При Ангелах же в Византии разгорелся жаркий богословский спор о евхаристии, в котором принимал участие сам император. По словам историка той эпохи Никиты Акомината, вопрос шел о том: “Святое тело Христово, которого мы приобщаемся, так ли нетленно (άφύαρτον), каким оно стало после страданий и Воскресения, или тленно (φΰαρτόν), каким оно было до страданий.”[301] Другими словами, “приемлемая нами евхаристия подлежит ли обычным физиологическим процессам, каким подвергается всякая вкушаемая человеком пища, или же не подчиняется этим физиологическим процессам?”[302] Алексей Ангел встал на защиту “дерзновенно поруганной” истины и поддержал учение о “нетленности” приемлемой нами евхаристии.

          Появление подобного спора в Византии в конце XII века может быть объяснено западными влияниями, столь сильными в эпоху Крестовых походов на христианском Востоке. Как известно, эти споры начались на Западе уже давно; еще в IX веке там были люди, учившие, что принимаемая нами евхаристия подлежит тем же процессам, как и обыкновенная пища.

          Что касается до отношения Ангелов к папе, то мы уже знаем, что папа главным образом руководился в них политическими интересами, имея одновременно, конечно, и цель побудить Восточную церковь к унии. Последний план папы успеха не имел. Сложная же международная политика, особенно перед четвертым Крестовым походом, когда в решении византийского вопроса главную роль мог сыграть германский государь, наиболее опасный враг для папства, явилась причиной того, что папа всячески старался поддерживать “схизматического” восточного императора, хотя бы и узурпатора, каким был Алексей III, свергнувший своего брата Исаака, только бы не дать возможности западному императору завладеть Восточной империей. О затруднительном положении Иннокентия III во время четвертого похода, когда глава католической церкви, выступивший сначала столь энергично против изменения пути похода, мало-помалу вынужден был изменить свое мнение и признать в почти беспримерном по варварству разгроме Константинополя латинянами соизволение Божие, речь была выше.