[429][45] Homer., Od., VII 36.

[430][46] Сf. Hippol., Ref., V 7, 9; 10, 19 (наассены).

[431][47] Phaedrus, 246a.

[432][48] Gen. 1: 7.

[433][49] Cf. Ref. V 9, 1 (наассены).

[434][50] Cf. Ps. 110: 1.

[435][51] Вероятно, ошибка Ипполита, поскольку восьмое небо обычно считалось простирающимся до сферы неподвижных звезд.

[436][52] Далее следует рассуждение о 365-ти небесах и имени Abrasax, в точности соответствующее тому, что написано у Иринея (см. выше). Учитывая неуместность этого высказывания здесь, естественно предположить интерполяцию.

[437][1] Побробнее о мифе о Софии в гностицизме см., например: Deidre J. Good. Reconstruction of the Tradition of Sophia in Gnostic Literature (Atlanta, Scholars Press, 1987); R.H. Arthur. The Wisdom Goddess: Feminine Motifs in Eight Nag Hammadi Documents (New York, Lanham, 1984); Karen L. King, ed. Images of the Feminine in Gnosticism (Philadelphia, Fortress Press, 1988).

[438][2] Этот сюжет содержит в себе традиционный теологический парадокс: высшая сущность, творящая мир с неизбежностью, каким-то образом сохраняет абсолютную свободу воли. Мысль высшего и неизреченного Бога, Барбело, творит мир “самовольно”, – говорится в Апокрифе Иоанна (Codex III, 23, 20-21); cf. Irenaeus, Adv. Haer. I 30, где сказано, что Высшая духовная сущность (Святой Дух) и прародительница всего живого была не в силах удержать свет, ее переполняющий, и выплеснула его в материю (то есть, в неоформленные “воды”). Эта сила называется Левой или Prouneikos. Об этом противоречивом термине см.: Anne Pasquier. Prouneikos. A Colorful Expression to Designate Wisdom in Gnostic Texts. – Images of the Feminine in Gnosticism, pp. 47-66.

[439][3] Cf.: G. Quispel. From Mythos to Logos. – Gnostic Studies I, p. 52.

[440][4] Этот сюжет мы встретим не раз в Извлечениях из Теодота Климента и Adv. Haer. Иринея, а также в Hypost. Archon. 95, 31-34 (Codex II 4).

[441][5] Ср., например: “Дай мне Премудрость (Софию), чтобы она села справа от моего трона” (Sap. 9: 4); ср. Sap. 1:10; Prov. 1: 20-33; 8: 1-36, где говорится о предвечно сущей Софии.

[442][6] В трактате, условно названном Достоверное учение (Authoritative Teaching, Codex V 13, 24, 15 ff.) рисуется несколько иной образ: душа “упивается” вином и через наслаждения плоти забывает о своем отце и брате. Забыв о них и утратив знание, она становится подобной животному.

[443][7] См. Трактат о душе, 127-128, Достоверное учение (Authoritative Teaching, Codex V 13, 23, 12-17), Tractatus Tripartitus, 78, 11.

[444][8] Сам спаситель также является “коллективным плодом Плеромы” (изложение этого см. в третьем разделе), то есть плодом полного и совершенного кровосмешения абсолютно всех Эонов.

[445][9] Cf. Irenaeus, Adv. Haer. I 11, 1: swthri/a tou= a)poplanhqe/ntoj pneu/matoj.

[446][10] По этому пути идет автор Tractatus Tripartitus. Другой яркий пример демифологизации мифа о Софии содержится в так называемом Катехизисе валентинианства (Cod. XI 2). Здесь, как и у Ипполита, Ref. VI 25, говорится, что грех Софии заключался не в стремлении “познать Отца”, но в попытке повторить подвиг творца всего и единого Бога и в одиночку создать мир.

Предыдущая Следующая