Здесь уместно припомнить, что особенно остро "начало" (avrch,) переживает как божественное Дионисий Ареопагит, который в юстиниановскую эпоху обнаруживается в своих сочинениях впервые так полно и последовательно в церковной христианской истории - именно в 530-е годы были введены в широкий оборот сочинения corpus'a areopagiticum. Именно у Дионисия мы читаем, что "Божество есть начало священного порядка, Сам Иисус - богоначальнейшая и пресущественная премудрость, начало, сущность и богоначальнейшая сила всякого священноначалия, освящения и обожения". Тема начала здесь очень емкая и глубокая, здесь есть моменты, смежные по форме с платонической традицией ("О началах" Оригена), тем самым актуализируется жанр, который был исконно близок всей греческой традиции, и теперь он вводится в контекст традиции собственно христианской и переосмысливается радикальнейшим образом, иногда до полярной противоположности тому, чем он является в платонической и неоплатонической традиции. Связь с этим божественным началом в осуществлении той и другой власти аскетико-эсхатологична, эта связь сохраняется именно в этом измерении, осуществляя себя как служение.

Но раз не может быть гарантирована она ни юридически, ни магически, ни как-либо иначе, то всегда есть риск утратить, исказить, деформировать эту связь, характер этой связи, утратить эту аскетико-эсхатологическую напряженность, ибо она тоже есть дар. Всякий раз, когда человек опирается на себя как такового, на собственно человеческое, всегда есть риск утраты, подмены, инверсии, перераспределения этих ценностных ориентаций и переориентации самих ценностей. Чтобы ещё раз подчеркнуть особый характер этой связи, напомню слова апостола Павла, который говорит в послании к Колосянам: "Ибо вы умерли, и жизнь ваша сокрыта со Христом в Боге. Когда же явится Христос, жизнь наша, то и мы с Ним явимся" (Кол. 3,3-4). Это очень важная и проливающая исчерпывающий, высветливающий суть темы свет на проблематику аскетико-эсхатологического измерения отношения связи реальной деятельности священнической и царственной с божественным началом как неким даром власти. Здесь в сущности и говорится о том, что подлинное наше начало, жизнь наша сокрыта со Христом в Боге. Для нашей темы важным является слово "сокрыта", т.е. потрясающим образом здесь речь идет о жизни - о том, что составляет суть нас самих, это мы сами, наша жизнь - и она оказывается сокрыта, и сокрыта в этом смысле и для нас самих - сокрыта со Христом в Боге. Мы в этом эмпирическом аспекте нашего бытия себе до конца уже не принадлежим, наша жизнь, поскольку мы христиане, запечатленные в таинстве Крещения и Миропомазания Духом Святым, сокрыта со Христом в Боге. И уже мы сами по отношению к своей сокровенной сути тоже находимся в этом аскетико-эсхатологическом измерении, мы не обладаем собой, своей собственной сутью как готовой данностью, как наличием человеческих способностей, они нам в подлинном своем сокровенном эсхатологическом вечном измерении заданы, и мы их обретаем в служении по образу того, как наша жизнь сокрыта со Христом в Боге, по образу того, как нам во Христе задана мера Его возраста, ибо в Его возраст призваны мы прийти, возрасти.