По-видимому, различие между метохами и монидрионами нужно видеть в особенностях их правового и экономического статуса. Если метохи полностью поглощались головным монастырем, прекращая свое существование в качестве самостоятельного субъекта права, то монидрионы даже при наличии субординации в их отношениях с крупными обителями сохраняли известную юридическую правоспособность и экономическую самостоятельность (разумеется, до тех пор, пока жалованная грамота специально не оговаривала, что данный монидрион передается монастырю «в ка-{70}честве метоха»).³⁵ Что касается причин поглощения экономически более слабых монастырей более сильными, то нельзя, на наш взгляд, ограничиваться только вышеуказанными внешнеполитическими причинами. Данное явление представляет собою закономерный процесс концентрации феодальной по своей природе монастырской собственности, усложнения ее иерархической структуры.

Относительно локализации имуществ монастырей Мистры нужно заметить, что они, как и повсюду, не были собраны воедино, не образовывали единого, территориально объединенного комплекса, а были разбросаны по многим местам, находясь как вблизи монастырской ограды, так и на достаточно большом расстоянии от нее. ³⁶ Однако бросается в глаза некоторая закономерность: чем больше удалены владения от Мистры, от монастырской ограды, тем больше их разбросанность, и, наоборот, в непосредственной близости Мистры сеть этих владений становится гуще, а кое-где они образуют сплошные комплексы, особенно если учесть также и известные нам по епископальным актам владения Митрополии. Так, из епископального акта 1312 г. видно, что по инициативе «проэдра Лакедемонии» Никифора на реке Магуле было построено 5 мельниц, посажены оливковая роща и сад, в Левке (деревня недалеко от плифоновской Врисис) насажен виноградник, куплен вблизи церкви дом хартофилакса Евгения.³⁷ Епископальный акт 1330 г. упоминает следующие владения Митрополии: земли, находящиеся между двумя реками (διοπεριόριστα μέσον τν δύο ποταμν), недалеко от Врисиса; владения, которые раньше принадлежали севасту Николаю Мавропапасу в местности Чиканистрий; хорафий Вунон; виноградник около Магулы в Гоние, другой виноградник в Каламоте (ες τν καλαμώτην, в Каламате?).³⁸ Наконец, епископальный акт 1341 г. называет париков и проскафименов, проживавших в Магуле, Левке, Парории, Сапиках и в других местах (λλαχόθεν) и записанных в практике Митрополии.³⁹

Приведенные материалы показывают, что наряду с недвижимым имуществом монастыри располагали большим числом зависимого крестьянского населения, причем владельческие права монастырей на них полностью уподобляются владельческим правам на недвижимость: парики и проскафимены, из которых главным образом состояло это зависимое население, продаются, покупаются и дарятся наравне с землей и другими видами собственности. Кроме париков и проскафименов, на землях монастырей сидели и другие категории зависимых крестьян, в частности клирики и «возвратившиеся» (νακαμπτικς χοντες),⁴⁰ условия «сидения» которых на монастырской земле, по-видимому, были равны парическим. В епископальном акте митрополита Лакедемонии Нила от мая 1339 г. говорится, что императором предписано, чтобы отныне никто из клириков и париков, а также τν νακαμπτικς χόντων не продавал и не закладывал владения церкви и чтобы {71} никакой клирик не присваивал их (οδέ κληρικς τίς προικίση ες διωτικν πρόσωπον).⁴¹ В другом акте (от декабря 1339 г.) тот же митрополит Нил грозит проклятием трехсот восемнадцати богоносных отцов в Никее тем из клириков, париков или τν χόντων νακαμπτικς, которые осмелятся продать или отдать в залог что-либо из частных владений церкви.⁴²