Замечание к фрагментам

Подробное исследование воззрений Валентина мы осуществляем в первой части этого исследования, однако несколько слов сказать необходимо прямо сейчас, пока наше впечатление не испорчено многочисленными и местами путанными данными ересиологов.

Итак, что мы можем сказать о Валентине, о его собственном учении, на основании этих нескольких отрывков и того контекста, в котором они возникают у Климента и Ипполита?

Валентин, оказывается, был гимнографом. Правда, толкование Ипполита к гимну мне кажется слишком фантастичным. По сути, он делает то же самое, что и современные исследователи, включая и нас с вами, а именно, пытается в собственных словах Валентина увидеть то, что сообщают об учении школы Валентина его источники (и, прежде всего, Ириней). Однако попробуем воздержаться от такой практики, хотя бы на время.

Думаю, читатель согласится, что даже эти немногие слова Валентина весьма интересны. Они написаны хорошим и образным языком, действительно подходящим для устного выступления. Обращает на себя внимание полное отсутствие специальной терминологии и всех тех космогонических спекуляций, которые естественно было бы ожидать от гностика. Это важное обстоятельство нуждается в объяснении.

Как мы видим, аллюзии в тексте в основном евангельские, причем окрашены они платонически. Особенно это очевидно из высказывания об образе и первообразе (фр. С). Очевидно, что Валентина очень волнуют проблемы, связанные с местом человека в мире. Из фрр. А и В можно, по видимому, заключить, что Валентин действительно обращается к людям, избранным по природе, которые пришли в этом мир с особой миссией. Эта избранность обусловлена тем семенем высшей природы, которое было вложено в них неким высшим Богом без помощи (или даже вопреки) низшим божествам. Терминология и общий стиль проповедей предполагает, что слушатели знакомы с иудейскими и христианскими писаниями.

Знаменитый гностический термин Эон (Вечность) также употребляется (фр. C), следовательно, учение Валентина, даже если он и не развивал «эонологию», может быть, по крайней мере, источником для позднейших спекуляций Птолемея, Гераклеона и других его последователей. Из комментария Климента следует, что образ Софии, Плеромы и концепция небесного брака, также фигурируют, хотя в данном случае слова Климента подозрительно похожи на соответствующее место из Извлечений из Теодота, 32, следовательно, могут быть вторичным толкованием, не приближающим нас к пониманию собственного учения Валентина.

Ясно, что Валентин был мистиком, глубоко вовлеченным в иудейско-христианскую эсхатологическую проблематику. Кроме того, очевидно, что он не был чужд философии. 

3.2. Валентин. Свидетельства

Предварительные замечания

Приводимые здесь пассажи из Ипполита, Марцелия, Климента, Епифания, Иринея и Тертуллиана избраны на том основании, что они содержат определенные сведения о самом Валентине. Сведения о Валентине и его учении, достаточно разнообразные и многочисленные, неразрывно связаны со свидетельствами о его школе, поэтому все они помещены в следующем разделе. По вышеуказанной причине эта подборка свидетельств не является исчерпывающей, однако, как мне кажется, позволяет составить представление как об общих положениях, которые разделяли Валентин и его последователи, так и о некоторых уникальных особенностях учения самого основателя школы.

Те немногие сведения о жизни и деятельности Валентина, которые сохранили нам его христианские оппоненты, помещены в самом начале раздела.