УМНОЕ ДЕЛАНИЕ.

 

 

 

Молитва. 1

Молитва. 6

Тайное поучение. 11

О памяти Божией. 12

Существо христианской жизни. 14

Горение Духа. 22

КАК ВНИМАНИЕМ ВСТАТЬ В СЕРДЦЕ. 27

БОРЬБА СО СТРАСТЯМИ. 29

КАК СЕБЯ ПОЗНАТЬ. 32

ВНЕШНЕЕ И ВНУТРЕННЕ ДЕЛАНИЕ. 34

УЕДИНЕНИЕ. 37

ГОСПОДЬ ОТХОДИТ - ДУША ПУСТЕЕТ. 37

ТРЕЗВЕНИЕ И БЛАГОРАССМОТРЕНИЕ. 39

ПОКА СМИРЕНИЯ И ЛЮБВИ НЕ БУДЕТ И НИЧЕГО ДУХОВНОГО НЕ БУДЕТ. 41

 

Молитва.

Есть степени молитвы.

1 степень молитвы - молитва телесная, более в чтении, стоянии поклонах. Внимание отбегает, сердце не чувствует, охоты нет, тут терпение, труд, пот. Не смотря на то, положи пределы и делай молитву. Это - деятельная молитва.

2 степень - молитва внимательная: ум собирается в час молитвы и проговаривает ее с сознанием, без расхищения. Внимание срастворяется со словом писанным и говорит как свое.

3 степень - молитва чувства. От внимания согревается сердце, и что там, в мысли, то здесь становится чувством. Там слово сокрушительное, а здесь сокрушение. Там прошение, здесь чувство нужды и потребность. Кто перешел к чувству, тот молится без слова, ибо Бог есть Бог сердца. Когда молитвенное чувство взойдет до непрерывности, тогда начинается молитва духовная, которая есть дар Духа Божия, молящегося за нас, последняя степень молитвы постигаемой.

Но есть еще и непостигаемая умом молитва, или заходящая за пределы сознания (так у св. Исаака Сирина). Легчайшее средство восхождения к непрерывности к молитве есть навыкновение молитве Иисусовой и вкоренение ея в себе. Трудясь и подвижничествуя, ищем очищения сердца и возстановления духа. К этому два пути – деятельный, то есть хождение в подвигах, кои указаны пред сим, и умозрительный – обращение ума к Богу. Там душа очищается и приемлет Бога. Здесь Бог зримый сожигает всякую нечистоту и приходит вселится в очищенную душу. Григорий Синаит говорит: ''Бога стяжаем или деланием и трудом, или художным призыванием имени Иисуса'', и потом прилагает, что первый путь длительнее последнего, последний скорее и действеннее.

Вследствие сего, иные первое между подвигами место давали молитве Иисусовой. Она просвещает, укрепляет, оживляет, всех врагов видимых и невидимых побеждает, и к Богу возводит.

Отсюда следует, что всякому начавшему искать Господа, можно преподать наставление в делании молитвы Иисусовой, и с нею уже вводить и во все другия, потому что этим путем скорее можно укрепиться, скорее прозреть духовно и дойти до мира внутреннего. Не зная сего, большая часть людей останавливается на телесных и душевных деланиях и праздно иждивает труды и время. Непременно должно держать сознание  у сердца и, во время делания, стеснять мало дыхание.

Условие высшее, вера, что Бог близ и слышит нас. Говори молитву вслух уха Божия.

У кого нет умной внутренней молитвы, у того и никакой нет, ибо только умная молитва и есть настоящая молитва, Богу угодная и приятная. Она должна составлять душу домашнего и церковного молитвословия: так что, коль скоро ее нет при сем, то молитвословия те имеют только вид молитвы, а не суть молитва.

Без умной молитвы ни кому нельзя обойтись. Не возноситься к Богу молитвенно мы не можем, ибо природа наша духовная то требует, а вознестись мы не можем, как только умным деланием, ибо Бог умственен. Эта молитва обязательна для всех людей, ибо Спаситель говорит: ''Войди в клеть свою и молись там Богу Отцу своему в тайне''. - ''Ты же, егда молишися, вниди в клеть твою, и затворив двери твоя, помолись отцу твоему, иже в тайне: и отец твой, видяй в тайне, воздаст тебе яве'' (Мф. 6, 6).

Клеть – это сердце. Следовательно, заповедь Господня обязывает тайно в сердце умом молиться Богу. Заповедь на всех христиан простирается. Апостол заповедует христианам - ''Непрестанно молитесь'' (1 Фес. 5, 17), а непрестанная молитва может быть только в сердце.

Вставши утром, установись покрепче пред Богом в сердце, в утренней своей молитве и потом исходи на дело свое, Богом тебе определенное, не отрывая от него чувства своего и сознания. И будет то, что силами души и тела  будешь делать дела свои, а умом и сердцем пребывать с Богом.

Итак, для того, чтобы пение песней церковных вело к исполнению Духом, требует апостол, чтобы песни сии были духовны, под этим надо разуметь не только, что они духовны по содержанию, но чтобы были духовны, сами плодом Духа. «Паче исполняйтеся духом. Глаголюще себе во псалмех и пениих и песнех духовных: воспевающе и поюще в сердцах ваших Господеви» (Ефес. 5, 19). Иначе они не будут вести к исполнению Духом. Это по тому закону.

Второе требование апостола то, чтобы песни пелись не языком только, но и сердцем. Не понимать только песнь надо, но войти в сочувствие с нею, или восприять содержание ея в сердце и петь ее уже так, как бы она исходила  из нашего сердца. Какое сокрыто сокровище в церковных песнопениях, если они совершаются как должно.

Благодать получает простор по мере сотрения самости и искоренения страстей.

Мера очищения сердца есть мера оживления чувства к Богу, когда сердце станет чисто, тогда чувство к Богу делается пламенем.

Чувство к Богу и без слов есть молитва. Слово поддерживает, и иной раз углубляет чувство.

Храните дар благодати. Как? Паче смирением, все приписывая благодати, себе же ничего. Как только на себя самого склонится у вас мысль, благодать умалится, и если не опомнитесь, совсем перестанет действовать, тогда плач и вопль мног.

Второе, - чувствуя себя землею и пеплом, будьте так как теперь, то есть, ни к чему не обращаясь без нужды ни мыслью, ни сердцем. Все с Господом, ибо Господь близ, с соболезнованием и страхом обращаясь к Нему, тотчас получите. Какое наше отношение к Богу, такова и молитва, и какова молитва, таково отношение к Богу.

Молитва - умное предстояние Богу в сердце со славословием, благодарением, промышлением и сокрушенным покаянием. Все тут духовно. Корень всему - благоговейный страх Божий. Из коего вера о Боге и в Бога, предание себя Богу, упование, прилепление к Богу в чувстве любви с забвением всего тварного.

Возможно молитва Иисусова есть, и теплота есть, а молитвы настоящей нет. Как ни странно, бывает так. Когда молишься, надо умом стать пред Богом, и о Нем едином помышлять, а между тем, в голове много мыслей, которые отвлекают наш ум от Бога. Надо потому творить непрестанно молитвы,  которые  бы  держали  наш ум в помышлении о Боге. Вот это и есть непрестанная Иисусова молитва. Так как память Божия в искренне верующем сердце естественно сопровождается чувствами благоговения, упования, благодарения, преданности в волю Божию и другими, кои все суть духовные, то эту молитву мы называем  духовною. Но если она не сопровождается чувствами, то она остается словесной.

Закон духовной жизни - держи сердце в чувстве к Богу, всегда будешь в памяти Божией. Легчайшее средство восхождения к непрерывности в молитве есть, навыкновение молитве Иисусовой и вкоренение ея в себя.

Святые отцы, Богом вразумленные, оставили нам наставления и подробные правила о молитве Иисусовой. Главное условие для успеха в молитве есть - очищение сердца от страстей и всякого пристрастия. По мере очищения, молитва читательная будет переходить в молитву умно-сердечную, а когда очистится, тогда водрузится непрестанная молитва.

Апостол указывает на необходимость молитвы - ''Всякою молитвою и молением  молящеся на всяко время духом'' (Еф. 6,18). Далее указывает: молитесь всякою молитвою и молением, то есть усердно, с болезнью сердца, с пламенным к Богу устремлением. Молитесь на всякое время - этим заповедует неотступность и неусыпность молитвы.

Молитва должна быть не занятием известного времени, а состоянием духа всегдашним, ибо Златоуст говорит: ''Не ограничивайтесь известным временем дня''. Слышишь, что говорит?! ''Во всяко время приступай к молитве'', как и в другом месте сказал: ''Непрестанно молитесь'' (Сол. 5,17).

Третье - молитесь духом, ибо молитва должна быть не внешняя только, но и внутренняя, умом в сердце совершаемая. В этом существо молитвы, которая есть - ума и сердца Богу возношение.

Святые отцы различают умно-сердечную молитву от духовной. Первая творится сознательно, а вторая находит, и хотя сознается, но движется сама, помимо усилия молящегося. Последней нельзя предписывать, ибо она вне нашей власти.

У людей очищенных молитва, большей частью, бывает духодвижимой. Такая молитва держит душу сознательно пред лицем Бога: эта молитва привлекает к себе и отражает луч Божеский от себя, она отгоняет врагов. В таком состоянии душа неприступна для врагов, бесов. Так только можно молиться на всякое время, на всяком месте, ибо апостол сказал: ''Хочу пять слов сказать умом моим, чем тьму языком'' (1 Кор. 14, 19).

Следует же прежде этими словами очищать ум и сердце, говоря непрестанно в глубине сердечной. Надо заботиться о том, чтоб молитва исходила из сердца. О плодах сей молитвы говорят так, что уже выше сего и ничего на свете нет.

Существо дела в том, чтобы установиться в памяти Божией или ходить в присутствии Божием''. Над молитвою Иисусовой трудитесь. Дело не в словах, а в вере, сокрушении и предании себя Господу. С сими чувствами можно предстоять Господу и без слов - это будет молитва. Когда научимся устно произносить сию молитву, то соединим память о Господе со страхом и благоговением. Главное ведь - ходить пред Богом или под оком Божиим с сознанием, что Бог смотрит на вас, на душу вашу, в ваше сердце, и там все видит ... . Это сознание самый сильный рычаг в движении внутренней духовной жизни.

Соединять молитву с дыханием можно. Кто-то сказал из древних - дыхание вместо четок.

В молитве углубляйтесь сколько есть сил, ибо она соберет вас, даст ощутить силу в Господе и сделает так, что вы неотступно с Ним будете и при людях и в отдельной комнате и при любом житейском деле, когда читаете, молитесь, но молитва перестает быть молитвой, когда внимание отходит от слов молитвы.

Прочное умиротворение мыслей, есть дар Божий: но сей дар не дается без усиленных трудов, но и одними своими трудами мы ничего не достигнем, и Бог ничего не даст, если не будем трудиться всесильно. Таков закон неотложный, а труд в сем заключается:

Произвольно мыслям блуждать не позволяй, а когда произвольно отбегут, ворочать назад, укоряя себя, жалея и болезнуя о сем нестроении. Надо с усилием заключать ум свой в слова молитвы.

Если у вас в сердце возродится и будет чувство к Богу, то это и будет непрестанная молитва без слов и стояния на молитве. Апостол Павел говорит: ''Непрестанно молитеся'' (1 Сол. 5. 17), а в других посланиях говорит: ''пребывать'' (12.12); терпеть в молитве, бодрствующе в ней - ''в молитве терпите, бодрствующе в ней со благодарением'' (Кол. 4, 2); всякою молитвою и молением молиться на всяко время духом (Еф.6,18). Постоянству и неотступности научает нас Сам Спаситель в притче о вдовице, неотступностью прошения умолившей неправедного судию. Видно, что непрестанная молитва не есть случайное предписание, а неотъемлемая черта духа Христианского.

Жизнь христианина по апостолу: ''Сокровенна со Христом в Боге'' (Кол. 3, 3), с другой стороны - всякий христианин есть ''Храм Божий'', в коем живет Дух Божий (1 Кор. 3, 16; 2 Кор. 6,19). Вся жизнь, во всех ея проявлениях, должна быть проникнута молитвою. Тайна же ея в любви к Господу. Как невеста не разлучается с женихом памятью и чувством, так и душа с Господом сочетавшаяся любовию, неотступно с ним пребывает: ''Прилепляйся же Господеви, един дух есть с Господом'' (1 Кор.6,17). Василий Великий говорит, что апостолы при всех своих делах о Боге помышляли и жили в непрестанной преданности Богу. Это настроение духа было их непрестанною молитвою.

Непрестанная молитва в том и состоит, чтобы всегда благоговейно стоять пред Богом, а правило при этом есть подтопка или подбрасывание дров в печь.

От непрестанной молитвы подвижник приходит в нищету духовную: приучаясь непрестанно просить Божией помощи, он постепенно теряет упование на себя, если и сделает что благопоспешно, видит в том не свой успех, а милость Божию, о которой непрестанно умоляет.

Непрестанная молитва руководствует к стяжанию веры, ??потому что например: молящийся начинает постепенно ощущать присутствие Бога. Это ощущение  может усиливаться до того, что око ума яснее будет видеть Бога в промысле Его, нежели сколько видит чувственное око вещественные предметы мира, сердце ощутит присутствие Бога. Узревши таким образом Бога и ощутивший Его присутствие, не может не уверовать в Него живою верою, являемой делами.

Непрестанная молитва уничтожает лукавство надеждою на Бога, вводит в святую простоту, отлучая ум от разнообразных помыслов, от состояния замыслов относительно себя и ближних, всегда содержа в скудости и смирении мыслей, составляющих его поучение. Непрестанно молящийся постепенно теряет навык мечтательности, рассеянности, заботливости, теряет тем более чем более святое и смиренное поучение будет углубляться в его душу и вкореняться в ней. Наконец он может приити в состояние младенчества, заповеданное Евангелием, соделаться буиим ради Христа, то есть утратить лжеименный разум мира и получить от Бога разум духовный.

Непрестанною молитвою уничтожается любопытство, мнительность, подозрительность. От этого все люди начинают казаться добрыми, и от этого рождается любовь к людям. Непрестанно молящийся пребывает в Господе, стяжавший страх Господень, страхом входит в чистоту, а чистотою в Божественную Любовь, Любовь Божия исполняет храм свой дарованиями духа.

Существо умной молитвы в хождении пред Богом, а хождение пред Богом есть убеждение, что Бог, как везде есть, так и в вас есть, и видит все ваше внутреннее и видит даже более чем мы.

Слова молитвы есть орудие очень сильное и многодейственное, ибо имя Господа Иисуса Христа страшно для врагов нашего спасения и благословительно для ищущих его.

Внутренняя молитва есть, когда молящийся, собрав ум внутрь сердца, оттуда, безмолвным словом возсылает к Богу молитву свою, славословля Его и благодаря, сокрушенно исповедав пред Ним грехи свои и испрашивая у Него благ духовных и телесных для себя.

Не словом только надо молиться, но умом и сердцем, да ясно видит и понимает ум, что произносится словом, и сердце да чувствует, что помышляет ум.

Все сие в совокупности и есть настоящая молитва, а если нет в молитве твоей чего-либо из сего, то она есть или несовершенная молитва или совсем не молитва.

Так надо строить свои помышления ума и расположения сердца, чтобы дух человека всегда был с Господом. Кто таков, тот непрестанно просвещается внутренним просвещением, приемлет на себя лучи умного света. (Феодорит)

Подобно Моисею, у которого прославилось лицо на горе от спребывания с Богом, Давид говорит: ''Знаменася на нас свет Лица Твоего Господи'' (Пс. 88, 16).

Между тем немало таких, кои чают приступить к Богу одними внешними делами и подвигами. Чают, но не приступают, ибо не тем идут путем, и вот к ним воззвание: Приступите к Богу умом и сердцем и просветитесь, и подаст это вам силу возобладать над всеми движениями души и посрамлять через то врага, когда он покусится посрамить вас.

 

Молитва.

Сия божественная молитва состоящая в призывании Спасителя: ''Господи Иисусе Христе помилуй мя''.

Она есть молитва и обет, и исповедание веры, Духа Святаго и Божественных даров подательница, сердца очищение, бесов изгнание, Иисуса Христа вселение, грехов отпущение, душ и телес врачевательница, божественного просвещения подательница, милости Божией кладезь, единая спасительнице, яко имя Иисуса Христа Бога нашего в себе носящая: ''И несть бо иного имени под небесем, данного в человецех, о нем же подобает спастися нам'' (Деян. 4, 12).

Как говорит апостол: ??Почему всем верующим надлежит имя сие непрестанно исповедовать, и для проповедания веры и для засвидетельствования любви нашей к Господу нашему Иисусу Христу, от которой ничто не должно нас разлучать, а ради благодати от имене сего, отпущения грехов, уврачевания души, освящения, просвещения и, прежде всего ради спасения.

 Евангелист говорит: ''Сия же писана быша, да веруете, яко Иисус есть Христос, Сын Божий''. Се вера! И ''да верующе, живот имате во Имя Его'' (Ин. 20, 21). Се спасение и жизнь!

Пусть никто не думает, братия мои христиане, будто лица святого сана, и монахи долг имеют непрестанно и всегда молиться, а не миряне. Нет, нет! Все мы христиане имеем долг всегда пребывать в молитве, и святитель Григорий Богослов учит всех христиан и говорит им, что чаще надлежит поминать в молитве имя Божие, чем вдыхать воздух. К тому же поймете во внимание и способ молитвы, как возможно непрестанно молиться - именно молиться умом, а это всегда можем сделать, если захотим. Ибо и когда сидим за рукоделием, или ходим, когда едим, пьем, - всегда можем молиться и творить умную молитву, благоугодную Богу, молитву истинную.

Телом будем работать, а душою молиться. Внешний наш человек пусть творит свои дела телесные, а внутренний весь пусть всегда будет посвящен на служение Богу, и никогда не отстанет от этого духовного дела умной молитвы, как заповедал нам Господь наш Иисус Христос, говоря в Святом Евангелии: ''Ты же егда молишься, вниди в клеть твою и затворив двери твоя, помолися Отцу твоему иже в тайне'' (Мф. 6, 6).

Клеть души есть тело, двери наши суть пять чувств телесных. Душа входит в клеть свою, когда мы не блуждаем туда и сюда по делам и вещам мирским, но находимся внутрь сердца нашего. Чувства наши затворяются и остаются такими, когда мы не даем им прилепляться к внешним, чувственным вещам, и ум наш таким образом остается свободным от всякого пристрастия мирского, и сокровенною, умною молитвою соединяется с Богом. Учись этой молитве сердечно, ибо Иисусова молитва есть светильник стезям нашим и путеводная звезда к небу, как учат святые отцы.

Иисусова молитва, непрестанно теплющаяся в уме и сердце, есть бич противу плоти и злых ее похотений, особенно блудных и чревонеистовных. Одна внешняя молитва недостаточна. Бог внемлет уму, потому же монахи, кои не соединяют внешнюю молитву с внутренней, не монахи, а черные головешки, тот монах не имеет печати Христовой, который не знает делания Иисусовой молитвы.

Книга не научит молитве, только указывает прямой путь, как заниматься ею, надо иметь крепкое занятие в молитве.

К Господу нужно обращаться, сходя вниманием  ума в сердце и там взывая к Нему. И если бы исполняли это правильце, - утвердившись умом в сердце, стоять пред Господом со страхом, благоговением, преданностью, то никогда бы в нас не возникали не только страстные пожелания и чувства, но и голые помыслы.

Внимание к тому, что бывает в сердце и исходит из него, есть главное дело в христианской исправной жизни, но ко вниманию нужно всегда прилагать рассуждения о происходящем.

Еще надо во всякое дело влагать сердце богобоязненное, а чтобы сердце было такое, надо чтобы его всегда осеняло помышление о Боге. Помышление - это дверь, через которую душа будет входить в деятельную жизнь, ибо Бог везде есть, и делай так, чтоб мысль твоя всегда была с Богом. Надо чтобы сначала на языке всегда была молитва, а через это и мысль будет прилепляться к молитве, а через нее и к помышлению о Боге. И память о Боге она свяжет - это молитва.

Преподобный Нил Сорский говорит: ''Чтобы не впасть в прелесть, не допускай в себе никаких представлений, никаких образов и видений. Ибо сильные мечтания и движения не перестают быть и тогда, когда ум стоит в сердце и совершает молитву, и никто не в состоянии владычествовать над ними, кроме стяжавших Иисусом Христом непоколебимость ума и достигших совершенства''.

Не отлучай сердца своего от Бога, но пребывай с Ним, и сердце всегда храните с памятованием Иисуса Христа, пока имя Господне вкоренится внутрь сердца и оно ни о чем другом помышлять не будет - да возвеличится в вас Христос.

Хочешь стяжать молитву, - говорит святой Макарий, - трудись в молитве... Бог, видя, как ты усердно ищешь молитвы, даст молитву сию.

Есть еще правило, всеми преподаваемое: в церкви ли, дома ли душа твоя захочет помолиться своим, а не чужим словом - дай ей свободу. Пусть молится, хоть всю службу всю сама промолится, а дома от правила отстанет,  и не успеет совершить его. Богу не приятно только, когда кто читает молитвы дома или в церкви стоит на службе без внимания: язык читает или ухо слушает, а мысли бродят не знай где, - тут совсем нет молитвы. Но молитва не читательная, а своя ближе к существу дела и многоплодная.

Святой Григорий Синаит пишет: ''Принятое нами о Христе Иисусе во Святом Крещении, не истребляется, а только зарывается, как некое сокровище в землю. И благоразумие и благодарность требуют позаботиться о том, чтобы открыть его и привесть в ясность. К этому ведут следующие способы: во первых, дар этот открывается многотрудным исполнением заповедей, так, что сколько исполняем заповеди, постольку дар сей обнаруживает свою светлость и блеск. Во вторых, приходит он в явление и раскрывается непрестанным призыванием Господа Иисуса, то есть непрестанною памятию о Боге. И первое средство могущественно, но второе могущественнее, так что и первое получает от него полную силу. Если хотим раскрыть в нас сие семя благодатное, то поспешим навыкнуть этой молитве, пока она не согреет наши сердца до любви ко Господу нашему''.

Господь Иисус есть единственная дверь к Богообщению, к снисканию которого и стремится молитва, ибо ''никтоже приидет ко Отцу, токмо Мною'' (Ин. 14, 6).

Частое повторение сей молитвы постепенно собирает ум во едино, в предстоянии Господу. Установлению такого строя внутри, сопутствует согреяние сердца и отгнание помыслов, даже простых, а не только страстных. Когда в сердце начнет непрестанно теплиться огнь прилепления ко Господу, тогда вместе с сим водворится внутри мирное устроение сердца, с сокрушенным и смиренным мысленным припаданием ко Господу. Доселе доходит собственный наш труд с помощью благодати Божией. Что еще, высшее сего, может совершиться в деле молитвы, то будет даром единой благодати. У святых отец поминается о сем для того, чтобы кто, достигши указанного предела, не подумал, что ему больше уже нечего желать и не возмечтал, что стоит на самом верху совершенства духовного.

Не спеши гнать одну молитву за другою, а с мерной длительностью произноси их, как говорят пред большим лицом, когда его просят о чем-нибудь. Однако не об одних словах заботься, а чтобы ум был в сердце и предстоял Господу, как присущему здесь.

Чтобы избежать неправильности, имей советника - отца духовного, брата единомысленного, и поверяй им все случившееся. При таком труде сам всегда действуй в наибольшей простоте, в великом смирении и неприсвоении себе успеха. Знай, что настоящий успех происходит внутри, незаметно, не выдаваясь, как происходит рост тела.

Надо знать, что верный признак подвига и вместе условия преспеяния чрез него есть приболезненность, неболезненно шествующий не получит плода. Болезнь сердечная и телесный труд приводят  в явление дар Духа Святаго, подаваемый всякому верующему во Святом Крещении, который нашим нерадением об исполнении заповедей погребается в страстях, а по милости Божией опять воскрешается в покаянии. Не отступай же от трудов по причине болезненности их, чтобы не быть тебе осуждену за бесплодие и не услышать: ''Возмите от него талант''. Всякий подвиг, душевный и телесный, который не сопровождается болезненностью, не приносит плода - ''Царствие Небесное нудится, и нуждницы восхищают е'' (Мф. 11, 12). В небрежении и расслаблении делающие трудятся будто и много, но никакого не пожинают плода, по причине безболезненности.

Первоначальные плоды заключаются во внимании и умилении. Эти плоды являются прежде всех других от всякой правильно совершаемой молитвы, упражнение которой превыше псалмопения и другого молитвословия. От внимания рождается умиление. Эти чувства оживляют сердце, доставляют молитве глубину, чистоту, устраняют рассеянность и мечтательность. Плод молитвы Иисусовой - собрание мыслей, благоговение и страх Божий, память смертная, умирение помыслов и некоторая теплота сердечная. Все сие - естественные плоды внутренней молитвы, надо это хорошо знать, чтобы пред собой не трубить и пред другими не выситься. Пока в нас сии естественные плоды, мы и гроша не стоим, и по суду Божию, ''цены нам, когда благодать придет'', ибо Бог призрел на нас своим оком.

Во время богослужения, нужно внимать службе, стоя вниманием там же, где и молитва творится, а когда невнятно читают и поют, то творить сию молитву.

Суть дела сей молитвы есть сознательное стояние в присутствии Господа со страхом, верою и любовию. Это настроение возможно и без слов, ни к чему не приводит механическое повторение молитвы, то есть только на языке. Страх Божий и болезнование, то есть сердце сокрушенно и смиренно - суть главные черты внутренней, настоящей молитвы, когда они есть, значит, молитва в порядке. С отсутствием их сласть и теплота могут породить самомнение, а это гордыня духовная и се будет прелесть пагубная. Тогда сласть и теплота отойдут, останется одна память о них, а душа все еще будет думать, что имеет их. Сего бойтесь, и больше возгревайте страх Божий, смирение и болезненное к богу припадение, ходя всегда в присутствии Божием. Се главное.

Мысли утомили, не дают установиться пред Богом - это знак, что ваша теплота не Божия, а своя. Плод Божией теплоты есть собрание мыслей воедино и устремление их к Богу. ''И ста ток крови'' (Лк. 8, 44), а тут останавливается поток помыслов.

При делании сей молитвы, когда проскользнет что в мысли или в слове, смущающее совесть, сейчас же нужно каяться пред Господом, который все видит и умиротворит совесть.

На языке пусть будет молитва Иисусова, в уме - предзрение Господа пред собою, в сердце - жажда Бога или общения со Господом. Когда все сие будет постоянно, тогда Господь, видя это, подаст просимое.

Память Божия - присная спутница благодатного состояния, это как ум без Божьего действия не стоит, но, будучи обращен к Богу, о Боге думает.

Страх Божий есть хранитель и возбудитель внутренней теплоты, но смирение нужно и терпение, и верность правилам и трезвение. Тревожь себя всячески, чтобы не заснуть, или, задремавши, пробудиться.

 

Тайное поучение.

Монах смиренномудрый и добродетельный таит свои добродетели и не исполняет пожеланий падшего естества.

Тайным поучением иссушаются скверные помыслы, истребляются страсти из души, просвещается ум, уясняется мысль, изливается радость в сердце. Тайное поучение уязвляет бесов, отгоняет злые помыслы, им оживотворяется внутренний человек. Такого человека, вооруженного тайным поучением, укрепляет Бог. Ангелы преподают ему силу, человеки прославляют его. Очень смущаются бесы, когда инок вооружает себя этим тайным поучением, которое заключается в молитве Иисусовой.

Чтение в уединении споспешествует упражнению в поучении. Тайное поучение иссушает блуд, укрощает ярость, отгоняет гнев, отъемлет печаль, удаляет дерзость, уничтожает уныние, просвещает ум, отгоняет леность. От тайного поучения рождается умиление, вселяется страх Божий, оно приносит слезы. Оно есть молитвенное сокровище, отгоняет помыслы, уязвляет бесов, очищает тело, научает долготерпению, воздержанию, возвещает о геенне, соблюдает ум немечтательным, приносит размышление о смерти, всего скверного дела чуждо.

Соберись в сердце своем и твори тайное поучение. Надо знать, что это есть самый прямой путь к устроению спасительному, можно оставить и заняться только этим деланием и все будет идти успешно. Напротив того, хотя и все будем делать, но без внимания к сему, не будем видеть плода.

Тот, кто обращается не внутрь, и не к сему духовному деланию, только проволакивает дело. Правда делание это чрезвычайно трудно, особенно в начале, но зато прямо и плодно. Потому священнику руководствующему, надлежит как можно скорее вводить своих питомцев в это делание и утверждать в нем. Можно даже вводить в него прежде всего внешнего, но всячески совместно с ним, и не только можно, но и должно. Это потому что семя этому деланию положено в обращении, в коем все оно проходится. Следует только разъяснять его, потолковать, как важно, и руководствовать, тогда и внешнее все пойдет охотно, спешно, зрело. Напротив, без сего оно, как гнилые нитки, все будут рваться.

Заметь то правило, что надо не вдруг, а исподволь, оно должно иметь великия ограничения. Ибо оно вести может не к сему внутреннему деланию, в коем существо дела, а ко внешним правилам. Потому, не смотря даже на то, что есть люди и такие, кои восходят от вне внутрь, должно оставаться неизменным правило, входить скорее внутрь и здесь разогревать дух ревности.

Кажется простая вещь, но, не узнав о ней, можно долго пропотеть и все малоплодно. И это по свойству телесной деятельности, она легче, потому и привлекает, внутренняя же трудна, потому и отталкивает. Но привязавшийся к первому как вещественному, и сам в духе постепенно овеществляется, потому хладеет, становиться неподвижнее и, следовательно, все более и более удаляется от внутреннего. И выходит, что сначала оставит иной внутреннее, будто до времени созрения, придет духовные срок, но после, оглянувшись, находит, что срок пропущен и вместо подготовления он вовсе стал к нему неспособен.

Опять и внешнее не должно оставлять, оно опора внутреннего, а то и другое должно идти совместно. Очевидно только, что преимущество за первым, ибо служить Богу должно Духом и кланяться Ему в духе и истине достоит. То и другое должно быть во взаимном подчинении, по достоинству их удельному, без насилия друг другу и насильственного разделения.

Кроме деятельной умной молитвы никто не может избежать действия страстей и сложения лукавых помыслов, за которые будут истязаны в час смерти и дадут ответ на Страшном Суде.

Страх Божий нужно держать всегда при себе, ибо он будет держать все в напряжении и не даст распускаться ни членом, ни мыслям, созидая бодренное сердце и трезвенную мысль.

Ищите и обрящете живаго, осязаемого Бога, сие даст благодать Божия, но нам необходимо трудиться о том, что Господь ближе и даже в сердце нашем. Сим способом память Божия утвердится в уме и лик Божий будет в душе как солнце, как холодная вещь согревается на солнце, так и душа от памяти о Господе, который есть умное солнце.

То, чего должно искать в молитвою - это есть водружение в сердце тихого, но теплого чувства к Богу неотходного. Восторгов же и особых движений не домогаться, а когда Бог пошлет особые молитвенныя чувства, благодарность за них, а не присваивать себе и не жалеть, когда отойдут, как бы о потере какой великой, а всегда о них смиренно нисходить к тихому чувству ко Господу

 

О памяти Божией.

 

 Если не потрудишься и не попотеешь, чтобы напечатлялось в сердце твоем и уме сие страшное Имя, всуе ты безмолвствуешь, всуе постишься, всуе бдишь. Одним словом: весь труд монаха будет ни во что без такого занятия, без памяти о Боге. Это есть начало безмолвия ради Господа, это и конец.

 Сие Имя есть душа безмолвия и молчания. В памяти о Нем - радость и веселие, оставление грехов и богатство добродетели. Сие  славное Имя едва ли не многие могли обрести в одном безмолвии и молчании, иначе же человек не может улучить Его, хотя много будет нудить себя. Потому знай силу слова сего, и всегда убеждаю  твою во Христе любовь, безмолвствовать и молчать, ибо посредством сих добродетелей богатеет в нас память о Боге.

Бог везде есть и всегда с нами, при нас и в нас есть, но мы не всегда с ним бываем, потому что не помним, позволяем себе много такого, чего не позволили бы, если бы помнили. Возьмите себе законом: с Господом всегда быть умом в сердце, блуждать мыслями не позволять, а как только уйдут, опять ворочать их назад и заставлять сидеть дома, в клети сердца и беседовать с Господом Иисусом Христом. Чем более будете утруждаться в памяти Божией, или умном предстоянии Богу в сердце, тем все более и более будут улегаться мысли и менее блуждать. Когда утвердитесь во внутреннем человеке памятью Божией, тогда Господь Иисус вселится в вас.

Когда молитесь, не отходите от молитвы, не возбудив в сердце какого-либо чувства к Богу: благоговения, преданности, благодарения, смирения, сокрушения, упования; во время чтения - чувства истины. Эти оба чувства могут весь день продержать вас под своим влиянием.

Все время от пробуждения до засыпания, ходите в памяти Божией везде присутствием, в том помышлении, что Господь видит вас и исчисляет все движения мысли сердца вашего, поэтому надо непрестанно мыслить Божие присутствие в нас и творить молитву.

Все дело в том, чтобы навыкнуть внимание держать всегда на Господе Вездесущем и Всевидящем и всем спастися желающим и готовом способствовать к этому. Этот навык не дает скорбеть, внутренняя или внешняя эта скорбь беспокоит.

Молитва не то одно, чтобы стоять на молитве, а держать ум в сердце обращенными к Богу и устремленными - есть уже молитва, в каком бы положении кто не был. Правило молитвенное иное своим чередом, а это молитвенное состояние своим. Путь к нему - навыкновение всегда памятовать о Боге и о последнем часе судом вслед за ним. Вот так наладьтесь и все пойдет доброе. Это будет: всякий внутри шаг Богу посвящать, а шаги по заповедям направлять надо. Заповеди знайте, каждый случай можно подвести под заповедь и внутренне посвятить Богу свое в нем действование.

 Так будет вся жизнь посвящаться Богу. Ревность о спасении у вас есть, когда есть ревнование, оно свидетельствуется заботою о спасении жаркой. Надо бегать охлаждения, а оно начинается забвением. Забываются благодеяния Божии и Сам Бог, и свое в Нем спасение, опасность быть без Бога, и память смертная отходит, то есть закрывается вся духовная область. Это бывает часто от врага и по забвению, то есть рассеяние мыслей делами, заботами, многим общением с людьми. Когда все это бывает забыто, охлаждается сердце и сочувствие его к духовному пресекается - вот и нечувствие. А когда оно бывает, вместе с ним и происходят движения нерадения и беспечности. Вследствие сего духовные занятия отлагаются на время, а там и совсем оставляются. И пошла старая и беспечная и нерадивая жизнь, в богозабвении, в собственное угождение. Хотя при этом безалаберного ничего и не будет, но и Божиего не ищи. Пустая жизнь! Если не хотите в эту пропасть упасть, то берегитесь забвения, потому всегда ходите в памяти Божией, то есть в Боге и в Божиих вещах.

При Иисусовой молитве держите одну предосторожность, чтоб при непрестанном памятовании о Боге не забывать возгревать и благоговейный страх, и позыв падать в прах пред лицем Божиим. Частое памятование о Боге без благоговения притупляет чувство страха Божия и лишается спасительного действия, которое принадлежит кругу духовных движений и которого кроме его произвесть не может.

Надо изгонять все образы из головы. Я так и стараюсь делать, то есть представлять, что Бог везде есть ??... , есть и тут, где моя мысль и мое чувство. Совсем от образов освободиться не имею успеха, но они постепенно испаряются.

Верно есть тернии когда они исчезнут.

 

Существо христианской жизни.

 

Обращают внимание на христианина, но не доводят его до конца или оставляют без внимания внутренние движения сердца, останавливаются на видимых, внешних. Эти люди, которые соблюдают тщательно порядки благочестивой жизни, но мало обращают внимания на внутреннее, истинное преуспеяние духовной жизни. Они чужды смертных грехов, но за движениями помыслов сердечных не смотрят. От того иногда посудят, потщеславятся, погордятся, посерчают в чувстве правоты своего дела, увлекутся иногда красотою и утехами. Иногда даже обидят в порывах неудовольствия, поленятся молиться, и в молитве расхищаются в помышлениях суетных, и прочее подобное и ничего им. Это все малозначительно для них. Сходили в церковь, или дома помолились, по заведенному порядку, исправили свои обычные дела - и довольны и покойны этим. А что при этом происходит в сердце, им мало заботы. Между тем, оно может ковать злая и тем отнимать всю цену их исправной, благочестивой жизни.

Есть такие люди, которые ищут что-то более высокое, ибо они чувствуют неверность своего пути ненадежность своего труда, и они обращаются от внешнего благочестия к внутреннему. На это их наводит или чтение о духовной жизни, или беседы с человеком, знающим существо христианской жизни, или чутье, что чего-то не достает, все как будто не так идет. При всей исправности, он не имеет покоя внутреннего, нет в нем того, что обетованно истинным христианам - ''мира и радости о Дусе Святе''. Когда зародится в нем это помышление, тогда книга или знающий человек растолковывает ему о внутренней жизни, о сочетании ума с сердцем ... . Узнав, в чем состоит существо христианской жизни, ум начинает работать, чтобы добиться сочетания сердца с Господом. Обращается внутрь этот ревнитель и находит непрестанное брожение мыслей, непрестанные страстные приражения, хладность сердца, упорство на послушание, желание делать все по своему. После этого все труды ревнителя обращаются внутрь, на мысли и расположение сердца, начинаются труд и усилия в этом направлении. Но мыслей не удержишь, к памятованию о Боге не поднимается ум, а надобно ум соединить с сердцем, тогда брожение мыслей прекратится.

Навыкни умом в сердце молиться - Господи Иисусе Христе помилуй мя ... . Эта молитва приведет к желаемому концу, она сочетает ум твой с сердцем, она уложит брожение мыслей и даст тебе силу править движениями твоей души.

При благоприятном обороте дела, подумавши, решается человек не вдаваться более в развлечения, а жить себе по внушениям страха Божия и совести с самоотвержением. За это решение благодать Божия входит внутрь через Таинства, и дух человека немощный становиться мощным и у человека начинается внутренняя жизнь пред Богом.

 Как нам надо держать себя, когда нам хочется помолиться или потянет на молитву. Это испытывают все в большей или меньшей степени и на переходе от самотрудного искания к живому богообщению, и по достижении его. Состояние это бывает похоже, когда человек задумывается. Задумавшийся уходит внутрь себя и не обращает внимания на внешнюю обстановку: лица, вещи, события. Так же и здесь, только там дело ума, здесь дело сердца. Находит влечение к Богу, душа собирается в себя и становится пред лице Бога и изливает пред Ним надежды сердечные. Тут все внешнее отходит от внимания, душе самой не хочется заниматься ничем посторонним. Однажды испытавший это влечение помнит его, желает его повторения, напрягается к нему, но сам, своими усилиями, не привлечет его, ибо это зависит не от нашей воли.

Наконец проходит период томительного искания, человек получает искомое: находит сердце и устанавливается в нем умом своим пред Господом и стоит пред Ним неисходно, получает силу от Него и власть править над внутренним и внешним. Это тот момент, когда Царствие Божие приходит внутрь. Начинается труд навыкновения умной молитвы ко Господу - этому спасительному деланию. Начатки плодов оживляют веру, вера усиливает труд и умножает плоды, дело спеется. Постепенно учащаются влечения внутрь пред Богом, о которых была уже речь. А потом приходит и то, что эти влечения укрепляются навсегда и пребывание пред Богом становиться непрекращаемым. Вот это и есть водворение Царствия Божия в нас.

Царствие Божие зарождается в нас, когда ум сочетовается с сердцем. Человек тогда предает Господу свое сознание и свободу, а от Него получает власть над собою и силою от Него получаемою, правит своим внутренним и внешним, как бы от Его лица. Что более всего озабочивает ищущего, так это внутреннее нестроение в мыслях и желаниях, вся его ревность обращена на то, как бы устранить это нестроение. К этому иного способа нет, как добыть духовное чувство или теплоту сердечную.

При памяти о Боге, как появится теплота, мысли улягутся, вам станут видны зарождения добрых и недобрых движений души, и получиться власть на отгнание последних. И на внешнее расходится этот внутренний свет и это дает возможность отличать должное от недолжного. С этого времени начинается истинная, духовная жизнь, которая доселе была только желанием.

Когда ум в сердце - это есть сочетание ума с сердцем, представляющее целость нашего духовного организма.

Господь придет излить Свой свет на ваш разум, ??руководим вашими действиями, вы ощутите в себе силы, до сих пор вам не известные. Придет невидимо и духовно, признаком того служит горение сердца. Ум, стоя в сердце, сорастворяется памятью о Господе, все угодное Богу принимается, а греховное отвергается по точному сознанию на них воли Божией, подается сила править внутренней и внешней жизнью. Свободу действий получает он с ощутимым в сердце пришествием Господа, тогда исполняется обетование: ''Аще убо Сын вы свободит, воистинну свободни будете'' (Ин. 8, 36).

Может казаться странным, что общения с Богом достигать еще должно, когда оно уже есть, или дается в Таинстве Крещения или покаяния, ибо говорится: ''Елицы во Христа крестистеся, во Христа облекостеся'' (Гал. 3, 27), или ''умросте бо, и живот ваш сокровен есть со Христом в Бозе'' (Кол. 3, 3).

 Да, по простому понятию Бог везде есть, не далеко от каждого из нас, да поне осяжем его (Деян. 17, 27) - ''Выскати Господа, да поен осяжут Его и обрящют, яко не далече от единого коегождо нас суща'', и готов вселиться в каждого, готового принять Его. Только нехотение, небрежение, грешность нас отделяет от Него. Когда покаявшийся отвергнет все и предаст себя Богу, что препятствует вселению Бога в него?

В устранение такого недоумения, надобно отличать разные виды Богообщения. Оно начинается со стороны человека стремлением к Богу и его исканием, со стороны Бога - благоволением, покровом, содействием. В Таинстве Крещения или Покаяния Господь благодатию Своею входит внутрь человека и дает вкусить ему сладость Божества так ощутительно, как совершенным, но потом скоро скрывает сие явление Своего общения, и только по временам возобновляет его. А после ??чего являет Господь Свое вселение в дух человека, который становится храмом.

Вся жизнь духовная состоит в переходе от мысленного Богообщения к действительному, живому, ощущаемому. Хотя Божия благодать и коснулась человека, но он остается таким как был, пропитанным грехом, а в теле еще страстность, хотя она теперь уже не жалуется, а ненавидится и всячески гонится. Поэтому, благодатная жизнь в человеке вначале есть только семя - семя посеянное среди терния, ум еще не умеет мыслить по новому, и хочет по старому, так же и сердце чувствует себя. Бог чистейший соединяется только с сей единой частью, а все другие остаются чужды ему, ибо человек еще не чист. Как скоро человек очистит себя, так Бог тотчас являет свое вселение полное.

Первое семя новой жизни состоит из сочетания свободы и благодати. Как говорил кающийся, ??который полагал жить по воле Божией: ''только Ты укрепи и утверди'', и последующее время он должен полагать себя в руку Божию с молитвою: ??''Ты Сам соверши, что воле Твоей угодно''. Минута, в которую человек хочет что-то произвести над собою, есть минута погашения жизни истинной, благодатной, духовной, и, не смотря на труды, плодов не бывает.

Надо предавать себя в волю Божию, а самому трудиться по мере сил, и ничего не хотеть, тогда Господь воспринимает того человека и действует в нем, как Царь, ибо учитель - Бог, молитвенник - Бог, хотетель и деятель, властитель - Бог. Это семя и сердце небесного в нем древа жизни.

Это семя - точка опоры, надлежит, чтобы сей свет жизни проходил и освящал все тело и душу, но благодать не может пройти, ибо ей преграждает вход наше нечистота. Дела и упражнения к врачеванию сил и возвращению потерянной нечистоты и целости суть - пост, труд, бдение, уединение, удаление от мира, чтение писаний святых отец, хождение в церковь, частая исповедь и причащение. Все сии упражнения должны быть направляемы так, чтобы не погашали, а возгревали более дух ревности, со всем внутренним.

Отделись дух наш от Бога и сила, данная человеку от Бога, взята будет от него, тогда он уже не справится ни со стремлениями души, ни с потребностями тела. Он бывает предан во внешнюю житейскую суету. Сличите два строя: первый, - весь внутрь себя живет пред Богом; второй, - весь во вне с богозабвением, в него приходят страсти и делают человека внешним, а более делают противное духу и страху Божию. Не надо думать, что Богообщение придет в конце трудов своих, нет, оно должно быть всегдашним, а если его нет, то человек должен сознаться, что стоит вне своей цели и своего назначения.

Таинственного общения с Господом нашим Иисусом Христом сподобляются верующие во Святом Крещении и Миропомазании, когда благодать входит внутрь, в сердце христианина, а потом постоянно пребывает в нем и помогает жить по христиански и восходит от силы в силу в духовной жизни.

Жизнь духовная есть сила действовать духовно или по воле Божией, такая сила потеряна человеком, поэтому он не может жить духовно, пока снова она не дастся ему. Иисусо-христианская жизнь - это благодатная жизнь. Возводится человек до святой решимости, но чтобы действовать по ней, надо чтоб с ее духом сочеталась благодать. В восстановлении нравственной силы духа и состоит действие возрождения совершаемого при крещении, где посылается человеку как оправдание, так и сила действовать по Богу в правде и преподобии истины.

Царствие Божие в нас есть, когда Бог царствует в нас, когда душа в глубине своей исповедует Бога своим Владыкой и Бог действует в ней и ''еже хотети, и еже деяти о благоволении'' (Фил. 2, 13). Когда христианин сознание и свободу своей жизни предаст Богу, а Бог принимает эту жертву, тогда происходит союз Бога с человеком и наоборот, восстанавливается завет, прерванный падением и прерываемый грехами.

Этот внутренний союз делается сильным к стоянию и самосохранению благодатною силою в Божиих таинствах - Крещении, а для падающих после крещения - Покаяния, а потом постепенно подкрепляется в Святом Причащении. Бог над нами Царь, но истинно в душах царствует и исповедается Царем, только по восстановлении прерванного падением союза с ним душ, а это совершается Духом Святым.

Человек напрягается вниманием и благонамерением быть в себе, Бога помнить, отгонять пустомыслие и худомыслие, и всякое дело богоугодно совершать. Напрягается и трудится до утомления, но успеть в этом ему никак не удается. Мысли расхищаются, одолевают страстные движения в делах, нестроения и ошибки, - и все это от того, что Бог еще не являет Своего властвования над душой, а как покажется это, тотчас внутри приходит в строй - знак, что тут Царь.

 Что же будет, спросишь ты, если Христос в нас? ''Плоть убо мертва греха ради: дух же живет правды ради'' (Рим. 8, 10). Видишь, сколько зол не иметь в себе Духа Святого: смерть, вражда на Бога, невозможность угодить Ему, покоряясь его законам быть Христовым, иметь Его в себе обитающим! Смотри сколько благ иметь в себе Духа Святого: быть Христовым, иметь Самого Иисуса Христа, состязаться с ангелами!

Если иметь плоть мертвой для греха, значит начать жить вечною жизнью и еще на земле носить в себе залог воскресения и удобность идти стезею добродетели. Апостол говорит: ''плоть мертва'', но прибавил - ''греха ради'', для греха, чтобы ты уразумел, что умерщвляется порок, а не естество тела. Апостол хотел, чтобы тело было мертвым, оставаясь живым. Когда наши тела для плотских воздействий ничем не разнятся от лежащих в могиле - это есть признак, что имеем в себе Сына, что в нас пребывает Дух. (св. Иоанн Златоуст)

Как перед светом не может устоять тьма, так пред Иисусом Христом и Духом Его - плотское, страстное, греховное. Но как бытие солнца не отнимает бытия тьмы, так и присутствие в нас Сына и Духа не отнимает бытия в нас чего-либо греховного и страстного, а только отнимает силу его. Страстное и греховное при случае выступает и предлагает себя сознанию и произволению и если сознание обратит на то внимание и займется тем, то и произволение уклоняется в ту сторону. Но если произволение и сознание в тот момент обратятся ко Христу и Духу Его, то плотское и страстное исчезнет, как дым от ветра. Это значит, что плоть мертва и безсильна, таков закон жизни истинных христиан.

Есть три степени: когда пребывает неисходно на стороне Духа с живым осязаемым общением со Христом в Духе Его, то плотское и страстное в ту пору показаться не может - тут плоть мертва, недвижима. Эту ступень и разумеет святой Павел.

Когда восстает плоть и страсть, отвернись от них невниманием, презрением и обратись мысленно ко Христу Иисусу в тебе Сущему, и плотское и страстное в тот час покинет тебя.

Трудиться надо в навыкновении молитве Иисусовой.

Благослови Господи.

Веровать надобно, что Господь Иисус Христос внутрь нас есть - в силу Крещения и Причащения, ибо крещенные облекаются во Христа, а причащающиеся приемлют Господа. ''Ядый Мою Плоть и пияй Мою Кровь во Мне пребывает и Аз в нем'' - говорит Господь (Ин. 6, 56). Только смертные грехи лишают нас сей великой милости, но кающиеся и по исповеди причащающиеся, опять возвращают ее себе. Так веруйте, если не достает веры, молитесь, чтоб Господь приложил ее вам и утвердил в вас крепко и непоколебимо.

Кто внутрь себя, тому и мир духовный открыт. Кто в чувстве, того дух связан и привязан; у кого нет - парит. Чтобы успешней пребывать внутрь, спеши до чувства, хотя через напряженное внедрение; кто хочет остаться с одним собиранием умовым, тот трудится напрасно - момент, и все рассеялось. Пока не сойдет душа умом своим в сердце, до тех пор не видит себя и не сознает как следует.

Жалуются часто: ожестело сердце. Не дивно, значит, не собирается внутрь и не навыкает тому, не установляется где должно и не знает сердечного места - как же быть исправной жизни и деятельности? Это тоже, что сдвинуть сердце с места и требовать жизни.

Дух благодати обитает в христианах со времени крещения и миропомазания. А приступание к таинствам покаяния и причащения несть ли приятие обильнейших притоков благодати.

Тем, которые уже имеют Духа, пристойно сказать: ''Духа не угашайте'' (1 Сол. 5, 19), но как им же сказать: ''Исполняйтесь Духом'' (Еф. 5, 18).

Благодать Святого Духа подается христианам потому, что такова сила веры христианской, но живущий в христианах Дух делает спасение их не один, а вместе со свободными действиями и самого христианина. В сем отношении христианин может и оскорбить, и погасить Духа, и может способствовать к тому, чтобы Он проявлял в нем Свои воздействия. Когда это бывает, христианин сознает себя в необыкновенном состоянии, выражающемся тихою, глубокою, сладостною радостию, восходящую иногда до взыграния духа. Вот и делание духовное.

В писаниях мужей Божиих, удостоившихся такой благодати и даже постоянно пребывающих под осенением ея, находим указания на два дела, требующиеся для этого от человека: очищение сердца от страстей и молитвенное к Богу обращение. На эти же средства и апостол Павел указал: вначале учит он, как очистить душу от страстей, похоти и гнева, а затем, вслед за словом ''исполняйтесь на всякое время Духом'', указывает и на молитву.

Святой Иоанн Златоуст ввел сии два способа и толкование, что молитва открывает Духу Божию свободу воздействовать на сердце: ''поющие псалмы исполняются Духа''. А к тому же ведет и чистота от страстей, об этом он говорит вслед за тем: В нашей ли власти исполняться Духом? Да, в нашей, когда будем очищать душу от лжи, жестокости, блуда, нечистоты, любостяжания, когда сделаемся добродушны, сострадательны, заботливы о себе, когда не будет в нас кощунства, смехотворства - когда мы сделаемся достойными того, то, что воспретит Святому Духу приблизиться и прилететь к нам? И он не просто приблизится, но исполнит сердце наше.

Сердечное место, которое обретает ум молитвою, надо понимать словесную силу сердца, помещенную Творцом в верхней части сердца, силу, которой сердце человека отличается от сердца скотов, имеющих силу воли или желания и силу ревности или ярости, наравне с человеками.

Сила словесная выражается в совести или в сознании нашего духа без участия разума, в страхе Божием, в духовной любви к богу и ближнему, в ощущении покаяния, смирения, кротости, в сокрушении духа или, главное, печали о грехах, и других духовных ощущениях.

Сила души - ум, хотя и духовна, но имеет местом своего пребывания головной мозг, так и сила словесная или дух человека, хотя и духовна, но имеет местом своего пребывания верхнюю часть сердца, находящуюся под левым сосцом груди, около сосца и несколько выше его. Соединение ума с сердцем есть соединение духовных помыслов ума с духовным чувством сердца.

Сердце - внутренней человек или дух, где самосознание, совесть, идея о Боге с чувством зависимости от Него всесторонней.

Вся духовная жизнь вечноценная.

Дух премудрости и откровения и сердце очищенное - разны: тот свыше, от Бога, это от нас. Сердце как не очищай, если можешь без благодати, не даст мудрости, а дух мудрости не приидет, если не уготовано ему жилище - чистое сердце. Сердце здесь не в обычном смысле, а в смысле внутреннего человека. Если в нас есть внутренний человек, по апостолу Павлу это Богоподобный дух, вдунутый в первозданного. ??''Сего ради преклоняю колена моя ко Отцу Господа нашего Иисуса Христа. Из Него же всяко отечество на небесех и на земли именуется: да даст вам по богатству славы Своея, силою утвердитися Духом Его во внутреннем человеце'' (Еф. 3, 14-17). Он несокрушим пребывает и по падении. Действие его суть - страх Божий, в основе коего лежит уверенность в бытии Бога с сознанием полной от Него зависимости, совесть и недовольство ничем тварным.

Пребывать в мире с Богом нельзя без непрерывного покаяния. Условие к миру с Богом апостол Иоанн поставляет такое: ??''Аще речем, яко греха не имамы, себе прельщаем, и истины несть в нас. Аще исповедаем грехи наша, верен есть и праведен, да оставит нам грехи наша, и очистит нас от всякия неправды'' (1 Ин. 1, 8-9). Если нет ничего на совести, можно иметь дерзновение и доступ к Богу в чувстве мира, а если есть, то мир нарушается. Бывает на совести - от сознания греха. Но, по тому же апостолу, мы никогда не бываем без греха, и это так решительно, что тот уже лжец, кто иначе думает и чувствует. ''Аще речем, яко не согрешихом, лжа творим Его, и слово Его несть в нас'' (1 Ин. 1, 10). Следовательно, нет минуты, когда бы кто не имел чего на совести, вольного или невольного, а потому нем минуты, когда бы не возмущался его мир с Богом. Отсюда следует, что всегда необходимо очищать свою совесть, чтобы быть в мире с Богом. Очищается же совесть покаянием: следовательно, непрерывно должны каяться, ибо покаяние смывает всякую скверну с души и делает ее чистой.

Покаяние сие состоит не в словах только: прости Господи, помилуй Господи, но при нем неизбежны все действия, обуславливающие отпущение грехов, то есть, сознание определенной нечистоты помысла, взгляда, слова, соблазна и другого. Сознание своей в том виновности и безответственности /??безответности/ без самооправдания. Молитва об оставлении ради Господа до умирения духа, что касается великих грехов, то те тот час должно исповедовать отцу духовному и принять разрешение, ибо в тех не успокоишь духа одним вседневным покаянием.

Таким образом, обязанность непрерывного покаяния есть тоже, что обязанность содержать совесть в чистоте и безукоризненности.

 

Горение Духа.

''Духа не угашайте''. (1 Фес. 5, 19)

Обычно человек живет в беспечности и нерадении о богослужении и спасении. Зовущая ко спасению благодать пробуждает спящего грешника, он, внявши сему зову с чувством покаяния, восходит до решимости посвятить остальную жизнь свою на дела богоугодные и тем сотворить себе спасение. Это решение обнаруживается ревностию, которая становиться мощной, когда сочетовается с нею Божественная благодать посредством Божественных Таинств. С сей минуты христианин начинает ''духом гореть'', то есть неослабно ревновать об исполнении всего того, на что совесть указывает ему как на волю Божию. Сие ''горение духа'' можно поддерживать и усиливать, можно и погасить.

Возгарается он паче всего ''делами любви'' к Богу и ближним, составляющей существо сего духа, верностию вообще всем заповедям Божиим с покоем совести, безжалостными к себе подвигами душевно-телесными, молитвою и богомыслием.

Погашается нечистой жизнью, злоречием, обидой, отклонением внимания от Бога и дел Божиих, неумеренным озабочением себя делами житейскими, поблажками, чувственными удовольствиями, плотоугодием в похоти, пристрастиями. Погасни сей дух - погаснет и жизнь христианская.

Итак, не будем угашать горения духа, всякое злое дело погашает сей свет: злоречие, обиды и все подобное. Как бывает с огнем, что все чуждое ему уничтожает его и все сродное с ним усиливается, так бывает и с этим светом.

Так обнаруживается общехристианский благодатный дух, за покаяние и веру нисходящий в душу каждого в таинстве Крещения или возвращаемый в таинстве Покаяния. Огнь ревности составляет существо его, но направления он может принимать разные, смотря по лицам. У иного - на благоустроение христианского общества; у иного - обращается на самоисправление в строгих подвигах; у иного - преимущественно на дела любви; у иного - на распространение Евангельского учения проповедью, как например в Апполосе, который ''горя духом, глаголаше и учаше еже известно еже о Господе'' (Деян. 18, 25).

Видит Господь нужду твою и труд и подаст руку помощи, поддержит и установит тебя так, как следует быть воину, выступающему на брань. Вот где опора! Всего опаснее, если душа вздумает обресть ее в себе самой, тогда она все потеряет. Зло опять одолевает ее, затмит этот слабый еще в ней свет, погасит сей, едва зажегшийся огонек.

Душа знает, сколько она безсильна, потому, ничего не ожидая от себя, пусть падает в уничижении перед Богом, пусть в сердце своем обратит себя в ничто. Тогда вседейственная благодать из сего ничто сотворит в ней все. Кто в конечном самоуничижении полагает себя в руку Божию, тот привлекает к себе Его сердобольно и сильным становиться Его силою.

Всего ожидая от Бога и ничего от себя, должно и самому напрягаться к действованию и по силе действовать, чтобы было к чему приити Божией помощи, было, что осенить Божественной силе. Благодать уже присуща, но она будет действовать вслед за самоличными движениями, восполняя безсилие их своею силою.

Итак, встав твердою ногою в самоуничиженном предании себя в волю Божию, и сам действуй не расслабляясь.

 

Что значит сосредоточить ум в сердце?

Царствие Божие внутрь вас есть, поелику Сын Божий  в тебе, то Царство Его в тебе. Вот богатство небесное в тебе, если хочешь его, вот Царствие Божие внутри тебя, грешник.

Войди  в самого себя, ищи усерднее и без труда найдешь Его...

Вне тебя – смерть и дверь к ней – грех...

Войди в себя, пребывай в сердце своем, ибо там - Бог.

Надобно из головы сойти в сердце, теперь у вас помышление о Боге в голове, а Сам Бог как бы вне, и выходит, что эта работа внешняя. Пока вы в голове, мысли не улягутся покойно, все будут местись как снег или толкашки, комары летние.

Уединение да чтение - два крыла в этом занятии. Если головой только работать, а когда сойдете в сердце, никакого труда не будет, голова опустеет и помыслам конец. Они все в голове и один за другим гонятся, и управиться с ними нет возможности.

Если же найдете сердце и сумеете стоять в нем, то всякий раз, как начнут смущать помыслы, стоит только низойти в сердце - и помыслы разбегутся. Это будет уютный уголок, не поленись низойти.

В сердце жизнь, там и жить надобно. Не думайте, что это дело совершенных, нет, это дело всех, начинающих искать Господа.

Как понять - ''сосредоточить ум в сердце''. Ум там, где внимание, сосредоточить в сердце, значит, установить внимание в сердце и умно зреть пред собою Присносущего Невидимого Бога, обращаясь к Нему со славословием, благодарением и прошением, назирая при этом, чтобы ничто постороннее не входило в сердце. Ту вся тайна духовной жизни.

Главнейший же подвиг есть хранение сердца от страстных движений ума, от таких же помыслов. Надо в сердце смотреть и все неправое оттуда гнать. Делая все прописанное, вы будете почти что монахиня, а то и совсем монахиня.

Без дела не должно быть ни минуты, но есть дела телом видимо совершаемыя, и есть мысленныя, невидимыя. И такие суть настоящие дела.

Первое из них есть - память Божия, неотходная, с умно-сердечной молитвою. Этого никто не видит, однако лица так настроенныя находятся в непрестанном напряженном делании. Это и есть единое на потребу, коли оно есть, не заботься о других делах.

Всякому христианину нужно всегда помнить и никогда не забывать, что ему надо соединиться со Господом Спасителем всем существом своим, надобно дать Ему, Господу, вселиться в уме и в сердце нашем.

Необходимо начать жить Его пресвятой жизнью. Он принял плоть нашу, и мы должны приять Плоть и Всесвятой Дух Его - принять и хранить навсегда. Только такое соединение с Господом доставит нам тот мир и благоволение, тот свет и жизнь, кои потерянны нами в Адаме первом, и возвращаются теперь от Адама второго - Господа Иисуса Христа. а к такому соединению со Господом, после причащения Тела и Крови его, лучшее и надежное средство есть умная молитва.

Обязательна ли молитва Иисусова и для мирян, а не для одних только монашествующих? Непременно обязательна, потому что христианину, как сказано в начале сего поучения, необходимо соединиться с Господом в сердце, а к сему соединению лучшим способом служит молитва Иисусова. Внимай себе и старайся не выходить из сердца, ибо там Господь. Ищи сего и трудись над сим, найдешь и увидишь, как это драгоценно.

То, что водитесь чувством или что вообще имеете духовные чувства, не значит еще, что стоите твердо вниманием в сердце. Когда это последнее есть, тогда ум стоит в сердце неисходно, и стоит пред Господом в страхе и благоговенстве, и исходить оттуда не хочет.

Актами верности и...  возгревается дар благодати, в связи с молитвою, уже неотходною в то время. Когда возгорится огнь благодати в сердце - нужно молитва, которая есть своего рода воздуха духовного в сердце.

Что такое это молитва? Непрестанное обращение ума к Господу в сердце, или непрестанное предстояние Господу умом в сердце, с воззваниями к Нему или без воззвания, с одними чувствами преданности и сокрушенным припадением к Нему в сердце.

В этом настроении главное средство к поддержанию внутренней теплоты и всего внутреннего порядка, к прогнанию худых и пустых мыслей, к утверждению мыслей добрых. Приходят мысли и начинания добрые - он углубляется в молитву, и, смотря по тому, укрепляются они в молитве или исчезают, он узнает, угодны они Богу или нет. Приходят мысли худые или начинает что-либо тревожить душу, они опять углубятся в молитву, не обращая внимания на происходящее в нем, и все исчезает. Таким образом, умная молитва становится главным двигателем и правителем духовной жизни.

Не дивно потому, что все наставления в писаниях отеческих преимущественно направлены к тому, чтобы научить умно молиться Господу как следует.

Исаак Сирский говорит: ''Не многие сподобились чистой молитвы, но малые. Достигший же таинства, совершающегося после нея, перешедший на другой берег (Иордана), едва встречается один из поколения в поколение, по благодати и благоволению Божию''.

При первом периоде молящийся молится при одном собственном усилии, благодать содействует ему, но не обнаруживает своего присутствия. Это время страсти приходят в движение и возводят делателя молитвы к мученическому подвигу, в котором побеждения и победы сменяют друг друга, в которых ясно обнаруживается немощь человеческая.

Во втором периоде благодать Божия являет свое присутствие и действие, соединяя ум с сердцем, и этим дает молиться непарительно, то есть без развлечения, с сердечным плачем и теплотою, и греховные помыслы теряют власть над умом.

Душою и телом молитвы в обоих состояниях должно быть покаяние. За покаяние, приносимое в собственном усилии, Бог дарует и благодатное. И Дух Святой, вселившись в человека, ходатайствует о нем воздыханиями неизглаголанными, Он ходатайствует о святых сообразно воле Божией, которую ведает один Он.

Трудись, напрягайся, ищи - и обрящешь: толцы и отверзется тебе. Не ослабевай и не отчаивайся.

Блаженный Августин долго трудился сам над собой, а одолел себя уже тогда, когда осенила его благодать. Трудись, ожидая ее в верной надежде, придет и все устроит.

До соединения ума с сердцем подвижник исполняет заповеди с величайшим трудом, насилуя и понуждая падшее свое естество; по соединении, духовная сила, соединяющая ум с сердцем, влечет к исполнению, делает его удобным, легким, сладостным. ''Путем заповедей Твоих текох, егда расширил еси сердце мое'' - сказал Давид (Пс.118, 32).

Да будет главным делом твоим молитва и чтение святых книг, прочим делам давай второстепенное значение, а к делам земным будь хладен, если можно, чужд их.

Священный мир, как веяние Святого Духа тонок, немедленно отступает от души ведущей себя неосторожно в присутствии Его, нарушающей благоговение, верность, послаблением греху, позволяющей себе нерадение. Вместе с миром Христовым отступает от души благодатная молитва и вторгаются в душу страсти.

Если ты пресытишься или упьешься, то мир святой перестанет в тебе действовать, если разгневаешься, надолго перестанет действовать, если позволишь дерзость, возлюбишь что земное, заразишься пристрастием к вещи земной, к рукоделию, к человеку особым расположением, то святой мир отступит от тебя. Если попустишь блудные мысли, то весьма надолго святой мир оставит тебя. Поищешь и не обрящешь, восплачешь о потере его, но он не обратит на это никакого внимания, чтобы ты научился ценить и хранить дар Божий.

Возненавидь все влекущее тебя во грех, распнись на кресте заповедей Евангельских и держи себя пригвождением к Нему. Отвергай все греховные помыслы и пожелания, отсекай земные попечения, заботься об оживлении в себе исполнения заповедей Евангелия. Во время молитвы распинайся на кресте молитвы, отклоняй от себя воспоминания, даже очень важные, приходящие во время молитвы. Не богословствуй, не увлекайся мыслями: священное молчание, наводимое во время молитвы ощущением величия Божия, вещает о Господе возвышеннее и сильнее всякого слова: ''Если ты истинно молишься, - сказали отцы, - то ты и богослов''.

Видя пред собою толикого грешника, невольно вопрошаешь: неужели в этом грешнике, в котором действие страстей так явно и сильно, неужели и в нем действует Дух Святой? Справедливый вопрос. Увлекаюсь, согрешаю, прелюбодействую со грехом, изменяю Богу моему, продаю Его за мерзостную цену греха и, несмотря на это, Он пребывает неизменен.

Незлобивый. Он ожидает долго, терпеливо, моего покаяния. Всеми средствами привлекает меня к покаянию, к исправлению. Ибо Он говорит: ''Не требуют здравия врача, но больные. Не приидох призвати праведники, но грешники на покаяние'' (Мк. 2, 17). Так говорил Спаситель и так действовал.

Возлежа с мытарями и грешниками, вводил их чрез обращение к вере и добродетели. Знай, что столь же благ и Святой Дух. И грех то привлекает Святаго Духа к человеку, когда он зрится, признается и оплакивается человеком.

Чем более вглядывается в себя человек, тем более вдается в плач о своих грехах,  и это является большим доступом внутрь человека Духа Святаго, который как врач, приступает только к сознающим себя больными и удаляется от богатящихся суетным своим самомнением.

Существенная необходимость молитвы есть внимание. Без внимания нет молитвы. Истинное благодатное внимание является от умерщвления сердца для людей.

Пособия всегда остаются пособиями. Те же святые отцы, которые предлагают вводить ум в сердце вместе с дыханием, говорят, что ум, получив навык, соединяется с сердцем, /или, стяжав это соединение по дару и действию благодати,/не нуждается в пособии механизма для такого соединения, но просто сам собой, своим собственным движением соединяется с сердцем.

 

 

КАК ВНИМАНИЕМ ВСТАТЬ В СЕРДЦЕ.

Известно, что забота ревнителей духовной жизни обращена на то, чтобы поставить себя в должное отношение к Богу. Совершается и обнаруживается это в молитве, она есть путь восхождения к Богу, и ея ступени суть ступени приближения нашего духа к Богу.

Самый простой закон молитвы - ничего не воображать, а, собравшись умом в сердце, стать в убеждении, стать Бог близ, видит и внимает, и в этом убеждении припадать к Нему, страшному в величии и близкому в благонисхождении к нам.

Образы держат внимание во вне, как бы они священны не были, а во время молитвы вниманию надо быть внутрь в сердце: сосредоточение ума в сердце есть исходный пункт должной молитвы. А поскольку молитва есть должный путь восхождения к Богу, то уклонение внимания от сердца есть уклонение от истинного пути.

Первый неправый способ молитвы - зависит от того, что иные действуют в ней воображением и фантазией, эти силы составляют первую инстанцию.

Вторую инстанцию на пути внутрь представляет рассудок, разум, ум. Следует и ее миновать и вместе с ней сойти в сердце. Ум, оставаясь в голове, сам собою все в душе хочет уладить и всем управить, но из трудов ничего не получается. Он за всем гоняется, но ничего одолеть не может, а только терпит поражение.

Второй образ молитвы неправой - умно-головной. А между тем как происходит это брожение в голове, во втором образе молитвы, сердце идет своим чередом, его никто не блюдет, и на него набегают заботы и страстные движения, тогда и ум себя забывает и убегает к предметам забот и страстей, и разве уж когда-то опомнится.

Об этом вот что говорят Григорий Синаит, старец Василий, Паисий Нямецкий. Как можно одним ограждением внешних чувств хранить ум не расхищенным, когда помыслы его сами собой растекаются и парят на вещи чувственные? Если не можно, то нужда настоит уму, в час молитвы, бежать внутрь, до сердца и стоять там глухим и немым для всех помыслов. Кто внешне только удаляется от зрения, слышания и глаголания, тот мало получает пользы. Затвори ум во внутренней клети сердца, и тогда насладишься покоем от злых помыслов и вкусишь радости духовной, приносимой умной молитвой и вниманием сердечным. Святой Исихий говорит: ''Не может ум наш победить бесовское сам собою токмо, да не надеется когда-либо сего. Посему, блюдись, да не вознесешься по примеру древнего Израиля, и предан будешь и ты мысленным врагам''.

При этом не забывай наставление святого Лествичника. Он изображает путь восхождения нашего к Богу под видом лестницы о четырех ступенях: Одни, - говорит он, - укрощают страсти; другие поют, то есть молятся устами; третьи, упражняются в умной молитве; четвертые, восходят в видения. Надо восходить с первой, по порядку. Этим путем всякий может взойти на небо.

Умаление и укрощение страстей можно достигнуть хранением сердца и вниманием, а потом заняться псалмопением и противоборствовать помыслам.

Когда молитесь с чувством, где же внимание ваше, если не в сердце, чувство всегда привлекает к себе внимание.

В голове толкучий рынок, там нельзя Богу молиться. Что иногда идет молитва добре ... и сама собой, это добрый знак. Значит, она начала прививаться к сердцу. Храните сердце от привязанности, старайтесь помнить Бога, зря Его пред собою и пред лицем Его действуя.

Когда сношения с людьми нет, то в чем у вас будет теперь исполнение воли Божией? Ни в чем, как в должном настроении вашего внутреннего. А это в чем? В непрестанной памяти Божией со страхом и благоговением и в памяти смертной. Навык ходить пред Богом и памятовать о Боге - есть атмосфера духовной жизни. Нам надлежит потрудиться в стяжании навыка ходить пред Богом. Он состоит существенно в напряжении стоять сознанием пред лицем Бога Вездесущего, но поддерживаться и другими делами, входящими в состав духовной жизни. И здесь труд, чтобы направлять сие делание в цель: сюда должно направлять и чтение и размышление, и молитву и занятия, и сношения так вести, чтобы не мешали и не расстраивали памяти Божией.

Умовые люди все в голове живут и страдают непрестанным бурением мыслей, это не дает вниманию стоять в едином месте, не едином помышлении о Боге. Поэтому заповедано оставить голову и низойти умом своим в сердце и там стоять неисходно. Когда ум сочетается с сердцем, тогда можно ожидать успеха в памяти Божией. Не думайте, что это труд непосильный, но и не думайте, что это легко.

Первый прием к тому, чтобы привлечь ум к сердцу, именно чрез сочувствие читаемым и слушаемым молитвам, ибо чувства сердца властвуют над умом. Если этот прием исполните, то молитвословие будет идти с чувством. В это время в сердце зарождаются свои, особые чувства, им надо давать свободу излиться, прекращая чтение, пока совсем не изольются и чувство не станет равно с обычными молитвенными чувствами.

Главное, - надо стоять умом в сердце и пребывать пред Господом день и ночь до конца своей жизни. Стой с верою в сердце, там внутри, под левой грудью. Когда навыкните, то этим будете разгонять все смущающее, призывать мир на свою душу. Стой с верою в сердце, что и Бог тут же есть, а как есть, не воображай. Молись и ищи, чтобы благодать Божия дала тебе, наконец, чувство к Богу.

Молитва называется умною, - когда произносится умом с глубоким вниманием при сочувствии сердца. Сердечною, - когда произносится соединенным умом и сердцем, при чем ум, как бы нисходит в сердце и из глубины сердца воссылает молитву.

Духовное горение сердца к Господу есть любовь к Нему.

На языке пусть будет молитва Иисусова, в уме - предзрение Господа, в сердце - жажда Бога или общение с Господом. Когда все это будет у тебя постоянно, тогда Господь по Своей милости подаст просимое. Плод молитвы не теплота и сладость, а страх Божий и сокрушение.

Одна внешняя молитва не достаточно, Бог внимает уму, и те монахи, которые не соединяют внешней молитвы с внутренней, не суть монахи. Монах означает уединенный, а кто не уединился в самом себе, тот еще не уединен, тот еще не монах, хотя и живет в монастыре.

Достижение же бесстрастия, освящения или, что тоже, христианского совершенства, без стяжания умной молитвы - невозможно, в этом согласны все отцы. Надо помнить одно, что наш только труд, а самое дело, то есть сочетание ума с сердце - есть дар благодати, подаваемый, когда и как захочет Господь.

 

БОРЬБА СО СТРАСТЯМИ.

Мы должны знать, что непрестанно призывать имя Божие есть врачевание, убивающее не только страсти, но и самое действие их. Как врач изыскивает врачевание или пластырь на рану страждущего, и они действуют, при чем больной и не знает, как сие делается, так точно и имя Божие, будучи призываемо, убивает все страсти, хотя мы и не знаем, как сие совершается.

Много подвига и труда требуется в молитвах, чтобы достигнуть невозмутимого состояния мысли, другое некое сердечное небо, в коем обитает Христос, как говорит апостол: ''Или не знаете себе, яко Иисус Христос в вас есть, развию точию чим неискусни есте'' (2 Кор. 13, 5).

Раем святые отцы называют душу первых людей, как место пребывания в них преизобильной благодати Божией и место плодоношения различных духовных добродетелей; возделыванием этой духовной жизни то, что впоследствии стало именоваться ''умным деланием''; сохранением сего умного делания - поддержание достигнутой уже душевной чистоты.

После изгнания человека из рая, диавол получил доступ мысленно колебать разумную силу человека и днем и ночию. А от этого можно оградиться памятью о Боге непрестанною, если в коем память Божия, напечатлевшись в сердце силою Креста, утвердит ум в непоколебимости. К сему ведут труды мысленного подвига, коим подвизаются на поприще веры. Ради сего подвига предприемлются и все разнообразные духовные упражнения всяким ищущим Бога путем произвольных лишений, чтобы преклонить благоутробие Всеблагого Бога - даровать ему опять первое достоинство, и чтобы Христос напечатлелся в уме его, как говорит апостол: ''Чадца моя, ими же паки болезную, дондеже возобразится Христос в вас'' (Гал. 4, 19).

Страсти, те же скорби, и Господь не отделил их, но сказал: ''Призови Мя в день скорби и изму тя и прославиши Мя'' (Пс. 49, 15). И потому в отношении всякой страсти ничего нет полезней, как призвать имя Божие ... нам, немощным, остается только прибегать к имени Иисусову, ибо страсти, как сказано, суть демоны, и уходят от призывания сего Имени.

Макарий Великий говорит: ''Главнейшее дело подвижника в том состоит, чтобы, вошедши в сердце свое, сотворить там брань с сатаной и возненавидеть его и, противоборствуя помыслам его, воевать с ним. ''Ниже дадите место диаволу'' (Еф. 4, 27). Диавол не имеет доступа к душе, когда она не питает никакой страсти, тогда она светла и диавол не может воззреть на нее. Когда же она попустит движение страсти и согласится на нее, тогда омрачается и диавол видит ее, смело подходит к ней и начинает в ней хозяйничать.

Два главных порочных движения тревожат обычно душу - похоть и раздражительность. Кого успеет враг одолеть похотью, того и оставляет с ней, не тревожа или слабо тревожа гневом, а кто не поддается похоти, того спешит воздвизать на гнев и собирает вокруг него много раздражающего. А кто подавляет всякое возбуждение гнева, тот противится диаволу и отгоняет его, а не только место в себе дает.

 При гневе место дается диаволу тотчас как серчание признается справедливым и удовлетворение его законным. В тот момент диавол входит в душу и влагает в нее мысли раздражительные, человек начинает гореть во гневе, как в пламени. Это диавольский пламень. А человек думает, что он так горит от ревности по правде, тогда как в гневе никакой правды не бывает.

Это своего рода прелесть в гневе, как есть прелесть в похоти. Кто подавляет гнев, тот рассеивает прелесть сию, и диавола тем отражает так же, как иной в сердцах сильно кого удаляет в грудь. Кто из гневающихся, по погашении гнева, разобрав дело добросовестно, не находил, что в основе раздражения была неправда?! А враг эту неправду превращает в правду и в такую гору ее взгромождает, что кажется, будто и миру стоять нельзя, если не удовлетворить нашему негодованию.

Ты не можешь не злопамятствовать, не враждовать? Будь врагом, но враждуй против диавола, а не против своего собрата. Для того и дал нам Бог в оружие гнев, чтобы мы не собственныя тела поражали мечом, но чтоб вонзили его острие в грудь диавола. Вверзи туда свой меч по самую рукоять и не извлекай его оттуда никогда, и еще один туда вонзи.

А это произойдет тогда, когда мы будем щадить друг друга, когда мы будем миролюбиво расположены друг к другу. Пусть я лишусь денег, пусть я погублю свою славу и честь: мой член всего для меня дороже. Так будем говорить друг другу, не будем оскорблять своей природы для приобретения денег, для снискания славы.

Вот так действуют вражеския искушения. Размах вражеского меча есть нанесение помысла, в надеже, что в сердце отзовется ему сочувствие, на основании которого, он затем строит сильное искушение, представляя, например, лицо оскорбившее - это вражеский замах меча. Когда на это в сердце отзовется неприятное чувство к оскорбляющему, - это значит, меч прошел до тела души и уранил ее. Подскакивает враг тогда к душе и воздымает в ней целую бурю враждований и мстительности.

Но когда в сердце лежит постоянное расположение прощать обиды и держать себя в тихой кротости и мирности со всеми, тогда, сколько враг не напрягайся представлять душе в помыслах лица оскорбившия, в сердце никакого отзвука не будет. А, следовательно, врагу не к чему будет приплесть и свое искушение, удар его меча отскочит от сердца как от воина облаченного в броню.

Не произносить гневливого слова есть великое совершенство. В основе сего лежит отсутствие раздражительности сердца, а она, как искра, заливается преданием себя в волю Божию, при сознании, что неприятности Бог попущает для испытания и нам самим показания насколько прочно наше доброе внутренне направление. Что и обязывает нас держать себя в таких случаях благодушно, веруя, что Сам Бог смотрит на нас в эту минуту. И та ваша мысль, что делающие нам неприятности бывают орудиями врага - верна. Посему, когда кто нам причиняет неприятности, всегда полагайте, что позади их стоит враг, разжигающий их, и обидные фразы и дела им внушающий.

Чтобы мысли не блуждали, надо возыметь такое чувство, чтобы быть неисходно в сердце с Богом и сторонним помыслам места не будет.

Чтобы не осуждать других, надо глубоко почувствовать свою греховность и скорбеть о ней, оплакивая душу, будто мертвую. Некто сказал: когда свой мертвец дома, не станешь заботиться о других мертвецах в соседстве.

Человек сознанием и сердцем сущий на стороне страстного, страстен весь и Богу противен. Человек сущий на стороне бесстрастного, хотя в нем есть и борют страсти, не противен Богу, ради нелюбления страстей и желания делать не по ним, а по воле Божией. А как страсти укрощаются молитвою, то должно, когда они восстанут, творить умом не спеша и очень тихо молитву. Иногда восстание страстей и нашествие вражеских помыслов бывает так сильно, что возводит в великий душевный подвиг. Это время невидимого мучительства.

Надо исповедовать Господа пред лицем страстей и бесов молитвою продолжительною, которая непременно доставит победу.

Свойство молитвы - открывать страсти, скрывающиеся и тайно живущие в сердце человеческом! Она открывает и укрощает их.

Закон постничества такой. В Боге умом и сердцем пребывать с отрешением от всего, всякое себе угодное отсекая не в телесном только, но и в духовном, творя все во славу Божию и благо ближнего, неся охотно и с любовию труды и лишения постническия, в пище, сне, отдыхах, утешениях, взаимообщения - все в мере скромной, чтобы это в глаза не бросалось и не лишало сил исполнять молитвенныя правила.

Предписанная борьба была мысленная со страстями, но есть и делательная борьба с ними, состоящая в том, чтобы намеренно предпринимать и совершать дела, прямо им противоположные: чтобы подавить скупость, надо быть более щедрым; гордость, надо избрать уничижительные занятия; против веселья, домоседство, и тому подобное.

Когда с внешней деятельностью соединяется и внутренняя - мысленная, то они вдвоем скоро побивают всякую страсть, против которой направляются.

 

КАК СЕБЯ ПОЗНАТЬ.

С теми, кто вступил в служение Богу, начинаются искушения особенныя: ''Отдай долг страстям, - сказал святой Исаак Сирский, - борьбой с ними''. На поприще борьбы бывают победы и побеждения. Побеждения должно врачевать покаянием, оно врачует их со всею удовлетворительностию.

Настоящее сомопознание есть ясно видение своих недостатков и немощей в такой мере, что ими переполнено все. И поставьте такую заметку, что чем более видите себя неисправным и недостойным (достойным всякого укора), то тем более вы продвигаетесь вперед.

Путь к совершенству есть путь к сознанию того, что я слеп, нищ и наг, в непрерывной связи с которым состоит сокрушение духа, или болезнь, или печаль о нечистоте своей, изливаемая пред Богом, или, что тоже, непрестанное покаяние.

Покаянные чувства  суть отличительные признаки истинного подвижничества, кто уклоняется от них и избегает, тот уклонился от пути.

В положении начала новой жизни было покаяние, оно же и в возрастании должно быть и зреть вместе с ним. Зреющий, сознает в познании своей порчи и греховности, и углубляется в сокрушение чувства покаяния. Слезы - мера преспеяния, а непрерывные слезы - признак скорого очищения. Положите законом: 1. Всякую минуту ждать неприятности и когда придет, встречать ее как жданную гостью. 2. Когда делается воле противное, готовое огорчить и раздражать, скорее бегите вниманием к сердцу и, сколько можете, напрягайтесь не допускать возродиться тем чувствам, напрягайтесь и молитесь. Если не допустите породиться тем чувствам, всему конец, ибо все от чувств. Если же народиться хоть маленькое, положите, если можно, ничего не говорить и не делать, пока не выгнали те чувства. Если же нельзя не говорить и не делать, то делайте по заповеди, как Бог велит, кротко и тихо, как будто ничего не было.

Определите себя на неприятности до конца жизни, если этого не будет, терпение установиться не может. Держите любовный взор ко всем, любовный тон речи, любовное обращение и не напоминайте об их несправедливости. Действуйте так, как бы ничего от них не было.

Навыкайте память Божию хранить неотходно. Законом положите: ни помыслу, ни чувству, ни пожеланию страстному произвольно не поблажать, а гнать их с полной ненавистью тот час, как только заметите. И будете вы всегда невиновны и пред Богом и пред своею совестию. Будет в вас нечистота страстей, но и невиновность.

Наряду с другими способами, как сильнейшее средство очищения, должны быть ощущаемы постоянные скорби неприятности, Богом устрояемыя, и дух сокрушения, Им же подаваемый. По силе оно равняется руководителю, и при недостатке его, может довольно его заменить, да и заменяет у человека верующего и смиренного. Ибо в таком случае, Сам Бог есть руководитель, а Он, без сомнения, премудрее человека.

С нашей стороны требуется только вера в благое промышление и готовое, радостное, благодарное приятие от Него всего посылаемого. Без внешних скорбей трудно устоять человеку против гордости и самомнения, а без слез сокрушения как избавиться от внутреннего эгоизма, фарисейской самоправедности. Тот, кто не имеет первых, почитается у апостола прелюбодеем.

Пусть все осуждают, но если Бог оправдывает в совести, все суды эти - ничто.

 

ВНЕШНЕЕ И ВНУТРЕННЕ ДЕЛАНИЕ.

Если внутренне делание по Богу не поможет человеку, то напрасно он трудится во внешнем. Что больше, телесный труд или хранение сердца? Авва ответил: телесный труд - листья, хранение сердца - плод, а дерево, не приносящее плода, срубают и вметают в пещь огненную впрочем, дерево должно иметь листья и плод.

Обрекайте себя на жизнь, где руки и ноги будут делать одно, а душа должна заниматься другим, если хочет спастись. Дела, не главное в жизни, главное - настроение сердца, к Богу обращенное. Здоровье человека зависит не от одной пищи, а, наиболее, от душевного спокойствия.

Спрашивается, как же Господа при делах иметь во внимании? Так. Какое бы ни было дело, большое или малое, вы не делали, держите в уме, что его вам повелевает делать Сам Господь Вездесущий и смотрит, как вы его делаете. Так себя держа, вы дело всякое будете делать со вниманием и Господа будете помнить. В этом весь секрет успешного завершения дела молитвенного.

Надо всегда помнить Господа, и забывать о делах житейских, но дела житейские лезут в сознание  и память о Господе вытесняют. А нам следует наоборот: о житейских делах хлопотать, но как о Господнем поручении и как перед  Господом. Там у вас ни того, ни другого не выходит, а здесь и то и другое будет исправно.

Надо заботиться, чтобы очистить себя от страстей и страстных чувств и помыслов. Для этой цели жизнь в общении с другими лучше, потому что она представляет опыты борения со страстями и преодоления их. Эти победы бьют страсти в грудь и в голову, а повторение их скоро убивает страсти наповал.

В уединении же борьба бывает только мысленная, которая также бывает слабодейственная, как удар крыла мухи. Поэтому, умерщвление страстей в уединении больше тянется, и они только затихают, и потом, со временем, могут вспыхнуть. Поэтому, надо сначала страсти преодолеть борением с другими, а после этого уже удаляться.

Руки и ноги за делом, а мысль с Богом, вот настоящий человек.

Внутренне дело надо налаживать с утра, как откроются глаза, хранить его весь день, вечером подогреть и так заснуть.

Сократить внешние отношения и все наладить на один чин - это есть спасительная рамка жизни.

Когда придет внутренняя молитва, тогда она может заменить пребывание в храме, но внутренние молитвы ничто так не разогревает как храм.

Не подумайте, что спрятанность, чтоб не видели и не знали, не строго необходима. Нет, строго настрого: подвиг, о коем звонят, есть пустой, гроша не стоит.

Внешние труды и подвиги это все средства для достижения цели. Смирение паче всего блюдите и молитесь о нем, и сами себя теребите, наклоняя на самоуничижение. Когда становитесь на молитву, уничижайтесь пред Богом. Радуйтесь, когда встретите уничижение, внешнее-невольное и принимайте его, как особую милость Божию.

Были люди, которые одним смирением, без подвигов, спаслись. А без смирения никто не спасался и не спасется.

Внимание больше всего устанавливайте на внутреннем, а меньше на внешних подвигах, ибо они есть подмостки, а здание в сердце.

Настоящее послушание слушается не видя оснований и не смотря на свое нехотение.

Когда послушание оказывается ради Господа, тогда Господь берет на Свое попечение слушающегося и блюдет его.

Что ни прикажут, то и делайте без попечения внутри со всею охотою, как ''повеление Божие''. Положите себе поглубже сие подчеркнутое слово и действуйте так, как оно внушает. Всякое приказание принимайте как непосредственно от Самого Бога идущее слово, и исполняйте его как дело Божие, как пред Богом, со всем усердием и вниманием. Не человеку работая, но Богу Всевидящему, страшась Суда изреченного ''на творящих дело Божие с небрежением'' (Иер. 48, 10). Затвердите это, пожалуйста, потверже.

Надо и дело делать и умом от Бога не отступать, то есть быть так, как бы стояли на молитве. Пишите, а умом от Бога не отступайте, тоже, когда прислуживаете в Церкви, как в этом успеть - дело научит.

Беспрекословное послушание дороже всех подвигов. Когда видите, что вас чернят, принимайте то, как грязи целительные, и надо к этим людям относится доброжелательно, ибо они прилагают к вам это врачевство.

Леность происходит к духовным занятиям от увлечения, с каким вы взялись за работу. Не увлекайтесь слишком работой, а то в голове станет мутно, а после этого и в сердце помутнеет. Пусть телесный смиряет, промежутки наполняет, и мыслям бродить не дает. Заменить его поклонами хорошо - это лучший труд. Но всегда ли это можно? Египетские старцы с утра до вечера за работой сиживали в молитве умной и Богомыслии. А святой Исаак Сирианин не благоволит к труду, отклоняет, говорит, от Бога. Это, правда, когда мудреный труд, а простенький - ничего. Если это занятие не питает молитвы, оставить его надо и взять другое. Дела все, большие и малые, делать так, как бы око Божие смотрело, как что делается.

Всякого приходящего или всякого встречаемого надо принимать, как посланца Божия. Первый вопрос да будет у тебя внутри: ''Что хочет Господь, чтобы я сделал с сим или для сего лица''. Всех принимать как образ Божий, с почтением, и желать сделать добро ему.

Безжалостность к себе, готовность на всякую услугу другим и предание себя всецело Господу, с молитвенным в нем пребыванием, - се производители жизни духовной.

Надо работать, но чтобы ум всецело был занят молитвой.

Пристращаться к чтению дурно, это к добру не ведет и возставляет некоторую стену между сердцем и Богом, при сем развивается любопытство и совопросничество пагубное. Если будем читать, да только о молитве, ибо это будет разогревать наше сердце, когда оно охладеет.

И делатели и слезники, и страдатели и послушники, гибли и гибнут от недостатка внутреннего борения или хранения ум; как скоро родится страстное восстание - гони его, и поражай, и мысленно и деятельно. Не забывая возгревать в себе дух сокрушенный и болезнующий о грехах своих.

Не мудро делает сие тот, кто читает слово Божие, а не доводит его до чувства и не проводит его в жизнь. Можно и все Евангелие и Апостол знать, и все же не иметь слова Христова вселенным в сердце, по причине неразумного изучения его.

И все, еже аще что вторите словом или делом, все во имя Господа Иисуса Христа, благодаряще Бога и Отца тем. Надо делать все во имя Господа Бога, если так настроишься, то и от Господа не отойдешь ни мыслью, ни чувством. Ибо, все творить во имя Господа, значит, все творить во славу Его, в желании благоугодить Ему, верно исполнивши волю Его даже в малом чем, при этом мысли и чувства надо направлять ко Господу.

Речь у нас течет без умолку почти, и движения тела тоже не прекращаются, какая богатая жертва Богу, если все это во славу Божию. Обращением слова во славу Божию, изгоняется не только худоречие, но и пусторечие, и оставляется одно, что служит к назиданию братий или, крайний предел, не служит на разорение их. Равно, обращением дел во славу Божию не худые только дела, но и к похоти и раздражению делаемые устраняются. Об этом и помина не должно быть между христианами, но указывает дух, в каком должны быть делаемые дела должные, позволительные и полезные. Этим изгоняются из круга деятельности всякое самоугодие и служение миру и злым обычаем его.

Творить все во имя Господа, значит, все обращать во славу Его, стараться все делать так, чтобы оно угодно было Ему, с сознанием воли Его на то, и еще, всякое дело окружать молитвою к Нему, с молитвою начинать, молитвою совершать и молитвою оканчивать. В начале - прося благословения, в продолжении, - прося помощи, а в конце, - вознося благодарение, яко Совершителю в нас и чрез нас дела Своего.

Жизнь христианина на земле есть цепь страданий. Должно бороться с телом своим, со страстями, с духами злобы. В этой борьбе наша надежда. Наше спасение - есть Бог наш. Возложившись на Бога, должно переносить с терпением время борьбы.

Искушения как бы топчут человека, претворяя зерно в муку, они попускаются нам по промыслу Божию к великой душевной пользе, от них получаем сердце сокрушенно и смиренно, которое Бог не уничижит.

 

УЕДИНЕНИЕ.

Для молитвы полезно уединение и держать его надо как следует, ища паче вразумления и Божия указания. Присоедините к сему и пост, чувствительный для плоти. Надо быть ко всему равнодушным и подальше удалиться, чтобы не тянуло назад, надо стремиться уединиться в клети своего сердца. Когда молитва твоя до того укрепиться, что все будет держать тебя в сердце пред Богом, тогда у тебя и без затвора будет затвор.

Ибо затвор что есть? То, когда ум, заключившись в сердце, стоит пред Богом в благоговении и выходить из сердца или заняться чем-либо другим не хочет. Этого затвора ищи. Можно и при затворенных дверях по целому миру шататься или целый мир напустить в свою комнату. Страх Божий, сердце сокрушенно и смиренно, вот первое проявление внутрь строя.

Уединяясь в себе, надо встать пред Господом и стоять так, не отводя умных очей от Господа. Вот и пустынь - быть с глазу на глаз с Господом. Быть с Господом - есть цель нашего бытия и когда мы с Господом, то не можем не ощущать благобытия, а это естественно держит внимание на себе и чрез себя на Господе, от Кого исходит.

Когда ходят в храм Божий, хорошо делают. Но кто навыкнет дома молиться как в храме, не ниже того. Как человек видит лицем к лицу, так и постарайтесь поставить душу перед Господом, чтобы были с глазу на глаз.

Жаждите уединения. Подождите. Уединение внешнее придет само, когда установиться внутреннее, бог устроит. Приимите к сведению, что можно быть как  в суматохе мирской и в келии отдельной. Вы будете обладать лучшим чем уединение внешнее, если так уединитесь в себе, что никакая внешняя сила отвлечь вас не может: о сем молитесь.

 

ГОСПОДЬ ОТХОДИТ - ДУША ПУСТЕЕТ.

Пребывание души с Господом, в чем все существо внутреннего делания, не от нас зависит. Господь посещает душу, она и бывает с Ним и играет пред Ним и согревается им. Как отойдет Господь, душа пустеет и совсем не в ея власти воротить к себе благого Посетителя душ.

Когда отходит Господь, то Он испытывает душу, а бывает, когда и наказывает за неблагодарные внешние дела и внутренние.

Когда испытывает только, то скоро назад приходит, а когда наказывает, то не скоро, пока не раскается в соделанном грехе и не оплачет.

Главное, охлаждение, - это горькое и опасное состояние. У Господа оно состоит в числе руководимых, вразумительных и исправительных средств. Но бывает оно и в роде наказания. Причина сего - явный грех, внешний или внутренний.

Трудитесь ''не всегда по влечению, а больше по принуждению''. Ибо таков закон - противиться худому и нудить себя на добро. Это означают слова Господа, что ''царствие Божие нудится и нуждницы восхищают его'' (Мф. 11, 12). От этого и следование за Господом есть иго благое. Сначала оно исполняется с трудом, а в конце все делается охотно и легко.

По временам нападает тупое безчувствие, когда ни мысли, ни чувства. Это бывает также в наказание или в обучение, как научающее смирению. Это состояние тяжелое, но надо переносить его с мыслью, что лучшего не стоим, что оно нами заслуженно. У святых отцев такие состояния называются охлаждением, сухостью. Они являются неизбежными в жизни по богу, ибо без них скоро зазнается.

При сухости надо осмотреться и покаяться в своих грехах и впредь этого остерегаться. Больше всего достается это за гнев, неправду, досаждения, осуждения, возгордение и т.д.

Врачевство, - возвращение благодатного состояния, - наша усиленная молитва.

Видите, как холодно без благодати, и как душа вяла и неподвижна на все духовное. Таково состояние добрых язычников, верных закону иудеев, и христиан, исправных по жизни, но не помышляющих о внутренней жизни, с ея отношением к богу. Томления, подобные этому, они не испытывали, ибо они не были под действием благодати. По временам на их долю перепадает  некое утешение духовное и этим они остаются покойными.

Наипаче удерживается в душе благодать смирением, а отходит от движения гордости, самомнения.

Охлаждению сердца предшествует прилепление, серчание, осуждение, рассеяние мыслей. Блюдитесь этого и охлаждения не будет.

Саможаление и самоугодие свидетельствуют, что в сердце преобладает ''я'', а не Господь. Самолюбие и есть живущий в нас грех, от коего вся грешность, и который делает грешным всего человека, с ног до головы, пока он имеет место в душе. А когда человек грешен весь, как к нему придет благодать. Не придет, как не придет пчела туда, где дым.

Решения работать Господу: ''Да отвергнется себя, да по Мне грядет'' (Мф. 16, 24) - это все требует подавления эгоизма, самолюбия и недопущение самоугодия и самосожаления, ни большого, ни малого.

Главнейший враг жизни в Боге есть многозаботливость, а у монахов ее нет. По отпадении многозаботливости ум и сердце остаются совершенно свободными и поэтому никакой помехи не имеют пребывать в боге. Монахи, которые с разумом ведут свое дело, скоро преуспевают в делании. Надо никогда не отступать от господа вниманием и сознанием его присутствия. Бывает грустно, когда после какого-либо разговора вы отходите вниманием от Господа, а Господу это неприятно и Он об этом дает знать грустью.

Когда мы с Господом, то и Господь с нами. Мысли не столько омрачают душу, сколько чувства. Однократное увлечение чувств, не столько, сколько пристрастие к чему-либо. Больше всего омрачает грех делом.

 

ТРЕЗВЕНИЕ И БЛАГОРАССМОТРЕНИЕ.

Первое обращено вовнутрь, а последнее вовне.

Когда кто, умудряясь, не дает хода помыслам, и враг не может проникнуть внутрь человека, тогда он начинает действовать извне: через людей, друзей, тут пойдут похвалы, клеветы, осуждения, притеснения и разные неприятности. Вот это надо знать и ждать. Отвратить все это, не в нашей силе, а перехитрить врага - это можно, переносить все, не нарушая любви и мира. В этом помощник нам Господь.

Какой помысл чаще всех из сердца выходит, значит, та страсть сильнее, против той и действовать посильнее. Но все на себя не полагайтесь и не надейтесь сделать что своими трудами, целительные врачевства и средства посылает Господь. Трудитесь, трудитесь, но всего доброго ожидайте от Единого Господа.

Большая нам беда от чувства праведности. Зарубите себе на память, что коль скоро придет сие чувство, хоть в слабой мере, значит, дело ваше пошло криво. Чем грешнее себя будем чувствовать, тем путь правее. Но надо, чтобы сие чувство исходило из глубины души, а не было навеяно размышлениями или словом.

Бегайте сытости, об Израиле говорится: ''Оуты, оутолсте, расшире'' (Втор. 32, 15). На что больше довольства? А плод какой? И забываем Бога.

Это относилось к телесной сытости и довольству своим внешним состоянием. Это относится и к духовной сытости. Плод всего этого  - забвение Бога. Когда всего вдоволь, зачем и Богу молиться и думать о Нем. Непосредственное действие сытости есть ослабление внимания и допущение льгот. Кто это допустит, пойдет катиться вниз, как катятся по склону скользкой горы. Вот и беда!

Беда, когда у вас поминутно происходит в душе суд и решение над другими. Из самомнения выходят: трубление пред собою и осуждение других.

Хорошо, когда вас бранят. Дурно, когда кругом хвалят, а правды никто не скажет. Долго ли запутаться? Поневоле станешь считать себя святым и начнешь ''читать наставления всем''.

Не сбиться бы на путь холодно-ходящих в исправном внешнем поведении, без внутренних чувств освящающих человека и благодать Божию привлекающих.

Самомнение и самодовольство - это тщеславие. На людей надо смотреть так, как бы они ходят по горе или кровле, а вы внизу, низко-низко. Если душа станет видеть ниже себя кого-нибудь, крепко тогда надо укорять себя и испросить у Господа прощение. Злее всех вещей - возношение, тщеславие, осуждение. Это адский дым и смрад.

Приучайте себя к тому, чтобы радоваться, когда с вами презрительно обходятся, - укоряют, обижают, нежели, когда ласкают, приветствуют. В этом самый надежный путь к смирению.

Ибо как только умалится смирение, так в сердце войдет холодность, ибо Господь отступает. Не языком говорить ''я ничто'', а в сердце чувствовать свое ничтожество надо. И тут всегда будет Господь, из ничего все сотворивший и творящий.

Все нами просимое подаст Господь, если и сами труд приложим, а он есть смирение, да внимание, внутри сердца. Болезненное к Богу припадание - неотступное при всяком деле, слове, движении, сидении, дома, в церкви.

Книги читайте и все полезное прилагайте к своей жизни и душе.

Тщеславие - домашний вор, который в заговоре с ворами наружными, он отворяет им двери и окна, те входят и совершают великое опустошение.

Книги читайте с прилежанием и извлекайте оттуда полезное для себя и прилагайте это на деле, тогда будет польза.

Некоторые собирают теории в голове и учат не себя направлять на добро, а других осуждать. Надо иметь и страх Божий, он корень всякой науки и доброго делания.  Когда он есть в человеке, тогда все хорошо идет и внутри и вне. Надо его возгревать всякое утро, а потом он сам постепенно вкоренится в сердце.

Надо отличать осуждение от осуждения. Грех начинается, когда в сердце зарождается презорство к кому, ради какой-либо худобы. Осудить можно просто, без всякого приговора судимому, если же при этом в сердце сожаление будет о лице оплошавшем, желание ему исправиться и молитва о том, то тут нет греха, осуждения, а совершается дело любви, возможное при такой встрече.

Грех осуждение больше в сердце, чем на языке. Речь об одном и том же может быть и грехом и не грехом, судя по чувству,  с которым произносится. Чувство дает и тон речи. Но лучше всячески воздерживаться от осуждения, чтобы не попасть в грех осуждения, то есть не ходить около огня и сажи, чтобы не очерниться и не обжечься. Скорее надо переходить на осуждение и укорение себя.

Когда есть смущение на душе, то чего бы оно ни касалось, не верьте душе в ту пору, ибо гнев ''мужа правды не соделовает'' (Иак. 1, 20). Божие все мирно, тихо сладостно и в душе сию сладость оставляет, и вокруг разливает ее обильно на то, что иногда и бранится будто.

Потрудитесь так устроиться, чтоб не охотно выходить к кому и неохотно видеть кого у себя.

Старцы пишут: ''Пока есть охота давать и брать, не жди покоя''. Давать и брать - это сношение с другими.

Прямо судя, вещи на свете нет, за которую следовало бы сердиться, что дороже души и покоя ее, а серчание отнимает у нее покой. Тут себе наветником бывает человек, и сам еще раздувает, увеличивая в душе неправды другого. Все от того, что внимания нет себе, вот и прорвется. В сердце лежит присвоение себе прав и наказывать за грехи других вместо себя. Тут все. Когда бы себя грешником видел человек, с чувством всех последствий греха, не стал бы серчать.

Душа, неиспытанная скорбями, никуда не гожа. В Царствие Божие одна дорога - Крест.

Неприязнь и серчание дозволительны только тогда, когда предметом их дурные помыслы и чувства.

 

ПОКА СМИРЕНИЯ И ЛЮБВИ НЕ БУДЕТ И НИЧЕГО ДУХОВНОГО НЕ БУДЕТ.

Духовное зарождается и растет вместе с их зарождением и возрастанием. Они тоже для души, что стеснение плоти для тела. Смирение приобретается делами смирения, любовь - делами любви,

Вот мера: кто смирен, тот не может видеть, чтобы кто-либо относился к нему ниже его достоинства, ибо он таким низким себя считает, что никто не может отнестись к нему ниже того, как бы он не ухитрялся. В сем премудрость.

Немощи нрава Господь иной раз оставляет за нами для смирения. Не будь их, мы тот час вознесемся выше облак и ставим там престол свой, а в этом пагуба.

Несокрушимое оружие против врагов есть смирение, но оно трудно дается. Можно считать себя смиренным, не имея и тени смирения.

Одним размышлением не усмиришь себя, единственный путь к смирению есть - послушание и отречение от своей воли. Без этого можно развить сатанинскую гордыню, соперничая в слове и положении тела.

Остановитесь в этом пункте и со всем страхом разберите порядок жизни вашей. Есть ли в ней послушание и отречение от собственной воли? Из всего, что вы делаете, что вы делаете не по своей воле, не по своему разуму и смышлению? Делаете ли что-либо нехотя, потому только, что приказано из одного послушания? Рассмотрите и скажите. Если такого ничего нет, то эти порядки не приведут вас к смирению.

Как не смиряете себя в мыслях, без дел смирения не приидет смирение, и надобно подумать хорошенько, как это устроить.

Смирение себя еще не смирение, а желание и искание его. Помоги Вам Господи достигнуть его.

Бывает так, что душа думает, что она смиренна, а внутри скрывает гордое самомнение. Вот тут и надо смотреть в сердце. Тут лучше иметь смирительные внешние отношения.

Осуждение не словом только совершается, но и внутренним движением сердца. Оно уже есть, коль скоро неблаговолительно о ком помыслит душа.

Вы оскорбились. Оскорбились каким-либо невниманием, значит ценить себя высоко в сердце или быть высокосердым. Терпеть, хотя и напраснину, - вот наш долг. Ибо дана заповедь терпеть, то надо всякий случай неприятный претерпевать, не пропуская, и претерпевать с радостию, без нарушения мирных отношений. Ибо Господь сказал: если ударят в ланиту, подставь другую, а тут муха пролетела, да крылом зацепила, и мы на дыбы, готовы ли мы исполнять заповедь Христову.

Заповедь о ланите надо понимать не только буквально, надо разуметь всякий поступок ближнего, которым как нам кажется, он не отдал нам должного внимания и почета. Всякий такой поступок, хоть он самый маленький, - взгляд, мина и прочее, - есть ударение в ланиту, и не только его переносить, но быть готову на большее унижение, это соответствует подставлению другой ланиту. А если не будем этого исполнять, то какие мы ученики Христовы, которыми себя считаем. А если бы в сердце было чувство недостоинства, то никакой обиды не почувствовали.

От чего мы осуждаем других? От того, что не стремимся познать себя. Кто занят познанием себя самого, тому некогда замечать за другими. Осуждай себя и перестань судить других  ... . Считай каждого человека лучшим себя. Без мысли сей, если бы кто и чудо сотворил, далек от Бога.

Дух Святый дает истинное смирение. Человек и самый разумный, если не имеет в себе Духа Святаго, не может надлежащим образом знать себя, ибо без помощи Божией, он не может видеть своего внутреннего состояния души. Но Дух Святый, вселившись в сердце человека, показывает ему всю внутреннюю бедность и слабость, и растление души и сердца его, и удаление от Бога. И при всех добродетелях и правде показывает ему все грехи его, леность и нерадение о спасении и благе человека. Его грубое себялюбие там, где он и не подозревал его. Кратко сказать, Дух Святый показывает все в настоящем виде, и тогда человек начинает смиряться истинным смирением, и теряет надежды на свои собственные силы и добродетели, считает себя худшим из людей.

Дух Святый научает истинной молитве. Никто, пока не получит Святаго Духа, не может молиться такою молитвою, которая истинно приятна Богу. Потому что, когда начнет молиться, то душа его рассеивается в разные стороны, от одной вещи к другой, и не может удержать свои мысли на одном. Он не знает должным образом ни самого себя, ни своих нужд, ни того, как просить и чего просить у Бога, и не знает, кто такой Бог. Но человек, в котором обитает Дух Святый, и знает Бога, и видит, что Он есть Отец его, знает, как приступить к Нему, и как просить и чего просить от Него. Мысли его в молитве стройны, чисты, устремлены к Богу, и молитвою своею он точно может сделать все. И в свое время, ведомое Господу, трудолюбивая душа вкусит живым чувством сердца от сего плода молитвенного и тогда поймет, что молитва есть дело райское, как говорит о сем великий делатель ''умной молитвы'' Паисий Величковский, приводя о сем слова преп. Дорофея, что первозданный человек, помешенный Богом в раю пребывал в молитве. ''Из сих слов явствует, - продолжает Паисий, - что Бог, создав человека по образу Своему и по подобию, ввел его в рай сладости делать сады бессмертные, то есть мысли Божественные, чистейшие, высочайшие и совершенные, по святой Григорию Богослову. И это есть ничто иное, как только то, чтобы он, как чистый душой и сердцем, пребывал в зрительной молитве, то есть в сладчайшем видении Бога, и мужественно, как зеницу ока, хранил ее, как дело райское, чтобы она никогда в душе и сердце не умалялась. Велика потому слава священной и божественной ''умной молитвы'', которой край и верх, то есть начало и совершенство, даны Богом человеком в раю, откуда она имеет свое начало''.

Вот сокровенная песнь сердца о небесном херувимском песнопении, которому подпевали отцы, живя на земле, песнь о тайне Царствия Божия, внутрь нас сущего, для вхождения в которое они нам указали путь ''умного делания'' или ''непрестанной молитвы'', ''путь трезвения'' или ''хранения ума''. Сим ''умным деланием'' и спасались все святые в городах и пещерах, и в вертепах земли, и в миру среди моря житейского, ибо сей путь ''умного делания'' и есть пристанище тихое и безмятежное, в котором несомненно спасается душа, по слову святой аввы Исаии Отшельника (Добротолюбие, 1, стр. 455).

Господь даровал бытие человеку по любви Своей к Своему творению, и человек получил это бытие, как дар любви Божией. Потому эта жизнь дана всем, кого возлюбил Бог. А будущая жизнь принадлежит тем, у кого родилась в сей жизни ответная любовь к Богу. И никакие искусственные приемы не могут привлечь сего залога любви, никакое книжное учение и никакое посвящение в сию Божию тайну не привлекает ее благодати. Привлекает ее лишь сердце, отрешенное и сокрушенное пред Богом, сокрушению дается сия благодать. Милетий Исповедник об этом так говорит: ''Те, которые много усердных молитв творят, воистину подвергаются всегда свирепым искушениям, ибо нет другого такого мучения для бесов, как усердная молитва!''. У каждого умного труженика они ухитряются, незаметно для него, выкрать внутреннее, -  елей, так сказать, самую душу делания, жизнь, самое сокровище, ему оставляют один светильник, оболочку с ядом пристрастия к сей оболочке. Окраденная душа и держится за эту оболочку с особым пристрастием, не подозревая сей своей окраденности, не подозревая, что оболочка пуста, светильник без елея.

Всякая добродетель и жизнь духовная состоит в земных условиях из внешнего и внутреннего, пост и бдение, хождение в храм, и одежда духовная, и служение у святой Престола, и молитва и все прочее. Все это имеет и внешний вид духовной жизни и внутренний - самою жизнь. Кто держится за внутреннее и живет этим внутренним, тому и внешнее на пользу, а кто держится только за внешнее, служит ядом смертельным, бывает в вечное осуждение. А в последних временах христиане настолько оскудеют внутренним, что Господь сказал: ''Сын человеческий прешед, обрящет ли веру на земле?'' (Лк. 18, 8).

Из всякой добродетели и из духовной жизни, из всякого духовного делания, наши умные, бестелесные, невидимые враги стараются выкрасть содержимое, выкрасть самую душу и подменить это пристрастием к внешнему, к оболочке, чтобы окраденная душа крепче держалась за эту оболочку, не заботясь о внутреннем. Этим окрадыванием и подменою они и губят бедную, невнимательную душу.

У одного выкрадывают духовный смысл поста, который заключается в умном воздержании, и оставляют ему одни грибки, капусту, да сухарики с водичкой, за которые и держится бедная душа с пристрастием, не замечая того, что самое существенное у поста выкрадено - нет умного воздержания в помыслах, в словах, нет воздержания в вожделении плоти, а потому и нет самой внутренней сущности поста.

У другого выкрадывается глубокий духовный смысл черной рясы, знаменующей траур по себе, как по мертвеце и мертвенное отношение ко всему земному, плотскому, вещественному и оставляют ему еще одну рясу и при том непременно добротную, шелковую, да фасонно сшитую, и ею прикрывают не мертвенную плоть, а сластолюбивую, вожделенную жизнь плоти... И душа с гордостию носит свою добротную, тленную рясу, не замечая своей окраденности и наготу пред Богом.

У иного выкрадывают прекрасную любовь к храму, спасительную любовь к церковной молитве и оставляют душе одно внешнее стояние, ибо в то время, когда телом душа стоит в храме, умом своим бродит по улицам, по базару, мысленно занимается куплей-продажей и всякими житейскими делами и ведет рассуждение и беседу в уме  ...  .

С кем же? Конечно, с мысленными обольстителями и ворами-демонами, которые, обольстив через помыслы, усыпив ее бдительность, увели с собой из храма и мысленно забавляли ее, как фокусники и обольстители, всякими забавами и обольщениями. И трудится хождением в храм бедная душа и часто всю жизнь напрасно, не замечая того, что она почти всегда выходит из храма окраденной, и что за всю долгую жизнь своего хождения, может быть ни разу ни была в храме с благоговейным вниманием и не молилась, как должно.

Хотя остатки монашества еще сохранились, но умной молитвы в монашестве не стало давно. А бедная, окраденная душа монашеская все еще держится за черную рясу, за четочки, за пятисотицу, за монашеский ангельский образ, утратив при этом умное ангельское делание, умное ангельское житие. И держится душа с пристрастием за все это внешнее.

То же происходит и с молитвою вообще. Выкрадывают у молящихся самую душу молитвы - вниамние, а с вниманием и те добродетели, которые наразлучны с ним: благоговение, страх, неспешность и оставляют душе один неспешный набор слов, внешнюю оболочку: неукоснительное исполнение правила, усердные поклоны и прочее, и заставляют душу крепко держаться за эту оболочку, без всякого внимания к своим помыслам и вожделениям, без внимания к своему плотолюбивому житию, чтобы потом обольщенная душа, узрев себя окраденною, с одним лишь светильником молитвы, но без елея благодати Божией, в час смерти возопила на радость злобным демонам, пред закрытою дверью милосердия: ''Увы, увы! Горе мне!'' Ибо молитва без внимания это светильник без елея.

Не избежал этих злохитрых врагов и чин людей освященных, не пощадили они и предстоятелей святого Престола. Окрадывают почти всех, за исключением весьма редких, благоговейных счастливцев, оградивших себя мудро трезвенным вниманием и плачем. Остальные окрадываются безжалостно. Выкрадывают  у них смысл священного сана и служения, выкрадывают благодать хиротонии, благодать апостольства. Выкрадывают благоговение, страх, внимание и веру и оставляют им одно внешнее благочиние ''по уставу'', да болезненное устремление к богатым епархиям и приходам.

Кто нас защитит от их злобного коварства и губительной хитрости, чтобы нам, подобно нашим прародителям, не подвергнуться окончательному обману и окрадыванию и не быть изгнанным из рая духовной жизни в тьму плоти и ее вожделений, и вместо служения Богу сердцем, не держаться за одно внешнее, чтобы нам не услышать грозное слово кроткого Господа: ''Не знаю вас, ибо вы чтили меня устами, а сердце ваше далеко отстояло от меня''.

Эти грозные слова будут сказаны не всем, а только тем чтителям Бога, у которых похищено внутреннее - сердце, у которых был похищен елей и кто держался за внешний светильник без елея, кто держался за внешнее почитание, позабыв ту святую истину, что Бог чтится не внешним, а внутренним.

Кто истинно подвизается в спасении, тот всякий день, в который он не оплакивал грехов своих почитает потерянным, хотя бы и совершал в этот день какие-нибудь добрые ''дела'' (Слово 5, 33). И далее святой говорит: ''Хотя бы и великие подвиги проходили в жизни нашей, но если мы не приобрели болезнующего сердца, то все они противны и суетны'' (Слово 7, 64).

Покаянный плач души - это великое духовное, умнотелесное оружие, данное Милосердым Богом против ее умнотелесных разбойников и губителей. Плачущей душе Сам Бог Помошник и Заступник. Плачущая душа покрывается особым покровением Божиим - светозарным, огнепальным и к ней не дерзают приближаться враги. Так говорит об этом святой Григорий Синаит: ''Когда дьявол увидит кого-либо живущим плачевно, то не может пребывать при нем, отвращаясь смирения, производимого плачем''. Потом отцы сказали: ''Стяжи плач души и он сохранит тебя во всех путях твоих и привлечет к тебе небесное утешение, привлечет молитву сердца, которая проведет тебя дальше рая - к Самому владыке рая, к Праведному Судии, Который и защитит вопиющую душу вдовицу от ее соперника''. Ей говорю, подаст ей защиту вскоре.