В 1829-м году проводил я зиму в Площанской
пустыни
[1]. И поныне там, в саду, стоит уединенная,
деревянная келлия, в которой я жил с моим
товарищем. В тихую погоду, в солнечные ясные
дни, выходил я на крыльцо, садился на скамейку,
смотрел на обширный сад. Нагота его покрывалась
снежным покрывалом; кругом все — тихо, какой-то
мертвый и величественный покой. Это зрелище
начало мне нравиться: задумчивые взоры невольно
устремлялись, приковывались к нему, как бы
высматривая в нем тайну.
Однажды сидел я, и глядел пристально на сад.
Внезапно упала завеса с очей души моей: пред
ними открылась книга природы. Эта книга, данная
для чтения первозданному Адаму, книга содержащая
в себе слова Духа, подобно Божественному
Писанию. Какое же учение прочитал я в саду? —
Учение о воскресении мертвых, учение сильное,
учение изображением действия, подобного
воскресению. Если б мы не привыкли видеть
оживление природы весною, то оно показалось бы
нам вполне чудесным, невероятным. Не удивляемся
от привычки; видя чудо, уже как бы не видим его!
Гляжу на обнаженные сучья дерев, и они с
убедительностью говорят мне своим таинственным
языком: “мы оживем, покроемся листьями,
заблагоухаем, украсимся цветами и плодами:
неужели же не оживут сухие кости человеческие во
время весны своей?”
Они оживут, облекутся плотью; в новом виде
вступят в новую жизнь и в новый мир. Как древа,
невыдержавшие лютости мороза, утратившая сок
жизненный, при наступлении весны посекаются,
выносятся из сада для топлива: так и грешники,
утратившие жизнь свою — Бога, будут собраны в
последний день этого века, в начатке будущего
вечного дня, и ввергнуты в огнь неугасающий.
Если б можно было найти человека, который бы
не знал превращений, производимых переменами
времен года; если б привести этого странника в
сад, величественно покоящийся во время зимы сном
смертным, показать ему обнаженные древа, и
поведать о той роскоши, в которую они облекутся
весною: то он вместо ответа, посмотрел бы на
вас, и улыбнулся — такою несбыточною баснею
показались бы ему слова ваши! Так и воскресение
мертвых кажется невероятным для мудрецов,
блуждающих во мраке земной мудрости, непознавших,
что Бог всемогущ, что многообразная премудрость
Его может быть созерцаема, но не постигаема умом
созданий. Богу все возможно: чудес нет для Него.
Слабо помышление человека: чего мы не привыкли
видеть, то представляется нам делом несбыточным,
чудом невероятным. Дела Божии, на которые
постоянно и уже равнодушно смотрим, — дела
дивные, чудеса великие, непостижимые.
И ежегодно повторяет природа пред глазами
всего человечества учение о воскресении мертвых,
живописуя его преобразовательным, таинственным
действием!
1843 года, Сергиева Пустыня.
[1] Этот общежительный монастырь находится в
Орловской епархии, между городами Севском и
Дмитровском, в 40 верстах от каждого.
