|
1. Блаженный Моисей в той славе Духа, которая сияла
на лице его, и на которую не мог взирать ни один человек, представил нам
образ, как в воскресение праведных прославлены будут тела Святых тою
славою, какую верные души Святых еще ныне сподоблены иметь во внутреннем
человеке. Ибо сказано: мы откровенным лицем, то есть во
внутреннем человеке, славу Господню взираем, в той же образ
преобразующеся от славы в славу (2 Кор. 3, 18). О Моисее написано
еще, что сорок ночей и столько же дней не вспомнил он ни о пище, ни о
питии; а это свойственно не человеческой природе, разве только Моисей
приобщался духовной пищи, — той самой, какой святые души еще ныне
причащаются от Духа.
2. Та слава, какою здесь еще обогащаются души Святых,
в воскресение покроет и облечет нагие тела, и восхитит их на небеса; и
тогда уже будут они вместе и телом и душею непрестанно упокоеваться в
царствии Божием. Бог, сотворив Адама, не дал ему телесных крыл, как
птицам, потому что намерен был по воскресении даровать ему духовные
крыла, чтобы на них воспарял и восхищаем он был, без сомнения, куда
восхощет Дух. Сии же умные крыла дано еще ныне иметь душам Святых, и они
восторгают Святых к небесному мудрствованию; потому что у христиан иной
мир, иные одеяния, иная трапеза, иное наслаждение. Ибо знаем, что
Христос придет с небес воскресить почивших от начала века, как учат и
Божественные Писания, и что разделит Он воскрешенных на две части, и так
далее.
3. У кого в попечении, как можно совершеннее,
преуспеть в христианской жизни, тем преимущественно надлежит со всею
рачительностию позаботиться о смысле, рассудке и о владычественной силе
души, чтобы, в точности произведя различение хорошего и худого, и от
чистой природы отделив страсти привзошедшие вопреки природе, могли они
жить непреткновенно, рассудком пользуясь, как оком, и в состоянии были
не соглашаться на побуждения к пороку. Ибо в душе есть желание —
телесные члены соблюдать чистыми от испорченности чувств, ограждать себя
от мирских развлечений, охранять сердце, чтобы помыслов своих не
рассеивало по всему пространству мира, но отвсюду их собирало и
удерживало от земных попечений и удовольствий. Посему, Господь, когда
видит, что человек живет таким образом, ведет себя с такою строгостию и
готов служить Ему со страхом и трепетом, тогда подает ему помощь
благодати Своей. Но что было бы делать Богу с тем, кто добровольно
предает себя миру и ходит во след его удовольствий?
4. Пять оных трезвившихся дев, которые в сосуды
сердца взяли необычайный для их природы елей, то есть благодать Духа,
возмогли войти с Женихом в брачный чертог. Другие же юродивые и злые
девы, удовлетворившись собственною своею природою, не трезвились и не
потщились в сердца свои взять тот же елей радования, но как бы предались
сну по причине нерадения, лености и самомнения о своей праведности;
почему и чертог царства для них заключен. Ибо явно, что были они
задержаны какими-нибудь мирскими узами и мирскою приязнью, а потому и не
оказали небесному Жениху совершенной своей любви и приверженности. А
души, взыскавшие сей необычайной для природы их святыни Духа, всею своею
любовью прилепившиеся ко Христу, там ходят; там молятся, там рассуждают,
там размышляют, удалившись от всего прочего. Ибо пять душевных чувств:
разумение, ведение, рассудительность, терпение, милость, если приимут
свыше благодать и святыню Духа, будут истинно мудрыми девами. Если же
остаются при своей природе; то подлинно делаются юродивыми, и
оказываются чадами мира.
5. Как порок есть нечто странное для нашей природы, —
он вкрался в нас вследствие преступления первого человека, и мы приняли
его, и со временем сделался он для нас как бы природою: так сим
необычайным для нашей природы (разумею дар небесного Духа) надлежит нам
опять изгнать порок из естества нашего, и восстановить себя в
первобытную чистоту. Почему, если не достигнем сего многими молениями,
верою, внимательностью и отвращением от мирского, и если оскверненная
пороком природа наша не будет освящена оною любовию, то есть, Господом,
и не пребудем до конца непреткновенными, исполняя Божественные Его
заповеди; то не возможем получить небесного царства.
6. Намереваюсь по возможности изложить некоторое
тонкое и глубокое учение. Беспредельный и бесплотный Господь по
беспредельной благости плототворит Себя; Великий и Пресущественный, как
сказал бы иной, умаляется, чтобы прийти в возможность срастворяться с
умными Своими тварями — душами, разумею Святых и Ангелов, чтоб и для них
сделалось возможным причащаться бессмертной жизни Его Божества; потому
что всякая тварь, и Ангел, и душа, и демон, по собственной своей
природе, есть тело. Ибо хотя они утонченны; однако же, в существе своем
и по отличительным чертам и по образу соответственно утонченности
природы своей, суть тонкое тело, тогда как это тело в существе своем
дебело. Так и душа, будучи тонким телом, обложилась и облеклась членами
сего тела, облеклась оком, которым смотрит, облеклась и этим ухом,
которым слышит, и рукою, и ноздрями, и одним словом, душа облеклась
всеми членами тела и срастворилась с ними; вследствие чего и совершает
все отправления, какие предлежат ей в жизни. Подобным же образом,
неизглаголанная и недомыслимая благость Христова умаляет, плототворит
себя, срастворяется с верными и любящими Христа душами, объемлет их и,
по изречению Павлову, бывает с ними един дух (1 Кор. 6, 17),
душа, так сказать, в душу и ипостась в ипостась, чтобы таковая душа
могла жить Его Божеством, достигнуть бессмертной жизни и наслаждаться
нерастленным удовольствием и неизреченною славою.
7. Для такой души Господь, когда угодно Ему, бывает
огнем, пожигающим в ней все негодное и совне привзошедшее, как и Пророк
говорит: Бог наш огнь потребляяй есть (Втор. 4, 24); а иногда
бывает неизреченным упокоением, иногда же радостью и миром согревает и
объемлет душу. Ей только должно прилагать старание любить Его и угождать
Ему добрыми нравами, и на самом опыте, для самого чувства осязательным
образом, увидит она те неизреченные блага, ихже око не виде и ухо не
слыша, и на сердце человеку не взыдоша (1 Кор. 2, 9), и какими
только бывает Дух Господень то в упокоение, то в радость и наслаждение и
в жизнь душе, оказавшейся Его достойною; потому что плототворит Себя как
в духовную пищу, так и в ризу и в неисповедимые лепоты, чтобы таким
образом исполнить душу духовного веселья. Ибо говорит: Аз есмь хлеб
животный (Ин. 6, 51), и: пияй от воды, юже Аз дам, будет в нем
источник воды текущия в живот вечный (Ин. 4, 14).
8. Так Бог являлся каждому из иереев и Святых, как
Его была на то воля, и как полезно было сподобившемуся видения;
например: иначе являлся Аврааму, иначе Исааку, иначе Иакову, Ною,
Даниилу, Моисею, Давиду и каждому из Пророков, умаляя и плототворя Себя,
как сказано, преображаясь, и сим любящим Его, по великой и недомыслимой
любви, какую имел к ним, давая Себя видеть, не каков Он Сам в Себе,
потому что Бог невместим, но соответственно их вместимости и силе.
9. Душа, сподобившаяся вместить в себе силу свыше и
оный Божественный огнь, имея в членах своих срастворенную любовь
небесного благого Духа, совершенно отрешается от уз порока. Как железо,
или свинец, золото и серебро, вложенные в огонь распускаются и твердость
своего естества пременяют в мягкость и, пока бывают в огне от силы огня
делаются неупорными, уступчивыми, сложившими с себя естественную свою
твердость: так душа, прияв в себя небесный огнь духовной любви,
устраняется от всякого пристрастия к духу мира, освобождается от уз
порока, отлагает естественную свою греховную жесткость, все мирское
почитая малым и недостойным уважения. Сказываю же, что, если будут у ней
крайне любимые братья, и станут ей препятствовать в оной любви, то и от
них отрекается душа, плененная такою любовью. Ибо, если плотская любовь
вступающих в брачный союз разлучает с отцем, с матерью, с братьями, и
если кто любит кого из них, то любит не много, все же расположение и всю
привязанность устремляет к сожительнице своей, и если плотская приязнь
так отрешает от всякой другой мирской приязни: то предавшиеся оной
бесстрастной любви едва ли могут быть задержаны чем-либо мирским.
10. Бог, как благий и человеколюбивый, долготерпелив
и весьма ожидает покаяния от каждого из согрешающих, обращение кающегося
вменяя в небесный праздник. Ибо Сам говорит: радость будет на небеси
о едином грешнице кающемся (Лк. 15, 7). Но, если кто, видя сию
благость и долготерпение, видя, что, Бог не наказывает за каждый грех,
ожидая, как сказали мы, покаяния, презрит заповедь и самую благость, —
увы! — обратит в повод к небрежению, присовокупляя грех ко греху, на
одном грехопадении созидая другое, леность прилагая к лености; то
исполнит он меру грехов, и уловлен уже будет таким грехом, из которого
невозможно ему восстать, и он погибает, вотще спасаясь от сокрушения и в
конец преданный лукавому. Так было с Содомлянами; они исполнили, даже
превзошли, меру грехов; и, когда не осталось в них, так сказать, искры
покаяния, — по суду Божию стали добычею огня. Так было при Ное.
Предавшись необузданным стремлениям к пороку, не показывая в себе
никакого покаяния, люди собрали для себя такое бремя грехов, что
совершенно растлили в совокупности всю землю. Так к Египтянам, которые
много согрешали и оскорбляли народ Божий, Бог был благ, не предавал их
совершенному истреблению, но разными казнями вел к покаянию. Когда же,
едва обратившись к Богу, снова возвращались к пороку, предавались
прежнему неверию, и напоследок погнались за изведенным Божиим народом:
тогда суд Божий истребил и погубил их совершенно. Так, когда Израиль
много согрешал и убивал Пророков Божиих, — Бог сохранял обычное Ему
долготерпение. Но когда Израильтяне до того преуспели в злобе, что не
устыдились достоинства Владыки, но и на оное возложили убийственные
руки: тогда навсегда они отвержены и низринуты; отняты у них
пророчество, и священство, и богослужение, и даны уверовавшим язычникам.
11. Усердно притечем к зовущему Христу, изливая пред
Ним сердца, не будем с упорством отчаиваться в своем спасении. Ибо и это
ухищрение лукавого — напоминанием о прежних грехах доводит до отчаяния.
Но нам должно представлять, что если Господь, пришедши, был врачом и
целителем слепых, расслабленных и глухих, воскрешал подвергшихся уже
тлению мертвецов; то кольми паче исцелит слепоту ума, расслабление души
и глухоту нерадивого сердца; потому что не иной кто, но Он же Сам,
сотворивший тело, сотворил и душу. И если так благоволил и милостив был
к тому, что разрушается и умирает; то не тем ли паче человеколюбиво
уврачует бессмертную душу, которая была одержима недугом порока и
неведения, и потом к Нему притекает и Его просит? Ибо Его это слово:
Отец Мой небесный не сотворит ли отмщение вопиющих к Нему день и
нощь? Ей глаголю вам, сотворит отмщение их вскоре (Лк. 18,
7). И также: просите, и дастся вам (Мф. 7, 7); еще: аще и не
даст ему, зане друг ему есть: но за безочство его востав даст ему, елика
требует (Лк. 11, 8). А сим убеждает Он просить неотступно и
постоянно; потому что ради грешников и пришел, чтобы их обратить к Себе.
Только мы, отступив от прежних худых дел, предадимся Господу; а Он не
презрит, но готов будет подать нам Свою помощь.
12. Как в рассуждении одержимых болезнью и немощью,
когда тело их не в состоянии уже принимать пищи и пития, ведет сие к
отчаянию и служит признаком смерти; почему, друзья и родные начинают при
сем плакать: так Бог и Ангелы достойными великой скорби и слез признают
те души, которые не в состоянии питаться небесною пищею. Посему, если
сделался ты престолом Божиим, и Бог восседает в тебе, если душа твоя
стала вся духовным оком, вся — светом, насыщена оною пищею Духа, напоена
живою водою, духовным вином, веселящим сердце, если облек ты душу в ризу
неизреченного света, если опытно и несомненно дознал все сие внутренний
твой человек: то живешь уже ты вечною жизнью, и в настоящее время
упокоеваясь во Христе. Если же не получил ты сего и не вошел в обладание
сим; то проливай горячие слезы и рыдай, что не имеешь еще такого
богатства, и да будут у тебя и забота и непрестанное моление о нищете
твоей. И о если бы хотя ощущение своего убожества явилось в том, кто
пребывает в оном, и не вел бы он себя беззаботно, как пресытившийся
Божественным богатством! Ибо сказано: ищай обретает и толкущему
отверзется (Мф. 7, 8).
13. Если и оный составный елей имеет столько силы,
что помазанные им вступают уже в царственную славу; то кольми паче те, у
которых ум и внутренний человек помазаны освящающим елеем радования, и
которые прияли залог благого Духа, взойдут в меру совершенства, то есть,
царства и сыноположения Христова, соделавшись сотаинниками самого Царя,
когда угодно, имея право входить ко Отцу и исходить от Него. Ибо хотя и
не получили они совершенного наследия, будучи обложены еще тяготою
плоти: однако же, по причине залога Духа, несомненно для них уповаемое,
и что воцарятся со Христом и будут в обилии и полноте Духа, не
сомневаются они в этом, потому что, находясь еще в плоти, испытали уже
оную силу и оное наслаждение. Ибо нисходящая благодать чрез очищение
внутреннего человека и ума совершенно отъемлет покрывало сатаны,
наложенное на людей преслушанием, и отревает от души всякую скверну и
всякий нечистый помысл, с тою целию, чтобы душа соделалась чистою и,
прияв собственное свое естество, ясными очами и невозбранно взирала на
славу истинного света. И таковые здесь еще бывают восхищены в оный век,
и созерцают тамошние красоты и чудеса. Как телесное око, когда ничем не
страждет и здорово, смело смотрит на солнечные лучи: так и они, имея
просвещенный и чистый ум, во всякое время созерцают непреступное сияние
Господа. Но таковая степень нелегко достигается людьми; напротив того,
потребны для сего продолжительные труды, неисчислимые подвиги и поты.
Ибо много таких, в которых присутствует действующая благодать, и от
которых также нимало не отступал кроющийся в них порок, напротив же
того, два духа — дух света и дух тьмы действуют в одном и том же сердце.
А сказанное: кое общение свету ко тме (2 Кор. 6, 14), и: свет
во тме светится и проч. (Ин. 1, 5), должно принимать в различных
отношениях, а не односторонним образом. Иные в такой мере упокоеваются
благодатью Божиею, в какой могут владеть собою и не уступать над собою
победы живущему в них греху. И случается, что иногда, пребывая в
прилежной молитве, они упокоеваются, а потом подвергаются действию
нечистых помыслов и окрадываются грехом, хотя в них же пребывает и самая
благодать. Почему, люди легкомысленные и не постигшие в точности,
сколько действует в них Божественная благодать, думали, что вовсе
истреблен в них грех; имеющие же рассудительность и ум не будут
отрицать, что, когда обитает в них и Божия благодать, приводятся они в
колебание скверными и неуместными помыслами.
14. Нередко видели мы, что некоторые из братии
получали богатую благодать, и, в продолжение пяти или шести лет
действия, похоти совершенно в них увядали и угасали, а потом, когда
думали, что достигли пристани и тишины, порок, как бы явившись из
засады, так неприязненно и свирепо нападал на них тогда, что приводило
их сие в изумление и недоумение. Посему, никто из людей проницательного
разума не осмеливался говорить о себе: "поелику пребывает со мною
благодать; то свободен уже я от греха;" потому что, по сказанному выше,
в одном и том же уме действуют два духа. И хотя люди легкомысленные и
невежды, имея в себе какую-нибудь тонкую духовную нить, говорят уже: "мы
победили!" однако же, кажется мне, в действительности бывает дело так.
Когда и чисто сияет солнце, — нашедший вдруг потемненный воздух, или
туман, помрачает прекрасный свет его. В таком же почти положении бывают
и те, которые сподобились благодати Божией, но не во всей полноте
очистили себя, и во глубине одержимы еще грехом; почему, действительно
нужно много рассудительности, чтобы поверить это самым совершенным
опытом.
15. Как без глаз, языка, ушей и ног невозможно
видеть, или говорить, слышать, или ходить: так без Бога и от Него
подаваемой действенности равно невозможно соделаться причастником
Божественных таин и познать Божию премудрость, или обогатиться по духу.
Мудрые у еллинов занимаются словесными науками и усердно проводят время
в словопрениях; а рабы Божии, хотя и незнакомы бывают с словесными
науками, усовершаются Божественным ведением и Божиею благодатью.
16. С уверенностью же сказываю, что и самые оные
Апостолы, исполненные благого Утешителя, не были вполне свободны от
забот, но за весельем и неизреченною радостью следовал некоторый и страх
в следствие самой даже благодати, а не потому, чтобы давали они предлог
действовать в них злобе. Ибо сама благодать поставляла их в безопасность
даже от малейшего уклонения с пути правого. Как ребенок, бросив
небольшой камень в стену, ничего ей не сделает, или как слабая стрела
нимало не повредит крепкую броню: так и какая-либо часть порока,
приразившись к ним, оказывалась недейственною и тщетною; потому что
хорошо были ограждены Христовою силою. Однако же и при всем совершенстве
была в них свобода произвола. И неразумно говорят некоторые, что после
благодати бывает отрешение и освобождение от забот. Господь и у
совершенных взыскует душевного изволения на служение Духу, чтобы
взаимное было согласие. Ибо Апостол говорит: Духа не угашайте (1
Сол. 5, 19).
17. Передать дело словом простым всякому по силам и
удобно. Так, скажем для примера, всякому легко сказать, что хлеб
приготовлен из пшеницы; но, чтобы подробно описать его приготовление, не
у всякого достанет знания, и могут сделать сие только люди опытные.
Подобно сему сказать просто о бесстрастии и совершенстве нетрудно и
удобно, но дознать дело опытом значит тоже, что самым делом и на самой
истине постигнуть, как приобретается совершенство.
18. Тех, которые предлагают духовное учение, не
вкусив и не изведав опытом, уподобляю человеку, который летом, во время
самого полдня, идет по пустынной и безводной равнине, потом, при сильной
и палящей жажде, представляет в уме своем, что близ него находится
прохладный источник с сладкою и прозрачною водою, и воображает, что он
без всякого препятствия наслаждается водою в сытость; или, уподобляю
человеку, который не вкушал и капли меда, но пытается объяснить другим,
какова его сладость. Таковы поистине и те, которые, не дознав на самом
деле и по собственному своему удостоверению, что такое совершенство,
святыня и бесстрастие, хотят растолковать сие другим. Ибо если Бог даст
им получить хотя малое сознание о том, о чем рассуждают они; то, без
сомнения, узнают, что истина и самое дело несходны с их толкованием, но
весьма много отличны. Евангелие решительно повелевает всякому человеку
одно делать, а другое не делать, чтобы стать угодным человеколюбивому
Царю. Ибо говорит: не гневайся, не пожелай: аще кто тя ударит в
десную ланиту, обрати ему и другую (Мф. 5, 39). Апостол же,
постепенно объясняя заповеданное, наставляет и в том, как мало помалу
должно совершаться дело очищения, а именно, с терпением и великодушием,
и сперва питает млеком, как младенцев, потом приводит в возрастание и
наконец в совершенство. И, сказать так для примера, Евангелие
предписало: сделай из волны совершенный хитон. Апостол же прекрасно
объяснил, как должно прясть волну, соткать и приготовить хитон.
20. Иные воздерживаются от явного блуда, татьбы,
любостяжания и подобных худых дел, и потому ставят себя в числе Святых;
но им многого не достает, чтобы стать святыми на самом деле и поистине;
потому что нередко в уме еще скрывается, живет и пресмыкается порок, и
вовсе не удалялся от них. Святый же есть тот, кто освятил и совершенно
очистил внутреннего человека. Некто из братьев, молясь вместе с другими
братьями, пленен был Божественною силою и в восхищении видел горний град
Иерусалим, светлые тамошние жилища, беспредельный и неизреченный свет,
слышал голос, который говорил: "вот место упокоения праведных"! Потом
надмившись и возымев высокое о себе мнение, впал в глубину греха, и в
последствии стал добычею великих зол. Если же так было с ним; то
возможно ли простому человеку сказать: "поелику пощусь, веду
странническую жизнь, раздаю имение, сохранил себя от упомянутых худых
дел, то ничего уже не остается, чтобы и мне быть Святым?" Воздержание от
видимых худых дел не есть еще совершенство, как сказано; но очищение ума
— вот совершенство!
21. Ты, предполагающий это, при бдительном надзоре
над своими помыслами, войди к уму твоему, пленнику и рабу греха и
рассмотри, что есть на дне его, во глубине твоих помыслов, — этого,
разумею, змия, гнездящегося в так называемых тайниках души твоей и
умерщвляющего тебя в главнейших членах души твоей. Ибо сердце подлинно
есть необъятная бездна. Посему, если убил ты сего змия, если очистил
себя от всякого беззакония, изринул из себя грех; то похвались о Боге
чистотою; а в противном случае, смирившись, как скудный еще и грешный,
приступи ко Христу, молясь о тайных твоих. Ибо все ветхое и новое
Писание рассуждает, по-видимому, о чистоте; и всякому человеку, Иудею и
Еллину, слово о чистоте вожделенно, хотя и не во всех действенно.
Достигнуть же сего, то есть, чистоты сердца, не иначе возможно, как чрез
единого Иисуса. Ибо Он есть ипостасная и сущая Истина, и без сей Истины
невозможно как познать истину, так и улучить спасение.
©
|
|