М. Джиганте: Ricerche Filodemee. Napoli, 1983 (2 ed.), p. 260, n. 35 a; Arrighetti,

p. 548.

Эти размышления и эта аскеза невозможны без духовного общения. Как и в платоновской школе, дружба в школе Эпикура — действенное средство, верный путь к преображению личности. Учителя и ученики, связанные тесными узами взаимной поддержки, помогают друг другу в исцелении души1. В этой атмосфере дружбы Эпикур берет на себя роль духовника: как и его предшественникам Сократу и Платону, ему ведома целительная сила слова. Духовное водительство имеет смысл, только если оно есть связь индивидуума с индивидуумом:

Это я говорю для тебя, а не для толпы: ведь каждый из нас для другого стоит битком набитого театра2.

Эпикур знает, что вина3 тяготит нравственное сознание и что избавиться от этого тягостного чувства можно, признав свои ошибки, даже если они порой вызывают “сокрушение”. Анализ своих поступков, исповедь, братское внушение — упражнения, необходимые для исцеления души. До нас дошли фрагменты сочинения эпикурейца Филодема “О свободоречии”. Он говорит здесь о доверии и открытости в отношениях между учителем и учениками и во взаимных отношениях учеников. Для учителя изъясняться свободно — значит, не малодушествуя, порицать недостатки; для ученика же это значит без колебаний признавать собственные ошибки и, более того, не бояться указывать товарищам на их неправоту. Одной из основных форм педагогической деятельности школы был, таким образом, наставительный и воспитующий диалог.

1 A.-J. Festugiere. Op. cit., р. 36—70; С. Diano. La philosophic du plaisir et la societe des amis, p. 365—371.

2 Семка. Письма к Луцилию, VII, 11; С. Diano, р. 370.

3 См.: S. Sudhaus. Epikur als Beichtvater. — “Archiv flir Religionswissenschaft”, 14,1911, S. 647—648; W. Schmid. Contritio und “Ultima linea rerum” in neuen epikureischen Texten. — “Rheinisches Museum”, Bd 100, 1957, S. 301—327;

/. Hadot. Seneca... p. 67.

4 Стека. Письма к Луцилию, XXV, 5.

5 Philodemi Peri Parrhesias, ed. A. Olivieri. Leipzig, 1914, p. 22;

M. Gigante. Philodeme. “Sur la liberte de parole”. — Congres Bude (см. с. 119, примеч. 2), р. 196—217.

Личность Эпикура играла в школе первостепенную роль. Сам философ установил принцип: “Делай все так, будто на тебя смотрит Эпикур”4, и ученики вторили ему: “Мы будем послушны Эпикуру, коль скоро мы избрали его образ жизни”5. Наверное, поэтому эпикурейцы придавали такое значение портретам учителя: его изображения можно было встретить не только на глиняных и деревянных табличках, но даже на перстнях1. Эпикур представлялся своим ученикам как “бог среди людей”2, как воплощение мудрости и образец для подражания.

При всем том им, однако, надлежало избегать напряжения сил. Наоборот, главное упражнение эпикурейца заключалось в расслаблении, в безмятежности, в искусстве доставлять себе наслаждения духа и постоянные наслаждения тела.

Это, прежде всего, наслаждение познанием:

В философии наслаждение совпадает с познанием; ибо наслаждаются не после того, как изучили что-либо, а получают наслаждение, изучая3.

Высочайшее наслаждение — созерцание беспредельности вселенной, величия богов.

Далее, наслаждение беседой, о чем умирающий Эпикур пишет Идоменею:

Всем этим страданиям противоборствует душевная радость при воспоминании о наших с тобой философских рассуждениях.

Затем, наслаждение дружбой. На этот счет у нас есть свидетельство Цицерона.

О дружбе Эпикур говорит так: “Из всего, что мудрость предоставляет нам для счастливой жизни, нет ничего выше, ничего плодотворнее, ничего приятнее дружбы”. И он не ограничился одними только словами, а подтвердил их в жизни — и делами своими, и нравами [...] Дом у Эпикура был один, да и тот невелик, но какая там собиралась толпа друзей, соединенных узами любви!5