|
1. О созерцании и откровении, и о душе
просвещенной; и как действует благодать Святого Духа в том,
в коей царствует любовь к Богу, и кто пришел в глубину
смирения.
Возлюбленные братия мои! Велико и безмерно
есть снисхождение и человеколюбие Божие к человекам. Почему,
удивляясь неизреченной благости Божией и трепеща, взываю так:
сколь изумительно дивна сила заповедей Божиих и в какое дивное
состояние приводят они тех, которые творят и исполняют их! И я
начал некогда исполнять заповеди Божии, когда немного выступил
из глубины грехов и несколько освободился от покрывавшего меня
мрака. При этом нередко будучи тесним злыми навыками своими,
боялся я за себя, но любовь и вожделение добра гораздо чаще
направляли меня к добру. В начале все, что я делал, было одно
лишь удаление от зла, но потом оно само начало подвигать меня на
добро. В это время одно особенно причиняло мне тяготу и
неприятность - это злой навык сластолюбия, который уничтожается
чтением Божественных Писаний и навыком в добрых деланиях. Ибо
как, когда утром восходит солнце, мало-помалу разгоняется тма и
исчезает, так и когда воссиявает добродетель, прогоняется грех,
как тма, и, наконец, совсем уничтожается. Тогда мы являемся
добрыми и добродетельными во всем, как прежде были злы и
порочны. Так помощию небольшого терпения и малого доброго
произволения, или, лучше сказать, помощию Бога живого
воссозидаемся мы наконец и обновляемся после того, как очистимся
душою и телом и умом. Вследствие сего мы делаемся тем, о чем
прежде не знали, будучи омрачены страстьми, и получаем еще то,
чего недостойны.
Из этого получил нечто и я, непотребный и
худейший всех. Ибо добро есть проповедовать с великим
благодарением благодеяния, полученные от человеколюбивого Бога
благодатию Искупителя нашего Иисуса Христа. Я получил благодать
на благодать и благодеяние на благодеяние, огнь на огнь и
пламень на пламень. К моему восхождению и преуспеянию даны были
и другие восхождения и преуспеяния, а в конце восхождения -
свет; к этому свету - другой свет, светлейший; среди сего света
воссияло блестящее Солнце, из которого явился луч, исполнивший
всяческая. Что бы это значило - было недомыслимо. В это время я
только проливал сладкие слезы, удивляясь неизреченному.
Тогда Божественный, первый ум стал беседовать
с моим собственным умом и так поучать его: понял ли ты, в какое
дивное состояние возвело тебя оное человеколюбие и сила, ради
веры твоей и малого терпения твоего, свидетельствовавшего о
любви твоей? Се, подлежа смерти, ты сделался бессмертным и,
одержим будучи тлением, стал нетленен. Се, живя в мире, ты
пребываешь со Мною. Се, нося тело, не бываешь влачим сластьми
телесными. Ты мал телом, но умом созерцаешь все. - На это со
страхом и вместе с радостию я отвечал: кто есмь, Господи, я,
грешный и нечистый, что Ты воззрел на меня и снисшел до беседы
со мною? И Ты, пречистый, невидимый и неприступный для всех, как
являешься мне приступным и сладостнейшим, и видим еси краснейшим
во благодати и славе, Тебя осиявающей?
Слышанное мною слышал я таинственно и отвечал
некако необычно. Сверхъестественность созерцания привела меня в
удивление, но пристрашность его будто душу разлучила с телом.
Неизреченная красота Явившегося поразила сердце мое и подвигла к
беспредельной любви; любовь же не дала уже мне обратиться опять
долу, но я радовался, как совсем исторгшийся из уз плоти и,
однако ж, все же пребывающий целым человеком. Мне даваемо было
удостоверение, что прощены все грехи мои, и опять я видел себя
самого грешнейшим паче всякого человека. Не мог я не верить
Тому, Кто говорил мне, и, опять, боялся Ему верить, чтоб не
впасть в превозношение. Нередко восхожу я на высоту созерцания
без воли моей и опять схожу с нее волею моею, чтоб не забыть
меры человечества и безопаснее соблюсти смирение. Я знаю много
такого, чего не знают другие, и, опять, паче всех невежествен
есмь. Радуюсь, что Христос, в Которого я уверовал, даровал мне
царство вечное и непоколебимое, и опять, как недостойный благ
оных, плачу, и никогда не перестану плакать. Не смею отверсть
уст своих, чтоб просить отпущения грехов моих, - и, опять,
движимый любовию, воодушевляюсь и приемлю дерзновение молить
Бога за других братий и (да реку в безумии) услышан бываю.
Предстою с дерзновением пред Богом и молюсь, как сын, а в
чувствах сердца моего имею себя чуждым и бездерзновенным. Слышу:
добре, рабе верный и прочее, и нахожу себя поистине таким, что
не только не употребил как должно, но даже и не сохранил ни
одного таланта из всех тех даров, какие мне даны. Мне кажется,
что я достиг самого крайнего предела добродетели, и в то же
время чувствую себя погруженным в бездну грехов моих и клонюсь к
отчаянию. Когда бываю в чувстве ниже всех, тогда возношусь
превыше небес и любовию опять соединяюсь с Иисусом Христом,
Богом нашим, - на Коего и уповаю, что когда освобождусь от этой
земной и тяжелой плоти, или когда умру, тогда ближе представлен
буду пред Него и просвещен Им, да познаю яснее вечную радость и
ликование тамошней любви. Это пожелал я написать вам, братия
мои, не для того, чтоб стяжать славу и быть прославленным от
людей. Да не будет! Ибо такой человек безумен и чужд славы
Божией. Но написал для того, чтоб вы увидели и познали безмерное
человеколюбие Божие и то, сколь легко бремя заповедей Спасителя
нашего Бога и, напротив, сколь велико и несравненно воздаяние
благости Его; познав же это, чтоб или возжелали улучить и себе
любовь Его, или убоялись и вострепетали, как вечной смерти,
лишения оной. При этом и для того пожелал я написать о всем
сказанном, чтоб вы познали высоту смирения и знак совершенной
любви. Еще и для того, чтоб вы познали и дело снисшествия Божия
и дар Божественной Его благодати, то есть эту мену, какую сделал
Он с нами, человеками, прияв человечество и дав вместо его
Божество; чтоб познали дивный образ восстановления нашего и то,
как живут восхотевшие веровать в распеншегося Христа, те то
есть, которые восподражали Его послушанию и смирению, и
решились, отвратясь от худшего, устремиться к лучшему, от греха
- к добродетели, от земного - к небесному, от плотского - к
духовному, от человеческого - к божественному; и еще чтоб
увидели, как изменяются те, которые оставляют все по любви к
возлюбившему нас Богу и, однако ж, не лишаются ничего ни из
настоящего, ни из будущего, - то есть как омраченные входят
дивно в свет, приближаясь к великому Свету, и как они,
соединяясь с горним, поставляются богами и над дольним, как это
было в древнее время с Моисеем, - как, находясь среди всех, не
оскверняются нисколько сообращением с ними и, благотворя
ближним, не терпят никакого ущерба в добре, но, оказывая милость
другим, сами получают больше, чем дают, - особенно когда по
человеколюбию делаются подобными человеколюбивому Богу; - как
они смиряются по мере того, как возвышаемы бывают, и как
возвышаются по мере того, как смиряются; лишаются всего
необходимого в жизни по смирению, - и не терпят никакого
лишения, будучи питаемы вечною жизнию святой любви.
Се, открыл я вам таинства, которые были
сокрыты во мне, ибо вижу, что близок конец жизни моей. Я желал
дать вам увидеть и познать и образы покаяния, и первые ступания
новоначальных, и успехи средних, и меры совершенных, и
расположить вас подражать, если не хотите другому кому, то мне,
духовному отцу своему, породившему вас духовно, возлюбившему вас
от всей души, воздоившему (вскормившему. - Ред.) вас
млеком слова Божия, напитавшему хлебом, животворящим всяческая,
и показавшему, как шествовать путем спасительных заповедей Бога,
Коему подобает всякая слава ныне и присно, и во веки веков.
Аминь.
|
|