|
1. О любви и вере. Как стяжать в душе
своей любовь к Богу?
2. О воссиянии и созерцании света и о таинственной беседе
Духа.
Послушаем, братие, Спасителя нашего и Бога,
Который явно говорит нам во Святом Евангелии: не приидох, да
сужду мирови, но да спасу мир (Ин.12:47); в другом же месте
Евангелие показывает и способ спасения, говоря: тако возлюби
Бог мир, яко и Сына своего единороднаго дал есть, да всяк веруяй
в Онь, не погибнет, но имать живот вечный (Ин.3:16). Итак,
кто верует сему от всей души, убежден, что Христос пришел не
судить его, а спасти не за добрые его дела или труды и поты, но
ради одной веры в Него, тому как можно не любить Его от всей
души своей и от всего помышления своего? Особенно, когда
услышит, что Он претерпел такие страсти для спасения его и всех
людей, - то есть как Он, Сын Божий и Бог, равночестный и
единосущный Отцу, сый превыше небес, содержащий всю тварь
державною рукою силы Своей, снисшел с небес, вошел в утробу Девы
и Богородицы, пребыл в ней девять месяцев и соделался человеком,
и как Он, сый со Отцем Своим горе на небесах, благоволил долу на
земле соделаться плодом чрева, проходя по порядку весь чин
естества нашего, - и когда помыслит о прочих таинствах
воплощенного домостроительства Его и о страстях, какие претерпел
за людей Он, бесстрастный по естеству, - то есть как неизреченно
родился в вертепе, как повит был пеленами и положен бедно в
яслях бессловесных животных, Царь всяческих, как принесен был в
храм, принят Симеоном на руки и благословлен им как один из
простых людей, как бежал в Египет и оттуда опять возвратился в
Назарет и повиновался родителям Своим, как крестился от Иоанна в
Иордане-реке, как искушаем был диаволом в пустыни, как совершил
такие чудеса, - и между тем не был за то предметом удивления, а
паче предметом зависти, был поносим и осмеиваем злыми и
нечестивыми людьми, которых бесстыжие уста мог заградить и
тайно, и явно, и иссушить языки их, и совсем истнить голоса их,
- как предан был Иудою, учеником своим, как был взят и связан,
как злодей какой, как приял ударение в ланиту от одного раба,
как предан Пилату, как какой виновный, как осужден на смерть,
как бичеван, осмеян, поруган, одеян в багряную хламиду, держал в
руках трость, которою принимал от богоубийц иудеев удары по
пречистой главе Своей, как был увенчан терновым венцом, как
распят на кресте, который и нес Сам, носящий всяческая словом
Своим, как вышел из Иерусалима и шел на лобное место, как
окружали Его воины и убийцы оные с бесчисленным множеством
народа, следовавшего за Ним видети кончину, как ужасались тому
Ангелы с небес, как Бог и Отец взирал на единосущного и
сопрестольного Сына Своего, претерпевавшего все сие от
нечестивых иудеев, как висел Он нагий на кресте, быв пригвожден
гвоздми по рукам и ногам, как напоен желчию с уксусом, - и все
сие претерпел с великодушием неслыханным, моляся безначальному
Отцу Своему - простить тем, которые распяли Его.
Когда человек помыслит о всем этом, как
возможно, чтобы он не возлюбил Господа от всей души своей? Ибо
когда вспомнит он, что Господь наш Иисус Христос, будучи Бог
безначальный, Сын безначального Отца, сосущий и единосущный
Всесвятому и поклоняемому Духу, сошел с небес, воплотился,
соделался человеком и пострадал по любви к нему все то, о чем мы
сказали пред сим, и другое, большее того, чтобы избавить его от
тления и смерти и сделать сыном Божиим и богом, подобным Ему, то
- пусть он будет жестче камня и хладнее кристалла, - возможно
ли, чтоб не умягчилась душа его и не согрелось сердце его
любовию к Богу? Я утверждаю, и так есть воистину, что если кто
поверит всему этому от всей души и из глубины сердца, то тотчас
стяжет в сердце своем и любовь к Богу. Ибо, как говорят, что,
когда раскроется маргаритная раковина и в нее войдет роса
небесная и луч блистания молнийного, тогда в ней тотчас
производится Маргарит, так, разумей, зарождается и любовь к Богу
внутрь нас. Когда душа услышит о сказанных выше страстях
Христовых и мало-помалу поверит всему, тогда в силу веры
воспринятой раскрывается, бывши прежде заключенною по причине
неверия, и как только раскроется, тотчас входит внутрь сердца,
как роса небесная, любовь к Богу вместе с неизреченным светом,
как блистанием молнии, и бывает, как Маргарит светлый и
блещащийся, - о коем говорит Господь, что обретший его купец
пошел, продал все имение свое и купил его. Итак, кто сподобится
уверовать так, как мы сказали, и обрести внутрь себя умный
Маргарит любви к Богу, тот не может не презреть всего и не
раздать бедным, что ни имеет, чтобы сохранить любовь к Богу
твердою, полною и всецелою. Ибо, когда он всему предпочитает
любовь Божию, тогда и она день ото дня множится в душе его и
бывает в нем чудом чудес, неизреченным и неизъяснимым, которого
ни ум понять не может, ни слово - высказать. И бывает он в
исступлении под действием этого непостижимого и неизреченного
чуда, имея ум свой весь прилепленным к нему, и исходит всецело
весь вне мира сего, не телом, но всеми чувствами своими, так как
и они вместе с умом устремляются к тому, что созерцается внутри
души, и приходит в откровения и видения Господни, и слышит
неизреченные глаголы.
2. Итак, тот, кто сподобится увидеть и
услышать таковое и взойти до созерцания Бога, тому возможно ли
после сего оставаться в сообращении с людьми или внимать тому,
что представляют чувства его и помышления? Если удостоившийся
иной раз предстать пред лице смертного царя и беседовать с ним
забывает все прочее и бывает весь поглощен вниманием только к
словам царя, сколь паче естественно быть таковым тому, кто
сподобится, - сколько это возможно для человека, - увидеть Бога,
Творца, Владыку и Господа всяческих и беседовать с Ним, и
слышать голос Того, Кто имеет судить живых и мертвых? Возможно
ли такому не быть исступленну и не изыти, воистину, вне мира
сего и самой плоти своей? Возможно ли, чтоб он не возжелал
навсегда пребыть с сим Царем небесным и согласился отдалиться от
Него и спуститься к мирским заботам и попечениям о вещах тленных
и исчезающих? Не верю, совершенно не верю, чтоб кто-нибудь из
разумных людей позволил себе это. Ибо явно, что блага мира сего
обыкновенно сопровождаются печалями и трудами, мучительными и
болезненными, а та жизнь, коей живет кто в Боге: беседует с Ним
и созерцает неизреченные оные блага, превосходит всякое
блаженство и есть выше всякой славы, счастия, радости и
утешения, поколику есть выше всякой чести, всяких утех и всех
видимых благ настоящей жизни. Сколько упокоение на дорогой и
мягкой постели превосходит лежание на какой-либо жесткой и
неровной доске, столько же превосходит всякое веселие и
наслаждение настоящей жизни радость и отрада, почерпаемые душою
в общении и беседе с Богом. Почему многократно бывает, что,
когда кто по неведению или нерадению оставит Бога и божественные
созерцания и перейдет к заботам и суетностям мирским, то, как
только почувствует горечь, какую имеют дела мира, и безмерный
вред, какой причиняют они душе, спешит как можно скорее
возвратиться опять к Богу, от Коего отдалился было, осуждая себя
самого без жалости за то, что увлекся земным, ринулся в терния
мира и в огнь, поядающий души человеческие, почему бежит отсюда
и прибегает опять к Богу, Владыке своему. И если бы Господь наш
не был человеколюбив и не принимал нас, когда возвращаемся к
Нему, если б Он не был незлобив и гневался, а не хвалил нас за
возвращение наше, то воистину не спаслась бы никакая душа - ни
святого, ни тем паче всякого другого. Почему все, скончавшиеся в
святости и добродетели, даром спасены, а не за добрые дела и
добродетели свои, и не они только, но и те, которые скончаются
после сего, все даром спасены будут.
Поелику, таким образом, спасение подается
нам, верным, не ради добрых дел наших, да не похвалится кто о
себе, как говорит Апостол, то совсем не следует нам полагаться
на дела, разумею: на посты, бдения, спание на голой земле, алчбу
и жажду, ношение вериг или умучение тела власяницами, потому что
все это само по себе - ничто. Многие злонравные люди, большею
частию из бедных, переносят это, но все остаются такими же, не
оставляя свой худости и не делаясь хорошими. Полезно бывает и
это для некоторых тем, что смиряет тело и умаляет его живость и
возбудительность, но Господь не этого только требует, а сердца
сокрушенного и смиренного, - того, чтоб сердце наше всегда
взывало к Нему со смиренным помыслом: кто есмь аз, Господи мой
Боже, что Ты благоволил сойти на землю, воплотиться и умереть за
меня, чтоб избавить меня от тления и смерти и сделать общником и
наследником Твоей славы и Божества? Когда будешь иметь такое
смиренное мудрование и будешь в таких упражняться помыслах в уме
своем, то тотчас придет к тебе Господь, обымет тебя и
облобызает, дарует Дух правый в сердце твое, Дух избавления и
прощения грехов твоих, увенчает тебя дарами Своими и сделает
славным мудростию и ведением. Ибо что другое так любезно и
благоприятно Богови, как сердце сокрушенное и смиренное и
мудрование самоуничиженное? В таковом-то смиренномудрии души
обитает и почивает Бог - и всякий навет врага против нее
остается безуспешным; все греховные страсти исчезают в ней и,
напротив, множатся плоды Духа Святого, как то: любы, радость,
мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость,
смиренномудрие и воздержание от всех страстей; за сим потом
следует божественное ведение, премудрость Слова, бездна
сокровенных помышлений и таин Христовых. Кто достигнет до такого
состояния и окачествуется так, тот изменяется благим изменением
и бывает земным ангелом; телом сообращается он с людьми в мире
сем, а духом ходит на небесах и сообращается с Ангелами, и от
неизреченной радости распространяется в любви Божией, к которой
никто никогда не может приблизиться, если прежде не очистит
сердца своего покаянием и многими слезами и не достигнет глубины
смиренномудрия, чтоб приять в душу свою Святого Духа, благодатию
и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, Коему подобает
слава и держава во веки. Аминь.
|
|