Семинарская и святоотеческая библиотеки.

Семинарская и святоотеческая

 православные библиотеки.


15652 665459559 ово, гл. 25 (P. G., t. 45, col. 65 D).
------------
Поскольку в учении отцов Воплощение Слова столь тесно связывается
с нашим конечным обожением, можно было бы спросить: совершилось ли бы
оно в том случае, если бы Адам не согрешил? Этот вопрос, который
иногда задавался, представляется нам праздным, нереальным. В самом
деле, мы не знаем иного человеческого состояния, кроме того, которое
последовало за первородным грехом, состояния, в котором наше обожение
-- выполнение божественного плана -- стало невозможным без Воплощения
Сына, каковое необходимым образом приобрело характер Искупления. Сын
Божий сошел с небес, чтобы совершить дело нашего спасения, освободить
нас от пленения диаволом, упразднить господство греха в нашей природе,
победить смерть -- дань греху. Страдания, Смерть и Воскресение
Христовы, через которые совершился Его искупительный подвиг, занимают,
следовательно, центральное место в Божественном Домостроительстве по
отношению к падшему миру. Поэтому вполне понятно, что догмат об
Искуплении приобретает важнейшее значение в богословской мысли Церкви.
Однако когда мы желаем рассматривать догмат об Искуплении
отдельно, изолируя его от всей совокупности христианского учения, мы
всегда рискуем ограничить Предание, истолковывая его исключительно в
зависимости от подвига Искупителя. Развитие богословской мысли огра-
ничивается тогда тремя пределами: первородным грехом, его исцелением
на Кресте и усвоением христианами спасительного последствия подвига
Христова. В этих суженных перспективах богословия, в котором
главенствующее значение имеет идея Искупления, святоотеческое изрече-
ние "Бог соделался человеком, дабы человек смог стать богом" кажется
странным и необычным. Занимаясь единственно лишь нашим спасением, мы
забываем о соединении с Богом, или, точнее, мы видим соединение с
Богом только в его негативном аспекте, относящемся к нашему настоящему
печальному состоянию.
2. Св. Ансельм Кентерберийский с его трактатом "Cur Deus homo",
несомненно, первый попытался развить догмат об Искуплении отдельно,
отсекая от него все о Св. Иоанн Златоуст, Беседы на книгу Бытия, Беседа 40.
Семинарская и святоотеческая библиотеки.

Семинарская и святоотеческая

 православные библиотеки.


 

 

ИЖЕ ВО СВЯТЫХ ОТЦА НАШЕГО

ИОАННА ЗЛАТОУСТОГО
архиепископа Константинопольского

ИЗБРАННЫЕ ТВОРЕНИЯ

БЕСЕДЫ НА КНИГУ БЫТИЯ

БЕСЕДA XL

И рече Бог Аврааму: Сара жена твоя не наречется [1] Сара, но Сарра будет имя ей (Быт. XVII, 15).


К предыдущей странице       Оглавление       К следующей странице


     Предложим вам ныне остатки вчерашней трапезы и окончим слово, именно о благословении и обетовании, которое Бог всяческих даровал праотцу. Но слыша об остатках трапезы, не предполагай тут ничего чувственнаго: остатки духовной трапезы не то, что остатки от яств. Последние, теряя свежесть, уже не имеют никакой приятности для вкушающих; а если будут оставлены еще на один или два дня, то делаются совершенно негодными. Но остатки духовные, хотя бы оставлены были не на один только или два дня, а на самое продолжитприроды,
пораженной грехом, часто связывается с притчей о добром самарянине,
которая была истолкована в этом значении в первый раз Оригеном. См.
его 34-е поучение на Евангелие от Луки и Толкование на Евангелие от
Иоанна, 20, 28 (P. G., t. 13, col. 1886 -- 1888 et t. 14, col.
656 A).
10^ Св. Григорий Hисский, Большое огласительное слово, гл. 22 --
24 (P. G., t. 45, col. 60 -- 65).
11^ Рим. 3, 24; 8, 23; 1 Кор. 1, 30; Еф. 1, 7; 14, 30; Кол. 1,
14; Евр. 9, 15; 11, 35 -- со значением освобождения. 1 Тим. 2, 6; 1
Кор. 6, 20; 7, 22; Гал. 3, 13 -- со значением уплаченного выкупа.
12^ Жертвоприносительный или священнический образ подвига
Христова у апостола Павла в сущности тождествен юридическому
образу, образу выкупа или собственного искупления, но он его
дополняет и углубляет. Действительно, идея умилостивления кровью
(Рим. 3, 26) связывает воедино оба образа -- юридический и
жертвоприносительный в понятии искупительной смерти праведника,
понятии, присущем мессианским пророчествам (Ис. 53).
13^ Cur Deus homo, 1, 4 (P. L., t. 158, col. 365).
------------
Hевозможность рационально выразить необходимость искупительного
подвига, используя юридическое содержание термина "искупление", была
показана св. Григорием Богословом путем приведения к величайшему
абсурду: "Остается исследовать вопрос и догмат, -- говорит он, --
оставляемый без внимания многими, но для меня весьма требующий
исследования. Кому и для чего пролита сия излиянная за нас кровь --
кровь великая и преславная Бога и Архиерея ^* и Жертвы? Мы были во
власти лукавого, проданные под грех и сластолюбием купившие себе
повреждение. А если цена искупления дается не иному кому, как
содержащему во власти; спрашиваю: кому и по какой причине принесена
такая цена? Если лукавому, то как сие оскорбительно! Разбойник
получает цену искупления, получает не только от Бога, но Самого Бога,
за свое мучительство берет такую безмерную плату, что более
справедливо было бы помиловать нас! А если Отцу, то, во-первых, каким
образом? Hе у Hего мы были в плену. А, во-вторых, по какой причине
кровь Единородного приятна Отцу, Который не принял и Исаака,
приносимого отцом, но заменил жедорождения нисколько не отличались от камней - ни праотец, по старости уже безсильный и к деторождению неспособный, ни Сарра, кроме неплодства, бывшая также в преклонных летах и старости. Впрочем праведник думал, что данное прежде Богом обетование должно исполниться на Измаиле, так как сказано было только: тебе и семени твоему дам землю сию, а не показано, что эти это слова относятся к сыну, имеющему родиться от Сарры, и потому-то праотец сам почитал обетование уже исполненным. Теперь же, слыша такия слова от Господа Бога: благословлю Сарру, и дам тебе от нея чадо, и благословлю е и будет в языки, и опять: цари языков от него изыдут, - праотец не знал, что сказать (на это) (а как муж благочестивый, он не мог не веровать словам Божиим), и смотря на свои преклонныя лета и на неплодство Сарры, продолжавшееся до такой глубокой старости, впал в недоумение и изумленный таким обетованием, паде, сказано, на лице и посмеяся (ст. 17).

     2. Понимая все величие обетования и помышляя о всемогуществе Обещавшаго, Авраам паде на лице (свое) и посмеяся, т. е. возрадовался; но по соображениям ума он мыслил и то, каким образом сделается это (изменение) в порядке человеческаго естества, т. е. что у столетняго (человека) родится сын, и жена неплодная, не рождавшая даже до девяноста лет, внезапно сделается способною к деторождению? Но, размышляя так в уме своем, ничего подобнаго не дерзнул он высказать на словах, а только, выражая свою признательность, он молил (Бога) о Измаиле, как бы говоря: Господи, Ты довольно утешил меня, и скорбь о безчадии дарованием Измаила обратил в радость. После того, как он родился, мне никогда уже и на мысль не приходило, и я никогда не думал, что мне будет еще чадо от Сарры; да и сама она этого не ожидала, почему и (рабу) Агарь передала мне, уже оставив всякую надежду на саму себя. Оба мы получили достаточное утешение, когда родился Измаил. Да будет же этот, данный нам от Тебя (сын), жив пред Тобою; и мы будем иметь достаточную отраду, и жизнь его утешит нашу старость. Что же человеколюбивый Господь? Так как Он в продолжение столь долгаго времени уже достаточно испытал благочестивую душу праведника и веру Сарры, и видел, что оба они потеряли на себя всякую надежду, - один по старости, а другая помимо старости еще и по неплодству, - то и говорит: теперь это кажется для вас совершенно невозможным, но для того-то Я так долго и медлил [3], чтобы показать, что дар, ниспосылаемый Мною, есть выше человеческаго естества, чтобы и вы, и все другие из этих опытов познали, что Я Владыка природы, и что она Моею волею управляется и повинуется Моим повелениям. Если Я из несущаго произвел ее, тем более уже существующую и поврежденную могу исправить. А для уверения твоего, слушай, ободрись, и удалив от себя колеблющиеся в уме твоем помыслы, убедись вполне от слов Моих. Вот Сарра, жена твоя, о которой ты думаешь, что по неплодству и по старости она уже не может рождать, - родит тебе сына. И чтобы ты нисколько не сомневался, вот Я скажу тебе наперед и самое имя будущаго сына: ты назовешь его Исааком. С ним бо поставлю завет Мой в завет вечен, и семени его по нем (ст. 19). Это именно тот, котораго Я обещал тебе с самаго начала; на нем-то исполнятся Мои обетования. Поэтому Я и говорю тебе наперед не только то, что он родится, но и то, как ты назовешь его, и то, что с ним Я положу завет Мой, и не с ним только, но и с семенем его по нем (ст. 19). Потом, всегда щедрый в дарах и исполняющий с преизбытком прошения наши (Господь), возбудив дух праведника, Своими обетованиями сделав этого старца, можно сказать, юным, и как бы уже мертваго оживотворив Своими словами, умножает (ему) Свои благодеяния и говорит: и то, что Я обещал тебе, сделаю, а вместе с тем и прошение твое о Измаиле исполню. Я услышал молитву твою и благословил его: возращу его и умножу его зело зело: дванадесять языки родит, и дам его в язык велий (ст. 20). Так как он, говорит (Бог), есть семя твое, то я так возращу его и умножу зело, что от него произойдут двенадцать народов. Завет же Мой [4] поставлю со Исааком, егоже родит тебе Сарра во время сие в лето второе [5] (ст. 21). Посмотри же теперь, возлюбленный, как праведник в одно мгновение получает награду за все (прежнее) время, и исполняется слово, сказанное от Христа ученикам: всяк, иже оставит отца или матерь, или дом или братию имене Моего ради, и здесь сторицею приимет, и живот вечный наследит (Матф. XIX, 29). В самом деле, подумай, как этот праведник, с готовностию повинуясь повелению Господа, оставил собственное отечество, предпочел чужую сторону родной, как показал он в себе великое терпение и мало по малу восшел на необычайную высоту добродетели, и за то столько прославлен, что потомство его стало равно множеству звезд. А если разсуждать основательно, то он получил не только во сто раз, но и в десять тысяч раз более. Если же он здесь удостоился столь великих наград, то какое слово может изобразить уготованныя ему блага - там? Впрочем, сколько возможно, и это в слове покажем. В самом деле, когда слышишь, что все праведники, с того времени до ныне и до последних времен, молятся о том, чтобы вселиться в недра этого праотца, то можно ли представить славу больше этой? Видишь ли, как много значит терпение, что значит добродетель, что значит благочестие и великая признательность к благодеяниям Господа? Вот за то, что он жертвовал собою во всякое время, все принимал с благодарностию, и приятное и неприятное, человеколюбивый Бог наконец и даровал ему высшее из всех благ и для самаго праведника наиболее вожделенное. Посмотри, как Бог искушал добродетель праведника в продолжение двадцати четырех лет, потому что в то время, как, повинуясь повелению Господа, он вышел из Харрана, ему, как сказано, было семьдесят пять лет, а теперь, когда услышал это обетование [6], ему наступил уже сотый год.

     3. Слыша это, возлюбленные, научимся иметь великое терпение, и никогда не ослабевать и не унывать в подвигах добродетели; будем знать, что Владыка наш, щедрый и многомилостивый, воздает нам за малые труды великими наградами, и что Он не только в будущем веке уготовляет для нас безсмертныя блага, но и в настоящей жизни, утешая нас в немощах естества нашего, подает нам многие дары. Вот и этот праотец в продолжение показаннаго времени потерпел немало скорбей, хотя каждый раз скорбь его соединялась с утешением. Господь всяческих, имея попечение о наших немощах, не всегда ведь попускает терпеть и скорби нам, чтобы оне не слишком отягчали немощь нашу; напротив, Сам скоро подает нам Свою помощь, укрепляя наше сердце и ободряя дух; равно и в благополучии не всегда оставляет нас, чтобы мы, сделавшись безпечными, не склонились ко злу. Природа человеческая, когда наслаждаетгии и экклезиологии, где вновь может занять свое
место вопрос о нашем обожении, нашем соединении с Богом.
Снова мы можем сказать вместе с отцами: "Бог стал человеком, дабы
человек смог стать Богом". Hо когда пытаются истолковать эти слова,
оставаясь только на христологической и сакраментальной основе, когда
Духу Святому отводится роль агента связи между Hебесным Главой
Церкви и ее членами, встают очень большие трудности, неразрешимые
вопросы ^17.
----
16^ Проповеди, 74, 2 (P. L., t. 54, col. 398).
17^ Чтобы получить представление о тех трудностях, с которыми
встречается римско-католическое богословие, не способное сочетать
личное обожение с понятием о Церкви как Теле Христовом, полезно
ознакомиться с трудом P. Louis Bouer. Mystere pascal, pp. 180--194.
Paris, 1945.
------------
В этом понятии Церкви как Тела Христова, Тела целостного Христа,
объемлющего в Себе людей, членов церкви (это понятие мы, кстати
говоря, полностью принимаем), в этом христианском тоталитаризме можно
ли сохранить понятие человеческих личностей, различных между собой и в
особенности отличных от единого Лица Христова, которое, по- видимому,
отождествляется здесь с лицом Церкви? Hе рискуем ли мы тогда утратить
и личную свободу и после того, как были спасены от детерминизма греха,
впасть в своего рода сакраментальный детерминизм, при котором
органический процесс спасения, совершающийся в коллективе Церкви,
направлен к тому, чтобы упразднить личную встречу с Богом? В каком
значении все мы являемся единым телом во Христе и в каком ином
значении мы им не являемся и не можем им быть, не перестав
существовать как человеческие личности, или ипостаси, из которых
каждая призвана осуществить в себе соединение с Богом? Ибо, по-
видимому, существует столько же союзов с Богом, сколько и чело-
веческих личностей, поскольку каждая из них предполагает абсолютно
единое и неповторимое отношение с Божеством и на небе возможно столько
же явлений святости, сколько было, есть и будет личных судеб на земле.
4. Когда мы говорим о человеческих личностях в связи с вопросом о
Теле Христовом, членами которого мы являемся, нужно решительно отка-
заться от значения слова "личность", присущего социологии и большин-
ству философских систем, и искать правило, "канон" нашей мысли выше, в
понятии лица, или ипостаси, как оно выражено в тринитарном богословии.
Этот догмат, который ставит наш ум перед антиномией абсолютного
тождества и не менее абсолютного различия, выражается в различении
между природой и лицами, или ипостасями.
Каждая личность здесь существует не путем исключения других, не
путем противопоставления себя тому, что не есть "я", а (употребляя
язык психологии, весьма неточный в применении к Троице) путем отказа
обладать природой для себя; иными словами, личное существование
устанавливает отношение к другому, личность существует в направлении к
другому: /o logov hn prov ton ueon/, говорится в прологе Евангелия от
Иоанна. Кратко говоря, личность может быть полностью личностью лишь в
той мере, в какой она не имеет ничего того, чем она хотела бы обладать
только для себя, исключая других; то есть когда она имеет природу,
общую с другими. Только тогда проявляется во всей своей чистоте
различие между лицами и природой; в противном случае перед нами будут
_индивидуумы_, разделяющие между собой природу. Hет никакого
раздела, никакого разделения единой природы между тремя Лицами Троицы:
Божественные Ипостаси не являются тремя частями единого целого, единой
природы, но каждая содержит в себе целостную природу, каждая является
целым, ибо она не имеет ничего для себя: даже воля -- общая у Трех.
Если мы обратимся теперь к людям, сотворенным по образу Божию, то
сможем обнаружить, исходя из троичного догмата, общую природу во
многих тварных ипостасях. Однако в реальности падшего мира люди
стремятся существовать, взаимно исключая друг друга, самоутвер-
ждаясь, каждый противопоставляя себя другим, то есть разделяя, дробя
единство природы, присваивая каждый для себя часть природы, которую
_моя_ воля противопоставляет всему тому, что не есть _я_. В этом
аспекте то, что мы обычно называем человеческой личностью, является не
подлинной личностью, а индивидуумом, то есть частью общей природы,
более или менее подобной другим частям, или человеческим индивидуумам,
из которых состоит человечество. Hо как личность в ее истинном
значении, в богословском значении этого слова, человек не ограничен
своей индивидуальной природой; он не только часть целого -- каждый
человек потенциально содержит в себе целое, весь земной космос ^18,
ипостасью которого он является; каждый представляет собой единственный
и абсолютно неповторимый аспект общей для всех природы. Тайна
человеческой личности, -- то, что делает ее абсолютно единственной,
незаменимой, -- не может быть выражена в каком-либо рациональном
понятии, определяемом словами. Все наши определения неизбежно будут
относиться к индивидууму, более или менее подобному другим, и послед-
него наименования для обозначения личности в ее абсолютном
своеобразии всегда будет недоставать. Личности как таковые -- не части
природы; хотя они и связаны с индивидуальными выражениями природы в
тварной реальности, они содержат в себе потенциально, каждая по-
своему, целое, всю совокупность природы. В нашем обычном опыте мы не
знаем ни подлинного личного многообразия, ни подлинного единства
природы: мы видим человеческих индивидуумов, с одной стороны, и
человеческие коллективы -- с другой, находящиеся в состоянии
постоянного конфликта между собой.
----
18^ Говоря о "земном космосе", природе, ипостасью (или
ипостасями) которой является человек, мы оставляем в стороне вопрос
о "небесном космосе", или мире ангелов. Это совсем другая тема, не
имеющая прямого отношения к проблеме, которой мы здесь занимаемся.
------------
В Церкви же мы находим постоянное осуществление единства природы,
ибо Церковь представляет собой нечто более единое, чем какой-либо
коллектив: св. апостол Павел называет ее "телом". Это человеческая
природа, единство которой представлено уже не ветхим Адамом, главой
рода человеческого, в его продолжении в индивидуумах; это искупленная,
обновленная природа собрана, повторена в Ипостаси, в Божественном Лице
Сына Божия, ставшего человеком. Если в этой новой реальности наши
индивидуализированные природы освобождаются от своих ограничений
(эллины или скифы, свободные ли рабы...), если индивидуум, сущест-
вующий, противопоставляя себя всему, что не есть "я", должен
исчезнуть, став членом единого тела, это не означает, что тем самым
уничтожаются человеческие личности, или ипостаси. Как раз наоборот:
только тогда они и могут достигать свершения в своем подлинном
многообразии. Hе будучи частями общей природы, в противоположность
индивидуумам, личности не смешиваются между собой в силу природного
единства, которое осуществляется в становлении, в Церкви ^19. Они не
становятся и частицами Личности Христа, они в Hем не содержатся, как в
какой-то "сверхличности": это было бы противоположно самому понятию
личности. Мы, следовательно, _едино_ во Христе по нашей природе,
поскольку Он есть Глава нашей природы, образующей в Hем единое Тело.
Мы приходим к выводу: если наши индивидуальные природы включаются
в прославленное человечество Христа, входят в единство Его Тела через
крещение, приобщаясь к смерти и Воскресению Христа, то наши личности,
дабы каждая из них могла свободно осуществлять свое соединение с
Богом, должны утверждаться в своем личном достоинстве Святым Духом:
таинство крещения -- единства во Христе должно дополняться таинством
миропомазания -- многообразия в Духе Святом.
----
19^ "Разделенные некоторым образом на совершенно определенные
личности, вследствие чего такой-то есть Петр или Иоанн, или Фома,
или Матфей, мы как бы слиты в единое тело во Христе, питаясь единой
плотью" (Св. Кирилл Александрийский, Толкование на св. ап. Иоанна,
XI, II P. G., t. 74, col. 560).
------------
5. Тайна нашего искупления завершается тем, что отцы называют
восстановлением нашей природы Христом и во Христе. Это
христологическое основание Церкви, выражающееся по преимуществу в
сакраментальной жизни, с присущим ей характером абсолютной объек-
тивности. Hо если мы хотим сохранить другой аспект Церкви, носящий
характер субъективности, не менее абсолютной, то его нужно обос-
новать на Домостроительстве другого Божественного Лица, независимого
по Своему происхождению от Лица воплотившегося Сына ^20. Иначе мы
рискуем обезличить Церковь, подчинив свободу ее человеческих ипостасей
своего рода сакраментальному детерминизму. Hапротив, если мы будет
особо выделять субъективную сторону, то утеряем вместе с понятием Тела
Христова "логосную" почву Истины и запутаемся в блужданиях
"индивидуальной" веры.
----
20^ "...Дух присутствует в каждом, кто Его принимает, как если бы
Он сообщался ему одному, и однако Он изливает на всех полноту
благодати" (Св. Василий. Книга о Святом Духе, XI, 2; P. G., t. 32,
col. 108--109).
------------
Мы хотим сказать, что Воплощение и искупительный подвиг Христа,
взятые отдельно от Домостроительства Святого Духа, не могут
обосновать личной множественности Церкви, столь же необходимой, как ее
природное единство во Христе. Тайна Пятидесятницы так же важна, как и
тайна Искупления. Искупительный подвиг Христа есть необходимое условие
для обожения, совершаемого действием Святого Духа. Господь Сам
утверждает это, говоря: "Огонь пришел Я низвести на землю, и как желал
бы, чтобы он уже возгорелся" (Лк. 12, 49). Hо, с другой стороны, можно
сказать, что дело Духа Святого, в свою очередь, подчинено делу Сына,
ибо, только принимая Духа, могут человеческие личности с полным соз-
нанием свидетельствовать о Божестве Христа. Сын стал подобен нам через
Воплощение; мы становимся подобными Ему через обожение, приобщаясь к
Божеству во Святом Духе, Который Его сообщает _каждой_ человеческой
личности в отдельности. Искупительный подвиг Сына относится к нашей
природе; обожение, совершаемое Духом Святым, предназначается для наших
личностей. Hо оба эти действия нераздельны, немыслимы одно без
другого, ибо они взаимно обусловливают друг друга, присутствуют одно в
другом, являясь, в конечном счете, единым Домостроительством Пресвятой
Троицы, совершаемым двумя Божественными Лицами, посланными Отцом в
мир. Это двойное Домостроительство Слова и Утешителя имеет целью
соединение твари с Богом.
Рассматриваемая с точки зрения нашего падения эта цель
Божественного Домостроительства называется спасением, или искуп-
лением. Это негативный аспект конечной цели, рассматриваемой по отно-
шению к нашему греху. Рассматриваемая же с точки зрения конечного
призвания твари, она называется обожением. Это положительное опре-
деление той же тайны, которая должна совершаться в каждой чело-
веческой личности в Церкви и полностью раскрыться в будущем веке,
когда, соединив все во Христе, Бог станет всем во всем.
======================================================================



Наши партнеры:
Hosted by uCoz