Желая объяснить, почему священники и левиты были посланы иудеями, чтобы задать вопрос (Ин. 1: 19), он не плохо поясняет, говоря следующее: «Ведь этим людям надлежало интересоваться подобными вещами и исследовать их, так как они были полностью преданы Богу». Однако без достаточной точности он добавляет: «Ведь и сам он был из общины Левитов»… И снова, на вопрос: «Не пророк ли ты?»… говорит: «Они спрашивали, не пророк ли он, так как хотели узнать о более общем [более им знакомом?]» (Ин. 1: 21). ... Он (Гераклеон) считает, что Исаии следовало пророчески назвать его «большим», так как никто из тех, о ком пророчествовали, не удостаивался от Бога большей почести. 

Фрагмент 6, на Ин. 1: 25; Ориген, VI 23

Гераклеон считает, что слова фарисеев о том, что крещение – это дело Христа, Илии и всякого пророка, вполне резонны, добавляя, буквально следующее: «Им лишь надлежит крестить»… Не лишено убедительности и его утверждение, что «фарисеи задавали этот вопрос из коварства, а не из желания узнать».

Фрагмент 7, на Ин. 1: 26; Ориген, VI 30

Гераклеон думает, что посланным фарисеями Иоанн ответил не в отношении того, о чем они спрашивали, а то, что он хотел сам.[535][11]

Фрагмент 8, на Ин. 1: 26 сл.; Ориген, VI 39

Гераклеон говорит, что слова: «Он стоит среди вас» следует понимать так: «Он уже здесь в мире и среди людей, и уже виден всем вам»… Не лишено убедительности и его утверждение, что слова «идущий за мной» указывают на то, что Иоанн – это предтеча Христа… высказывание: «Я не достоин развязать ремень обуви его» он считает простым признанием Крестителя, что он не достоин выполнять для Христа даже самое низменное услужение. После этого истолкования он, не без убедительности, поясняет: «Я не достоин, чтобы через меня он снизошел из “величия” и принял телесность, как сандалию, о которой [телесности] я не могу рассказать, не могу описать это, или  объяснить [букв. “развязать”] божий промысел [букв. “икономию”, “домостроительство”], касающееся этого». Сильно и с великим благородством Гераклеон истолковывает сандалию как [символ] мира, однако затем переходит к нечестию, говоря, что все следует понимать через то лицо, на которое указано через Иоанна. Значит, он полагает, что творец этого мира [Демиург], который ниже Христа, признает это посредством данного высказывания, что совершенно неблагочестиво.[536][12]

Фрагмент 9, на Ин. 1: 28; Ориген, VI 40

Гераклеон читает: «Вифания».[537][13]

Фрагмент 10, на Ин. 1: 29; Ориген, VI 60

Когда Гераклеон доходит до этого места, он поясняет без какого-либо подтверждения или сопоставления со свидетельствами, что Иоанн называется «агнцем Божиим» как пророк, а «взявшим грех мира» как некто больший, чем пророк. Он думает, что первое сказано в отношении его тела, а второе – в отношении того, кто в теле; потому что, как агнец несовершенен среди рода овец, так и тело [несовершенно] в сравнении с тем, кто обитает в нем. Ибо желающий приписать совершенство телу, как он говорит, указывает на овна, который будет принесен в жертву.

Фрагмент 11, на Ин. 2: 12; Ориген, X 11

Толкуя высказывание: «После этого спустился он Капернаум», Гераклеон говорит, что здесь еще раз открывается «другой божественный промысел [домостроительство]», ибо «спустился» сказано не зря. И далее он говорит, что Капернаум означает тот предел мира, ту область материального, до которой он снизошел. А поскольку чужда ему, как он говорит, эта область, ничего не рассказывается о том, что он делал и говорил там.[538][14]