[508][72] Можно предположить, что световая метафора, которая пронизывает этот труднопостижимый пассаж, является указанием на “избранное семя”, которое в гностических писаниях очень часто ассоциируется со светом. Желание матери, по видимому, состояло в том, чтобы мужское семя и женское соединились. Однако, о точном значении этого всего можно только догадываться.

[509][73]Buqo/j. Это, очевидно, образ непостижимого первоначала (Нерожденного и нестареющего Эона).

[510][74] Оставшаяся часть шестой главы, где история порождения одних имен другими продолжается, здесь опущена.

[511][75] Это и последующее утверждение ср. Excerpta ex Theototo, 60.

[512][76] Критический анализ гипотезы о «школе Валентина» см. в.: Markschies Christoph. Valentinian Gnosticism: Toward the Anatomy of a School. – The Nag Hammadi Library after Fifty Years. Ed. John Turner and Anne McGuire. Leiden: Brill, 1997, p. 401–438.

[513][77]См. Биографическое свидетельство. Учение этих gnosticoi явилось, по представлению Иринея, источником спекуляций Валентина. Кого именно имеет здесь в виду Ириней неясно.

[514][78] Валентин и его последователи часто употребляли сельскохозяйственные термины типа этого.

[515][79] Cf. Adv. Haer. I 1, 2. Следовательно, Ириней эксплицитно связывает эти два варианта, однако зачем он повторяет это? Вполне вероятно, поскольку копирует другой источник.

[516][80] См. Валентин, фрагмент G.

[517][81] О композиции первой книги Adversus haereses см. первую главу.

[518][82] Ириней пропускает здесь следующий акт этой драмы: создание Адама, Евы и человеческих родов.

[519][83] В манускрипте сказано “Церковь”, однако большинство издателей, на основании других свидетельств, принимают это исправление.

[520][84] Возможно, глосса.

[521][85] Вполне вероятно, что это пересказ, а не точная цитата.

[522][86] О Птолемее, одном из наиболее знаменитых учеников Валентина, см. отдельный раздел.

[523][87] О Марке более подробнее см. ниже.

[524][88] Далее (Adv. Val., 5 ff.) Тертуллиан перечисляет своих предшественников в труде “опровержения ересей”. Он называет Юстина, Милтиада, Иринея и Прокула. Кого именно он использует для своего описания учений валентиниан, неясно. Вполне вероятно, что он имел какие-либо иные источники, однако не сами оригиналы, поскольку говорит далее следующее: “Но если и были ереси, то именно те, о которых написано. Трудно представить, что кто-либо “на досуге” (otiosus) сфабриковал все это. Скорее всего, он имел под рукой соответствующие материалы”.

[525][1] У Иринея (Adv. Haer. II 4,1) он упомянут вместе с Птолемеем; Тертуллиан (Adv. Val. 4) говорит, что он, вместе с Секундом и Марком, пошел дальше Птолемея; Ипполит (Ref. VI 35,6) говорит, что вместе с Птолемеем, он был главным представителем «италийской школы» Валентина; Феодорит Киррский (Haer. I, 8) также упоминает его среди других валентиниан.

[526][2] См.: Pagels E. The Johannine Gospel in Gnostic Exegesis: Heracleon’s Commentary on John. Atlanta: Scholars Press, 1989.

[527][3] Подробнее об этом см. Ehrman Bart D. Heracleon, Origen and the Text of the Fourth Gospel. – Vigiliae Christianae 47 (1993) 105–118.

[528][4] Прекрасная подборка фрагментов Гераклеона (по Оригену) недавно переведена и опубликована А.Д. Пантелеевым, А.В. Петровым, А.В. Цыбом: Фрагменты Гераклеона Гностика из трактата Оригена “Толкование на Евангелие от Иоанна”. – AKADEMEIA. Материалы и исследования по истории платонизма. Межвузовский сборник. Выпуск 2. СПб., 2000. С. 305–328. Эти авторы предпочли расположить свидетельства по тематическому признаку.

Предыдущая Следующая