Семинарская и святоотеческая православные библиотеки. |
|
(42, 1) Возможно ли, чтобы человек, одолеваемый телесными страстями, уподобился Господу или же достиг божественного знания? Удовольствие происходит из страсти, страсть же возникает от неудовлетворенности, являясь стремлением к чему-то недостающему.[250][108] (2) Избравшие такой образ жизни, как мне кажется: … к униженью лишь горе прибавят, – как говорится в известном выражении[251][109], навлекая на себя беду ныне и в будущем. (3) Если бы все было позволено и не было бы опасности утраты последней надежды из-за неправедных дел, возможно, тогда это оправдывало бы их дурные жизни. (4) Однако в заповедях мы постоянно встречаем примеры праведной жизни. И нам надлежит точно следовать им, избегая ошибочных толкований и опасаясь упустить какие-либо, даже малейшие, детали. Последуем же туда, куда ведет нас Слово, но если мы оступимся, следует знать, что в таком случае не избежать нам «бессмертного зла».[252][110] (5) Последуем дорогой божественного писания, дорогой верных, и насколько возможно, уподобимся Господу. И жить нам следует не безразлично к добру и злу, но, очистившись насколько возможно от желания наслаждения и страстей, позаботимся о своей душе, направив все усилия исключительно на божественные предметы. (6) Ибо, если разум чист и свободен от всякого зла, он оказывается каким-то образом способным воспринять божественную силу и образ Бога водворяется в нем. «Всякий, имеющий эту надежду на Господа, очищается, – как сказано, – поскольку он чист».[253][111] (43, 1) Пребывающие во власти своих страстей не в силах достигнуть божественного гносиса. А если они не достигли гносиса, следовательно им неведома и надежда. Те же, кто дошли до этого предела, кажется повинны в незнании Бога, и незнание это проявляется в стиле их жизни. (2) Абсолютно невозможно чтобы человек, обладающий знанием, не испытывал бы стыда от того, что он не в силах справиться со своими телесными страстями. Их заявление, что высшее благо есть наслаждение, никоим образом не согласуется с [известным] положением о том, что красота есть благо (to\ kalo\n a)gaqo\n). Красота такого рода возможна только в Господе, благо – только в Боге, поэтому только он является единственным достойным предметом любви. (3) «В нем вы обрезаны обрезанием нерукотворенным, совлечением греховного тела плоти, обрезанием Христовым». (4) «Так что если вы воскресли вместе с Христом, то ищите горнего, о нем помышляйте, а не о земном. Ибо вы умерли и жизнь ваша сокрыта со Христом в Боге». Все это слабо согласуется с сексуальной распущенностью, к которой они призывают. (5) «Умертвите ваши земные члены – блуд, нечистоту, страсть, злую похоть». Следует избавиться им и от «гнева, ярости, злобы, сквернословия», и «совлекши ветхого человека с делами его, облечься в нового, который обновляется в познании по образу создавшего его».[254][112] (44, 1) Образ жизни человека явственно показывает, следует ли он заповедям или нет, поскольку только в первом случае поведение его осмысленно. (2) Дерево познается скорее по его плодам, нежели по цветам или листьям. Аналогично, истинное знание (гносис) раскрывается в плодах, которые приносят поступки, а не в словесных цветах. (3) Ибо гносисом мы называем не голые слова, но науку (знание) божественной природы, свет, проникающий в душу через соблюдение заповедей, который позволяет достичь полной ясности в знании всего, пребывающего в становлении и, подготавливая к осознанию своей природы и «знанию себя», учит как предстать пред лицом Бога. Ибо знание для ума – это как глаза для тела.[255][113] (4) Рабская погоня за наслаждениями является свободой не более, чем горькое – сладким. Мы называем истинной свободой только ту свободу, которую даровал нам Господь, избавив нас от желаний, страстей и других чувственных желаний. «Каждый, говорящий: «Я знаю Господа», но не следующий его заповедям – лжец. В его словах нет истины», – говорит Иоанн.[256][114] |
Одна из икон дня: Сегодня: |
Наши партнеры: |