Население Сицилии чувствовало сильное раздражение против сурового французского владычества. Высокомерное отношение к покоренным и страшные налоги, возросшие особенно ввиду дорогой и трудной экспедиции Карла против Византии, в связи с общими интересами международной жизни той эпохи, были главными причинами восстания 31 марта. Недовольством сицилийского населения искусно воспользовались два лучших, если не считать Карла, политика той эпохи, Михаил VIII и Петр Арагонский. Последний, будучи родственником бывшего сицилийского короля, уже известного нам Манфреда, побочного сына Фридриха II Гогенштауфена, признавал за собой права на обладание Сицилией и не мог примириться с чрезмерным могуществом Карла. Это обстоятельство учел Михаил VIII, который обещал испанскому королю денежную субсидию, если только он откроет военные действия против страшного для Византии Карла. В Италии на сторону Петра стала императорская партия гибеллинов и часть сицилийской знати. Посредником во всех этих переговорах и был вышеупомянутый Джованни Прочида, в чем и заключается его роль в сицилийском восстании 1282 г.

          Восстание удалось. По приглашению сицилийцев, Петр Арагонский в августе того же года высадился на острове и в Палермо был коронован короной Манфреда. Попытки Карла, возвратившегося с востока, где шли военные действия против Византии, подчинить восставшую Сицилию и изгнать оттуда Петра Арагонского, оказались безуспешными и заставили Карла отказаться от широких планов против империи Михаила VIII. После этого Карл остался государем только Южной Италии. Из этого видно, какое важное значение для Византии имела Сицилийская Вечерня, лишившая Карла Сицилии и спасшая Восточную империю от смертельной опасности со стороны сицилийского владыки. Вместе с тем события, связанные с восстанием 1282 г., положили начало дружественным сношениям византийских императоров с испанскими (арагонскими) королями. Как было отмечено выше, Михаил VIII помогал денежными средствами Петру Арагонскому в его экспедиции против Сицилии и этим самым принял участие в решении сицилийского вопроса. В своей автобиографии Михаил VIII, упомянув о походе войск Карла против его державы, замечает: “Сицилийцы, отнесшись с презрением к остальной его (т.е. Карла) силе, как ничтожной, дерзнули поднять оружие и освободиться от рабства; поэтому, если я сказал бы, что свободу, которую уготовил им Бог, уготовил через нас, то я сказал бы согласное с истиной!”[710]