Семинарская и святоотеческая библиотеки.

Семинарская и святоотеческая

 православные библиотеки.

 

 

Предыдущая Следующая

Прежде всего, следует помнить, что наше знание о раннем периоде развития христианства очень ограничено и базируется на «политически корректном» и специально отобранном позднейшими поколениями материале. Не было и не могло быть церковной истории так, как ее представляет Евсевий. Очень сомнительно, что трактаты Иринея или Ипполита имели в свое время больший вес и значение, нежели труды самого Валентина. Слишком запутанные свидетельства – это, в некотором смысле, хуже, чем полное их отсутствие. Требуются значительные, и часто безрезультатные, усилия для того, чтобы рассеять хотя бы немного этот информационный туман. Первым и последним нашим источником, где голоса гностиков звучат независимо от их критиков, является недавно обнаруженная гностическая «библиотека».[2][2] Однако большинство составляющих ее текстов, как это показывают исследования, датируются третьим – четвертым веками, таким образом разрушая миф о том, что христианская ортодоксия сформировалась во втором веке,[3][3] но с другой стороны, проливая достаточно мало света на то, что же происходило во втором веке, во времена Валентина.

Таким образом, «ересиологи» по-прежнему остаются нашим важнейшим, а иногда единственным, источником. Впрочем, ересиологами христианские авторы стали не сразу. До тех пор, пока не было понятия ортодоксия, не было и еретиков. Вместо этого были различные школы (таково, собственно, традиционное значение термина ai(/resij), которые сосуществовали друг с другом, оттачивая свою аргументацию во взаимной полемике. Это впоследствии вышедшие победителями в соревновании создали свою мифологию истории. А победителей, как известно, не судят. Однако более живучий и приспособленный не обязательно означает лучший. Понятие ересь в христианском его значении – это творение первых апологетов, точнее, как это подробно и убедительно показывает Алан Ле Булвек (Alain Le Boulluec), честь создания ересиологии принадлежит римскому апологету Юстину.[4][4] Дело не только в том, что, начиная с (несохранившегося) «Собрания всех ересей» Юстина, индивидуальные доктринальные разногласия перестали быть личным делом каждого и приобрели значение преступления, более значительным является тот факт, что на фоне ересей впервые вырисовывается само представление об «истинной доктрине» и сопровождающая ее мифология истории. Именно, еще Климент Римский или Игнатий Антиохийский могли говорить о stasis (бунте), ересях (школьном делении) и разногласиях как о явлениях хотя и нежелательных (поскольку они нарушает единство (homonoia) и приводят к вражде и разрушению), но индивидуальных и отражающих черты характера каждого конкретного «революционера». (Следует помнить, что раннее христианство имело ярко выраженный революционный характер).[5][5] Для Юстина это уже не так. Еретик – это враг, отколовшийся от истинного учения и стремящийся его разрушить. Следовательно, убеждения, которых он придерживается, или вера, которую исповедует, – это уже не личное его дело, а «служение дьяволу».[6][6]

Что же такое гносис. К сожалению, на этот простой вопрос не очень просто найти ответ. Не так давно вышла книга М.А. Уильямса, основной целью которой является, вообще говоря, попытка ограничить сферу применения этого понятия.[7][7] Вообще говоря, gnw=sij означает знакомство с чем-либо (от gnwri/zein), исследование, знание как противоположность незнанию (ср. Гераклит, фр. 56 Маркович) и особенно, откровенное знание. Это последнее, уже неклассическое, значение см. например, в Послании к Коринфянам (I Cor. 8: 7.10). Гносис означает знание, но особого рода, недостижимое (в отличие от e)pisth/mh) научными методами или посредством рационального размышления. Согласитесь, знание, которое нельзя узнать, непостижимое знание – это идея довольно странная. Такой гносис есть знание религиозной природы, осознание или, скорее, знакомство с сущностями иного мира, которые ведут к Богу и спасению тех немногих, которые сподобились этого знакомства. Однако все это слишком универсально и хорошо известно. С таким определением согласился бы «и грек, и варвар». Очевидно, что таким путем продвинуться далее в нашем понимании природы гносиса невозможно. Знаменитая попытка дать определение гносису, предпринятая на международном коллоквиуме в Мессине, напоминает попытки членов платоновской Академии определить, что есть человек.[8][8]


Предыдущая Следующая
Поиск

Искомое.ru

Одна из икон дня:

Сегодня:

Наши партнеры:
Hosted by uCoz