Так явился человек, освещенный тенью того света, который был в нем, и его разумение превышало разумение его творцов. Сначала они склонились (перед тем светом), который видели в человеке. Однако затем посоветовались с остальными ангелами архонтов и другими силами и, смешав огонь и землей, а воду и пламенем, они схватили его. И четыре огнедышащих ветра (55) бушевали как ураган. И они сбросили его в тень смерти.

3. Сотворение телесного человека и библейская история о рае.

Затем они слепили еще одно творение (Gen. 2: 7), на сей раз из «праха», воды, огня и пневмы, то есть из материи (в пространной версии: неведения), тьмы, страсти и противоположного (a)ntikei/menon) духа. И это были оковы, гробница тела, в которую они одели человека, его телесные оковы.[740][41] Таково было его первое падение и лишение. Однако Мысль первого света, оставаясь в нем, пробудила его разум.

Архонт поселил его в раю, (56) говоря: «Пусть он там наслаждается» (cf. Gen. 2: 15), однако на самом деле желая обмануть его, ибо его наслаждения были горьки, а его красота ущербна. Их наслаждения – это обман, их еда – это медленный и неизлечимый яд, а его обещания ведут только лишь к смерти. То же самое касается и того дерева, которое они посадили, говоря, что это «древо жизни». Я открою вам таинства их жизни! Это их противоположный дух, который призван был ввести Адама в заблуждение, чтобы он не узнал о своем совершенстве. Именно таково это дерево. Корни его горьки, его ветви  – это тень смерти, (57) его листья – это ненависть и обман, его запах – это смола зла, плоды – это желание смерти, а его семя дает напиток тьмы, и те, кто пробует его, отправляется в ад. Что же касается «древа познания добра и зла», которое является отражением света, и плоды которого они запретили есть, то есть не слушать ее, ибо эта заповедь была направлена именно против нее и предназначена для того, чтобы Адам не узнал о своем совершенстве и не понял, что он лишен его, – так это именно я научил их отведать от него».

(58) Тогда я спросил его: «Христос, разве не змей научил их?»

Он улыбнулся и сказал: Змей научил ее сексуальной страсти и распутству, поскольку они полезны ему. Он понимал, что она не послушает его, поскольку умнее его. Однако он хотел лишить его силы, и потому погрузил его в состояние забвения».

Я спросил его: «Христос, что такое забвение?»

Он ответил: «Не то, о котором говорит Моисей: «И он погрузился в сон» (Gen. 2: 21). Он сокрыл свой обман за некой завесой и погрузил Адама в состояние бесчувственности. (59) Верно говорит пророк: «Я отягощу уши их сердец, чтобы они лишились способности понимать и ничего не видели» (cf. Is. 6: 10). Однако отражение света скрылось в нем. В своей страсти архонт хотел извлечь его из его ребра, однако его невозможно схватить и напрасно зло преследует его. Оно не в силах овладеть им (cf. Io. 1: 5).

4. Сотворение женщины и ее «просвещающая» роль

Тогда он еще раз попытался лишить его силы и создал еще одно творение, которое приняло форму женщины.[741][42] Он поставил ее перед ним, однако не таким образом, как это описывает Моисей: «И он взял ребро его и сотворил из него женщину» (Gen. 2: 21). И Адам немедленно пробудился от похмелья тьмы, (60) ибо она, будучи отражением света, рассеяла ту завесу, которая закрывала его разум. Тут же вспомнив о своей природе, он сказал: «Это кость моей кости и плоть моей плоти» (Gen. 2: 23). По этой же причине муж должен покинуть отца своего и мать и «прилепиться к своей жене, и станут они одна плоть» (Gen. 2: 24). Точно так же супруг его Матери был послан и ее дефект был исправлен.[742][43] Поэтому он и назвал ее «матерью всех живущих» (Gen. 3: 20). По указанию свыше и через откровение это отражение научило его знанию. (61) Расположившись на древе в образе орла (a)eto/»), она научила его тому, что нужно отведать знания, чтобы постичь свое совершенство, ибо оба они некогда претерпели падение в состояние забвения. Ялдаваоф понял, что они отпали от него, и проклял их. В довершение всего он распорядился, чтобы муж правил женой (Gen. 3: 17), ибо он не знал о том таинстве, которое происходит свыше. Они же испугались и не  решились обвинить его в неведении.