Но поскольку преемство как бы довлеет, то в принципе нельзя не указать и ещё на одну дату и событие. Мы называем это почти на последнем месте, но по существу это глубинная посылка для византизации империи - это событие христианизации империи, связанное с легализацией христианства в 313 году. Недооценить это событие совершенно невозможно, оно является глубинной посылкой. Это событие не рядоположных всему тому, что мы уже сказали, имея ввиду административно-политическую, культурно-историческую область - ни в ту, ни в другую вписаться это событие не может, оно имеет своеобычный, себе довлеющий смысл. Но именно эта некая отрешенность от текущей истории как таковой в её политическом, внешнем измерении, именно потому, что это событие не впадает и не пропадает в этой политической стихии внешней истории, именно поэтому она для этой истории может служить глубинным измерением, закваской, критерием - чем угодно. Церковь в истории всегда не сливается, не срастворяется ни с чем и дистанцируется от политики, экономики как таковой, от быта как такового, ни в чем не пропадая, ни в чём не отождествляясь с тем, в чем она присутствует. Именно поэтому Церковь присутствует действенно, присутствует наиболее активно - потому что не срастворяется стихии истории внешней. Самый факт легализации христианства, который иначе говоря есть выбор, есть обращение самого императора Константина ко Христу, оказывается глубинным, хотя не сразу и далеко не во всем и даже никогда не до конца распространяясь влиянием на всю полноту стихийной исторической жизни, взятой в целом - всегда будет дистанция, мыслимая юридически, этически; быт всегда останется бытом, а политика политикой, в них всегда будут тенденции, которые отнести или, тем более, согласовать с христианством будет невозможно, но именно поэтому само христианство останется наиболее глубинным критерием и тем самым наиболее напряженным, наиболее плодотворным условием существования византийской империи, византийского общества.

Говоря о византизации Римской империи, начав с чисто политического измерения этого процесса, указав на 395, 476, 800 год, затем вернувшись к ещё более ранним временам и оценив значение основания столицы, мы подошли и к самой ранней в этом процессе дате и к самому глубинному для этого процесса заданию - заданию христианизации жизни в целом - это и является собственно византийским заданием. Это задание очень общее, но оно впервые было поставлено, это небывалое задание. А языческий Рим был обособлен от религиозного задания? Нисколько, совсем напротив, но языческое религиозное задание, языческая религиозная санкция на историю (на политическую жизнь, общественную, культурную, бытовую) совершенно иной природы. Византийский замысел христианизации, впервые данный в истории обществу, совершенно несоизмерим с языческим. Для языческого самосознания нет существенного различия между политической, военно-политической, юридической реальностью и религиозной - они теснейшим образом взаимопроникают, это реальность одной и той же природы. Политика, воинствование мыслятся как религиозное действо, а религия в узком смысле - как культ, как система определенных представлений о богах - пронизана политической стихией, политическим смыслом - одно в другое проникает, и по сути речь идет о единой реальности, точнее о различных аспектах одной и той же единой реальности. Здесь и космологизм языческого самосознания, где как бы телом бытия, в том числе и религиозного, является видимый и ощущаемый космос, и никакой трансцендентности в строгом смысле просто не существует - боги вписаны в это же космическое пространство и в этот же космический образ существования, поэтому нет принципиального зазора между тем и другим, есть лишь разные функции одного и того же космического тела. В греческой традиции это космическое тело мыслится наиболее натуралистично, а в римской наиболее юридично или политично - это 2 принципиально разных извода одной и той же языческой традиции мыслить единство как нечто ориентированное именно космически, и ту или другую историческую деятельность мыслить как нечто космологически ориентированное, космологически осознаваемое, т.е. осознаваемое по соотношению с тем образом бытия, который мы находим в реально природном космосе.