Семинарская и святоотеческая библиотеки.

Семинарская и святоотеческая

 православные библиотеки.

 

 

Предыдущая Следующая

- политическая вселенская реальность истории во взаимоотношении народов, обществ и внутриобщественные взаимоотношения, т.е. это космополис;

- поведение отдельного человека с ориентацией на те самые этические нормы в более широком смысле, которые тоже отображают тот же самый мировой закон, ибо добродетель - это согласие с этим универсальным разумом.

Другое дело, что император, явившись "одушевленным законом", и оказывается проекцией мирового разума, понимаемого не гегельянски, а стоически. Будучи одушевленным законом, он призван соответствовать содержанию этого закона. Но, несмотря на то, что такого рода задание для императорской власти римской традиции имело место, и тем самым намечало некую внутреннюю этическую и юридическую ограниченность этой власти при её внешней безграничности, при возможности издавать законы, всё таки, намечается это задание для императора быть сообразным мировому закону, мыслимому пантеистически, стоически, мыслимому как некое безличное первоначало, и этим существенно ослабляется собственно духовно-нравственное напряжение, которое могло бы иметь в данном случае место. Этот закон есть, скорее, судьба, а судьба есть закон. Стоическая традиция на исходе своей истории вносит, безусловно, нечто новое в греческую мысль в целом и, прежде всего, делает новые акценты в её универсальных категориях.

В понятии "закона" любопытным образом как бы встречается и то, и другое из равноценно присутствующего в греческой традиции. С одной стороны, усмотрение смысла, гармоничного устроения в мироздании, которое проецируется на политическое устроение, теперь это империя, здесь своя модель некоего целого. В греческой традиции с неподражаемой глубиной явлено нам усмотрение в мире смысла, красоты. С некоей непосредственностью и тем самым глубиной и полнотой, досягаемой для греков, они свидетельствуют об осмысленности бытия, которая зрима, которая налична, которая универсальна. С другой стороны, не менее глубоко, устойчиво и радикально проведена тема судьбы как реальности, абсолютно непросветленной смыслом. Сила судьбы обратно пропорциональна отсутствию в ней смысла. Всякая попытка просветлить рок, роковое начало должна была означать и, если бы это было возможно, означала бы ослабление силы её присутствия: если я уразумел, почему совершается то, что совершается, я бы уже ослабил значимость и необратимость того, что совершается. Но судьба непросветляема для смысла и она владеет всем, она определяет все, и боги ей - не помеха в этом решающем значении.

Значит, в греческой традиции мы видим и то, и другое, и это до известной степени встречается, и даже намечена попытка разрешить взаимопротивостояние судьбы и смысла в реальности закона, ибо закон восприемлет от этой стихии судьбы начало необходимости, непреложности (и в этом смысле жесткости и непроницаемости и тем самым почти непросветленности), но, с другой стороны, от традиции усмотрения смысла закон восприемлет порядок, устроенность, космичность (ибо космос есть порядок), а значит и некий смысл. Судьба соотнесена с хаосом, а закон с порядком и тем самым со смыслом. С одной стороны, элементы непреложности, необходимости, непроницаемости, а с другой - элементы порядка, устроенности, тем самым осмысленности и универсальности в том и другом случае, универсальность в сопряжении того и другого: непреложности или необходимости и порядка и смысла. Это - попытки.


Предыдущая Следующая
Поиск

Искомое.ru

Одна из икон дня:

Сегодня:

Наши партнеры:
Hosted by uCoz