Откуда Ты шествуешь? Где Твое обычное селение? Где Ты был доселе? Почто
доселе оставлял меня в одиночестве, в сиротстве, в нищете, в смерти
ужасной? Познав Тебя, я познал, что без Тебя таким было мое состояние!
Так было оно бедственно! Я стоял в преддвериях темного ада, я был
повергнут в глубокую, неисходную пропасть. Не оставляй меня! Не могу
быть без Тебя! Если оставишь - опять я в дверях ада, опять в пропасти,
опять в бедствии невыносимом и невыразимом.
Ты приходишь! Я не вижу образа шествия Твоего; вижу Твое пришествие,
вижу не плотскими очами - ощущением. Ты не даешь ни времени, ни способа
размыслить - кто Ты? Неожиданно являешься в душе, Невидимый и
Непостижимый! Являешься с несказанной тихостью и тонкостью, вместе с
властью и силой Творца, потому что изменяешь всего человека: изменяешь,
претворяешь, воссоздаешь, обновляешь и ум, и сердце, и тело! Ты -
Сильный - входишь в дом, связываешь крепкого, расхищаешь сосуды дома,
расхищаешь не в погибель - во спасение! И дом и сосуды были прежде
Твоими, Ты их устроил, устроил для Себя, они сами отдались в горестный
плен хищнику. И были они доселе - ум мой, душа моя, тело мое - под
властью лютого властелина, действовали под его влиянием. Ты приходишь:
они отныне поступают в Твое распоряжение, начинают действовать под Твоим
влиянием, святым, блаженным. Как назову Тебя? Как скажу о Тебе братии
моей?
Как передам им имя Странника, уклонившегося под кров души моей, под
кров обветшавший, пришедший в окончательное разрушение, открытый для
ветров порывистых, для дождя и снега - под кров, лишь годный для
стоялища бессловесных? Что нашел ты в сердце моем, к которому приходили
попеременно различные греховные помышления, входили в него
беспрепятственно, находили в нем, как в яслях, как в корыте свиней,
лакомую пищу разнообразных страстных чувствований? Мне кажется, я знаю
имя Гостя моего! Но, взирая на нечистоту мою, страшусь произнести имя.
Одно неблагоговейное произнесение великого и всесвятого имени может
подвергнуть осуждению! Сколько страшнее самое присутствие Именуемого! Но
Ты присутствуешь! Твоя безмерная благость привела Тебя к скверному
грешнику, чтобы грешник, познав достоинство и назначение человека,
вкусив самым опытом, увидев ощущением, яко благ Господь
[2], оставил пути беззаконий, оставил возлюбленное себе блато
(болото - ред.) смрадных страстей, позаботился о стяжании чистоты
покаянием, соделался Твоим храмом и жилищем.
Как же назову витающего у меня, витающего во мне Странника? Как
назову чудного Гостя, пришедшего утешить меня в моем изгнании, исцелить
от болезни неисцелимой, изъять из пропасти мрачной, вывести на поле
Господне злачное, наставить на стези правые и святые, пришедшего отъять
непроницаемую завесу, которая доселе распростиралась пред очами моими,
закрывала от меня величественную вечность и Бога моего? Как назову
Наставника, возвещающего мне учение о Боге, учение новое и вместе
древнее, учение Божественное, а не человеческое? Назову ли Наставника
светом? Я не вижу света, но он просвещает ум мой и сердце превысшее
всякого слова, превыше всякого земного учения, без слов, с несказанной
быстротой, каким-то странным - так выражу невыразимое - прикосновением к
уму, или действием внутри самого ума. Назову ли Его огнем? Но Он не
сжигает, напротив того - орошает приятно и прохлаждает. Он - некий
глас хлада тонка
[3]; но от Него бежит, как от огня, всякая страсть, всякий греховный
помысл. Он не произносит никакого слова, не произносит и вместе
глаголет, учит, воспевает чудно, таинственно, с несказанной тихостью,
тонкостью, изменяя, обновляя ум и сердце, прислушивающиеся Ему в
безмолвии. в душевной клети. Он не имеет никакого образа, ни вида,
ничего в Нем нет чувственного. Он вполне невеществен, невидим, крайне
тонок: внезапно, неожиданно, с несказанной тихостью является в уме, в
сердце, постепенно разливается во всю душу, во все тело, овладевает ими,
удаляет из них все греховное, останавливает действие плоти в крови,
соединяет рассеченные части человека во едино, являет целым наше
естество, которое рассыпалось от страшного падения, как рассыпается от
падения сосуд скудельный. Кто, видя воссоздание, не познает руки
Создателя, единого имеющего власть созидать и воссоздавать?
Доселе говорю лишь о действии, не называя, кто действующий.
Наименовать мне Его - страшно! Осмотрите меня, братия! Разглядите
совершающееся во мне! вы скажите мне, что во мне совершается? Вы скажите
мне, кто совершающий? Чувствую, ощущаю в себе присутствие Странника.
Откуда Он пришел, как во мне явился - не знаю. Явившись, Он пребывает
невидимым, вполне непостижимым. Но Он присутствует, потому что действует
во мне, потому что обладает мной, не уничтожая моей свободной воли,
увлекая ее в Свою волю несказанной святостью Своей воли. Невидимой рукой
взял Он ум мой, взял сердце, взял душу, взял тело мое. Едва они ощутили
эту руку, как ожили! Явилось в них новое ощущение, новое движение -
ощущение и движение духовные! Я не знал доселе этих ощущений и движений,
даже не ведал, не предполагал существования их. Они явились, и от
явлений их скрылись или сковались ощущения и движения плотские и
душевные; они явились, как жизнь - и исчезло, как смерть, прежнее
состояние. От прикосновения руки ко всему существу моему ум, сердце и
тело соединились между собой, составили нечто целое, единое; потом
погрузились в Бога, пребывают там, доколе их держит там невидимая,
непостижимая, всемогущая рука. Какое же чувство объемлет меня там?
Объемлется все существо мое глубоким, таинственным молчанием, вне всякой
мысли, вне всякого мечтания, вне всякого душевного движения,
производимого кровью; субботствует и вместе действует все существо мое
под управлением Святого Духа. Управление это необъяснимо словом.
Пребываю как упоенный, забываю все, питаюсь недоведомой, нетленной
пищей, нахожусь вне всего чувственного, в области невещественного, в
области, которая превыше не только вещества, превыше всякой мысли,
всякого понятия: не чувствую самого тела моего. Очи мои смотрят и не
смотрят, видят и не видят, уши слышат и не слышат; все члены мои упоены
- и я шатаюсь на ногах моих, держусь за что-нибудь руками, чтобы не
упасть мне, или лежу, поверженный на одр, как бы в болезни
безболезненной и в расслаблении, происшедшем от переизобилия силы.
Чаша Господня, чаша Духа упоявает державно
[4]. Так провожу дни, недели!.. И сокращается время!.. Молчание
дивное, объемлющее ум, сердце, душу устремившихся всей крепостью - своей
к Богу и потерявшихся - так сказать - в бесконечном движении к
беспредельному, молчание это - вместе и беседа, но - без слов, без
всякого разнообразия, без мыслей, превыше мыслей. Странник, совершающий
все это, имеет и голос и слово необычное, без слов и звука говорящие и
слышимые таинственно. Ищу в Писании, где бы сказано было о таких
действиях, чтобы познать чудного Странника, и невольно останавливаюсь
перед словами Спасителя: Дух, идеже хощет, дышет, и глас его слышиши,
но не веси откуду приходит и камо идет, тако есть всяк человек рожденный
от Духа
[5]. Как же назвать самое действие? Оно примиряет, соединяет
человека с самим собою, а потом с Богом: невозможно не узнать в этом
действии веяния благодатного мира Божия, превышающаго всяк ум,
соблюдающаго сердце и помышления во Христе Иисусе
[6], подаемого приходящим к человеку, обновляющим человека Святым
Духом. Точно! При этом действии ум и сердце соделываются евангельскими,
соделываются Христовыми; человек зрит Евангелие начертанным в себе, на
скрижалях души, перстом Духа.
Божественный Странник отходит, скрывается так же незаметно, как
незаметно приходит и является. Но Он оставляет во всем существе моем
воню бессмертия, невещественную, как и Сам Он невеществен, воню
духовную, живительную, ощущаемую новым ощущением, которое Он насадил или
воскресил во мне. Оживляемый, питаемый этим благоуханием, пишу и сказую
слово жизни братии моей. Когда же истощится это благоухание, когда
раздастся в душе моей воня смертная страстей, тогда и слово мое - без
жизни, заражено смрадом и тлением!..
Если кто, слыша из уст грешника слово великое о действиях Духа,
колеблется неверием, смущается мыслью, полагая, что возвещаемое действие
есть действие прелести бесовской, тот да отвергнет помышление хульное.
Нет, нет! Не таково действие, не таковы свойства прелести! Скажи,
свойственно ли диаволу, врагу, убийце человеков, делаться врачом их?
Свойственно ли диаволу соединять во едино рассеченные грехом части и
силы человека, изводить их из порабощения греху на свободу, изводить из
состояния противодействия, борьбы междоусобной, в состояние священного о
Господе мира? Свойственно ли диаволу извлекать из глубокой пропасти
неведения Бога и доставлять живое, опытное Богопознание, уже не
нуждающееся ни в каких доказательствах извне? Свойственно ли диаволу
проповедовать и подробно объяснять Искупителя, проповедовать я объяснять
приближение к Искупителю покаянием? Свойственно ли диаволу восставлять в
человеке падший образ, приводить в порядок расстроенное подобие?
Свойственно ли приносить вкушение нищеты духовной и вместе воскресения,
обновления, соединения с Богом? Свойственно ли диаволу возносить на
высоту Богословия на которой человек бывает как ничто, без мысли, без
желания, весь погруженный в чудное молчание? Это молчание есть
иссякновение всех сил существа человеческого, устремившихся к Богу, и,
так сказать, исчезающих перед бесконечным величием Бога
[7]. Иначе действует прелесть, и иначе Бог, беспредельный Владыка
человеков, Который был и ныне есть их Создатель. Тот, Кто создал и
воссозидает, не пребывает ли Создателем? Итак, услышь, возлюбленнейший
брат, услышь, чем различается действие прелести от действия
Божественного! Прелесть, когда приступает к человеку, мыслью ли или
мечтанием, или тонким мнением, или каким явлением, зримым чувственными
очами, или гласом из поднебесной, слышимым чувственными ушами -
приступает всегда не как неограниченная властительница, но как
обольстительница, ищущая в человеке согласия, от согласия его приемлющая
власть над ним. Всегда действие ее, внутри ли оно, или снаружи человека,
есть действие извне; человек может отвергнуть его. Всегда встречается
прелесть первоначально некоторым сомнением сердца; не сомневаются о ней
те, которыми она решительно возобладала. Никогда не соединяет прелесть
рассеченного грехом человека, не останавливает движений крови, не
наставляет подвижника на покаяние, не умаляет его перед ним самим,
напротив того, возбуждает в нем мечтательность, приводит в движение
кровь, приносит ему какое-то безвкусное, ядовитое наслаждение, тонко
льстит ему, внушает самомнение, устанавливает в душе идол я.
Божественное действие - невещественно: не зрится, не слышится, не
ожидается, невообразимо, необъяснимо никаким сравнением, заимствованным
из этого века; приходит, действует таинственно. Сперва показывает
человеку грех его, растит в очах человека грех его, непрестанно держит
страшный грех пред его очами, приводить душу в самоосуждение, являет ей
падение наше, эту ужасную, темную, глубокую пропасть погибели, в которую
ниспал род наш согрешением нашего праотца; потом мало-помалу дарует
сугубое внимание и сокрушение сердца при молитве. Приготовив таким
образом сосуд, внезапно, неожиданно, невещественно прикасается
рассеченным частям, и они соединяются воедино. Как прикоснулся? Не могу
объяснить: я ничего не видел, ничего не слышал, но вижу себя измененным,
внезапно ощутил себя таким от действия самовластного. Создатель
подействовал при воссоздании, как действовал Он при создании. Скажи:
слепленное из земли тело Адама, когда лежало еще не оживленное душой
пред Создателем, могло ли иметь понятие о жизни, ощущение ее? Когда
внезапно оживилось душой, могло ли прежде размыслить, принять ли душу,
или отвергнуть ее? Созданный Адам внезапно ощутил себя живым, мыслящим,
желающим! С такой же внезапностью совершается и воссоздание. Создатель
был и есть неограниченный Владыка - действует самовластно,
вышеестественно, превыше всякой мысли, всякого постижения, бесконечно
тонко, духовно вполне, невещественно.
Но ты еще колеблешься сомнением! Смотришь на меня и, видя перед собой
толикого грешника, невольно вопрошаешь: неужели в этом грешнике, в
котором действие страстей так явно и сильно - неужели в нем действует
Дух Святой? Справедливый вопрос! И меня он приводит в недоумение, ужас!
Увлекаюсь, согрешаю, прелюбодействую с грехом, изменяю Богу моему,
продаю Его за мерзостную цену греха. И несмотря на мое постоянное
предательство, на мое поведение изменническое, вероломное, он пребывает
неизменен. Незлобивый, Он ожидает долготерпеливо моего покаяния, всеми
средствами привлекает меня к покаянию, к исправлению. Ты слышал, что
говорит в Евангелии Сын Божий? Не требуют, говорит Он,
здравии врача, но болящии. Не приидох призвати праведники, но грешники
на покаяние
[8]. Так говорил Спаситель: так и действовал. Возлежал Он с
мытарями, грешниками, вводил их через обращение к вере и добродетели в
духовное родство с Авраамом и прочими праведниками. Тебя удивляет,
поражает бесконечная благость Сына Божия? Знай, что столько же благ и
всесвятой Дух, столько же жаждет спасения человеческого. столько же
кроток, незлобив, долготерпелив, многомилостив Дух - одино из трех
равночестных Лиц всесвятой Троицы, составляющих собой, неслитно и
нераздельно, единое Божественное существо, имеющих единое естество.
И грех-то привлекает Святого Духа к человеку! Привлекает Его грех, не
осуществляемый совершением, но зримый в себе, признаваемый,
оплакиваемый! Чем более человек вглядывается в грех свой, чем более
вдается в плач о себе, тем он приятнее, доступнее для Духа Святого,
Который, как врач, приступает только к сознающим себя больными, напротив
того отвращается от богатящихся суетным своим самомнением
[9]. Гляди и вглядывайся в грех твой! Не своди с него взоров!
Отвергнись себя, не имей душу свою честну себе
[10]. Весь вдайся в зрение греха твоего, в плач о нем! Тогда, в свое
время, узришь воссоздание твое непостижимым, тем более необъяснимым
действием Святого Духа. Он придет к тебе, когда ты не чаешь Его -
воздействует в тебе, когда ты признаешь себя вполне недостойным Его!
Но если в тебе кроется ожидание благодати - остерегись: ты в опасном
положении! Такое ожидание свидетельствует о скрытном удостоении себя, а
удостоение свидетельствует о таящемся самомнении, в котором гордость. За
гордостью удобно последует, к ней удобно прилепляется прелесть. Прелесть
есть уклонение от Истины и содействующего Истине Святого Духа, уклонение
ко лжи и содействующим лжи духам отверженным. Прелесть существует уже в
самомнении, существует в удостоении себя, в самом ожидании благодати.
Это ее первоначальные виды, так почка, цвет, зародыш - первоначальные
виды зрелого плода. От ложных понятий являются ложные ощущения. Из
ложных понятий и ощущений составляется самообольщение. К действию
самообольщения присоединяется обольстительное действие демонов. Демоны
первенствуют и начальствуют в области лжи: произвольно подчинившийся
демонам поступает под насильственное влияние их. Как омраченный и
обольщенный ложью, признанной им за истину, он лишается самовластия, не
примечая того. Такое состояние - состояние прелести. В него входим, в
него низвергаемся за гордость нашу и самолюбие. Любяй душу свою,
погубить ю: а ненавидяй души своея в мире сем, в живот вечный сохранит ю
[11]. Аминь.
[1] К названию статьи: эта статья заимствована из опыта инока,
занимавшегося умной молитвой и пришедшего от нее в то упоение, о котором
говорит святой Исаак Сирин в конце 55-го Слова. Такое упоение есть
действие духовного ощущения, как тот же Исаак Сирин в 38-м Слове сказал:
"Духовный разум есть ощущение живота вечного, а живот вечный - ощущение
Божественное, т. е. даруемое Святым Духом". О духовном ощущении говорит
преподобный Макарий Великий в 7 беседе; прп. Симеон Новый Богослов в
Слове 1-м; преподобные Григорий Синаит и Нил Сорский называют его
благодатным молитвенным действием. Наименование Странник, в смысле
статьи, употреблено в 4-й беседе прп. Макария Великого.
[2] Пс. 33, 9.
[3] 3 Цар. 19, 12.
[4] Пс. 22, 5.
[5] Ин. 3, 8.
[6] Флп.
[7] Иов. 42, 6.
[8] Мф. 9, 12.
[9] Лк. 1, 53.
[10] Деян. 20, 24.
[11] Ин. 12, 25.
