Но остается вопрос о соотношении двух этих текстов, точнее смысловых планов, которые этими двумя текстами намечаются и проясняются и сопрягаются, но сопрягаются, не исчерпывая один другой, не так, чтобы мы просто смогли наложить одно на другое, и они без остатка совпали. Такое совпадение без некоторых противоречий не получается. Это связано с тем, на что мы указали, имея ввиду анализ первого фрагмента, восходящего к книге Царств, имея ввиду, что самое благословение царской власти в книге Второзакония: "поставь над собой царя" с определенными условиями, с которыми он сможет осуществлять эту Богом благословенную власть. Но сохраняется та историческая перспектива, имея ввиду которую, Господь и благословляет не произволение иметь царя как у прочих народов, а самый факт некоего стремления и намечаемой даже возможность (ибо избрание царя расценивается как замена, как отчасти даже подмена власти самого Бога, как искажение подлинной теократии, боговластия), в которой даже должно быть осуществимо эту царскую, т.е. божественную власть реализовать человеческими средствами в лице человека. Это некий неразрешимый при сопоставлении и учете тех восполнений, которые дает соотношение этих двух текстов парадокс; противоречие именно таково: царская власть расценивается как власть божественная, ибо она стоит на месте Божием, в области бытия, где до сих пор имела факт теократия, и в этой связи ничто не изменилась - власть расценивается как то, что принадлежит Богу, и только такая власть спасительна, только такая власть приводит в землю Обетованную, а всякий иной способ властвования - ничто иное, как произвол, значит блуждание, богоотступничество. И вот, благословляется власть человека, но мыслимая как способ осуществить власть божественную.

Можно сразу сказать, что, хотя и намечены условия осуществления богоугодного правления уже и в ВЗ традиции, но в строгом смысле в самой перспективе, в конечной реализации такого рода власти, которая была бы спасительна, а не просто позволительна. Для этой теократической ситуации нет места просто позволительному или нейтральному. Всё нейтральное отождествляется с тем, что есть у прочих народов, но прочие народы находятся как бы вне действенного, созидательного осуществления Промысла Божия, их состояние - это состояние попущенности или даже отверженности, и ни то, ни другое не может быть принято как нейтральное, как позволительное. Здесь есть только то, что содействует осуществлению божественного присутствия, значит спасения, и то, что ему не содействует, ведь, речь идет о спасении, а не просто о способе более-менее комфортно устроиться в границах этого земного бытия, этой земной истории. Это нужно себе хорошо представить и в этом смысле понять неизбежность теократии, неизбежность того, что власть, которая спасает, это есть власть только Бога. В НЗ это сказано конкретно: человеку это невозможно, Богу же все возможно. Власть - это та, которая спасает, человек спасать не может.

Но вот намечается и даже фактически оформляется как процесс такое состояние бытия, когда божественная власть, которая спасает, осуществляется через человека, посредством человека. Как это возможно, сказать трудно, и в границах ВЗ очевидно, и невозможно, потому что речь здесь не идет о человечески доступных, человечески понятных механизмах осуществления божественной власти, а речь идет об органическом сочетании, соединении божественного и человеческого, в таком соединении, когда бы сама божественная власть осуществлялась человеком и по-человечески. Иначе говоря, речь идет о возможности обожения. В этом смысле этот текст или два этих текста в их соотношении и в их некотором противостоянии усложняют эту ситуацию, но в этом усложнении они обнаруживают новую глубину, которая и будет задавать главную, важнейшую перспективу для всей ВЗ истории, а эта перспектива есть мессианская перспектива. Власть с самого начала окрашена мессианской задачей, спасающая власть в конечном счете может быть осуществлена только Мессией, только Помазанником Божиим, который, будучи человеком, будет действовать на земле по-божески, Божией силой. В контексте НЗ мы можем сказать, что Он будет тем Сыном Божиим, который будет действовать на земле и по-божески, и по-человечески, в единой богочеловеческой Личности осуществляя всю полноту спасительных служений: и первосвященническое, и пророческое и царское, и это осуществится только во Христе Спасителе. Такое мессианское задание для истории осуществления и для судеб царской власти драматизирует, усложняет ВЗ-ю историю, но и историю НЗ-ю по-своему драматизирует, по-своему глубоко, остро и даже болезненно.