Иерей
Олег Давыденков
ДОГМАТИЧЕСКОЕ БОГОСЛОВИЕ
Москва
1997
РАЗДЕЛ II
О БОГЕ СПАСИТЕЛЕ И ОСОБЕННОМ ОТНОШЕНИИ ЕГО К РОДУ ЧЕЛОВЕЧЕСКОМУ
1. СОДЕРЖАНИЕ УЧЕНИЯ О БОГЕ СПАСИТЕЛЕ
Бог, будучи премудр и всеблаг, после грехопадения не оставил человека на
безвозвратную гибель, но предопределил спасти его от осуждения. Совокупность
благодатных действий Бога как Спасителя людей от греха, проклятия и смерти, т.е.
Искупление со всеми его предварительными действиями и со всеми его
последствиями, называется Божественным домостроительством (греч. "о'1коуо^{а" -
искусство управления домом, правила управления домом). Слово имеет библейское
происхождение, встречается, в частности, в Еф. 1, 10; 3, 2-9 и в Кол. 1,25.
Тайна Божественного домостроительства во всей полноте для человеческого сознания
недоступна, но Слово Божие открывает нам ее в той мере, в которой это для нас
необходимо и спасительно. По Своей любви к человеку Бог от вечности благоволил
избрать чрезвычайное средство спасения падшего человека через Единородного
Своего Сына и Животворящего Духа Святого. Обетование в этом было дано
прародителям сразу же после грехопадения в словах о семени жены, которое сотрет
главу змия (Быт. 3,15).
В течение многих веков Бог приготовлял людей к принятию Искупителя. И когда
пришла полнота времен, Единородный Сын Божий, воплотившись от Святого Духа и
Марии Девы, воспринял в единстве Своей Ипостаси человеческое естество.
Воплотившись, Господь совершает дело Искупления человеческого рода от осуждения
на вечную смерть, сообщая тем самым людям возможность быть чадами Божиими и
наследниками Его Царства.
Святый Дух, в свою очередь, Своею силою прилагает и усвояет людям спасительные
плоды Искупления, совершенного Сыном Божиим. Для этой цели основана Церковь,
которой дарованы все необходимые к освящению людей благодатные средства, в
первую очередь таинства. Завершение тайны домостроительства последует во Второе
Пришествие Христово, после кончины мира и всеобщего воскресения мертвых.
2. ПРЕДВЕЧНЫЙ СОВЕТ ПРЕСВЯТОЙ ТРОИЦЫ
О СПАСЕНИИ РОДА ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО
Участие лиц Пресвятой Троицы в спасении человека
Священное Писание (Быт. 1,26) говорит, что созданию человека предшествовало
некое таинственное совещание Божественных Лиц. "И сказал Бог: сотворим человека
по образу Нашему и по подобию Нашему". В православном богословии это совещание
Божественных Лиц о создании человека получило наименование Предвечного Совета
Божия. Само это слово "совет" по отношению к предвечному Божественному замыслу о
спасении человека встречается в Священном Писании (Деян. 2,23). Следует иметь в
виду, что славянское слово "совет" означает "волеизъявление", а не "совещание",
ибо "совещание" по смыслу означает согласование нескольких воль, тогда как в
Боге воля едина. В чем суть этого Совета, почему именно человек почтен таким
Божественным вниманием?
Бог создал человека свободным существом, которое способно злоупотребить своей
свободой, повернуться спиной к своему Создателю. Поэтому некоторые современные
богословы даже говорят о сотворении человека как о некотором Божественном
"риске". Бог предвидел, что человек недолжным образом воспользуется своей
свободой и согрешит. А согрешив, будет нуждаться в Искуплении. Поэтому Бог
определил спасти человека и предызбрал к этому необходимые средства. Эти
средства - Воплощение Сына Божия, Второго Лица Пресвятой Троицы, и Его
искупительная Жертва.
Суть Совета состоит в добровольном согласии Второго Лица Пресвятой Троицы
принести Себя в искупительную жертву ради спасения человека и всего мира. Без
этого согласия творение мира было бы так же невозможно, как и без творческого
действия Отца. Тайна домостроительства открыта нам лишь отчасти, в той мере, в
какой это для нас необходимо и спасительно. В частности, нам совершенно
неведомо, почему Бог для спасения людей избрал именно такое средство, а не
какое-то иное, хотя если исходить из того, что Бог всемогущ, Он мог бы,
вероятно, изыскать и иные способы спасти людей от осуждения. Почему именно таким
образом Господь благоволил спасти человека, мы не знаем; не случайно апостол
Павел (Еф. 1,9) говорит об Искуплении как о тайне воли Божией. Совет Божий о
спасении человека называется Предвечным Советом. В сотворении человека Бог как
Творец проявляет величайшую ответственность перед Своим творением: наделяя
человека свободой, которая заключает в себе возможность злоупотребления ею, Бог
принимает на Себя ответственность и за последствия этого злоупотребления,
принимает решение в лице Второй Ипостаси Пресвятой Троицы принять на Себя и
разделить с человеком все последствия его падшести. Священное Писание говорит,
что это решение было предвечным, т. е. Бог предвидел падение человека и принял
решение о спасении его еще до сотворения мира. Апостол Павел (Рим. 14, 24)
называет это решение тайной, о которой "от вечных времен было умолчано". В Еф.
3, 9 он говорит о тайне, "сокрывшейся от вечности в Боге". В Еф. 1, 4 апостол
говорит, что "Бог избрал нас в Нем (т. е. во Христе) прежде создания мира". И
Сам Христос называется в Свщ. Писании Агнцем, предназначенным в жертву от
создания мира (1 Пет. 1, 19-20 и Откр. 13,8).
Каково участие Лиц Святой Троицы в спасении человеческого рода?
Богу Отцу принадлежит благоволительное определение в Совете Божием спасти людей
через Своего Единородного Сына:
"Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий
верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную" (Ин. 3, 16).
Через Воплощение и искупительную Жертву Сын совершает наше спасение. Господь во
время Своего земного служения неоднократно говорил, что Он пришел для того,
чтобы исполнить волю Отца. "Моя пища есть творить волю Пославшего Меня и
совершить дело Его" (Ин. 4, 34). "Дела, которые Отец дал Мне совершить, самые
дела сии Мною творимые, свидетельствуют о Мне, что Отец послал Меня" (Ин. 5,
36). "Потому любит Меня Отец, что Я отдаю жизнь Мою, чтобы опять принять ее;
никто не отнимает ее у Меня, но Я Сам отдаю ее: имею власть отдать ее и власть
имею опять принять ее; сию заповедь получил Я от Отца Моего". (Ин. 10, 17-18)
Апостол Петр (1 Пет. 1, 18-19) говорит, что мы искуплены "от суетной жизни...
драгоценною Кровью Христа, как непорочного и чистого Агнца".
Святой Дух усвояет искупленным грешникам заслуги или, лучше сказать,
искупительные плоды Жертвы Христовой и Своим содействием совершает в сердцах
человеческих дело спасения: "Бог от начала, чрез освящение Духа и веру истине,
избрал вас ко спасению" (2 Фес. 2, 13) Везде в Священном Писании, где говорится
о благодатном освящении человека, предполагается действие Святого Духа.
Например, Ин. 3, 5: "Если кто не родится от воды и Духа, не может войти в
Царство Божие".
3. УЧЕНИЕ ЦЕРКВИ О ХРИСТЕ СПАСИТЕЛЕ
3.1. Учение о Лице нашего Спасителя или о таинстве Воплощения
Наиболее важным вероучительным документом по данному вопросу является орос IV
Вселенского собора (451 г): "Итак, последуя святым отцам, все согласно поучаем
исповедывать одного и того же Сына, Господа нашего Иисуса Христа, совершенного в
Божестве и совершенного в человечестве, истинно Бога и истинно человека, того же
из души разумной и тела, единосущного Отцу по Божеству и того же единосущного
нам по человечеству, во всем подобного нам кроме греха, рожденного прежде веков
от Отца по Божеству, а в последние дни ради нас и ради нашего спасения от Марии
Девы Богородицы по человечеству, одного и того же Христа, Сына, Господа,
единородного, в двух естествах неслитно, неизменно, нераздельно, неразлучно
познаваемого, так что соединением нисколько не нарушается различие двух естеств,
но тем более сохраняется свойство каждого естества и соединяется в одно Лицо и
одну Ипостась, - не на два лица рассекаемого или разделяемого, но одного и того
же Сына и единородного Бога Слова, Господа Иисуса Христа, как в древности
пророки (учили) о Нем и (как) сам Господь Иисус Христос научил нас, и (как)
предал нам Символ отцов".
3.1.1. Господь Иисус Христос есть истинный Бог
По данному вопросу см. Часть вторая, Раздел II, п. 6.2. (стр. 135)
3.1.2. Господь Иисус Христос есть истинный человек
3.1.2.1. Свидетельства Откровения о человечестве Иисуса Христа
Никео-Цареградский Символ веры называет Сына Божия воплотив-шимся и
вочеловечившимся. На человеческую природу Спасителя указывается уже в Ветхом
Завете. В Быт. (12,2-3; 22,18) о грядущем Мессии говорится как о семени
Авраамовом, а также как о семени Исаака (Быт. 26,4) и Иакова (Быт. 28,14).
В книге пророка Иеремии Мессия назван потомком Давида (23, 5, 6). В Новом Завете
в Евангелии от Луки (3 гл.) и Евангелии от Матфея (1 гл.) приводятся родословия
Господа Иисуса Христа, где указаны его предки по плоти. Сам Господь неоднократно
называет Себя в Евангелии человеком и Сыном человеческим. Например, Ин. 8, 40:
"Ищете убить Меня, Человека, сказавшего вам истину"; Мф. (8, 20): "Сын
Человеческий не имеет, где приклонить голову". Само выражение "Сын Человеческий"
- это не простое наименование, а мессианский титул, восходящий к ветхозаветной
книге пророка Даниила, применительно ко Христу упоминается в Свщ. Писании Нового
Завета около 80 раз. Апостолы также называли Христа человеком - например,
апостол Павел (1 Тим. 2, 5). В Деян. (17, 31) Господь Иисус Христос назван
Мужем. В 1 Кор. (15: 45, 47, 49) Господь Иисус Христос назван Вторым Адамом.
Свщ. Писание совершенно недвусмысленно говорит нам о реальности человеческой
природы Спасителя и его единосущии нам по человечеству, причем, природы как
телесной, так и духовной. Многократно в Свщ. Писании говорится о теле Спасителя.
Некая жена помазала тело Спасителя миром перед погребением (Мк. 14, 8). Апостол
Петр в 1 Пет. (2, 24) говорит, что Господь вознес наши грехи на теле Своем.
Иосиф Аримафейский просил у Пилата тело Иисусово (Мф. 27: 58,60).
Кроме того, Спасителю усвояются различные части тела, как, например, глава,
руки, ноги, голень, персты, ребра, а также плоть и кровь (Деян. 20,28).
Приписываются различные телесные отправления. Так, тело Спасителя было обрезано
(Лк. 2,21), имело нужду в пище и питье, подвер-галось усталости (Ин. 4, 6),
требовало сна (Мк. 4, 38), было способно к болез-ненным ощущениям (Лк. 22, 41-44
и Ин. 19, 30) и, наконец, вкусило смерть.
Так же усвояется Спасителю в Свщ. Писании человеческая душа или дух. В Новом
Завете по отношению к человечеству Христа слова "душа" и "дух" употребляются как
взаимозаменяемые. Усвояется душа с ее силами и проявлениями: например, в
Гефсиманском молении Христос говорит: "Душа моя скорбит смертельно" (Мф. 26, 38)
В Мф. (27, 50): "Иисус же опять возопив громким голосом, испустил дух" Усвояются
и силы души, например, ум (Лк. 2, 52) и воля (Мф. 26, 39), (Лк. 22, 42).
Усвояются и различные проявления душевной жизни, например, радость (Лк. 10, 21:
Ин. 11, 15), возмущение (Ин. 11, 33 и 12, 27), любовь (Мк. 10: 13, 16), ревность
о славе Божией и гнев (Ин. 2, 14-21), а также скорбь при мысли о страданиях и
смерти (Мф. 26).
3.1.2.2. Заблуждения относительно человечества Иисуса Христа.
Докетизм
В истории богословской мысли существовали ереси, связанные с отрицанием или
специфическим пониманием человеческой природы Христа. Одной из самых первых по
времени появления христологических ересей является докетизм, который появляется
уже в конце I столетия. Корни докетизма нужно искать в мироощущении античного
человека эллинистической эпохи с его дуалистическими представлениями о мире, с
резким противоположением духа и плоти, мира и Божества. Мысль о том, что Бог
может воплотиться, стать человеком, каким-то образом вселиться в человеческое
тело, пострадать и умереть, была чужда сознанию человека того времени, и для
многих язычников, обладающих определенным уровнем философской культуры,
обращавшихся в христианство, было естественным стремление каким-то образом
объяснять христианскую веру, привести евангельское благовестие в соответствие со
своими философскими представлениями. Реакцией на Благовестие явился докетизм.
а) Материальный докетизм
По сообщению блж. Феодорита Киррского, материальный докетизм имел несколько
разновидностей. Первоначально - это учение о призрачности человечества Христа,
т.е. никакого человечества в действительности у Христа не было, а все, что
относится в Евангелии к Его человечеству, есть призрак, некоторая иллюзия,
которую Божество вызывало в сознании тех, кто с Ним соприкасался.
Согласно блж. Феодориту, подобных взглядов придерживались: Симон Волхв, персонаж
книги Деяний апостольских, Минандр, Сатурнин.
По сообщениям св. Епифания Кипрского, докетом был Василид, а по сообщению
Тертуллиана, также и Валентин. Правда, они не считали, что тело Христово было
призрачным, было иллюзией, но они полностью отрицали Его единосущие нам,
утверждая, что человечество Христа было особой природы, называя Его тело
"небесным", "космическим" и т.п., т.е. более тонким, более совершенным, чем наши
человеческие тела.
Согласно этим авторам (все они - представители различных гностических школ),
Христос прошел через утробу Девы как через некоторую трубу или канал, ничего от
Нее не позаимствовав. В более позднее время эту же идею использовали и манихеи.
В новое время эта ересь была воспроизведена и у некоторых сектантов
протестантского толка, в частности у квакеров.
Основным аргументом от Свщ. Писания, который приводили докеты в подтверждение
истинности своего учения, были слова апостола Павла: "Бог послал Сына Своего в
подобии плоти греховной в жертву за грех" (Рим. 8, 3), считая , что слова "в
подобии плоти греховной" говорят о том, что Христос лишь имел подобие плоти
человеческой, а в действительности либо совсем плоти не имел, либо имел
особенную небесную плоть, отличную от человеческой.
В противовес докетам отцы Церкви, в частности свт. Иоанн Златоуст (Беседа 13 на
Послание к Римлянам), предлагают собственное толкование этих слов апостола:
"Если сказано, что Бог послал Сына в подобии плоти, не заключай отсюда, будто
плоть Христова была не та же. Слово "подобие" прибавлено потому, что
человеческая плоть названа плотью греха, а Христос имел не греховную плоть, но
хотя по природе одинаковую с нами, впрочем только подобно греховной нашей и
безгрешной".
У свт. Кирилла Александрийского ("О вочеловечении Господа", гл. 9) говорится:
"Апостол не просто сказал "в подобии плоти", разрушая хулу нечестивого учения,
ибо благодать Духа наперед знает все, но сказал "в подобии плоти греха", дабы мы
знали, что слово "подобие" употребил он потому, что Спаситель наш свободен от
всякого греха".
По толкованию свв. Отцов, слова "в подобии" относятся не к плоти, а к слову
"греховный". Плоть Спасителя по виду не отличалась от нашей плоти греховной,
т.е. Господь принял на Себя все последствия человеческой падшести, но собственно
от греха был свободен. Именно эту мысль они усматривают у апостола Павла, вовсе
не понимая эти слова в смысле призрачности тела Спасителя.
б) Формальный докетизм
Если материальный докетизм подвергает сомнению тождество качественных
определений человеческой природы Спасителя с нашим человечеством, то формальный
докетизм отрицает полноту воспринятой Христом человеческой природы. Наиболее
яркий пример формального докетизма представляет собой учение Аполлинария
Лаодикийского (сер. IV в). Аполлинарий был одним из первых, кто попытался
объяснить тайну соединения двух природ, Божественной и человеческой, в едином
Лице, единой Ипостаси Христа, и пришел к выводу, что Бог не мог воспринять
человеческую природу во всей ее полноте, поскольку, по мнению Аполлинария, два
совершенных, по выражению того времени, самодвижных (мы бы сейчас сказали
свободных) личностных существа, две разумные природы не могут соединиться
воедино. Поэтому, исходя из платонистской антропологической схемы, согласно
которой человек состоит из тела, души и духа, Аполлинарий пришел к выводу, что
во Христе было лишь человеческое тело (сто^о,) и человеческая неразумная душа
(\("о^), это тело оживляющая. Однако ума (уоис;), который есть источник
самоопределения человека, во Христе не было, его заменил Божественный Логос.
Таким образом, с точки зрения Аполлинария, можно говорить лишь о воплощении
Слова, а не о Его вочеловечении, поскольку Христос не является истинным,
совершенным человеком.
Учение Аполлинария было уже в IV веке подвергнуто резкой критике со стороны
таких отцов Церкви, как свтт. Григорий Назианзин и Григорий Нисский.
Аргументация свв. отцов строится не на философских, а на сотериологических
основаниях. Цель вочеловечения, воплощения заключается, во-первых, в реальном
воссоединении человека с Богом, а во-вторых, в исцелении человеческого естества,
пораженного грехом.
Поэтому, как говорит святитель Кирилл Иерусалимский, если "вочеловечение есть
призрак, то и спасение мечта". Свщмч. Ири-ней Лионский еще во II веке сказал,
что Господь наш Иисус Христос стал Сыном Человеческим для того, чтобы человек
сделался сыном Божиим. Эту мысль свщмч. Иринея в несколько иной форме
впоследствии повторяли многие последующие отцы Церкви. Святитель Григорий
Богослов в полемике с Аполлинарием провозгласил сотериологический принцип,
согласно которому "не воспринятое не уврачевано". То, что Господь воспринял в
единство Своей Ипостаси, то и исцелено и, наоборот, то, что не было воспринято,
то осталось в падшем, греховном состоянии. Исходя из этого принципа (Послание к
пресвитеру Кледонию), свт. Григорий пишет, что ум в человеке в первую очередь
нуждался в исцелении: "Ум в Адаме не только пал, но первый был поражен, ибо что
приняло заповедь, то и не соблюло заповеди, и что не соблюло, то отважилось и на
преступление, и что преступило, то наиболее имело нужду в спасении, а что имело
нужду в спасении, то и воспринято. Следовательно, воспринят ум".
3.1.2.3. Отличие Иисуса Христа от нас по человечеству
а) Господь Иисус Христос родился по человечеству
сверхъестественным образом
Со времен Адама все люди рождаются зараженными грехом, все подвержены власти
первородного греха. Первородный грех, как порча человеческой природы,
удобопреклонность человека ко злу и греху, наследуется каждым человеком от своих
родителей. Если бы Христос родился естественным образом, то Он также был бы
заражен грехом, но Бог, как мы знаем, "есть свет и нет в Нем никакой тьмы" (1
Ин. 1,5). Божественная жизнь и грех - вещи взаимоисключающие, и ничто греховное
Бог не может сделать содержанием Своей Божественной Личности, ни с чем греховным
не может вступить в общение и соединиться. Поэтому Христос не мог родиться
естественным образом.
Кроме того, если бы Христос родился естественным образом, то Он также находился
бы под властью первородного греха, а следовательно, был бы и во власти смерти и
диавола. В таком случае Он не смог бы и прочих людей освободить от их тирании.
На то, что рождение Христа, Мессии, произойдет каким-то особенным,
сверхъестественным образом, имеются указания уже в Ветхом Завете. Во-первых, это
Быт. (3, 15), так называемое протоевангелие: "И вражду положу между тобою и
между женою и между семенем Твоим и между семенем ее". В этом странном названии
"семя жены" святые отцы видят указание на особый, таинственный способ рождения
Богочеловека. В Ис. 7, 14 говорится: "Итак Сам Господь даст вам знамение: се,
Дева во чреве приимет и родит Сына, и нарекут имя Ему: Еммануил". Истолкование
этого пророчества связано с некоторыми трудностями и предполагает определенные
филологические изыскания, поскольку в древнееврейском языке имеются разные слова
для обозначения молодой женщины или девственницы. Так, слово "битула" вообще
обозначает незамужнюю девственницу, а слово "альма", которое и употреблено в Ис.
(7,14), означает молодую женщину, достигшую брачного возраста. Вообще слово
"альма" может обозначать и женщину замужнюю, но, тем не менее в Ветхом Завете в
этом значении оно практически не употребляется. В данном контексте это слово
является более точным для выражения как идеи девственности, так и идеи брачного
возраста. При переводе на греческий язык в III веке до Р.Х., оба слова, "битула"
и "альма", переводились как парО&уос,, "Дева". Именно это слово стоит в переводе
70 толковников. Отцы Церкви, в частности св. Иустин Философ ("Диспут с Трифоном
иудеем"), указывали, что такой перевод совершенно оправдан, поскольку в
противном случае пророчество Исаии лишается всякого смысла, ведь в словах
пророка Исаии есть указание, как он сам говорит, на "знамение". Если бы здесь
говорилось о рождении Еммануила просто от женщины, то в таком случае не было бы
никакого знамения и вообще ничего особенного, поскольку это совершается
ежедневно. Сам дух пророчества указывает на то, что здесь речь идет о небывалом,
особенном событии, т. е. о девственном рождении.
В Евангелии об исполнении этого пророчества рассказывается у Матфея (гл.1) и у
Луки (гл. 1). О том, каким образом совершилось Боговоплощение, пишет св. Иоанн
Дамаскин ("Точное изложение...", кн. 3, гл. II): "Тогда осенил Ее как бы
Божественное семя Сын Божий, ипостасная премудрость и сила всевышнего Бога,
единосущная Отцу, из непорочных и чистейших Ее кровей образовал Себе начаток
нашего состава, плоть, оживленную душою мыслящею и разумною, не через
оплодотворение семени, но творчески через Святого Духа". Иными словами, Дух
Святой во чреве Марии творчески, не путем последовательного развития, как это
бывает при обычном оплодотворении, а мгновенно образовал человеческий эмбрион,
который впоследствии уже был способен к самостоятельному развитию.
б) Иисус Христос есть человек безгрешный
Фактически это отличие Христа от нас по человечеству является следствием
первого, ибо безгрешность Спасителя есть следствие сверхъестественного образа
Его рождения. Человечество Спасителя получило свое бытие в Ипостаси Бога-Слова,
которая сделалась принципом его индивидуализации и сообщила ему способ
существования. С момента Воплощения человечество Христово находилось в
неразрывном единстве с Божеством. В силу этого Спасителю была свойственна
свобода от первородного греха, а значит и совершенная личная безгрешность, так
как личные грехи являются следствием греха первородного. За всю Свою земную
жизнь Господь не совершил ни одного греховного действия и был свободен от всякой
скрытой греховности.
Из Свщ. Писания мы видим, что для Христа было характерно сознание личной
безгрешности. Например, в Ин. (8, 46) Он спрашивает иудеев: "Кто из вас обличит
Меня в неправде" или в Ин. (14, 30): "Идет князь мира сего и во Мне не имеет
ничего", т.е. не имеет ничего сродного себе, ничего нечистого, на что он мог бы
распространить свою власть. Призывая всех к покаянию, Христос Сам никогда не
чувствовал нужды в покаянии. Нигде в Свщ. Писании не говорится, что Христос
испытывал раскаяние, Ему не было свойственно чувство личной виновности ни в
какой степени. На безгрешность Спасителя указывает также замечание евангелистов
при описании Его Крещения. Отмечается, что Иисус, крестившись, тотчас вышел из
воды. Это указывает на то, что после погружения в воду Господь не исповедывал, в
отличие от других людей. Свои грехи, а вышел из воды тотчас после погружения.
О безгрешности Господа говорится как в Ветхом Завете, так и в Завете Новом. В
Ветхом Завете, например, в Ис. (53, 9):
"Он... не сделал греха, и не было лжи в устах Его". Эти слова относятся к
Мессии. Апостол Петр говорит: "Он не сделал никакого греха" (1 Пет. 2, 22). В 1
Ин. (3, 5) говорится: "В Нем нет греха". У апостола Павла: "Не знавшего греха Он
сделал для нас жертвою за грех" (2 Кор. 5, 21). В Евр. (7, 26) апостол говорит о
Христе: "Таков и должен быть у нас первосвященник, святый, непричастный злу".
Из того факта, что Господь был свободен от первородного греха и не имел личных
грехов, не следует, что Он был свободен от последствий греха первородного,
потому что Господь воспринял не природу Адама в его первозданном состоянии,
какую тот имел до грехопадения, а нашу природу со всеми последствиями падения,
для того чтобы, разделив с человеком все последствия его падшести, исцелить наше
естество и все условия падшего бытия сделать условиями спасения.
С вопросом о подвержености человечества Христа послед ствиям первородного греха
связано появление ереси, которая получила название афтартодокетизма. Возникла
она в VI веке, причем первоначально не в православной, а в монофизитской среде.
В первой трети VI века имел место ученый богословский спор между двумя крупными
деятелями монофизитства - Се-виром Антиохийским и Юлианом Галикарнасским.
Севир Антиохийский в данном вопросе отстаивал позицию, близкую к православной,
считая, что Христос был по Своему человечеству подвержен всем последствиям
греха. А его противник, Юлиан, считал, что человечество Христа было нетленно, т.
е. не было причастно греху Адама и последствиям этого греха, и что все те
страстные состояния, о которых говорит Евангелие нужно рассматривать как некие
попущения со стороны Божества, которое как бы заставляло Себя в некоторых
назидательных целях испытывать страдания, по природе Ему не свойственные.
"Фтора" (фборй) по-гречески значит "тление", "порча". Сторонников Юлиана
называли "афтартодокетами", т. е. людьми, которые утверждают призрачность
тленности или страдательности человечества Христа. В ответ на это сторонники
Юлиана своих противников называли фтартолатрами, т. е. теми, кто служит и
поклоняется тленному.
Слово "тление" может иметь два значения. С одной стороны, под тлением можно
понимать разрушение, распадение на части, на составные элементы. В этом смысле,
конечно, тело Христово было нетленно, и в этом сходились как православные, так и
еретики. Второе значение слова "тление" - подверженность страдательным
состояниям. Относительно этого значения и был спор: подвержено ли тело Христа по
человечеству реально тем страдательным состояниям, которым подвергается тело
каждого из нас?
Православные и умеренные монофизиты считали, что безусловно подвержено. Св.
Иоанн Дамаскин ("Точное изложение...", кн. 3, гл. 20) пишет: "Естественные и
беспорочные страсти (та йЗюфА/пта. ло(9-п) суть страсти, не находящиеся в нашей
власти, которые вошли в человеческую жизнь вследствие осуждения, происшедшего
из-за преступления, как например: голод, Жажда, утомление, труд (труд в смысле
усталости. - О.Д.), слезы, тление, уклонение от смерти, болезнь, предсмертная
мука, от которой происходит пот и капли крови".
Господь воспринял все для того, чтобы все освятить, и в этом смысле человечество
Христово было тленным. Как заключает св. Иоанн Дамаскин, если бы оно не было
тленно, то не было бы одной и той же сущности с нами. Сами по себе эти
непорочные, или неукоризненные, безгрешные страсти не являются грехом, но у
каждого обычного человека эти страсти ведут к грехам, становятся причинами
грехов и греховных страстей. Непорочные страсти следует отличать от страстей
греховных - таких, как чревоугодие, зависть, ненависть и т. п.
У Христа мы признаем наличие безгрешных и непорочных страстей, однако во Христе
они никогда не приводили к греховным поступкам или состояниям.
По православному учению, Господь, однажды решившись воплотиться, принимает на
Себя все последствия человеческой пад-шести. Конечно, Он принимает их
добровольно. Он мог бы их не принимать, в этом отношении Его страдания являются
свободными. Но воплотившись, подчинив всецело Себя законам падшего человеческого
естества, Он уже не может не страдать. Христос, постившись 40 дней, не мог не
испытывать голод, или, пройдя длинное расстояние по жаре, Он не мог не
испытывать усталости и жажды. Иначе говоря, это совершалось автоматически,
естественно. Юлиан не отрицал, что страдания Христа реальны, но он считал, что
каждый раз требуется некое свободное согласие воли Христа на то или иное
страстное состояние. Например, Христос мог бы при сколь угодно долгом посте не
испытывать ни голода, ни иных неприятных ощущений, но для того, чтобы
уподобиться нам, Он после поста заставляет Себя испытать голод. Когда Его
прибивают ко кресту, Он не испытывает боли, но принуждает Себя ее испытать.
Постоянно как бы совершается некоторое понижение онтологического уровня,
ниспадение Богочеловека на более низкий уровень бытия. В этом принципиальная
разница между православными афтартодоке-тами, считавшими, что человечество
Христа свободно от страстных состояний и лишь периодически, в исключительных
случаях, Господь попускает Себе испытывать те состояния, которые свойственны
каждому из нас. По православному учению, с момента Воплощения Господь подвержен
всем тем безгрешным страстям, которым подвержен каждый человек. На православной
почве ересь афтартодокетизма также имела место. Известно, что на старости лет
сам император Юстиниан Великий впал в эту ересь и даже заготовил соответствующий
указ, чтобы ввести афтардокетизм в качестве официального исповедания. Впрочем,
сейчас появились исследования, которые говорят о том, что Юстиниан был оклеветан
недоброжелателями.
3.1.3. Православное учение о Лице Искупителя
3.1.3.1. Краткая история догмата
Церковь с самого начала своего существования утверждала, что Христос есть и
истинный Бог, и истинный человек, реально различая во Христе две совершенные
природы. Но в то же время Церковь исповедовала, что Христос объективно есть
единое Существо, единое Лицо, единый индивидуум, единая особь, которую нельзя
разделить на части.
В период тринитарных споров самым сложным для богословов было найти
терминологические средства, позволяющие выразить одновременно и веру в
троичность, и веру в единство Божества таким образом, чтобы одно не утверждалось
в ущерб другому. Аналогичная картина наблюдается и в истории хрис-тологических
споров. Каким образом, с одной стороны, выразить двойственность во Христе,
реальное различие двух природ, а с другой, утвердить единство бытия, единство
жизни, единство Богочеловеческого Лика таким образом, чтобы одно не находилось в
противоречии с другим? Кроме крайних еретиков II и III веков, никто из серьезных
богословов никогда не отрицал единства Лица Спасителя, тем более что в
Откровении содержится твердое основание для такого учения. Сам Иисус Христос
всегда в Евангелии говорит о Себе как о едином Лице. В Евангелии мы не встречаем
ни одного выражения, из которого можно было бы заключить о двойстве личностей во
Христе. Вопрос заключается, во-первых, в том, как мыслить это единство, а
во-вторых, в том, как идентифицировать Лицо.
а) Учение Нестория
Серьезным этапом в развитии христологии явились несторианские споры, которые
начинаются в конце 20-х годов V столетия.
Архиепископ Константинопольский Несторий был выучеником Антиохийской
богословской школы, христология которой в основном сложилась как антитеза
аполлинарианству. Для Антиохийской школы был всегда свойствен интерес к
конкретной исторической действительности и особое внимание уделялось
историческому образу Христа, тому как Он предстает в Евангелии. Особый акцент в
христологии делался на полноте человеческой природы во Христе, при этом
совершенство человеческой природы Спасителя подчеркивалась с такой силой, что
человечество часто рассматривалось как некий самостоятельный, отдельный человек,
во всем подобный нам, который лишь соединен с Божеством некоторой внешней
благодатной связью. Эти идеи особенно ярко проявляются у Диодора Тарсийского и
Феодора Мопсуэстийского, живших на рубеже IV и V веков. Учеником Феодора был
Несторий. Феодор является у нестори-ан крупнейшим "отцом Церкви", а Несторий
никогда крупным богословом не почитался.
Главным недостатком христологии Антиохийской школы, а впоследствии и
несторианства, было то, что они не могли с достаточной ясностью выразить
таинство соединения двух природ во Христе. Настаивая на полноте и совершенстве
природ, они не могли найти средств для выражения образа их соединения.
Невозможно было понять, в чем же собственно соединение Божества и человечества
во Христе реально отличается, например, от соединения Божества с кем-либо из
ветхозаветных пророков и праведников. Несмотря на все старания анти-охийских
богословов, большинство которых сознавали этот недостаток своей христологической
системы, они не находили терминологических средств, чтобы это различие
установить. Получалось, что между Христом и ветхозаветными праведниками различие
скорее в степени, нежели в качестве. Для пояснения образа соединения двух природ
во Христе антиохийцы использовали различные примеры и образы, иногда весьма
нелепые. У Феодора Мопсуэстийского имеется образ, согласно которому Божество и
человечество во Христе соединяется подобно соединению мужа и жены в плоть едину.
У Нестория основной образ - это образ дома или храма (имеется в виду человек, в
котором обитает Бог). В любом случае это единство оказывается внешним, это
единство власти, чести, силы или благоволения.
Несторианские споры начинаются после того, как Несторий был приглашен
императором Феодосием II возглавить церковь в столице империи, занять кафедру
архиепископа Константинопольского. Здесь он начал произносить проповеди, в
которых ополчился против термина "Богородица", хотя этот термин уже широко
распространился и считался неотъемлемой частью Предания. Несторий утверждал, что
Марию нельзя называть Богородицей, так как Она родила не Бога, а человека.
Наименование "Богородица" Несторий допускал в лучшем случае как некий
риторический прием.
б) Учение свт. Кирилла Александрийского
Эти проповеди вызвали резкое противодействие Несторию, прежде всего со стороны
свт. Кирилла, архиепископа Александрийского. В учении Нестория он увидел
реальную опасность рассечения единого Христа на двоицу сынов.
Сам Несторий, пытаясь объяснить свою позицию, создал учение о так называемом
"лице единения" (тгрбсяояоу ^усйоеюс). Несторий в своем богословском видении
признавал во Христе два лица, два различных субъекта - Божественный и
человеческий. Эти два лица сходятся в некоторое третье лицо, которое Несторий
называет термином "лицо единения". Иначе говоря, Христос предстает перед нами в
Евангелии как единое Лицо, как единая Личность только субъективно; по отношению
к внешнему наблюдателю Он есть единое Существо, единое Лицо, но в Самом Себе Он
заключает два лица, Божественное и человеческое. Сам Несторий никогда не
утверждал, что во Христе два лица, две личности, но весь образ его мысли
свидетельствует о том, что он полагал во Христе второй ипостас-ный центр,
человеческий, отличный от Ипостаси Бога Слова.
Таким образом, получалось, что Сын Божий и Сын Марии личностно разделены, между
ними существует только нравственная связь, подобная той, которая существовала
между Богом и ветхозаветными праведниками, а, следовательно, путь к реальному
обожению для человека по-прежнему закрыт.
В противоположность Несторию, свт. Кирилл Александрийский предложил учение об
ипостасном, или о физическом единстве. В одном из своих посланий, адресованных
Несторию, он пишет: "Слово, соединив собой ипостасно плоть, одушевленную
разумной душой, неизреченно и непостижимо для нашего ума, стало человеком и
наименовало Себя Сыном Человеческим". Хотя основная интуиция свт. Кирилла была
правильной, у него также не хватало терминов для выражения образа соединения
природ, он вынужден пользоваться конкретными примерами и образами.
Чаше всего он использует антропологический пример, т.е. приводит пример
человека, который представляет собой единое существо, единую ипостась, единую
личность, состоящую из Двух реально различных природ, души и тела. У свт.
Кирилла это основной христологический образ, абстрагируясь от которого,
невозможно понять ни логику его мыслей, ни его терминологию.
Согласно свт. Кириллу, Божество и человечество во Христе соединились ипостасно,
подобно тому, как ипостасно соединяются душа и тело в человеке. Это есть особый
вид единства, предполагающий не внешнее подлеположение природ, как у Нестория,
но их взаимное общение и взаимное проникновение внутри единой Ипостаси. Для свт.
Кирилла недопустимо говорить о каком-то особом лице, об особой личности, особом
человеческом "я". Во Христе только одно "Я", это "Я" Второго Лица Пресвятой
Троицы, Сына Божия. Христос говорит о Себе в первом лице и как о Боге, и как о
человеке. Именно Второе Лицо Пресвятой Троицы, Бог Слово, является субъектом,
подлежащим всех действий и состояний Богочеловека. Во Христе имеет место единый
личностный субъект, тождественный Второму Лицу Пресвятой Троицы. Особой
человеческой личности, особого человеческого субъекта во Христе нет.
Однако богословие свт. Кирилла тоже не было лишено недостатков. В частности, у
него мало попыток положительного изложения, в основном это полемика, как
правило, довольно резкая. Кроме того, у свт. Кирилла отсутствует четкая
терминология, например, нет строгого различения терминов "ипостась" и "природа".
К тому же свт. Кирилл, добросовестно заблуждаясь, пользовался аполлинарианскими
подлогами, т.е. книгами, которые, как он считал, принадлежат отцам Церкви, свт.
Афанасию Александрийскому и др., в действительности же принадлежащими перу
Аполлинария Лаодикийского. Ученики Аполлинария, желая спасти эти книги от
уничтожения, надписывали их именами уважаемых отцов Церкви. Знаменитая формула
"единая природа Бога Слова воплощенная" была заимствована свт. Кириллом из этой
псевдо-эпиграфической литературы.
в) Полемика с монофизитством в V-VI вв.
III Вселенский Собор, на котором святитель Кирилл был председателем, защитили
Церковь от опасности ереси Нестория, но не дали положительного учения о Лице
Искупителя.
Халкидонский Собор 451 года также не решил этот вопрос до конца. В оросе Собора
имеется некоторая недоказанность. С одной стороны, здесь утверждается личностное
единство и личностная самотождественность воплощенного Слова. Выражение "Тот же
Самый", т.е. Сын Божий, Христос, в тексте употреблено восемь раз. Очевидно, это
сделано для того, чтобы подчеркнуть идею единства субъекта во Христе, но, с
другой стороны, в оросе прямо не говорится, как понимать единую Ипостась, единое
Лицо, в Котором сходятся две природы. Есть ли это Лицо (Ипостась) Божественное
или это есть Лицо (Ипостась), которое возникло в результате соединения двух
ипостасей и двух лиц, Божественного и человеческого?
Эта недосказанность сделала возможным интерпретировать Халкидонский орос в
несторианском смысле. Известно, что сам Несторий, который в 451 году был еще
жив, одобрил соборные решения.
Примерно в течение 80 лет после окончания Собора среди сторонников Халкидона не
было ясности по этому вопросу. К сожалению, среди богословов, защитников
Халкидонского Собора, в течение этого времени не было видных богословов, которые
были бы способны аргументированно отстаивать учение Собора, в то время как на
стороне противников Собора, наоборот, было немало талантливых богословов.
Противниками Собора были монофизиты, которые считали себя преемниками великого
Кирилла Александрийского и считали, что Собор предал учение свт. Кирилла и в
завуалированном виде утвердил несторианство.
Среди монофизитов были крупные богословы - такие, как Филаксен Маббугский, Севир
Антиохийский и др.
Существенной чертой монофизитства является следующее:
Христос признается истинным Богом, но не является истинным, совершенным
человеком (хотя и может признаваться на словах). Поскольку монофизиты не
различали понятий "природа" и "ипостась" они, утверждая единство природы во
Христе, вынуждены были жертвовать полнотой человечества. В монофизитских
христологических системах, даже максимально приближенных к Православию, всегда
присутствует некоторый момент ассимиляции человечества Божеством. Человечество
не является полноценным, не является активным, самодвижным началом.
Вопрос, стоявший тогда перед богословием, можно сформулировать следующим
образом: как совместить идею полноты человеческой природы во Христе с идеей ее
безипостасности, признанием во Христе только одной Ипостаси? Все отцы того
времени были строгими последователями Аристотеля и вслед за ним признавали в
качестве философской аксиомы, что не существует природы безипостасной. Сама по
себе природа - это общее понятие, конкретно и реально существуют толькоотдельные
и индивидуальные реализации природы. "Человек" - это общее понятие, которое
постигается умозрительно. Реально существуют только отдельные ипостаси - Петр,
Павел, Тимофей.
Если признать во Христе полную совершенную человеческую природу, то в таком
случае, говорили монофизиты, нужно принять и человеческую ипостась, а если во
Христе две ипостаси, то мы имеем несторианство. Православные возражали
монофизитам: если вы во Христе исповедуете единую Ипостась и одну природу,
значит в Нем нет настоящего человечества. Человечество не является во Христе
природой в собственном смысле слова, и таким образом вы впадаете в ересь
евтихианства, крайнего монофизитства, осужденного в V в. самими монофизитами.
г) Православное учение о воипостасности человеческой природы
во Христе
Разрешение этого вопроса оказалось возможным только во второй четверти VI
столетия благодаря терминологическому нововведению. В христологии появился новый
термин: "воипостасный" ("воипостасное"). Вопрос о происхождении этого термина до
конца не изучен, поскольку он появляется примерно одновременно в работах сразу
двух авторов, которые жили и писали в одно и то же время, в одном и том же месте
- в Константинополе и носили одно и то же имя. Это Леонтий Иерусалимский и
Леонтий Византийский. Их произведения долгое время приписывали одному из них, а
именно Леонтию Византийскому, например, в собрании Миня. Критические
исследования показали, что из этих произведений Леонтию Византийскому
принадлежат только три полемических трактата. Остальные произведения,
надписанные его именем, принадлежат его современнику, Леонтию Иерусалимскому, а
некоторые не принадлежат ни тому, ни другому. Леонтий не ставит под сомнение
аристотелеву аксиому, что природа не существует без ипостаси, что нет
безипостасной природы. Но при этом он делает очень важное замечание: природа
совершенно не обязательно должна получить реальное бытие именно в своей
собственной ипостаси, она может обрести реальное бытие в индивидуализации другой
природы. Например, человек состоит из двух природ, которые по своим качественным
характеристикам. Душа и тело - это две индивидуализированные природы. В то же
время ни душа, ни тело не являются в строгом смысле ипостасями, поскольку
существуют не самостоятельно, но в составе единой человеческой ипостаси.
Христологическое приложение этого учения очевидно. Во Христе Божественное и
человеческое естество соединены по образу того, как соединены душа и тело в
человеке. Таким образом, человечество во Христе мыслится как воипостасное.
Леонтий Иерусалимский писал: "Христос не обладает некоей человеческой ипостасью,
которая обособлена подобно нашей. Но Ипостась Слова является общей, неотделимой
как от Его человеческой, так и от Его Божественной природы".
Таким образом, человечество Спасителя получает свое бытие не в человеческой
ипостаси, как в случае каждого из нас, а в Ипостаси Второго Лица Прев. Троицы,
является воипостазированным в Ипостаси Слова.
Прот. Николай Малиновский таким образом описывает тайну соединения двух природ в
едином Лице Богочеловека:
"При действительном различии Божества и человечества, с их соответствующими
свойствами и деятельностями, во Христе Иисусе есть единое Лицо Бога Слова,
единое "Я", единично сознающее Себя в двойстве естеств и управляющее всеми
явлениями и обнаружениями в жизни человека. Человеческая природа не получила
самостоятельной ипостаси, отдельно от Ипостаси Бога Слова, но получив Ипостась в
Божественной Ипостаси, стала принятой в Ипостась Бога Слова". Иначе говоря, во
Христе есть только одно "Я", это "Я" тождественно Второму Лицу Пресвятой Троицы,
Сыну Божию. Это "Я" живет, действует и сознает Себя в двух природах, по Божеству
и по человечеству. Во Христе есть полная человеческая природа, которая включает
в себя человеческое тело, разумную человеческую душу, даже человеческое
сознание. Но Тот, Кто обладает этой природой, Тот, Кто через эту природу живет и
действует, Кто осознает Себя через эту природу, есть Бог - Второе Лицо Пресвятой
Троицы.
Необходимо отметить, что человечество Спасителя ни в какой мере не
предсуществовало моменту Воплощения. Это важный догматический момент, на котором
особо акцентируют внимание свв. отцы. Св. Иоанн Дамаскин пишет ("Точное
изложение...", кн. 3, гл. II): "Само Слово (Бог Слово) соделалось для плоти
Ипостасью. Следовательно, одновременно с тем, как образовалась плоть, она была
уже плотью Бога Слова. По сему может
уединиться. И также, отречению от мира предшествует еще терпение, а
терпению - ненависть к миру, и ненависти к миру - страх и любовь. Ибо
если не устрашит сердца страх геенны и любовь не приведет к желанию
блаженств, то не возбудится в сердце ненависть к миру сему. А если не
возненавидит мира, то не потерпит быть вне его покоя. И если не
предварит в уме терпение, то человек не возможет избрать места,
исполненного суровости и никем не обитаемого. Если не изберет себе
отшельнической жизни, не возможет пребывать в молитве. Если не будет
беседовать с Богом, не пребудет в сих с молитвою соединенных
размышлениях и во всех видах сказанного нами молитвенного чина, то не
ощутит любви.
Наконец, любовь к Богу - от собеседования с Ним, а
молитвенное размышление и поучение достигается безмолвием, безмолвие -
нестяжательностию, нестяжательность - терпением и ненавистию к
похотениям, а ненависть к похотениям - страхом геенны и чаянием
блаженств. Ненавидит же нехотения <тот>, кто знает плод их, и что
уготовляется ими человеку, и до какого блаженства не допускается он
похотениями. Так, всякое житие связано с предшествующим, и у него
заимствует себе приращение, и переходит в другое высшее. И если одно
будет ниже самого себя, то и последующее за ним не может устоять и быть
видимым, потому что все разрушается и гибнет. Что паче сего, то есть
мера словам. Богу нашему слава и велелепие во веки! Аминь.
Не называй праздностию продолжительность молитвы
невысокопарной, собранной и долгой, потому что оставил ты при этом
псалмы. Но паче упражнения в стихословии возлюби на молитве поклоны.
Молитва, когда подает тебе руку, заменяет собою Божию службу. И когда во
время самой службы дано тебе будет дарование слез, услаждение ими не
называй праздностию в молитве, потому что благодать слез есть полнота
молитвы.
В то время как ум твой рассеян, паче молитвы
занимайся чтением. Но, как сказано, не всякое писание полезно. Возлюби
безмолвие гораздо паче дел. Если можно, чтение предпочитай стоянию. Ибо
чтение - источник чистой молитвы. Ни под каким видом не предавайся
нерадению, трезвись же от парения ума. Ибо псалмопение - корень жития.
Впрочем, знай и то, что дела телесные много полезнее стихословия,
совершаемого с парением ума. А печаль умная превосходит и телесный труд.
Во время нерадения трезвись и возбуждай в себе понемногу ревность,
потому что она сильно пробуждает сердце и согревает душевные мысли.
Против похоти, во время нерадения, помогает природе раздражительность.
Ибо прекращает холодность души. По сим-то причинам нерадение обыкновенно
приходит на нас или от обременения чрева, или от множества дел.
Благочиние в делании есть свет в образе мыслей. Это
не иное что, как ведение. Всякая молитва, которую совершаем ночью, да
будет в очах твоих досточестнее всех дневных деяний. Не обременяй чрева
своего, чтобы не помутился ум твой, и не быть тебе в смятении от парения
мысли, когда встанешь ночью, и не расслабли члены твои, и тебе самому не
оказаться исполненным женского расслабления, а сверх сего, чтобы душа
твоя не омрачилась, и не стали потемненными понятия твои, и чтобы, по
причине омрачения, не прийти тебе в совершенное бессилие собрать их
воедино для стихословия, и чтобы не попортился в тебе вкус ко всему, и
не перестало услаждать тебя стихословие псалмопения, тогда как ум, при
легкости и светлости мысли, с удовольствием обыкновенно вкушает его
разнообразие. Ибо когда возмущено ночное благочиние, тогда и в дневном
делании ум бывает смущен, и ходит в омрачении, и не услаждается, по
обыкновению, чтением, потому что, обратился ли ум к молитве или к какому
занятию, на мысли находит как бы буря. Удовольствие, подаваемое
подвижникам днем, истекает в чистом уме из света ночного делания. Всякий
человек, который опытом не изведал продолжительного безмолвия, пусть не
ожидает сам собою узнать что-либо большее о благах подвижничества, хотя
он и велик, и мудр, и учителен, и имеет много заслуг.
Остерегайся, чтобы не изнемогло слишком тело твое, и
оттого не усилилось против тебя нерадение и не охладило душу твою
вкушением его делания. Всякому надлежит как бы на весах взвешивать житие
свое. В то время когда насыщаешься, остерегайся давать себе и в малом
свободу. Да будет целомудренно сидение твое во время удовлетворения
потребностей. Наипаче же во время сна своего будь целомудрен и чист и
строго наблюдай не только за помыслами, но и за членами своими. Храни
себя от самомнения во время добрых в тебе изменений. Немощь свою и
невежество свое в рассуждении тонкости сего самомнения рачительно
открывай Господу в молитве, чтобы не быть тебе оставленным и не
искуситься в чем-либо срамном; потому что за гордостию следует блуд, а
за самомнением - обольщение.
Рукоделием занимайся по мере нужд своих, лучше же
сказать, для того, чтобы оно служило для тебя узами в безмолвии твоем.
Не изнемогай в уповании на Промыслителя своего, потому что дивно
Домостроительство Его в присных Ему. Ибо в необитаемой пустыне не
человеческими руками устрояет Он дела живущих упованием на Него. Если
Господь посетит тебя в телесном без твоего труда, когда подвизаешься в
попечении о душе своей, то по ухищрению убийцы-диавола возникает тогда в
тебе помысл, что причина всего этого промышления, без сомнения, в тебе
самом. И тогда вместе с сим помыслом прекращается промышление о тебе
Божие, и в тот самый час устремляются на тебя весьма многие искушения
или от прекращения попечения о тебе Промыслителя, или от возобновления
трудов и болезней, восстающих в теле твоем. Бог прекращает попечение
Свое не за одно возникновение помысла, но за то, что ум останавливается
на сем помысле. Ибо не наказует и не судит Бог человека за невольное
движение, если и согласимся на время с помыслом. Ежели в тот же час
прободем в себе страсть и явится в нас сокрушение, то Господь не
взыскивает с нас за такое нерадение, взыскивает же за нерадение,
которому действительно предается ум так, что взирает на это
бесчувственно и признает это чем-то должным и полезным, а не почитает
сего опасною для себя заботою.
Будем же всегда молиться Господу так: "Да воссияет в
сердцах наших истина Твоя, Христе, полнота истины, и да познаем, как по
воле Твоей ходить путем Твоим!"
Когда посевается в тебе лукавый некий помысл или из
числа сих издалека приходящих, или из числа предзанятых тобою прежде, и
часто появляется в уме твоем, тогда за верное признай, что скрывает он
тебе сеть. Но ты пробудись и отрезвись вовремя. А если помысл из части
десных и добрых, то знай, что Бог хочет дать тебе некоторый образ жизни,
и потому помысл сей, сверх обычая, возбуждается в тебе. Если же помысл
омрачен, и ты сомневаешься в нем, и не можешь ясно постигнуть, свой он
или тать, помощник или наветник, скрывающийся под доброю личиною, то
вооружимся на него усильною и самою скорою молитвою со многим бдением и
день и ночь. Ты и не отдаляй его от себя, и не соглашайся с ним, но со
тщанием и горячностию сотвори о нем молитву и не умолкай, призывая
Господа. Он покажет тебе, откуда сей помысл.
Паче всего возлюби молчание, потому что приближает
тебя к плоду; язык же немощен изобразить оное. Сперва будем принуждать
себя к молчанию, и тогда от молчания родится для нас нечто, приводящее к
самому молчанию. Да подаст тебе Бог ощутить что-либо рождаемое
молчанием. Если же начнешь сим житием, то не умею и сказать, сколько
света воссияет тебе отсюда. Не думай, брат, что, как рассказывают о
чудном Арсении, когда посещали его отцы и братия, приходившие видеть
его, а он сидел с ними молча и в молчании отпускал их от себя, все сие
делал он совершенно по воле и что вначале не принуждал себя к этому. От
упражнения в сем делании со временем рождается какое-то удовольствие и
насильно ведет тело к тому, чтобы пребывать в безмолвии. И множество
слез рождается у нас в сем житии, и в чудном созерцании сердце раздельно
ощущает в них что-то, в иное время с трудом, а в иное с удивлением;
потому что сердце умаляется, делается подобно младенцу; и как скоро
начнет молитву, льются слезы. Велик тот человек, который терпением
членов своих приобрел внутренно в душе своей чудный сей навык. Когда на
одну сторону положишь все дела жития сего, а на другую молчание, тогда
найдешь, что оно перевешивает на весах. Много советов у людей, но когда
сблизится кто с молчанием, излишним для него будет делание хранения их,
и излишними окажутся прежние дела, и сам он окажется превзошедшим сии
делания, потому что приблизился к совершенству. Молчание помогает
безмолвию. Как же это? Живя во многолюдной обители, невозможно не
встречаться нам с кем-нибудь. И равноангельный Арсений, который больше
всех любил безмолвие, не мог избежать сего. Ибо невозможно не
встречаться с отцами и братиями, живущими с нами, и встреча эта бывает
неожиданно: человеку необходимо идти в церковь или в другое место. Все
это видел достоблаженный оный муж, и именно, что невозможно ему избежать
сего, пока живет близ человеческой обители. И когда часто бывал в
невозможности, по месту жительства своего, удалиться от сближения с
людьми и монахами, живущими в тех местах, тогда научен был благодатию
сему способу - непрестанному молчанию. И если когда по необходимости
некоторым из них отворял дверь свою, то увеселялись они только
лицезрением его, а словесная беседа и потребность в ней стали у них
излишними.
Многие из отцов лицезрением сим приведены были в
состояние охранять себя самих и умножать духовное богатство,
воспользовавшись уроком, каким служило для них лицезрение блаженного. И
некоторые из них привязывали себя к камню, или связывали веревкою, или
томили себя голодом, в то время как рождалось в них желание идти к
людям, потому что голод много способствует к укрощению чувств.
Находил я, брат, многих отцов, великих и чудных,
которые более, нежели о делах, прилагали попечение о благочинии чувств и
о телесном навыке, потому что отсюда происходит благочиние помыслов.
Много причин встречается человеку вне его воли, которые заставляют его
выходить из пределов свободы своей. И если не будет он охраняем в
чувствах своих предварительно снисканным неослабным навыком, то может
сделаться, что долгое время не войдет он сам в себя и не обретет
первоначального мирного своего состояния.
Преспеяние сердца - помышление о своем уповании.
Преспеяние жития - отрешение от всего. Памятование о смерти - добрые узы
для внешних членов. Приманка для души - радость, производимая надеждою,
процветающею в сердце. Приращение ведения - непрестанные испытания,
каким ум ежедневно подвергается внутренно вследствие двояких изменений.
Ибо если от уединения рождается в нас иногда и уныние (и сие, может
быть, попускается по Божию усмотрению), то имеем превосходное утешение
надежды - слово веры, которое в сердцах у нас. И хорошо сказал один из
мужей богоносных, что для верующего любовь к Богу - достаточное утешение
даже и при погибели души его. Ибо, говорит он, какой ущерб причинят
скорби тому, кто ради будущих благ пренебрегает наслаждением и
упокоением?
Даю же тебе, брат, и сию заповедь: пусть у тебя
всегда берет перевес милостыня, пока на самом себе не ощутишь той
милости, какую имеешь ты [1] к миру. Наше милосердие
пусть будет зерцалом, чтобы видеть в себе самих то подобие и тот
истинный образ, какой есть в Божием естестве и в сущности Божией. Сим и
подобным сему будем просвещаться для того, чтобы нам с просветленным
произволением подвигнуться к житию по Богу. Сердце жестокое и
немилосердое никогда не очистится. Человек милостивый - врач своей души,
потому что как бы сильным ветром из внутренности своей разгоняет он
омрачение страстей. Это, по евангельскому слову жизни, добрый долг,
данный нами в заем Богу.
Когда приближаешься к постеле своей, скажи ей: "В эту
ночь, может быть, ты будешь мне гробом, постеля, и не знаю, не придет ли
на меня в эту ночь, вместо сна временного, вечный, будущий сон".
Поэтому, пока есть у тебя ноги, иди вослед делания, прежде нежели связан
ты <будешь> узами, которых невозможно уже будет разрешить. Пока есть у
тебя персты, распни себя в молитве, прежде нежели пришла смерть. Пока
есть у тебя глаза, наполняй их слезами, прежде нежели покрыты <будут>
они прахом. Как роза, едва подует на нее ветер, увядает, так, если
внутри тебя дохнуть на одну из стихий, входящих в состав твой, ты
умрешь. Положи, человек, на сердце своем, что предстоит тебе отшествие,
и непрестанно говори себе: "Вот у дверей уже пришедший за мною
посланник. Что же я сижу? преселение мое вечно, возврата уже не будет".
Кто любит собеседование со Христом, тот любит быть
уединенным. А кто любит оставаться со многими, тот друг мира сего. Если
любишь покаяние, возлюби и безмолвие. Ибо вне безмолвия покаяние не
достигает совершенства. И если кто будет противоречить сему, не входи с
ним в состязание. Если любишь безмолвие - матерь покаяния, то с
удовольствием возлюби и малый телесный вред, и укоризны, и обиды, какие
польются на тебя за безмолвие. Без этого предуготовления не возможешь
жить в безмолвии свободно и невозмутимо. Если же будешь пренебрегать
сказанным, то соделаешься причастником безмолвия, по воле Божией, и
пребудешь на безмолвии, сколько благоугодно будет Богу. Приверженность к
безмолвию есть непрестанное ожидание смерти. Кто без сего помышления
вступает в безмолвие, тот не может понести того, что всеми мерами должны
мы терпеть и сносить.
Знай и то, рассудительный, что избираем уединенное
жительство с душами своими, безмолвие и затворничество не для дел,
простирающихся сверх правил, не для того, чтобы их сделать. Ибо
известно, что к этому, по причине телесного рвения, способствует более
общение с многими. И если бы необходимо было сие, то которые из отцов не
оставили бы сопребывания и общения с людьми, а другие не стали бы жить в
гробах, и иные не избрали бы себе затвора в уединенном доме, где, всего
более расслабив тело и оставив его в несостоянии исполнять наложенные
ими на себя правила, при всевозможной немощи и телесном истомлении, с
удовольствием целую жизнь свою переносили еще тяжкие постигшие их
болезни, от которых не могли стоять на ногах своих, или произнести
обычную молитву, или славословить устами своими, но даже не совершали
псалма или иного чего, совершаемого телом; и вместо всех правил
достаточно для них было одной телесной немощи и безмолвия. Так вели они
себя все дни жизни своей. И при всей этой мнимой праздности никто из них
не пожелал оставить своей келии и, по причине неисполнения ими правил
своих, идти куда-нибудь вон или в церквах возвеселить себя гласами и
службами других.
Восчувствовавший грехи свои выше того, кто молитвою
своею воскрешает мертвых, когда обитель его будет среди многолюдства.
Кто один час провел воздыхая о душе своей, тот выше доставляющего пользу
целому миру своим лицезрением. Кто сподобился увидеть самого себя, тот
выше сподобившегося видеть Ангелов. Ибо последний входит в общение очами
телесными, а первый очами душевными. Кто последует Христу в уединенном
плаче, тот лучше похваляющегося собою в собраниях. Никто да не
выставляет на среду сказанного Апостолом: Молилбыхся аз отлучен быти
от Христа (Рим.9:3). Кто приял силу Павлову, тому и повелевается это
делать. А Павел для пользы мира поят был пребывающим в нем Духом, как
сам засвидетельствовал, что делал сие не по своей воле. Ибо говорит он:
...нужда ми належит, горе же мне есть, аще не благовествую
(1Кор.9:16). И избрание Павла было не для того, чтобы показать ему образ
своего покаяния, но чтобы благовествовать человечеству; для сего приял
он и преизбыточествующую силу.
Впрочем, будем мы, братия, любить безмолвие, пока мир
не умерщвлен в сердцах наших. Будем всегда памятовать о смерти, и в сем
помышлении приближаться к Богу сердцем своим, и пренебрегать суеты мира,
и презренными соделаются в глазах наших мирские удовольствия, с
приятностию в болезненном теле претерпим всегдашнюю праздность
безмолвия, чтобы сподобиться наслаждения с теми, которые в вертепах и
пропастях земных (Евр.11:38) чают славного откровения Господа нашего
с Небеси. Ему и Отцу Его и Святому Его Духу слава, и честь, и держава, и
велелепие во веки веков! Аминь.
Поелику вынужден я обязанностию необходимо писать к
тебе, брат, о должном, то письмом моим, по нашему данному тебе обещанию,
извещаю любовь твою, что нашел я тебя строгостию жития своего
приуготовившим себя к тому, чтобы идти на пребывание в безмолвии.
Поэтому все, что слышал я о сем делании от мужей рассудительных, после
того как собрание их изречений сообразил в уме своем с ближайшим, какой
имел на самом деле, опытом, кратким словом напечатлеваю в твоей памяти;
только и сам ты, по внимательном прочтении сего послания, содействуй
себе обычным тебе тщанием; потому что с мудрым разумением, не наряду с
обычным чтением, должен ты приступить к чтению словес, собранных в сем
нашем послании, и, по причине великой сокровенной в нем силы, при прочем
чтении принять оное как бы некий свет; и тогда дознаешь, что значит
пребывание на безмолвии, в чем состоит делание оного, какие тайны
сокрыты в сем делании и почему некоторые умаляют цену правды в
общественной жизни и предпочитают ей скорби и подвиги безмолвнического
пребывания и иноческого жития. Если желаешь, брат, в краткие дни свои
обрести жизнь нетленную, то с рассудительностию да будет вступление твое
на безмолвие. Войди в исследование его делания, и не по имени только
вступай на сей путь, но вникни, углубись, подвизайся и потщись со всеми
святыми постигнуть, что такое глубина и высота сего жития. Ибо во всяком
человеческом деле, в начале его делания и до конца, предполагаются
какой-либо способ и надежда совершения; а сие и побуждает ум положить
основание делу. И эта цель укрепляет ум к понесению трудности дела, и в
воззрении на сию цель заимствует ум для себя некоторое утешение в деле.
И как иной неослабно напрягает ум свой до окончания своего дела, так и
досточестное дело безмолвия делается пристанию таин при обдуманной цели,
на которую внимательно смотрит ум во всех продолжительных и тяжких
трудах своих до окончания здания. Как глаза кормчего устремлены на
звезды, так живущий в уединении, во все продолжение своего шествия,
внутреннее воззрение устремляет на ту цель, к какой положил идти в уме
своем с того первого дня, в который решился совершать путь грозным морем
безмолвия, пока не найдет той жемчужины, для которой пустился он в
неосязаемую бездну моря безмолвия: и исполненное надежды внимание
облегчает его в тягости делания и в жестокости опасностей, встречающихся
с ним в шествии его. А кто в начале своего безмолвия не предполагает сам
в себе этой цели в предстоящем ему делании, тот поступает
нерассудительно, как и сражающийся с воздухом. Таковой во всю свою жизнь
никогда не избавляется от духа уныния; и с ним бывает одно из двух: или
не выносит он нестерпимой тяготы, побеждается ею и совершенно оставляет
безмолвие, или терпеливо пребывает в безмолвии, и келия делается для
него домом темничным, и испекается он в ней, потому что не знает надежды
на утешение, порождаемое деланием безмолвия. Посему-то, желая сего
утешения, не может просить с сердечною болезнию и плакать во время
молитвы. Всему этому на потребу жизни нашей оставили нам признаки в
писаниях своих отцы наши, исполненные жалости и любящие сынов своих.
Один из них сказал: "Для меня та польза от безмолвия,
что, когда удалюсь из дома, в котором живу, ум мой отдыхает от бранного
уготовления и обращается к лучшему деланию".
Подобным образом и другой говорил: "Я подвизаюсь в
безмолвии для того, чтобы услаждались для меня стихи при чтении и
молитве. И когда от удовольствия при уразумении их умолкнет язык мой,
тогда, как бы во сне каком, прихожу в состояние сжатия чувств и мыслей
моих. И также когда при продолжительности сего безмолвия утихнет сердце
мое от мятежа воспоминаний, тогда посылаются мне непрестанно волны
радости внутренними помышлениями, сверх чаяния внезапно приходящими к
услаждению сердца моего. И когда приближаются волны сии к кораблю души
моей, тогда от вещаний мира и от плотской жизни погружают ее в истинные
чудеса, в безмолвие, пребывающее в Боге".
А другой, напротив того, говорил: "Безмолвие отсекает
предлоги и причины к новым помыслам и внутри стен своих доводит до
обветшания и увядания воспоминания о предзанятом нами. И когда обветшают
в мысли старые вещества, тогда ум, исправляя их, возвращается в свой
чин".
И еще другой сказал: "Меру сокровенного в тебе
уразумеешь из различия мыслей твоих, говорю же о мыслях постоянных, а не
случайно возбуждаемых и в один час проходящих. Нет никого, носящего на
себе тело, кто пришел бы в свой дом, не отлучившись от двух, добрых или
худых, изменений: и если он рачителен, то - от изменений маловажных, и
при помощи естества (потому что отцы суть отцы рождаемых); а если он
нерадив, то - от изменений высоких, и при помощи закваски оной
благодати, бывшей в естестве нашем".
И иной говорил: "Избери себе делание усладительное,
непрестанное бдение по ночам, во время которого все отцы совлекались
ветхого человека и сподобились обновления ума. В сии часы душа ощущает
оную бессмертную жизнь, и ощущением ее совлекается одеяния тьмы, и
приемлет в себя Духа Святого".
И другой еще сказал: "Когда видит кто различные лица,
и слышит разнообразные голоса, несогласные с духовным его занятием, и
вступает в собеседование и в общение с таковыми, тогда не может он найти
свободного времени для ума, чтобы видеть себя втайне, привести себе на
память грехи свои, очистить свои помыслы, быть внимательным к тому, что
представляется ему, и сокровенно беседовать в молитве".
И еще: "Чувства сии подчинить власти души невозможно
без безмолвия и отчуждения от людей, потому что разумная душа, быв
существенно соединена и сопряжена с сими чувствами, и своими помыслами
невольно увлекается, если человек не будет бодрствен в сокровенной
молитве".
И еще: "Сколько доставляет услаждения, как веселит,
радует бодрствование и очищает душу своим пробуждением, а вместе
молитвою и чтением, наипаче знают сие те, которые во всякое время жизни
своей в этом бывают занятии и живут в самом строгом подвижничестве".
Посему и ты, человек, любящий безмолвие, сии
указательные мановения отеческих словес положи пред собою, как некоторую
цель, и к сближению с ними направляй течение своего делания. А прежде
всего ухитрись дознаться, что наипаче надлежит согласить с целию твоего
делания. Ибо без этого не возможешь приобрести ведения истины; и в сем
потщись с преизбытком показать свое терпение".
Молчание есть тайна будущего века, а слова суть
орудие этого мира. Человек-постник пытается душу свою молчанием и
непрестанным постом уподобить естеству духовному. Когда человек в
божественном своем делании отлучает себя на то, чтобы пребывать в своем
сокровенном, тогда посвящается он в сии тайны; и служение его бывает
исполнено Божественных таинств, а чрез оные и невидимых Сил, и святыни
господствующей над тварями Власти. И если некоторые отлучали себя на
время, чтобы войти им в Божественные тайны, то были ознаменованы сею
печатию. И некоторым из них вверяемо было, к обновлению стоящих на
средней степени, обнаружение таин, сокрытых в неведомом Господнем
молчании, потому что послужить таковым тайнам было бы неприлично
человеку, у которого наполнено чрево и ум возмущен невоздержанием.
Но и святые не дерзали на беседование с Богом и не
возносились до сокровенности таин, разве только при немощи членов, при
бледном цвете лица от любви к алчбе и от безмолвного ума и при отречении
от всех земных помыслов. Ибо когда, по долгом времени, в келии твоей,
среди дел труда и хранения того, что сокровенно, и при воздержании
чувств от всякой встречи, осенит тебя сила безмолвия, тогда сретишь
сперва радость, без причины овладевающую, по временам, душою твоею, и
потом отверзутся очи твои, чтобы, по мере чистоты твоей, видеть крепость
твари Божией и красоту созданий. И когда ум путеводится чудом сего
видения, тогда и ночь, и день будут для него едино в славных чудесах
созданий Божиих. И с сего времени в самой душе похищается чувство
страстей приятностию сего видения; и в оном-то, в следующем за ним
порядке, начиная с чистоты и выше, восходит ум еще на две степени
мысленных откровений. Сего да сподобит Бог и нас! Аминь.
Чувство духовное такого качества, что принимает в
себя созерцательную силу, подобно зенице телесных очей, имеющих в себе
чувственный свет. Мысленное созерцание есть естественное ведение,
присоединенное к естественному состоянию; и оно называется естественным
светом. Святая сила есть дарование солнца рассудительности,
поставленного между светом и созерцанием. Природы суть нечто среднее,
созерцаемое рассудительными при свете. Страсти суть как бы твердая какая
сущность; они занимают средину между светом и созерцанием и препятствуют
при созерцании различать разнообразие вещей. Чистота есть прозрачность
мысленного воздуха, в недрах которого воспаряет внутреннее наше
естество. Если ум нездрав в естестве своем, то недейственно в нем
ведение, как и телесное чувство, когда от каких-нибудь причин
повреждено, теряет зрение. Если же ум здрав, но нет в нем ведения, то
без него не различает ум духовного, как и глаз, здоровый в целом своем
составе, бывает нередко слаб относительно к чувственному зрению. А если
во всем этом сохранено, что чему свойственно, но не близка благодать, то
в деле различения остается все сие недейственным; как и в часы ночи,
поелику нет тогда солнца, глаза бывают неспособны разбирать предметы. И
когда все (то есть и глаз, и зрение) здорово и само в себе совершенно,
но некоторые вещи не различены или не различаются, то сим исполняется
сказанное: ...во свете Твоем узрим свет (Пс.35:10). Если же
благодать мысленного Солнца бывает близка, возбуждает к желанию,
поощряет и делает бодрственным, но нет в уме чистоты, то он подобен
пустому воздуху, который непрозрачен от густоты облаков и темных
веществ, удобно возносящихся к солнечному свету, веселящему нас
приятностию сего видения.
Когда зрение нетвердо в различении, тогда и естество
слабо в деятельности. Душе ощупать приятность воссиявающего над всем
второго Солнца препятствует наложенное на нее телесное, которое
закрывает собою озарения истины, так что они не доходят до нас. Впрочем,
с нуждою сыскивается все это нами сказанное, - и потому, что трудно в
одном человеке найти все это в целой совокупности, без недостатка и
укоризны, и потому, что не могут многие достигать совершенства в одном
каком-либо духовном ведении. Недостаток же сей бывает по следующим
причинам: по недостаточности разума, по беспорядочности воли, по
несоответствующему цели положению, по оскудению чистоты, по неимению
учителя и руководителя, по удержанию благодати (сказано: Мужу скупому
не лепо есть богатство и обладание великим, Сир.14:3), по
препятствиям от обстоятельств, от места и от нравов.
Истина есть ощущение по Богу, какое только вкушает в
себе человек ощущением чувств духовного ума. Любовь есть плод молитвы; и
от созерцания своего возводит ум к ненасытному ее вожделению, когда ум
пребывает в ней без уныния, и человек умом только в молчаливых
помышлениях разумения молится пламенно и с горячностию. Молитва есть
умерщвление понятий, свойственных воле плотской жизни. Ибо молящийся
прилежно есть то же, что умерший для мира; и терпеливо пребывать в
молитве значит отречься человеку от себя самого. В самоотвержении души
обретается, наконец, любовь Божия.
Как от семени пота постов произрастает колос
целомудрия, так от сытости - распутство и от пресыщения - нечистота. При
алчущем и смиренном чреве никак не проникают в душу срамные помыслы.
Всякая поглощаемая снедь прибавляет собою влаг и делается естественною в
нас крепостию. И когда орудные члены, от происшедшего в них напряжения
целого тела, делаются полными, и при этом случится увидеть что-либо
телесное, или в сердце невольно возбудится что-либо вместе с помыслом,
тогда от помысла внезапно приходит в движение что-то приятное и
распространяется по всему телу. Хотя ум целомудренного и непорочного в
своих помыслах крепок, однако же оным ощущением, происшедшим в членах,
тотчас возмущается рассудок его, и как бы с высокого какого места
нисходит он со своего места, на котором стоит; и святость помыслов его
колеблется, и светлое целомудрие оскверняется мятежом страстей, вошедших
в сердце при распадении членов. Тогда половина силы его изнемогает,
почему можно сказать, что забывает он и первую цель надежды своей, и
прежде нежели вступит в борьбу, без борьбы оказывается пленником, без
усилия врагов своих делается подчиненным воле немощной плоти. Ко всему
этому понуждает волю доброго человека сильное произволение непрестанного
насыщения. Хотя бы и твердо пребывал он в пристани целомудрия, однако же
пресыщение склоняет его предаться тому, чего никогда не хотел бы он
допустить в сердце свое. И как скоро уснет один помысл, окружает его
сборище помыслов, заключающих в себе пустые и срамные мечты; и это
чистое ложе его делает виталищем блуда и позорищем видений. Когда же в
упоении помыслов приобщится беседе с ними, то осквернит преподобные свои
члены без приближения жены, тогда волнуется ли и кипит ли так от бури
какое море, как мятется ум, подвергшийся силе волн, от пресыщения чрева
возбуждаемых на него морем плоти его?
Как просветляется красота твоя, целомудрие,
возлежанием на голой земле, трудом алкания, отъемлющего у тебя сон,
злостраданием плоти, которая, при воздержании от яств, между ребрами и
чревом делается подобною глубокому рву! Всякая снедь, приемлемая нами
внутрь, и всякое упокоение образуют в нас срамные подобия и безобразные
призраки; и они рождаются, выходят наружу, делаются видимыми в
сокровенной области ума нашего и раздражают нас к тайному сообщению в
делах срамных. А пустота чрева и мысли наши делает страною пустынною, не
тревожимою помыслами и безмолвствующею от всех мятежных помыслов. Чрево
же, наполненное от пресыщения, есть область привидений; и пресыщение
делает его четыревратным для нелепых мечтаний, хотя будем и одни в
пустыне. Ибо говорят, что пресыщение вожделевает многого.
Когда сподобишься Божественной благодати и душевного
бесстрастия, тогда разумей, что не вследствие непоявления в тебе
безобразных помыслов или невозбуждения помыслов плотских (без них никому
пробыть невозможно), также не вследствие помыслов, удобно тобою
побеждаемых (потому что ими, конечно, не оскверняется и не возмущается
мысль, как бы ни была она крайне высока), но вследствие помыслов лучшей
мысленной деятельности не оставляется ум в необходимости вести с ними
брань и губить их. Но как скоро приникнет помысл, хищнически похищается
от сближения с ними некоею силою, вне воли состоящею, которая по навыку
и по благодати удерживает закваску внутри сердца, которое есть обитель
ума.
Иное - ум подвижника, а иное - чин священства: ум, по
милости небесной умерший для мира, имеет голые помыслы о некоторых
только предметах без борьбы и подвига. Совершенство, сопряженное с
плотию и кровию, владычественно царствует над помыслами, проистекающими
от плоти и крови, но не доводит до совершенного бездействия и их, и
других свойственных естеству помыслов, пока еще стихийною жизнию бьется
животворная мысль человека и основание ума его во всяком движении и
склонении заимствует изменение от четырех влаг. Богу же нашему да будет
слава во веки веков! Аминь.
Послушай, возлюбленный: если желаешь, чтобы дела твои
были не напрасны и дни твои не праздны и не лишены пользы, какой
рассудительные надеются от безмолвия, то вступление твое в оное пусть
будет с рассуждением, а не в уповании чего-нибудь, чтобы не стать тебе
похожим на многих. Напротив того, пусть будет в мысли твоей положена
цель, к которой бы направлять тебе дела жизни своей. Выспрашивай о сем
более знающих, и притом знающих из опыта, а не по одному умозрению. И не
переставай сего делать, пока не покажешь опытов на всех стезях дел
безмолвия. При каждом сделанном тобою шаге разыскивай, путем ли ты идешь
или уклонился с него и идешь какою-нибудь стезею вне настоящей дороги. И
по одним делам явным не утся в Евангелии. В Мф. (13, 55-56)
упоминаются четыре брата: Иаков, Иосий, Симон и Иуда, а также сестры. Из
православных авторов никто никогда не считал этих братьев и сестер родными
братьями и сестрами Иисуса Христа, т.е. детьми Марии. На Западе под этими
братьями обычно понимались двоюродные или троюродные братья и сестры, на Востоке
сводные, т. е. сыновья и дочери Иосифа от первого брака, а по некоторым
толкованиям даже внуки Иосифа.
X. Яннарас пишет о подвиге Божией Матери ("Вера Церкви", стр. 149-150):
"Воплощаясь, Бог не насилует наше естество, не использует его как инертный
материал для осуществления Своей воли. Человеческая природа в результате
свободного личного выбора дает свое согласие послужить вочеловечению Бога. Она
предает себя Богу всецело, в неповторимой личности конкретного человека, ибо
природа только и может существовать в личностной ипостаси. Речь идет о Деве
Марии, свободно избравшей послушание воле Божией. Таким образом Ее согласие
сделало возможным встречу человеческой воли с Божественной в акте воплощения
Слова: "Се раба Господня, да будет Мне по слову Твоему". В этих словах выражение
самоотдачи и самозабвения, принятие Божественной воли и абсолютное доверие к Его
любви. Никакого эгоизма, никакого стремления к личной выгоде. Мария соглашается
зачать и родить Христа из одного лишь послушания Богу. Она отдает себя
исполнению Божественной воли, и потому зачатие Христа не обусловлено никакой
естественной необходимостью или целесообразностью, никаким вожделением,
страстностью, эгоистическим стремлением к наслаждению или инстинктом продолжения
рода. Из автономного биологического процесса материнство превращается в событие
личностного порядка, связанное с добровольным согласием, с добровольным
послушанием Богу и упованием на Провидение Божие. Именно благодаря свободе по
отношению к естественной необходимости Пресвятая Богородица остается Девой и
после рождения Иисуса".
Таким образом, само приснодевство Божией Матери ставится современным греческим
богословом в прямую зависимость от степени Ее духовно-нравственного
совершенства, от Ее личного подвига. Почитание Божией Матери имеет очень давние
корни в христианской традиции, по крайней мере, древнейшие изображения Божией
Матери на стенах христианских катакомб и молитвенных домов датируются началом II
в. По словам св. Иоанна Дамаскина, наименование "Богородица" содержит в себе
"всю историю Божественного домостроительства в мире". Весь Ветхий Завет являлся
лишь приуготовлением появления Той, Которая была способна и достойна принять в
Себя Божественное Слово. Особая близость Пресвятой Девы к Богу, открывшаяся в
богоматеринстве, по учению Церкви, несравненно превосходит близость к Богу даже
высших ангелов. Эта мысль впервые была высказана прп. Ефремом Сириным в одном из
его "Слов" и уже значительно позже, в VIII столетии, получила художественное
воплощение в известном гимне прп. Косьмы Ма-юмского "Честнейшую Херувим и
славнейшую без сравнения Серафим". Прот. Сергий Булгаков говорит, что "почитание
Богоматери есть душа православного благочестия, сердце его согревающая и
оживляющая тело. Любовь ко Христу нераздельна от любви к Богоматери. Кто не
почитает Марию, тот не знает Иисуса. Вера во Христа, не включающая в себя
поклонение Богоматери, есть иная вера, иное христианство в сравнении с
церковным". ("Православие", стр. 253-254).
3.2. Учение о совершении Господом Иисусом Христом нашего спасения,
или о таинстве Искупления
3.2.1. Понятие об Искуплении в свете данных Священного Писания
В Свщ. Писании о спасении говорится двояким образом. Приведем две цитаты из
апостола Павла: "Вы спасены, и сие не от вас, Божий дар" (Еф. 2,8). Здесь о
спасении говорится как о чем-то уже свершившемся и от нас не зависящем. Именно
такие цитаты обычно приводят в подтверждение своей сотериологической доктрины
протестанты. Как обычно, протестанты "обрезают" мысль ап. Павла и пытаются
втиснуть Божественное Откровение в свои произвольные схемы. Но у того же ап.
Павла имеются и другие высказывания: "Со страхом и трепетом совершайте свое
спасение". (Флп. 2, 12). Значит, ап. Павел не считал, что спасение есть нечто
такое, что уже человеку дано в момент обращения. Если бы это было так, то как же
можно было бы совершать спасение, да еще со страхом и трепетом? Таким образом,
Свщ. Писание различает истину уже совершенного нашего спасения и истину
необходимости совершения спасения каждым верующим во Христе, т. е. личного
усвоения открытого для нас во Христе спасения. Значит, спасение синергично, оно
предполагает соработничество Бога и человека.
Само понятие "спасение" имеет две стороны: объективную и субъективную.
Объективная сторона - это все то, что сделано ради нашего спасения Богом и не
зависит от нашей воли, является для нас даром, потому что мы сами этого сделать
не смогли бы при всем желании. Субъективная сторона - это те усилия, которые нам
необходимо приложить, чтобы этим даром воспользоваться, усвоить его. Когда мы
говорим об Искуплении, то имеем в виду объективную сторону спасения - то, что
сделано нашего ради спасения Богом. Единого учения об Искуплении в православном
богословии, по крайней мере в русском, нет. Большинство разделов догматики,
например, учение о Воплощении, учение о Троице, практически во всех
догматических системах, во всех учебниках догматического богословия излагаются
одинаково: могут быть различные оттенки, но существенных отличий нет. В
отношении учения об Искуплении такого согласия нет. Разные авторы понимают и
учат о Искуплении весьма различным образом, существует несколько различных
"теорий", ни одна из которых не является "официальной".
3.2.1.1. Необходимость Искупления для спасения человека
Искупление совершенно необходимо для нашего спасения. Для спасения недостаточно
одного только учения Господа Иисуса Христа и примера Его личной жизни. Вид
здорового человека и пример здорового образа жизни сам по себе не может исцелить
больного, для этого нужны иные средства. Поэтому была необходима особая
Божественная помощь, состоящая в обновляющем воздействии на человеческое
естество. В свою очередь, это предполагает и изменение отношений между Богом и
человеком, поскольку при тех отношениях, которые сложились между Богом и
человеком после грехопадения, такая помощь была невозможна. Вся история Ветхого
Завета свидетельствует о том, что естественная человеческая праведность,
праведность от закона, сама по себе не могла доставить человеку спасения.
3.2.1.2. Этимология слова "искупление"
Это слово многократно встречается в Свщ. Писании. "Сын Человеческий не для того
пришел, чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления
многих" (Мф. 20,28); "Не тленным серебром или золотом искуплены вы от суетной
жизни, преданной вам от отцов" (1 Пет. 1,18).
"Христос искупил (й,т1уор(хстеу) нас" (Гал. 3,13). Это слово буквально означает
"покупать на рынке". В Еф. (1,7) говорится, что во Христе "мы имеем искупление
(ff\v d.7toA.iJTpa)<nv) Кровию Его". Греческое слово ШяоЛл^трсосп^ буквально
означает "цену" или "выкуп", за который пленные или рабы получали свободу,
преступники освобождались от наказания. В Ветхом Завете этим словом обозначался
выкуп, который иудеи приносили за своих первенцев. Благодаря этому выкупу
первенцы, которые должны были быть посвящаемы на служение Богу, освобождались от
этого служения.
Таким образом, подвиг Иисуса Христа является искупительным, является выкупом или
платой - заменой нашей смерти, поскольку мы вследствие грехопадения обязаны были
нести наказание за наши грехи в виде смерти. Христос, Который не имел
необходимости умирать, будучи безгрешным, умирая Сам, освобождает нас от смерти.
Тем самым, Его смерть носит характер выкупа или платы. Божественное Откровение
говорит о
подвиге Спасителя как о подвиге искупительном.
3.2.1.3. Цель Искупления
Искупление имеет как бы два измерения: положительное и отрицательное. О
положительном измерении Искупления В.Н.Лосский пишет (стр. 280): "Искупление -
самое средоточие домостроительства Сына - нельзя отделять от Божественного
замысла в его целом. Бог хочет всегда одного, одного свершения - обожения людей
и через них всей вселенной. Но после падения человека в исполнение Божественного
замысла вносятся необходимые изменения, изменения не самой цели, а образа
Божественного действия. Грех разрушил первоначальный план - прямое и
непосредственное восхождение человека к Богу. В космосе открылся
катастрофический разлом. Надо уврачевать эту рану и возглавить потерпевшую
катастрофу историю человека, чтобы начать ее заново". Положительное измерение
Искупления в главном совпадает с целью творения, которая есть обожение человека
и через него всего мира.
Отрицательное измерение Искупления состоит в устранении тех преград, которые с
определенного момента отделяют человека от Бога. Таких преград насчитывается
четыре:
а) грех
Грех по своей сути есть прослушание, т. е. рассогласование воли человеческой и
воли Божией, бунт человека против Бога. Грех приводит к разрушению изначального
единства, которое существовало между Богом и человеком.
б)проклятие
Свт. Филарет Московский (Катихизис) дает следующее определение проклятия:
"Проклятие - это осуждение греха праведным судом Божиим". Вслед за грехопадением
следует изгнание первых людей из рая и лишение человека возможности общаться с
Богом. "Бог есть свет и в Нем нет никакой тьмы" (1 Ин. 1, 5), поэтому ничто
темное, греховное, злое не может находиться в присутствии Бога, пребывать в
общении с Ним. По этой причине Бог удаляет человека от Себя. Таким образом,
проклятие выражается прежде всего в отчужденности человека от Бога как Источника
жизни.
в) диавол
Отпав от Бога, человек оказывается во власти падших ангелов. Диавол через свою
власть над человеком становится "князем мира сего".
г)смерть
Находясь в состоянии отчужденности от Бога и во власти диарола, человек не имеет
возможности своими силами выйти из этого состояния и таким образом оказывается
обреченным на духовную смерть.
3.2.1.4. Изменение отношений между Богом и человеком
вследствие Искупления
Ап. Павел говорит: "Бог во Христе примирил с Собою мир" (2 Кор. 5, 19). После
грехопадения люди стали врагами Божиими, чадами гнева Божия по естеству, поэтому
было необходимо изменение отношений между Богом и человеком. И это изменение
апостол определяет как "примирение".
3.2.1.5. Искупление - Откровение Божественной любви к человеку
Евангелист Иоанн (Ин. 3,16) говорит: "Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына
Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него не погиб, но имел жизнь
вечную". Искупление - это великое откровение Божественной любви. Свт. Филарет
Московский говорит (Слово в Великий Пяток, представляющее собой толкование на
тему вышеуказанного евангельского стиха): "Вниди во внутреннее святилище
страданий Иисусовых - что там? Ничего, кроме святыя и блаженныя любви Отца и
Сына и Святаго Духа к грешному и окаянному роду человеческому".
3.2.1.6. Библейские и святоотеческие образы Искупления
Посредством образов отцы Церкви пытались приоткрыть нам тайну Искупления. Прежде
всего это образ юридический, что вполне естественно, так как само слово
"искупление" заимствовано из юридической практики. Юридический образ - это выкуп
пленника или раба ценой Крови Сына Божия.
Образ пастырский, образ доброго пастыря, взыскующего и находящего заблудшую
овцу.
Образ крепкого мужа, побеждающего разбойника или врага и отнимающего у него
добычу.
Воинский образ, образ воина или полководца, разрушающего вражескую крепость,
врата адовы, и связывающего супостата.
Врачебный образ, образ доброго самарянина, врача, исцеляющего раны Своего
народа.
3.2.2. Существующие теории Искупления
3.2.2.1. Юридическая теория Искупления
Отцом этой теории является западный схоласт Ансельм Кентерберийский (1033-1109).
Нельзя сказать, что он создал свою теорию на пустом месте, ибо тенденции
истолковывать тайну Искупления в юридических категориях появляются на Западе уже
во II-III веках. Однако Ансельм был первый, кто объединил эти тенденции и создал
стройную богословскую теорию.
Суть ее сводится к следующему. Первородный грех есть преступление справедливого
порядка, установленного Богом, и следовательно, представляет собой оскорбление
Божественного величия. Масштабы виновности определяются в соответствии с рангом
оскорбленной стороны, то есть Бога. Бесконечное величие и справедливость Бога
требуют и бесконечного искупления совершенного против Него преступления. Однако
конечность человеческого существа не позволяет ему выполнить условия
бесконечного искупления, даже если все человечество в целом будет принесено в
жертву ради удовлетворения Божественной справедливости. Поэтому Сам Бог в Лице
Своего Сына берется принести безмерный выкуп, дабы справедливость была
удовлетворена. Христос был осужден на крестную смерть вместо грешного
человечества, чтобы открыть ему доступ к благодати. Свои взгляды Ансельм изложил
в работе "Cur Deus homo" ("Почему Бог стал человеком"). Эту теорию разделяли и
последующие западные схоласты, такие, как Фома Аквинат, Петр Ломбард и др.
В протестантизме это учение получило дальнейшее развитие. Лютер и Кальвин
говорили уже не только об удовлетворении Божественной справедливости, но и о
гневе Божием, который смогла утолить лишь смерть Христа на Кресте.
В русской богословской науке эта теория утвердилась и получила широкое
распространение в XIX столетии благодаря авторитету митрополита Макария
(Булгакова), который использовал ее в своем "Догматическом богословии". Вплоть
до 1917 года оно являлось основным пособием по догматическому богословию во всех
духовных школах Русской Православной Церкви. Следует отметить, что тех
крайностей, которые мы видим у Ансельма и его последователей, у митрополита
Макария нет. Он сознает, что Искупление предполагает не только удовлетворение
Божественной справедливости, но также и изменение самой падшей природы человека.
Так, он пишет, что надо было "потребить грех во всем существе человека,
просветить его разум, исправить его волю, восстановить в нем образ Божий, потому
что и по удовлетворении правде Божией, если бы существо человека оставалось
греховным, общение между Богом и человеком не могло бы состояться"
(Догматическое богословие, т. 2, стр. 10). Хотя от крайностей латинской доктрины
митрополит Макарий был свободен, тем не менее для него восстановление
человеческого естества в его начальном достоинстве является чем-то вторичным;
основное ударение он делает на удовлетворении Божественной справедливости или
правде и излагает учение об Искуплении в категориях юридических.
Приведем несколько характерных цитат:
- "Человек бесконечно оскорбил грехом своего бесконечно благого, но и
беспредельно великого, беспредельно правосудного Создателя и через то подвергся
вечному проклятию" (т. 2, стр. 10);
"Чтобы спасти человека от всех этих зол, надлежало удовлетворить за грешника
бесконечной правде Божией, оскорбленной его грехопадением, не потому, что Бог
искал мщения, но потому что никакое свойство Божие не может быть лишено
свойственного ему действия. Без выполнения этого условия человек навсегда
остался бы перед правосудием Божиим "чадом гнева" (Еф. 2, 3), "чадом проклятия"
(Гал. 3, 10), и примирение, воссоединение Бога с человеком не могло бы даже
начаться...за грех человека требовалась столько же бесконечно великая
умилостивительная жертва, сколько бесконечно оскорбление, причиненное человеком
Богу. Но такую жертву не мог принести никто из людей, ибо все люди до единого
всецело заражены грехом. А потому, чтобы не принес каждый из них за себя, либо
за других, какие бы не совершал действия, какие бы не претерпел лишения и
страдания, все это не могло бы быть угодным Богу, не могло бы умилостивить Его"
(т. 2, стр. 10).
"Вся тайна нашего Искупления смертью Иисуса Христа состоит в том, что Он взамен
нас уплатил Своею кровью долг и вполне удовлетворил правде Божией за наши грехи.
Страдание и смерть нашего Спасителя имеют значение не только выкупа и уплаты
долга, но и значение величайших заслуг перед судом вечной правды, ради которых
Бог вся нам дарствует" (Рим. 8, 32). (т. 2, стр. 114).
Положительные стороны юридической теории
Во-первых, в этой теории однозначно заявляется невозможность для человека
спастись своими собственными силами. Во-вторых, указывается, что для спасения
человека от греха и смерти необходимо радикальное изменение отношений между
Богом и человеком. Те отношения, которые сложились после грехопадения, должны
быть исправлены, причем изменение этих отношений должно иметь объективный
характер, т.е. не зависеть только от желаний самого человека. Кроме того, эта
теория подкупает простотой, прямолинейностью, четкостью и ясностью формулировок
и потому импонирует людям рационалистического склада ума. Конечно, четкость и
ясность в догматической науке приветствуются, но никогда не являются самоцелью.
В русской богословской школе наиболее видными представителями юридической теории
были: профессор догматики Казанской Духовной Академии Будрин, профессор Киевской
Духовной Академии Скабалланович, профессор Айвазов. Последовательными
защитниками этой теории были митрополит Виленский Елевферий (Богоявленский) и
известный подвижник благочестия XX века архепископ Серафим (Соболев).
В догматических системах прот. Николая Малиновского и епископа Сильвестра
(Малеванского) учение о Искуплении также излагается в соответствии с основными
принципами юридической теории, хотя последний стремится несколько смягчить ее
крайности и избегает таких откровенных схоластических терминов, как
"удовлетворение", "заслуга", "оскорбление", "уплата долга".
Недостатки юридической теории
Прежде всего, обращает на себя внимание тот факт, что фундаментальные понятия,
на которых основывается эта теория - "оскорбление", "удовлетворение", "заслуга"
и пр., - не имеют места в Свщ. Писании и крайне редко встречаются у отцов
Церкви, а если и встречаются, то, как правило, не в строго догматическом смысле.
К тому же эта теория предполагает довольно странное для восточной богословской
мысли представление об отношениях между Богом и свойствами Божественной природы.
Прот. Петр Гнедич, профессор Московской Духовной Академии, отмечает, что в
основе этой теории лежит "такое понятие о Боге и Его свойствах, по которому
свойства благости или любви и правды или справедливости в Боге резко различаются
и даже противополагаются; также противополагаются и действия этих свойств, т. к.
каждому свойству Божества приписывается свойственное ему действие. Грех человека
"оскорбляет Бога", возбуждая действие его правосудия или "гнев", выражающийся во
"вражде Бога к человеку", проклятии его Богом и их следствии - наказании
грешника, его каре".
При таких отношениях между Богом и свойствами Его природы Бог оказывается
"заложником" Своих собственных свойств, тем самым в Божественной жизни
проявляется некоторая необходимость, лишающая Бога свойственной Ему свободы.
В.Н. Лосский (Догматическое богословие, стр. 284) пишет: "Не следует,
действительно, представлять себе Бога ни конституционным монархом, подчиняющимся
какой-то превосходящей Его справедливости, ни тираном, чья фантазия - закон вне
всякого порядка и объективности. Справедливость - не какая-то абстрактная
превосходящая Бога реальность, а одно из выражений Его природы". Иными словами,
противопоставление свойств Божиих друг другу и Самому Богу, на котором
основывается юридическая теория, представляется в Боге, как в существе
абсолютном и свободном, недопустимым и невозможным.
В святоотеческом богословии и в Свщ. Писании много различных образов, которые в
некоторой степени поясняют тайну совершенного во Христе Искупления. Ошибка
Ансельма Кентерберийского состояла не в том, что он воспользовался юридическим
образом (им пользовались и Сам Господь Иисус Христос и ап. Павел), а в том, что
именно в этом образе, в одном из многих, он увидел адекватное выражение тайны
нашего спасения. Протоп. Михаил Помазанский (Догматическое богословие, стр.128)
замечает: "Следует иметь в виду, что рассуждения святых отцов на тему, "кому дан
выкуп", "кому внесена плата", представляют собой форму свободной аллегорической
диалектики, иначе говоря образных рассуждении, имеющих целью остановить внимание
слушателей и читателей на величии дела нашего спасения. Понятие выкупа и платы
были очень доступны пониманию людей даже низшего круга общества". И эти
примитивные рассуждения, адресованные людям низшего круга общества, на Западе в
Средние века оказались возведены в ранг непререкаемых догматических истин как
исчерпывающее выражение тайны Искупления.
В.Н. Лосский пишет (стр. 281): "Юридические образы... не должны застывать в
нашем сознании: это значило бы создавать между Богом и человечеством
недопустимые правовые отношения". Давая оценку юридической теории, следует
поставить вопрос: возможны ли вообще правовые отношения между Богом и человеком?
Этот вопрос еще в конце прошлого века был поставлен архимандритом (впоследствии
Святейшим Патриархом) Сергием (Страгородским) в его магистерской диссертации,
которая называлась "Православное учение о спасении". Архимандрит Сергий писал:
"Возможны ли правовые отношения между Богом и человеком? На основании Свщ.
Писания и Предания говорим, что невозможны".
В качестве аргумента в пользу своей позиции архим. Сергий приводит рассуждения
свт. Григория Богослова. (Слово 45 на Свщ. Пасху, Творения, т. I, стр. 675-676).
Свт. Григорий ясно показывает, что выразить тайну нашего Искупления в
юридических категориях невозможно: "Остается исследовать вопрос и догмат,
оставляемый без внимания многими, но для меня весьма требующий исследования,
кому и для чего пролита сия излиянная за нас кровь, кровь великая и преславная,
Бога, Архиерея и Жертвы? Мы были под властью лукавого, проданные под грех и
сластолюбием купившие себе повреждение. А если цена Искупления дается не иному
кому, как содержащему во власти, спрашиваю, - кому и по какой причине принесена
такая цена. Если лукавому, то как сие оскорбительно - разбойник получает цену
Искупления, получает не только от Бога, но Самого Бога, и за свое мучительство
берет такую безмерную плату, что за нее справедливо было пощадить и нас. А если
Отцу? То, во-первых, каким образом? Не у Него мы были в плену. А во-вторых, по
какой причине кровь Единородного приятна Отцу, который не принял Исаака,
приносимого отцом, но заменил жертвоприношение - вместо словесной жертвы дав
овна. Или из сего не видно, что приемлет Отец не потому, что требовал или имел
нужду, но по домостроительству и потому, что человеку нужно было освятиться
человечеством Бога, чтобы Он Сам избавил нас, преодолев мучителя силою, и возвел
нас к Себе через Сына, посредующего и устрояющего в честь Отца, Которому
оказывается Он во всем покорствующим. Таковы дела Христовы, а большее да почтено
будет молчанием". Таким образом, свт. Григорий Богослов утверждает, что
невозможно выразить тайну Искупления посредством терминов "оскорбление",
"удовлетворение", "заслуга" и т.п. Ссылаясь на ветхозаветный пример
жертвоприношения Авраама, свт. Григорий показывает, что Бог не мог желать смерти
собственного Сына. Поэтому мысль о необходимости страданий и смерти Сына Божия
для удовлетворения Божественного гнева находится в противоречии с самим духом
Свщ. Писания.
Относительно взгляда последователей юридической теории на соотношение между
Самим Богом и свойствами Его природы архим. Сергий писал: "В творениях отцов
правда Божия и любовь никогда не ставятся одна против другой. Домостроительство
Божие направляется не к тому, чтобы как-нибудь примирить образовавшееся в Боге
раздвоение между любовью и правдой, раздвоение с трудом допустимое в едином и
всегда тождественном Себе существе, а к тому, чтобы как-нибудь устроить
обращение человека на путь истины".
Оценку юридической теории, с которой можно вполне согласиться, дает архиепископ
Гурий (Степанов) ("Богозданный человек. Опыт православной традиции жизни", БТ.,
вып. 12). "В юридической теории, созданной западным мышлением, воспитавшимся в
узких рамках римского юридизма, дается внешнее истолкование тайны Искупления.
Все существенные черты этой теории построены на базе обычно практикующихся
греховных и себялюбивых отношений между людьми и облечены в форму строго
юридизма. Они несоизмеримы с понятием Бога любви, почему и вся юридическая
теория (истолкование тайны Искупления), помещающаяся на страницах наших учебных
руководств по догматическому богословию, оставаясь достоянием ума, ничего не
говорит христианскому сердцу".
3.2.2.2. Нравственная теория Искупления
Реакцией на крайность юридической теории явилась так называемая нравственная
теория Искупления. Само это название возникло относительно недавно; первым ввел
его в употребление профессор Казанского университета священник Петров. В 1915
году в Казани он прочитал лекцию, которая называлась "Об искушении", в которой
ввел это наименование как противовес юридической теории.
В искупительном подвиге Христа Спасителя основное внимание здесь обращается на
этическую сторону - через преодоление всех искушений, через послушание Отцу
Христос являет высочайший пример для подражания. Наиболее видные представители
нравственной теории - протоиерей Павел Светлов, профессор по кафедре
нравственного богословия Московской Духовной Академии Тареев, митрополит Антоний
(Храповиц-кий). Иногда к приверженцам нравственной теории Искупления относят и
Патриарха Сергия (Страгородского); отчасти это верно, но от крайностей
нравственной теории патриарх Сергий был свободен. Свое логическое завершение
нравственная теория находит у митрополита Антония (Храповицкого), в работах
которого она разрешается в откровенную ересь.
Догмат Искупления митрополит Антоний излагает следующим образом: "Господне
распятие и смерть не являются лишенными значения для нашего спасения, ибо умиляя
людей, они открывают некоторую часть искупительной жертвы, вводя их в любовь ко
Христу. Телесные муки и телесная смерть Христовы нужны, прежде всего, для того,
чтобы верующие оценили силу Его душевных страданий". Таким образом, сущность
Искупления - в явлении сострадательной любви, и главный момент, когда
совершается наше Искупление, есть Гефсиманское борение, моление о Чаше, а Крест
есть не более чем иллюстрация той тайны, которая совершилась в Гефсимании.
Положительные стороны нравственной теории Искупления
Прежде всего, это критика крайностей юридической теории. Представители этого
направления богословской мысли убедительно показали, что основные термины, на
которых основывается юридическая теория ("удовлетворение", "заслуга",
"оскорбление") не имеют основания в святоотеческом богословии, и с их помощью
тайну Искупления выразить невозможно. Сторонники нравственной теории сумели
показать, что теория юридическая интересуется прежде всего изменением отношений
между Богом и человеком вследствие Искупления, но при этом недооценивает
субъективный момент Искупления, а именно то изменение, которое происходит с
самим человеком. Критики юридической теории также справедливо отмечали, что дух
юридизма в учении о спасении отрицательно влияет на духовную жизнь человека.
Патриарх Сергий считал, что юридическая теория искажает в сознании человека
самый образ Бога: "Самая сущность христианства оказывается искаженной при
юридическом жизнепонимании; теряется возвышенность и духовность представления о
Боге". Деформируется в сознании верующих и образ Христа. "Церковь наша, - пишет
патриарх Сергий, - видит во Христе не пассивное лишь орудие умилостивления, а
восстановителя нашего падшего естества и называет его вторым Адамом".
Недостатки нравственной теории Искупления
Для объективной оценки нравственной теории Искупления вновь предоставим слово
архиепископу Гурию: "Нравственная теория Искупления, появившаяся в результате
критики юридической теории и в противовес ей, как любая теория, выступающая в
противовес другой, сильна критикой юридической теории, оттенением ее неудачных
сторон, но слаба положительным содержанием. Жертвенный подвиг Спасителя мира в
ее устах более показательный образец указуемой нам Христом жизни, чем
существенным образом спасающая нас и необходимая для нашего спасения Голгофская
жертва".
3.2.2.3. Учение об Искуплении современных православных богословов
В XX столетии осознание ограниченности как юридической, так и нравственной
теории Искупления привело некоторых богословов к непосредственному обращению к
святоотеческому наследию, на основании которого предпринимались попытки
преодолеть ограниченность рассмотренных выше теорий. Это возвращение к отцам
наблюдается уже у архим. Сергия и затем у многих видных православных богословов
XX столетия, среди которых можно назвать В.Н. Лосского, Х.Яннараса, прот.
Г.Флоровского, О. Клемана, прот. А. Шмемана и прот. И. Мейендорфа. Правда, никто
из современных богословов не называл свои рассуждения о таинстве Искупления
теорией. Но условно это учение можно назвать, в противовес юридической и
нравственной теориям, теорией "органической". В.Н. Лосский в одной из своих
работ говорит, что юридический образ Искупления должен быть дополнен образом
"физическим" и "биологическим".
Наименование "органическая" уместно потому, что это слово хорошо выражает
православное понимание фундаментальных сотериологических понятий: "грех" и
"спасение". Для святоотеческого богословия свойственно говорить о грехе и
спасении не в юридических и не в нравственных, а в органических категориях, т.
е. в категориях природы. Грех в православном понимании - это не преступление или
оскорбление в юридическом смысле, это и не просто некий безнравственный
поступок; грех - это прежде всего болезнь человеческой природы. Поэтому и
спасение мыслится как освобождение от болезни, как исцеление, преображение и, в
конечном счете, обожение человеческого естества.
Представители этого третьего направления в учении об Искуплении исходят из того,
что невозможно свести Искупление к одному единственному событию земной жизни
Христа, к крестной смерти на Голгофе. В работе "Искупление и обожение" (Сб. "По
образу и подобию", стр. 96, 97) В. Н. Лосский пишет:
"Ансельм Кентерберийский с его трактатом "Cur Deus homo" несомненно первым
попытался развить догмат об искуплении отдельно, отсекая от него все остальное.
Христианские горизонты оказываются ограниченными драмой, которая разыгрывается
между Богом, бесконечно оскорбленным грехом, и человеком, неспособным
удовлетворить требованиям карающей справедливости. Эта драма находит разрешение
в смерти Христа, сына Божия, ставшего человеком, чтобы заменить нас Собой и
уплатить наш долг Божественному правосудию. Но в чем же тогда заключается
домостроительное действие Святого Духа? Его роль сводится к роли помощника
искупления, дающего нам возможность воспользоваться искупительной заслугой
Христа. Конечная перспектива нашего соединения с Богом исключается или, во
всяком случае, закрывается от наших взоров суровыми сводами богословской мысли,
воздвигаемой на понятиях первородной вины и ее искупления. Поскольку цена нашего
Искупления внесена смертью Христовой, Воскресение и Вознесение представляют
собой лишь славное завершение Его подвига, своего рода апофеоз, не имеющий
прямого отношения к нашей судьбе. Это искупительное "богословие",
сосредоточенное на страданиях Христа, по-видимому, не интересуется Его
торжеством над смертью. Сам подвиг Христа Искупителя, которым это богословие
ограничено, представляется урезанным, обедненным, сведенным к перемене отношения
Бога к падшим людям вне какого-либо отношения к самой природе человека".
Таким образом, исходный пункт этого направления мысли состоит в том, что
Искупление не может рассматриваться в качестве мгновенного акта, некоего
однократного действия. Вся земная жизнь Христа Спасителя от момента
Боговоплощения и до Вознесения имеет искупительное значение. Каждое событие
земной жизни Господа является исполнением предыдущего и без него невозможного. И
свести тайну Искупления к какому-то одному событию, будь то Голгофская жертва
или Гефсиманское борение, - значит обеднить все прочее, свести все остальные
события земной жизни Христа просто к набору иллюстраций, дидактических картинок,
которые призваны пояснять центральное событие; иначе говоря, лишить всю земную
жизнь Христа Спасителя сотериологической значимости.
Еще во II веке свщмч. Ириней Лионский ("Против ересей", кн. 5) сформулировал
фундаментальный сотериологический принцип святоотеческого богословия: "Бог
соделался человеком, дабы человек стал богом". Впоследствии эту мысль, несколько
изменяя слова, повторяли свт. Афанасий Александрийский, свт. Григорий Богослов,
свт. Григорий Нисский и др. отцы Церкви.
Цель пришествия Христа в мир состоит в том, чтобы соединить человека с Богом
таким образом, чтобы каждый из нас мог стать, по слову ап. Петра, "причастником
Божеского естества" (2 Пет. 1,4). Именно в соотношении с этой конечной целью
следует понимать учение об Искуплении. Сын Божий приходит не для того, чтобы
уладить тяжбу между оскорбленным Богом и виновным перед Ним человеком, не для
того, чтобы Своей смертью удовлетворить Божественной справедливости или утолить
праведный гнев Божий. "Дело Сына не в том, чтобы чинить какой-то убогий суд,
доставив бесконечное удовлетворение не менее бесконечной мстительности Отца"
(В.Н. Лосский, Догматическое богословие, стр. 284). Если и можно говорить о том,
что Христос удовлетворяет правде Божией, то только в том смысле, что Он "являет
то, чего Бог ждет от творения" (там же, стр. 285), т.е., иначе говоря, во Христе
замысел Божий о человеке осуществился во всей полноте. И в этом смысле Христос
действительно удовлетворил правде Божией, но такое понимание удовлетворения
имеет мало общего с учением латинских схоластов.
Но в то же время дело Искупления не может быть сведено, как полагали сторонники
нравственной теории, только к научению людей добродетельной жизни, преподанию
примера такой жизни путем откровения любви Божией к человеку, потому что "тайна
нашего искупления, - по словам В. Н. Лосского ("По образу и подобию", стр. 104),
- завершается тем, что отцы называют восстановлением нашей природы Христом и во
Христе".
3.2.3. Почему дело Искупления, совершенное Христом Спасителем,
связано для Него с величайшим подвигом
Исцеление и восстановление человечества во Христе не могло совершиться
механически, с насилием над человеческой природой, потому что соединение
Божества и человечества во Христе - это архетип соединения каждого человека с
Богом. Сын Божий воспринимает человечество во всей полноте, кроме греха,
становится истинным человеком, и Божественный замысел должен раскрыться через
свободную волю человека, которую Господь также воспринял в Воплощении, а не
помимо ее. Восстановление человеческого естества предполагает изменение образа
бытия человеческой природы. А изменение образа бытия не может быть навязано
природе извне, оно может быть лишь результатом собственного свободного выбора.
Падение Адама состояло в преслушании: Адам нарушил Божественную волю, что
выразилось прежде всего в рассогласовании воли человеческой с волей Божией.
Отсюда берут начало и все прочие следствия грехопадения. Искупление представляет
собой обратное движение, возвращение человека в то состояние, из которого выпал
Адам, и даже вознесение его на более высокий уровень совершенства по сравнению с
тем, на котором находились прародители до грехопадения. Поскольку падение
свершилось через преслушание, то обратное движение возможно только путем
абсолютного послушания Богу. Господь Иисус Христос не имел греха, был свободен
как от первородного греха, так и грехов личных, в Воплощении Он воспринял все
последствия человеческой падшести, вплоть до самой смерти. Именно поэтому по
Своему человечеству Он претерпел все те искушения и испытания, с какими только
может встретиться человек, и преодолев все искушения, явив абсолютное послушание
Отцу, привел Свою человеческую волю в совершенное единение с волей Отчей. Саму
Свою человеческую жизнь Он преобразил в сопричастность Божественной любви и
свободное подчинение Его воле.
Согласно прот. Г.Флоровскому, нетление воли имеет своим следствием нетление
естества, его исцеление, восстановление и прославление. Путь послушания, который
должен был пройти Господь Иисус Христос по Своему человечеству ради нашего
Искупления, требовал принятия всех последствий падшести, включая физические
страдания, и саму смерть, и даже опыт богооставленности. Именно поэтому
Искупление было сопряжено с величайшим подвигом, напряжением физических и
духовных сил, превышающих возможности любого иного человека. По Своему
человечеству Господь претерпевает все, что только может претерпеть обычный
человек, все, что ведет обычного человека ко греху, но все эти искушения Он
преодолел, причем победил их не только силою Своего Божества, но при участии
Своей свободной человеческой воли, которая каждый раз, несмотря на все
искушения, свободно подчинялась воле Божественной.
3.2.4. Как примирить учение о Божественном милосердии
с идеей Божественной правды и справедливости
В искупительном подвиге Христа Спасителя открылись и Божественное правосудие, с
одной стороны, и любовь и милость Божия к человеку - с другой. Любовь и милость
открываются в том, что Христос, говоря словами ап. Павла (Рим. 5,8), "умер за
нас, когда мы были еще грешниками". А правда в том, что Бог примирился с
человеком и простил его, но лишь после того, как очистил его кровью Иисуса
Христа, открыв ему путь праведности. Иначе говоря. Бог, будучи Существом благим
и непричастным к какому-либо греху, не мог примириться с человеком, не мог
простить его прежде, чем изменится сам человек. В этом существенное отличие от
теории юридической, даже в ее смягченном варианте, как, например, у митрополита
Макария: не изменение отношений между Богом и человеком делает возможным
восстановление нашей падшей природы, а наоборот, не могут измениться отношения
между Богом и человеком без изменения образа бытия нашего естества. Таким
образом, для человека существует только один путь изменить свои отношения с
Богом - измениться самому. Во Христе для каждого человека открывается путь
примирения с Богом и оправдания через личное усвоение плодов искупительного
подвига Спасителя.
3.2.5. Составляющие Искупления
3.2.5.1. Боговоплощение
Боговоплощение есть начало и основание восстановления теснейшего союза человека
с Богом; через Боговоплощение устраняется грех и, следовательно, та пропасть,
которая разделила человека и Бога с момента грехопадения. В Боговоплощении
Христос соединяет человека с Богом, причем не только по душе, но и по телу.
Поэтому Боговоплощение есть начало обожения целостного человеческого естества.
Человеческое естество было воспринято Спасителем в Воплощении во всей полноте.
Поэтому важнейший сотериологический принцип Православия, сформулированный свт.
Григорием Назианзиным в полемике с Аполлинарием Лаодикийским, гласит: "Не
воспринятое - не уврачевано". Цель восприятия человеческой природы состоит в ее
исцелении и преображении, поэтому только то может быть исцелено и преображено,
что воспринято в Воплощении. Если мы чаем всецелого спасения и по телу, и по
душе, и по уму, т.е. спасения всего нашего естества, а не только некоторой части
его, то мы должны исповедовать, что человечество было воспринято Спасителем во
всей полноте.
Учение о Христе как истинном Боге и истинном человеке с большим трудом
усваивалось человеческим сознанием, порождало различные ереси, среди которых
наиболее опасными были несторианство и монофизитство, являющие собой два
взаимопротивоположных уклонения богословской мысли от Православия. Для несториан
Христос есть прежде всего нравственный образец совершенного человека, в то время
как монофизиты исходят из абстрактной идеи невоплощенного Бога и недооценивают
той истины, что Христос ради нашего Искупления должен был стать истинным
человеком. И в том, и в другом случае Боговоплощение, пришествие Христово в мир,
не достигало бы своей цели и оставалось бы внешним фактом, человеческая жизнь не
претерпевала бы существенных изменений, в частности тело по-прежнему оказывалось
бы обреченным смерти и спасение по-прежнему могло бы распространяться не на весь
человеческий состав, а только на некоторую его часть. В любом случае главная
цель Воплощения - упразднение смерти - не могла бы быть достигнута, потому что
эта цель может быть достигнута только в том случае, если человеческая природа в
единении с Божественной могут конституировать единый факт жизни, что и имеет
место в Боговоплощении, когда в силу ипостасного единства осуществляется не
только взаимодействие, но и взаимопроникновение двух реально различных природ,
выражающееся в единстве жизни Богочеловека.
3.2.5.2. Учение Господа нашего Иисуса Христа
Учение Христа - это также составляющая того, что называется Искуплением. Помимо
принесения Крестной жертвы, Воскресения и Вознесения Христова, необходимо бы
также научить людей, чтобы они понимали, какое значение имеют эти события для их
спасения. Иначе говоря, нужно было научить людей тому, как воспользоваться
плодами искупительного подвига Христа Спасителя. Для спасения человека
необходимо было указать падшему человечеству путь спасения, научить истинному
боговедению и богопочитанию. Христос возвестил всем людям во всей полноте и
доступной для них форме волю Отца Небесного о спасении мира и преподал им
служащий для этой цели новый совершенный закон веры и благочестия, спасительный
для всего человеческого рода. Передал его как Сам непосредственно, так и через
учеников. Господь называл Себя "Наставником" и "Учителем" и даже более того -
говорил о Себе, как о наставнике и учителе в единственном собственном смысле
этого слова. "А вы не называйтесь учителями, ибо один у вас учитель - Христос,
все же вы братья; ...И не называйтесь наставниками, ибо один у вас наставник -
Христос" (Мф. 23, 8-10). Конечно, эти слова Спасителя не следует понимать в
смысле формального запрета употреблять наименования "учитель" и "наставник". Из
Книги Деяний и апостольских Посланий явствует, что уже в апостольский период в
Церкви Христовой было особое харизматическое служение, которое так и называлось
- учительство. Апостол Павел в Послании к Коринфянам говорит, что у коринфян
"тысячи наставников во Христе". (1 Кор. 4,15) Значит, эти слова (учитель,
наставник) не были запрещены формально, как полагают в своем буквоедстве
некоторые сектанты.
Здесь говорится об особом учительстве и наставничестве, которые являет Христос.
Слово "учитель" употребляется в различных смыслах. В самом широком смысле слово
"учитель" обозначает профессию, род деятельности человека. Совсем в Другом
смысле употребляется слово "учитель", когда речь идет об учителях человечества -
Моисее, Мухаммеде, Сократе, Будде. В этом случае под учителем понимается
человек, являющийся основателем некоторого учения, который желает сказать
человечеству новое слово. В этом втором смысле слова для христиан Христос
является единым Наставником и Учителем, в один ряд с Которым не может быть
поставлен никто из других учителей. Эта уникальность учительства и
наставничества Христа обусловлена тем, что Он не просто свидетельствует об
Истине, но есть Первоисточник и Законоположник Истины.
Учение Христа, Его слово, обращенное к народу, оказывало на слушателей особое
воздействие: "...народ дивился учению Его, ибо Он учил их, как власть имеющий, а
не как книжники и фарисеи" (Мф. 7, 28-29), т. е. утверждал Свое учение Своим
собственным авторитетом, а не ссылался на посторонние авторитеты, как это делали
обычно фарисеи. Служители, которые были посланы, чтобы арестовать Христа,
вернувшись, сказали первосвященникам: "никогда человек не говорил так, как Этот
Человек" (Ин. 7, 46). Иоанн Предтеча в своем свидетельстве о Христе говорит, что
Христос, в отличие от него, "был Свет истинный, Который просвещает всякого
человека, приходящего в мир" (Ин. 1, 9).
В Свщ. Писании Нового Завета общее наименование учения Христова - Евангелие, что
в переводе значит благая или радостная весть.
Учение Иисуса Христа с некоторой степенью условности можно разделить на закон
веры и закон деятельности.
а) Закон веры
Закон веры - это истинное боговедение открытое Господом человечеству, которого
не имели ни язычники, религиозные взгляды которых характеризуются политеизмом
(многобожием) и натурализмом, т.е. обожествлением природных стихий, ни иудеи,
представления о Боге у которых были слишком антропоморфными. Господь открыл, что
"Бог есть Дух, и поклоняющиеся Ему должны поклоняться в духе и истине" (Ин. 4,
24).
Кроме этого, Господь открыл во всей доступной для человека полноте тайну
Пресвятой Троицы, учение о Сыне Божием, о Его пришествии в мир ради спасения
человека и о Духе Святом, Утешителе и Освятителе.
Также Господь сообщил новое и совершеннейшее понятие о существе Божием. Из
Евангелия мы узнаем, что Бог есть высочайшая любовь, а по отношению к людям -
любящий Отец, подающий им Свои блага. Отношение к Богу как к Отцу выражено в
молитве Господней "Отче наш..." (Мф. 6, 8-13), а также в словах Спасителя: "И
отцем себе не называйте никого на земле, ибо один у вас Отец, Который на
небесах" (Мф. 23, 9). Эти слова часто используют протестанты, обвиняющие
православных за то, что у них священнослужителей называют "отцами". Однако из
контекста видно, что слова о запрещении называть отцом кого-либо, кроме Отца
Небесного, стоят в одн т ряду с запрещением называть кого-либо учителем и
наставником, помимо Христа. Несомненно, они связаны с особым пониманием того,
что есть отцовство. Христианская Церковь никогда не запрещала использовать это
слово, и апостол Павел в Послании к Коринфянам говорит: "...у вас тысячи
наставников во Христе, но немного отцов" (1 Кор. 4, 15). И далее говорит о себе:
"Я родил вас во Христе Иисусе благовествованием". Таким образом, ап. Павел
называл себя духовным отцом коринфских христиан. Кроме того, из Свщ. Писания
Нового Завета видно, что такое обращение, как "чадо", было широко распространено
среди первых христиан. Этим словом начинает свои соборные послания ап. Иоанн;
ап. Павел тоже часто им пользуется. Поэтому слова Спасителя не нужно
рассматривать как формальный запрет. Если подходить с буквалистских позиций, то
можно дойти до абсурда и запретить человеку называть отцом даже своего родного
отца по плоти.
Само по себе слово "отец" означает того, кто подает жизнь. Христиане веруют, что
источником всякой жизни является Бог, Который "имеет жизнь в Самом Себе" (Ин. 5,
24). Отцы же плотские и отцы духовные суть не источники жизни, а лишь
посредники, через которых эта жизнь нам сообщается. Плотские родители, которые
дают жизнь детям, не являются причиной и источником их жизни, они являются лишь
средством сообщения жизни своим потомкам. Источником же всякой жизни является
Бог, Который все животворит. Точно так же отцы духовные не рождают для новой
вечной жизни своей собственной силой, они - лишь посредники, через которых Бог
возрождает человека. Об этом говорит и ап. Павел. Возрождая коринфян к новой
христианской жизни, он действовал не от себя, а как один из служителей Христовых
и домостроителей тайн Божиих (1 Кор. 4, 1). Поэтому запрет называть кого-либо
отцом следует понимать в том смысле, что никому на Земле не могут воздаваться
Божеские почести, никто не имеет права потребовать такого почитания, какое
подобает только Богу; никто не может претендовать на то, чтобы требовать от
людей безусловного послушания, безусловного доверия своему учению, не имеющему
основания в Божественном Откровении. С такими претензиями во всей полноте
выступит антихрист. И сегодня появилось много "антихристов", которые восхищают
то, что подобает только одному Богу. Многие лидеры современных религиозных
движений, нередко именующие себя "отцами", требуют от своих последователей
Божеского поклонения и абсолютного послушания.
Полнота любви Бога к человеку открылась в Воплощении Сына Божия и принесении Им
искупительной жертвы, а также в сошествии Святого Духа для нашего оправдания и
освящения. Господь, давая новое учение о Боге как о Небесном Отце, вводит в
употребление новое слово для обращения к Отцу - "Авва". В Ветхом Завете это
слово никогда не использовалось для обращения к Богу. Введение в практику
богообщения нового слова должно было подчеркнуть новизну отношений,
обусловленную новым представлением о Боге и Его отношении к человеку.
Кроме учения о Боге, Господь также сообщил учение о назначении человека, о
грехе, покаянии и путях спасения, учение о Царствии Божием, о Церкви
новозаветной и, наконец, о последнем всеобщем суде и конечных судьбах мира и
человека.
Закон деятельности, или закон жизни и благочестия
Суть этого закона наилучшим образом выражена в следующих словах Христа
Спасителя: "Ищите же прежде Царства Божия и правды его, и это все приложится
вам" (Мф. 6, 33).
Согласно учению Спасителя, в Царство Божие призываются все люди без исключения.
Но тот, кто желает в это Царство войти, должен покаяться, т. е. оставить путь,
ведущий к смерти, и потрудиться для своего спасения. Евангельское учение не
оставляет сомнения в том, что для спасения необходимо со стороны человека
приложить усилие: "Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие
восхищают его" (Мф. 11, 12). Труд этот включает внешнюю сторону, т. е. внешнее
соблюдение христианских заповедей: "Кто любит Меня, тот соблюдет слово Мое" (Ин.
14, 23). А также внутреннюю сторону, выражающуюся в борьбе с греховными
страстями. Суть этой борьбы хорошо выражена в словах ап. Павла: "Те, которые
Христовы, распяли плоть со страстями и похотями" (Гал. 5, 24). Вершина, которая
венчает труд, необходимый для вхождения в Царство, - это стяжание особого
внутреннего устроения. Недостаточно внешне соблюдать заповеди, недостаточно
умертвить в себе страсти, необходимо наполнить свою жизнь новым христианским
содержанием, стяжать особое внутреннее устроение, сущность которого наиболее
полно выражается в заповедях блаженства (Мф. 5, 3-12).
Господь Иисус Христос не только преподал совершенное учение о вере и
благочестии, но показал также в Самом Себе образец святости и нравственного
совершенства и таким образом явился просветителем человека не только путем
словесного научения, но и примером личной жизни и деятельности. Таким образом,
для христиан образ Христа Спасителя - главный религиозный идеал на все времена.
Нравственное учение Христа Спасителя, так же как и Его учение в целом,
неотделимо от Его Личности. Господь, посылая Своих учеников крестить все народы
во имя Отца и Сына и Святого Духа, дает обетование: "И се, Я с вами во все дни
до скончания века" (Мф. 28, 20). Господь обещает, что Он лично пребудет со
Своими учениками и их преемниками до конца времен. В этих словах коренное
отличие христианства от всякой другой религии - ислама, буддизма, иудаизма и др.
Для любой религии личность ее основателя имеет второстепенное значение. Самое
главное - это то учение, которое исповедует человек, и та мораль, в соответствии
с которой он строит свою жизнь. Например, о Будде достоверно известно очень
мало, но его последователей это не смущает, ибо для них главное - это философия,
система ценностей, которую они принимают, а уж насколько это связано с
определенным историческим лицом - это не принципиально. Совершенно другая
перспектива характерна для христианства. Самое ценное и самое важное в
христианстве - это Сам Господь Иисус Христос. И Его учение можно верно понять
только при правильном понимании того, Кто Он такой. Все христологические споры с
IV по VIII век - это споры не об учении Христа, а о Его Лице. Этот факт
подтверждает ту истину, что для христиан Христос есть самое главное.
Христианство невозможно свести ни к доктрине, ни к морали, ни к традиции, ни к
обряду, самое главное в христианстве - это сама уникальная богочеловеческая
Личность Христа Спасителя, и не только вера в эту Личность, но и возможность
вступить с Ней в непосредственное общение, соединиться с Ней теснейшим
внутренним союзом. Такую возможность Господь предоставляет каждому искренне того
желающему в Своей Церкви.
Если в учении о Боге Господь открыл многое, что было неизвестно до Него или
смутно представлялось, то в Его нравственном учении мы не видим собственно новых
заповедей. Господь не принес ничего такого, что принципиально не было бы
известно человеку Ветхого Завета, можно говорить только о некотором смещении
акцентов. На Тайной Вечере Господь сообщает ученикам новую заповедь: "Заповедь
новую даю вам - да любите друг друга" (Ин. 13, 34). Но новизна этой заповеди
раскрывается в последующих словах: "...как Я возлюбил вас". Таким образом, сама
любовь во Христе приобретает качественно иной характер. Поэтому отличие
евангельского нравственного закона от ветхозаветного обусловлено не его
содержанием, а личностью Законодателя.
Кроме того, само исполнение нравственного закона, который предлагает Господь,
невозможно без помощи, получаемой от Самого Христа. Только Сам Господь может
дать силы для того, чтобы идти тем путем нравственного совершенства, который
предлагает Евангелие.
Пророчества Иисуса Христа
В Своем пророческом служении Господь является продолжателем и исполнителем
традиции ветхозаветных пророков. Однако между служением пророков и служением
Христа есть и существенная разница. Ап. Павел говорит: "Бог, многократно и
многообразно говоривший издревле отцам в пророках, в последние дни сии говорил
нам в Сыне" (Евр. 1,1). Отличие заключается в том, что пророки только
пророчествовали об истине, в то время как Господь являет истину и, наконец,
пророки глаголали многократно, потому что каждый из них мог сообщить лишь часть
знания об истине, явить ту грань ее, которая открылась в его религиозном опыте,
тогда как Господь сообщает истину во всей полноте. Можно выделить несколько
видов пророчеств Спасителя.
Во-первых, это пророчества Господа Иисуса Христа о Самом Себе, например, о
предательстве ученика, о крестной смерти, о Воскресении из мертвых в третий
день, о сошествии Святого Духа на учеников. Это пророчества, которые уже
исполнились во время земной жизни Господа.
Во-вторых, пророчества, которые были даны Господом во время Его земной жизни, но
исполнение которых выходит за рамки Его земного служения. Это предсказания о
гибели Иерусалима, о рассеянии иудеев, о гибели галилейских городов -
Капернаума, Вифсаиды и Хоразина, которые действительно через несколько столетий
после произнесения этих слов были полностью разрушены и никогда более не были
отстроены вновь, хотя попытки такие и предпринимались.
В-третьих, - это пророчества, относящиеся к конечным судьбам мира и человека,
которые до сих пор ждут своего исполнения.
Цель пророчеств Христовых состоит в научении и укреплении в вере.
Частный момент учения Христова - это соотношение между учением Спасителя и
ветхозаветным законом.
В ветхозаветном законе можно различать три неодинаковые по тому значению,
которое они имеют для христиан, части:
вероучительную, нравственную и обрядовую. Обрядовая, с христианской точки
зрения, есть нечто временное и приспособленное к потребностям лишь одного народа
на определенный отрезок его истории. Поэтому с пришествием Христа эта часть
закона теряет свою силу, упраздняется. Господь, по всей видимости, вообще не
считал обрядовую сторону законом в строгом смысле этого слова. Что касается
вечного и непреходящего в законе, то оно восполняется, получает совершеннейшее
истолкование, оставаясь при этом подспорьем для правильного восприятия
новозаветного Откровения. Ап. Павел называет закон "детоводителем ко Христу"
(Гал. 3, 24). Вероучительная и нравственная часть Ветхого Завета сохраняет свой
авторитет и для христиан, которые рассматривают Ветхий Завет как источник
вероучения. Но христиане понимают и толкуют Ветхий Завет в его соотношении с
Новым Заветом, то есть Ветхий Завет читают в свете Нового, а не наоборот.
Евангельское учение обращено ко всем народам без исключения. Господь говорит
своим ученикам и апостолам:
"Научите все народы" (Мф. 28, 19). У Марка эти слова звучат несколько иначе:
"...проповедуйте Евангелие всей твари" (Мк. 16, 15). В течение 40 дней по
Воскресении являясь Своим ученикам, Господь говорил: "Будете Мне свидетелями в
Иерусалиме, и во всей Иудее, и в Самарии, и даже до края земли" (Деян. 1,8).
Учение Христово не дает ни малейших оснований полагать, что на смену ему может
прийти новое учение и новое откровение - Третий Завет. Господь прямо говорит,
что Его учение содержит всю полноту истины: "Я сказал вам все, что слышал от
Отца Моего" (Ин. 15, 15), то есть все, что людям следует знать для спасении.
Апостол Павел говорит, что всякий, кто пытается нечто привнести в Евангельское
учение, каким-то образом изменить его по своему разумению, подпадает под
отлучение: "Если бы даже мы, или Ангел с неба стал благовествовать вам не то,
что мы благовествовали вам, да будет анафема" (Гал. 1, 8). Завет, заключенный
Господом Иисусом Христом с человеками, является Заветом вечным (Евр. 13, 20).
3.2.5.3. Чудеса Спасителя
Господь во время Своей земной жизни не только учил словом, но еще и творил
чудеса. В греческом тексте Нового Завета для обозначения чудес, совершаемых
Иисусом Христом, используется два слова - "отщйсх" и "Sijvanei^" (в славянском
переводе соответственно "знамение" и "силы"). Слово "знамение" говорит о том,
что чудеса Спасителя имеют целью не просто поразить воображение зрителей, а
несут определенную смысловую нагрузку. Наименование "силы" указывает, что
причиной совершения чудес является сила Божия. Истинные чудеса - это не
нарушение законов природы, а преодоление их властью несравненно большей, чем
сами эти законы.
Цели, для которых Иисус Христос совершал чудотворения
Во-первых, чудеса Самим Спасителем рассматриваются как свидетельства о Его
Божественном посланничестве и Божественном достоинстве (например, Преображение)
перед учениками. В беседе с иудеями после исцеления расслабленного в купальне
Вифезда Господь говорит: "Самые дела сии, Мною творимые, свидетельствуют о мне,
что Отец послал Меня" (Ин. 5, 36).
Во-вторых, в некоторых случаях чудеса являются пояснением учения. Например,
исцеление слепорожденного является наглядным пояснением учения Христа о Себе как
о свете миру. Проклятию бесплодной смоковницы соответствует притча о бесплодной
смоковнице. Воскрешение Лазаря призвано подтвердить учение о воскресении
мертвых.
В-третьих, чудеса являются своеобразными обетованиями. В них преодолевается
природная ограниченность мира и человека. Так, чудесное умножение хлебов,
хождение по водам и другие случаи преодоления физических законов указывают на
возможность преодоления тех ограничений, которые накладывает на бытие человека
природная необходимость. Эти чудеса суть предзнаменования и предуказания
будущего состояния человека и мира, которое последует после кончины этого мира.
Это удостоверение в том, что Господь в будущем сможет сотворить то, что обещает.
Не стоит полагать, что чудеса совершаются лишь в утилитарных целях, т. е. чтобы
доказать, пояснить, убедить и т. д. Мы никогда не должны забывать о том, что все
чудеса Спасителя, которые Он совершил, в особенности чудеса исцелений,
воскрешения умерших, насыщение голодных - все это суть проявление любви Бога к
человеку. Сила Божественной любви раскрывалась в этих чудесах, и потому они
обращали сердца людей к Богу.
3.2.5.4. Крестная смерть
а) Крестная смерть как Жертва
Вся земная жизнь Христа Спасителя имеет искупительное значение, служит
примирению человека с Богом. Но Крестная смерть занимает совершенно особое
место. В прощальной беседе с учениками Господь говорит: "На сей час Я и пришел"
(Ин. 12, 27). "Сей час" - это час принесения Голгофской жертвы. О том, что
смерть Господа на Кресте действительно является жертвой, говорит ап. Павел:
Христос "предал Себя за нас в приношение и жертву Богу" (Еф. 5, 2).
Прообразы Крестной смерти мы встречаем в Ветхом Завете - это все кровавые жертвы
Ветхого Завета, которые так или иначе прообразовали искупительную смерть Господа
за грехи людей. В Ветхом Завете содержатся и пророчества о страданиях
Искупителя: "Он взял на Себя наши немощи, и понес наши болезни; а мы думали, что
Он был поражаем, наказуем и уничижен Богом. Но Он изъявлен был за грехи наши и
мучим за беззакония наши; и наказание мира нашего было на Нем, и ранами Его мы
исцелились" (Ис. 53, 4-5).
Прообразом Крестной смерти было, конечно, Пасхальное жертвоприношение, заклание
Агнца. Не случайно Иоанн Предтеча уподобляет Христа ветхозаветному Агнцу. Свое
свидетельство о Христе он связывает именно с этим образом: "Вот Агнец Божий,
который берет на себя грех мира" (Ин. 1, 29).
Свщ. Писание говорит, что жертва Христова является Жертвой искупительной (Мф.
20, 28). Сам Господь сказал, что Он пришел, "чтобы послужить и отдать душу Свою
для искупления многих". Искупление - это цена или плата, за которую в Ветхом
Завете первенцы, посвящавшиеся на служение Богу, освобождались от этого
служения, рабы получали свободу, преступники получали освобождение от наказания.
Будучи искупительной, эта Жертва носит как бы заместительный характер. Христос
умирает совершенно свободно, никакая необходимость не заставляет Его идти на
Крест. Об этом Он Сам говорит: "Я отдаю жизнь мою, никто не отнимает ее у Меня,
но Я Сам отдаю ее" (Ин. 10, 17-18). Тайна Искупления состоит в том, что для того
чтобы нам освободиться от наказания, в том числе и от смерти, Христу пришлось
умереть.
Кроме того, эту Жертву называют еще умилостивительной, потому что он4 возвращает
милость Божию людям. Не нужно понимать умилостивительную жертву как некое
средство "задобрить" Бога, как понимают умилостивление язычники, стремящиеся
своими жертвами добиться расположения своих богов. Христиане называют Жертву
Христову умилостивительной, потому что вследствие искупительного подвига
Христова, милость Божия была возвращена людям, человек опять получил доступ к
Богу. Об умилостивительном характере Голгофской Жертвы говорит апостол Иоанн:
"Не мы возлюбили Бога, но Он возлюбил нас и послал Сына Своего в умилостивление
за грехи наши" (1 Ин. 4, 10).
б) Крестная Жертва - центральное событие Искупления
Почему именно Голгофа, смерть на Кресте, является кульминационным моментом всего
служения Христова, Его искупительного подвига? Рационально во всей глубине
понять эту тайну мы, конечно, не можем; но возможно высказать некоторые
соображения по этому поводу.
Во-первых, именно на Кресте во всей полноте открывается любовь Божия к человеку.
Так учит ап. Павел: "Но Бог свою любовь к нам доказывает тем, что Христос умер
за нас, когда мы были еще грешниками" (Рим. 5,8), т. е. для апостола главное
доказательство любви Бога к человеку - это смерть Христова на Кресте.
О Крестной смерти как об откровении Божественной любви говорит и святитель
Филарет (Дроздов) ("Слово в Великий Пяток", сказанное в 1816 году). "Вниди во
внутреннее святилище страданий Иисусовых. Что там? Ничего, кроме святыя и
блаженныя любви Отца, и Сына, и Святаго Духа ко грешному и окаянному роду
человеческому. Любовь Отца распинающая, любовь Сына распинаемая, любовь Духа
торжествующая силою Крестною. Так возлюбил Бог мир".
Крестная смерть - это завершение кеносиса, т. е. истощания и самоуничижения
Божества. "Он, будучи образом Божиим, не почитал хищением быть равным Богу; но
уничижил Себя Самого, приняв образ раба... смирил Себя, быв послушным даже до
смерти и смерти крестной..." (Флп. 2, 6-8). По aп. Павлу, крестная смерть - это
предел послушания, ради которого Сын добровольно Себя уничижает, отказа аясь от
всякой Божественной власти и Божественных почестей.
В Воплощении Христос свободно принимает все последствия нашей падшести. В.Н.
Лосский ("Догматическое богословие", стр. 270-271) говорит: "Сын принимает
позор, бесчестие, проклятие. Он берет на Себя объективное состояние греховности,
подчиняет Себя условиям нашей смертности. Отказываясь от Своих царственных
преимуществ, Он все глубже и глубже со-крывает Свою славу в страдания и смерть,
ибо Ему надлежит обнаружить в Своей собственной плоти, насколько человек,
которого Он создал по образу Своей совершенной красоты, обезобразил себя
грехопадением". Крест - это предел истощания, когда Господь принимает крайние
последствия грехопадения, включая богооставленность и смерть. Богооставленность
выражается в словах: "Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?" (Мф. 27,
46). По словам В.Н. Лосского (стр. 271):
"Единственный способ победить смерть - это позволить ей проникнуть в Самого
Бога, в Котором она не может найти себе места".
Но предел уничижения есть одновременно и переход к славе, начало прославления
Христа по человечеству. Первосвященническая молитва начинается обращением Христа
к Отцу:
"...прославь Меня Ты, Отче, у Тебя Самого славою, которую Я имел у Тебя прежде
бытия мира" (Ин. 17,5), т.е. та слава, которую Сын имел в той же полноте, что и
Отец до сотворения мира и которой по Божеству Он всегда обладал, должна
открыться и в Его человечестве. Но путь к этому прославлению чежит через
всецелое послушание, всецелую отдачу Себя Отцу, через Крест и смерть. О том, что
смерть является началом этого прославления, говорят вышеприведенные слова ап.
Павла (Флп. 2, 9-11): "...Посему (т.е. вследствие послушания до смерти. -
О.Олег) и Бог превознес Его и дал Ему имя выше всякого имени, дабы перед именем
Иисуса преклонилось всякое колено небесных, земных и преисподних, и всякий язык
исповедал, что Господь Иисус Христос в славу Бога Отца". Таким образом, Крестной
смертью запечатлевается полнота послушания Сына Отцу, отсюда - и полнота
единения Сына с Отцом не только по Божеству, но и по человечеству.
Х.Яннарас пишет (стр. 163): "Христос предает Себя смерти, одновременно
отказываясь от всякого стремления к автономному существованию по образу твари.
Для Него жизнь и бытие неразрывно связаны с Отцом и возможны лишь при условии
безоговорочного предания Себя воле Отца". Полнота этого предания воле Отца, а
значит и единения с Отцом, выражается в словах, произнесенных на Кресте: "Отче!
в руки Твои предаю дух Мой" (Лк. 23, 46).
Таким образом, если Воплощение есть победа над грехом и основание для
восстановления союза между Богом и человеком, то Крестная смерть есть
освобождение от проклятия как следствия греха: "Христос искупил нас от клятвы
закона, сделавшись за нас клятвою" (Гал. 3, 13). При этом апостол ссылается на
Втор. 21, 23: "...проклят всяк, висящий на дереве".
Проклятие, по определению "Пространного катихизиса", есть "осуждение греха
праведным судом Божиим, и от греха происшедшее на Земле зло, в наказание
человечества". Осуждение выражается прежде всего в отлученности человека от
Бога, в том, что Бог лишает человека общения с Собой. Крестная смерть снимает
проклятие и возвращает эту возможность. X. Яннарас объясняет это следующим
образом (стр. 164): "Преобразовать навязанную человеческой природе грехом
всеобщую неизбежность смерти в столь же всеобщую возможность причастия к
нетленному и бессмертному образу бытия. Ради этой цели Христос по доброй воле
принимает смерть, чтобы претворить последнее следствие человеческого бунтам
свободу любви и послушания воле Отчей". Тем самым все условия существования
падшего человеческого естества, включая и самую смерть, преобразуются в условия
спасения. С этого момента смерть для людей - это уже не тупик, а дверь в
Царствие Божие. Свидетельством этого являются слова Спасителя, обращенные к
благоразумному разбойнику: "Истинно говорю тебе, ныне же будешь со Мною в раю"
(Лк. 23, 43).
в) Кому приносится Крестная Жертва?
Смерть Христа на Голгофе есть Жертва. В связи с этим возникают следующие вопросы
- кто приносит эту Жертву? Кто или что приносится в Жертву? кому эта Жертва
приносится? Само слово "искупление" буквально означает "выкуп". Если террористы
захватили какого-то человека и требуют за него выкуп, то этот выкуп будет дан -
тому, кто совершил преступление. Человек через грех оказался во власти дьявола.
Возможно ли считать, что диаволу и была принесена искупительная Жертва?
У многих отцов Церкви, в частности у свщмч. Иринея, Ори-гена, свт. Григория
Нисского, блж. Феодорита Киррского, блж. Иеронима Стридонского, блж. Августина,
папы Льва Великого, папы Григория Великого и т. д., встречается эта мысль.
Однако эти размышления свв. отцов не следует догматизировать, поскольку они
представляют собой пример свободной аллегорической диалектики и не претендуют на
догматическую точность. Такие обороты речи у свв. отцов появляются потому, что
Искупление человека от греха для Сына Божия предполагает неизбежно борьбу с
диаволом. В этой борьбе с диаволом, как и во всякой борьбе, естественно, имеют
место какие-то особые приемы. В качестве одного из таких приемов свв. отцы
рассматривают Крестную Жертву. Например, свт. Григорий Нисский говорит о жертве
диаволу как о Божественной хитрости - человеческая природа Христа была как бы
приманкой на крючке Его Божества, "диавол бросился на жертву, но крючок пронзил
его". Очевидно, что это не более чем риторический прием. О том, что в строго
догматическом смысле недопустимо говорить о Крестной Жертве как о жертве
диаволу, убедительно показал свт. Григорий Богослов (Слово 45 на Пасху) (цитата
приведена в прошлой лекции). Св. Иоанн Дамаскин говорит: "Отнюдь не мучителю
рода человеческого принесена кровь Божия".
Согласно Свщ. Писанию, Жертву приносит Христос и приносит в Жертву Самого Себя.
В Евр. (5,10) говорится о Христе как о Первосвященнике, приносящем жертву, а в
Евр. (7,26-28), что Христос и есть Сама Жертва: "Он принес в жертву Себя
Самого". В Евр. 9,12. читаем: "И не с кровью козлов и тельцов, но со Своею
Кровию, однажды вошел во святилище и приобрел вечное искупление".
Однако и после этого еще остаются вопросы. Во-первых, приносит Господь Жертву по
Божеству или по человечеству или же по Божеству и по человечеству одновременно?
Во-вторых, кому Жертва приносится, кто ее принимает; принимает Жертву только
Отец или Жертву принимает вся Пресвятая Троица? Долгое время эти вопросы
специально не обсуждались. У многих отцов церкви есть слова о том, что Жертва
Христова принесена Отцу (Григорий Богослов, Слово 45 на Пасху; св. Иоанн
Дамаскин, Точное изложение..., кн. 3, гл. 27). Такие выражения вошли и в
литургическую практику Церкви. В этих словах нет основания видеть какую-нибудь
ересь, потому что Жертва действительно приносится Отцу. Ересь начинается с
утверждения, что Жертва приносится Отцу и только Отцу, а Сын и Святой Дух к ее
принятию не имеют никакого отношения.
Окончательно догматическое учение о Крестной Жертве было сформулировано только в
середине XII столетия на Константинопольском Соборе (1156-1157 гг.)
В середине XII века в Византии возник ученый спор. Этот спор был инициирован
архидиаконом Сотерихом Пантевгеном, нареченным Патриархом Антиохийским.
Очевидно, Сотерих был слабым богословом, во всяком случае он не усвоил одну из
важнейших идей византийского богословия, а именно установленное IV и
последующими Вселенскими Соборами различие между понятиями "природа" и
"ипостась". Он рассуждал следующим образом. Если исходить из того, что Крестная
Жертва приемлется всеми Лицами Пресвятой Троицы, то в таком случае во Христе
имеют место два противоположно направленных действия: человечество приносит.
Божество принимает. Два действия предполагают два действующих субъекта, а значит
и две ипостаси. Таким образом, мы впадаем в несторианство. Участники
Константипопольского собора, среди которых выдающуюся роль играл свт. Николай
Мефонский, ссылались на Предание Церкви, и прежде всего на Предание
литургическое, в частности на тайную молитву в чине Византийской литургии,
которую перед Великим входом священник читает о самом себе и где о Христе
говорится Как о "Приносимом и Приносящем, и Приемлемом и Раздаваемом". В
соответствии с учением Вселенских Соборов и свв. отцов, само по себе различие
действий не противоречит единству субъекта, единству ипостаси. Единая
Божественная Ипостась Слова является субъектом действий Иисуса Христа как по
Божеству, так и по человечеству, потому что став через Воплощение и
Первосвященником, и Жертвой, Господь не оставил и Своего Божества. Если мы
станем на точку зрения Сотериха Пантевгена и предположим, что Жертва принимается
только Отцом, а Сын и Святый Дух не принимают участия в ее принятии, то в таком
случае мы впадаем в тритеизм, потому что если принятие Жертвы рассматривается
как действие только Отца, то тем самым Отцу усвояется некое действие, отличающее
Его от Сына и Святого Духа. Но в Троице действие является единым и общим для
всех Лиц, поскольку действие, так же как и воля, есть атрибут природы, а не
ипостаси. Обладая единой общей природой, Божественные Лица имеют и единое
действие, поэтому принятие Жертвы, принесенной Христом Спасителем, может быть
только действием всей Пресвятой Троицы. Таким образом, было окончательно
сформулировано учение о принесении Крестной Жертвы: Крестная Жертва приносится
Господом Иисусом Христом по Его человеческой природе (никак не по Божеству), а
приемлется всей Пресвятой Троицей - Отцом, Сыном и Святым Духом. Говоря о
принятии Жертвы, принесенной Господом Иисусом Христом, всей Троицей, необходимо
иметь в виду, что принятие этой Жертвы Богом нельзя мыслить в категориях
необходимости. Бог не нуждался в этой Жертве, и никакая необходимость не
побуждала Его к ее принятию. Свт. Григорий Богослов пишет: "Не очевидно ли, что
Отец принимает эту Жертву не потому, что Он ее требовал или как-то в ней
нуждался, но по домостроительству нужно было, чтобы человек освятился
человечеством Бога", иначе говоря, приятие Жертвы Богом осуществляется
единственно ради Искупления человека, т. е по домостроительству.
г) Почему искупительная Жертва была принесена
Господом Иисусом Христом именно на Кресте?
Почему именно крест, а не что-либо иное, был избран орудием смерти? Во всей
полноте ответить на этот вопрос невозможно, это тайна воли Божией. Возможно
потому, что в те времена смерть на кресте была самой позорной и мучительной. У
отцов Церкви мы встречаем главным образом символические объяснения, например у
свт. Афанасия Александрийского (Слово о Воплощении, гл. 25): "Если пришел Он
принести на Себе клятву, на нас бывшую, то как бы иначе стал клятвою, если бы не
принял смерть, бывшую под клятвою". Но это крест, ибо так написано: "Проклят
всякий, висяй на древе" (Втор. 21, 23). У св. Иоанна Дамаскина ("Точное
изложение" кн. 4, гл. 2): "Честный Крест прообразовал древо жизни, насажденное
Богом в раю, поелику через древо вошла смерть, то и надлежало, чтобы чрез древо
же дарованы были жизнь и воскресение". Встречаются и другие символические
объяснения. По мнению свт. Афанасия Александрийского, крест знаменует победу над
диаволом. Поскольку диавол есть дух, блуждающий в воздухе, то и победа над ним
совершается на кресте, т.е. между небом и землей. Свт. Василий Великий говорит,
что крест своими 4-мя концами знаменует привлечение людей со всех 4-х концов
света. По толкованию свт. Григория Нисского, 4 конца креста обозначают высоту,
глубину, ширину и долготу, иными словами, указывает на космическое измерение
совершившегося на кресте Искупления. К любым символическим толкованиям нужно
относиться с известной долей осторожности.
С древнейших времен Крест есть преимущественный символ Церкви.
Х.Яннарас пишет: "Христиане осеняют себя крестным знамением, выражая таким
образом добровольный отказ от индивидуальной самодостаточности и жертвенное
предание своей жизни в руки Отца и Бога". У прп. Максима Исповедника
("Богословские главы") есть такие слова: "Все чувственные вещи должны пройти
через крест, и все умопостигаемые вещи должны пройти через погребение". Это
значит, что все, что живет для себя, оказывается в конечном счете духовно
бесплодным, и, напротив, то, что прошло через крест, обретает истинную жизнь в
Боге. Поэтому мы призваны отречься от всего, чем обладаем, в том числе и от
самой жизни, как от средства индивидуального эгоистического самоутверждения, и
преобразовать все наше обладание в средство для всецелого служения Богу и
ближним. Именно такой смысл заключается в словах Самого Христа Спасителя:
"...если пшеничное зерно, пав в землю, не умрет, то останется одно; а если
умрет, то принесет много плода" (Ин. 12, 24). Эти слова - основной закон
духовной жизни. Поэтому, по словам X. Яннараса: "Крест - это не просто
сентиментальное или морально-педагогическое напоминание о событиях прошлого, но
символ и знак принятия образа бытия Христова, которое есть жизнь. Поэтому Крест
как проявление жизни, той жизни, на которой зиждется Церковь и упование
верующих, не случайно ставится на могилах усопших, удостоверяя таким образом
вхождение их в Царство живых".
3.2.5.5. Сошествие Иисуса Христа во ад и победа над адом
О сошествии во ад сообщает ап. Павел: "Он и нисходил прежде в преисподние места
земли" (Еф. 4,9), а также и ап. Петр: "...Он и находящимся в темнице духам,
сошед проповедал" (1 Пт. 3,19), "и мертвым было благовествуемо" (1 Пт. 4,6).
Эти свидетельства Свщ. Писания совершенно исключают протестантское толкование,
согласно которому Иисус Христос во ад не сходил, но вывел оттуда праведников
некоей Божественною силой. Сошествие Христа во ад явилось победой над царством
диавола. В одной из стихир Великой Субботы говорится: "днесь ад стеня вопиет:
разрушися моя власть, приях мертваго, яко единаго от умерших; сего бо держати
отнюдь не могу".
Свт. Иоанн Златоуст (Слово на Святую Пасху) говорит: "Ад пленен сошедшим в него
Господом, упразднен, поруган, умерщвлен, низложен, связан".
Кого вывел Иисус Христос из ада? В Пространном Катихизисе сказано, что
освобождены были "с верою ожидавшие Его пришествия". Формулировка недостаточно
четкая, мы не можем с точностью сказать, были ли выведены из ада только
ветхозаветные праведники или праведники всех племен и народов. Указание Свщ.
Писания, что Господь, сойдя во ад, проповедовал, свидетельствует в пользу того,
что Он вывел не только праведников Ветхого Завета, но и всех вообще праведников,
потому что в противном случае проповедь была бы излишней. В церковных
песнопениях даже говорится, что "ад опустел". В конечном счете мы не знаем, все
ли находившиеся в аду последовали за Господом и для всех ли в силу их
нравственного состояния это было возможно. Во всяком случае значительное число
содержимых во аде было освобождено, и нет достаточных оснований утверждать, что
это были только ветхозаветные праведники.
3.2.5.6. Воскресение Господа Иисуса Христа
а) Значение события Воскресения в деле Искупления
С древнейших времен именно Воскресение Христово переживалось Церковью как
важнейшее из событий, составляющих в совокупности то, что мы называем
Искуплением. Ап. Павел Говорит: "а если Христос не воскрес, то и проповедь наша
тщетна, тщетна и вера ваша". "А если Христос не воскрес, то вера ваша тщетна: вы
еще во грехах ваших" (1 Кор. 15, 14, 17). Воскресение Христово запечатлевает
победу над грехом и возвещает освобождение человечества от последнего из
последствий греха - телесной смерти. Телесное Воскресение Иисуса Христа, таким
образом, есть удостоверение действительности совершенного Им дела Искупления. В
противном случае крестная смерть была бы позорной казнью, мученичеством за идею,
но не имела бы искупительного значения. В Ветхом Завете существовал обычай
принесения Богу начатков урожая. По верованию ветхозаветной Церкви,
благословение Божие, которое призывалось на этом начаток, распространялось на
весь урожай, который предстояло собрать. Ап. Павел использует этот ветхозаветный
образ и говорит о Христе как о Начатке, Который открывает путь ко всеобщему
воскресению: "Но Христос воскрес из мертвых, первенец из умерших" (1 Кор. 15,
20). Таким образом, Воскресение Иисуса Христа, по ап. Павлу, является залогом
нашего Воскресения: "Как в Адаме все умирают, так во Христе все оживут, каждый в
своем порядке: первенец Христос, потом Христовы, в пришествии Его" (1 Кор. 15,
22-23). После всеобщего воскресения смерть, побежденная Воскресением Христовым,
будет окончательно изгнана из мира: "Последний же враг истребится - смерть" (1
Кор. 15, 26).
Событие Воскресения Христова имеет непосредственное отношение к нашей судьбе, к
образу бытия нашей природы. Во дни Своей земной жизни Господь совершал
воскресения умерших - Евангелие повествует о трех случаях воскресения умерших
Господом Иисусом Христом. Но воскресения умерших, которые совершал Господь,
принципиально отличаются от Его собственного Воскресения. Тела воскрешенных
Господом людей после воскресения все равно остаются смертными и тленными, никто
из них не избежал телесной смерти, так как над ними все равно тяготели
последствия грехопадения. Чудеса воскресения, совершенные Спасителем, являются
доказательством Его Божественного всемогущества, но это всемогущество, хотя и
способно преодолеть законы природы, тем не менее не может изменить образ ее
бытия, освободить от власти природной необходимости, от власти законов падшего
естества. Такое изменение вообще нельзя навязать силой, извне, потому что оно
может быть только результатом свободного выбора. И этот "выбор" был осуществлен
в земной жизни Христа, Который всецело преобразовал Свое естественное бытие по
человечеству в сопричастность Божественной любви и абсолютное свободное
подчинение Божественной воле. Эти причастность и послушание были запечатлены
крестной смертью и явлены в Воскресении. Это объясняет, почему так важно было
отстоять в период христологических споров V-VII веков наличие во Христе
человеческой воли и человеческой энергии. Соединение Божества и человечества во
Христе есть прообраз, архетип соединения с Богом каждого из нас, и если бы
Господь воспринял человечество без свойственной человеку воли и энергии, в таком
случае спасение, обожение носило бы механический, внешний принудительный
характер, т.е. не имело бы нравственной ценности, фактически лишало бы человека
достоинства богообразного существа.
X. Яннарас пишет: "Не будь Воскресения и победы над смертью, было бы не полным и
Воплощение Бога, то были бы теофании (т.е. Богоявления. - О.Олег), не
затрагивающие человека, не имеющие никакой связи с экзистенциальной судьбой
каждого человеческого существа, его жизнью и смертью". Именно поэтому
Воскресение Христово Церковью переживается как таинство нашего приобщения
Божественной жизни, бессмертию и нетлению. И только поврежденностью церковного
сознания, искажением всего строя духовной жизни можно объяснить тот факт, что в
западном христианстве уже давно праздник Воскресения Христова отошел на второй
план, а главным религиозным праздником и центром церковного года стало
празднование Рождества. Несомненно, это свидетельство непонимания самой сущности
христианской веры.
После Воскресения Христова изменяется самый способ существования человеческого
естества. Господь после Воскресения сохраняет тварную человеческую природу, в
том числе и человеческое тело, но эта природа отличается от нашего человечества
по способу своего существования. Человечество Христово после Воскресения в
значительной степени (мы не имеем основания утверждать, что полностью) свободно
от подчинения естественной необходимости, которой подчинено наше тленное
естество. С одной стороны, это действительно человечество, Сам Господь говорит,
что Он не дух и не призрак, поскольку "дух плоти и костей не имеет" (Лк. 24,
39). Апостолы видят гвоздинные язвы на руках и ногах Спасителя, ап. Фоме
предлагается вложить перст в эти раны. В присутствии учеников Господь поглощает
пищу (Лк. 24,42-43). С другой стороны, это человечество, это тело проявляет
удивительные свойства: Господь проходит сквозь запертые двери (Ин. 20,19),
внезапно исчезает, как это произошло в случае с Клеопой и его спутником на пути
в Эммаус (Лк. 24,31), свободно изменяет Свою внешность; ев. Марк замечает, что
двоим ученикам Господь явился "в ином образе" (Мк. 16,12), во время явления
Воскресшего ученикам на Тивериадском озере ученики Его не узнали (Ин. 21,4).
Изменения, которые происходят по Воскресении в человеческом облике Христа, имеют
не только отрицательное измерение, т.е. это не только освобождение человеческой
природы от смерти и тления, но и восстановление нашего естества в его
первозданном достоинстве. Основанием этого восстановления является теснейшее
единение человека с Богом и совершенное послушание Божественной воле. В.Н.
Лосский ("Догматическое богословие", стр. 285) заканчивает изложение учения о
Воскресении словами: "Воскресением Христа вся полнота жизни прививается
иссохшему древу человеческого рода, чтобы его оживить".
б) Действительность Воскресения Христова
Воскресение Иисуса Христа из мертвых - событие настолько не укладывающееся в
рамки человеческого сознания, что поверить в него было трудно даже Его ученикам
и апостолам, которых Господь Сам в течение нескольких лет готовил к восприятию
этой истины. Даже после того, как было обнаружено, что гроб пуст, ни у кого из
учеников, за исключением Иоанна Богослова, не возникает мысль о Воскресении. Ап.
Фома упорствует в своем неверии даже после того, как более десятка учеников
Христа свидетельствовали ему о Воскресении и явлениях Воскресшего.
Каковы доказательства реальности Воскресения? Прежде всего - пустота гроба.
Сразу после погребения иудейские первосвященники приходят к Пилату и просят его:
"...прикажи охранять гроб до третьего дня, чтобы ученики Его, придя ночью, не
украли Его и не сказали народу: воскрес из мертвых" (Мф. 27, 64). После
Воскресения, когда гроб оказался пуст, те же вожди иудейского народа подкупают
воинов, несших стражу возле гроба, и говорят им: "...скажите, что ученики Его,
пришедши ночью, украли Его, когда мы спали" (Мф. 28,13). Сама по себе пустота
гроба не была бы серьезным аргументом в пользу Воскресения, если бы во гробе не
остались погребальные одежды, поскольку снять эти одежды с тела умершего было
практически невозможно. Именно это обстоятельство и заставило Иоанна Богослова
уверовать в действительность Воскресения (Ин. 20,6-8). Кроме пустоты гроба и
наличия погребальных одежд, действительность Воскресения подтверждается
многочисленными явлениями Воскресшего ученикам.
В прошлом столетии либеральная критика пыталась объяснить эти факты
естественными причинами. Примером такого объяснения может служить так называемая
теория мнимой смерти, которая принадлежит либеральному немецкому теологу первой
половины XIX века Шлейермахеру. Согласно этой гипотезе, Христос на Кресте впал в
летаргический сон, а попав во гроб, где было холодно и сыро, пришел в чувство.
Сам, непонятно каким образом, Он вышел из гроба и потом являлся ученикам, пока
не выздоровел. Несостоятельность подобного рода предположения очевидна, потому
что смерть Спасителя была несомненной, отрицать ее действительность невозможно.
Если бы даже Господь и в самом деле впал в некое подобие летаргического сна, то
прободение ребер копьем не могло оставить никаких шансов остаться в живых. К
тому же невероятно, чтобы больной, тяжело раненный человек мог отвалить огромный
камень, который не могли сдвинуть с места несколько человек. Кроме того,
рассматриваемая теория несостоятельна и нравственно, потому что она предполагает
со стороны Самого Христа ложь и обман, что противоречит нравственному облику
Иисуса Христа, запечатленному в Евангелии.
Существует и другая попытка объяснения явлений Воскресшего, в основу которой
кладется такое явление, как массовые галлюцинации, иногда действительно имеющие
место. Но и эти объяснения не дают ответа на вопрос, откуда произошла вера
учеников в Воскресение - вера, вдохновившая и на апостольскую проповедь, и на
мученичество. Без признания факта Воскресения невозможно дать логическое
объяснение всем последующим событиям церковной истории.
3.2.5.7. Вознесение Господа Иисуса Христа на небо
а) Значение этого события в деле Искупления
В Свщ. Писании о Вознесении говорится у ев. Марка: "Господь, после беседования с
ними вознесся на небо" (Мк. 16,19).
Подробнее других о событии Вознесения говорит ев. Лука: "И когда благословлял
их, стал отдаляться от них и возноситься на небо" (Лк. 24,51); "Сказав сие, Он
поднялся в глазах их, и облако взяло Его из вида их" (Деян. 1,9). Своим
Вознесением Господь открыл путь на небеса в блаженное жилище всем уверовавшим в
Него. Сам Господь учил о значении Вознесения именно таким образом: "В доме Отца
Моего обителей много. А если бы не так, Я сказал бы вам: Я иду приготовить место
вам. И когда пойду и приготовлю вам место, приду опять и возьму вас к Себе,
чтобы и вы были, где Я" (Ин. 14,2-3); "...и где Я, там и слуга Мой будет" (Ин.
12,26); "И когда Я вознесен буду от земли, всех привлеку к Себе" (Ин. 12, 32).
Aп. Павел называет Иисуса Христа "Предтечей" (Евр. 6,20). Само слово "предтеча"
означает: тот, кто идет впереди и прокладывает дорогу идущим сзади. Таким
образом, Своим Вознесением Господь дает возможность всем верующим в Него быть
там же, где пребывает по Вознесении Он Сам.
Второе значение Вознесения - это прославление человеческого естества. Во Христе
достигается цель, для которой была предназначена человеческая природа.
Человеческая плоть, прославленная и обоженная, взошла на небо и сделалась
причастной вечной славе, величию и власти Сына Божия. В самом Евангелии
говорится о Вознесении как о возвращении Сына туда, где Он был прежде (Ин.
6,62), или как о возвращении к Отцу (Ин. 14,28; 24,5-16; 20,17). Но это
возвращение туда, где был прежде, возвращение к Отцу, совершается уже с
воспринятой на вечные времена плотью. Свое Искупление человеческого рода Господь
совершил в состоянии уничижения, в образе раба. Вся Его земная жизнь была
прославлением Отца, но через самое уничижение Господь по Своему человечеству
восходит к высшей славе, о которой Он и молился в Первосвященнической молитве
(Ин. 17,1): "Отче! пришел час: прославь Сына Твоего, да и Сын Твой, прославит
Тебя".
б) Действительность Вознесения Христова
В арсенале противников христианской веры имеются две гипотезы, посредством
которых пытались в различные времена оспорить действительность Вознесения Иисуса
Христа.
Первая гипотеза - иудейская, согласно которой Вознесение есть выдумка учеников.
После того как ученики украли тело из гроба, они, согласно иудейской версии,
вынуждены были Его где-то спрятать, иначе никто не поверил бы проповеди о
Воскресении, и объяснили исчезновение тела тем, что Христос якобы вознесся на
небо. С такими взглядами в середине II века полемизировал мученик Иустин Философ
("Разговор с Трифоном иудеем").
Вторая гипотеза - мифологическая, которая в советское время активно
эксплуатировалась атеистической пропагандой. Суть этой гипотезы сводится к тому,
что различных героев древности люди часто возносили на небо, например Илию,
Еноха, Геркулеса, Диониса, Персея и т. д. Распространение новой веры во Христа и
прославление Иисуса Христа стимулировало и миф о Его Вознесении. В подтверждение
этой гипотезы ссылаются на противоречия, которые якобы имеют место в
повествованиях евангелистов. В частности, утверждается, что о Вознесении говорит
только ев. Лука, ев. Марк лишь вскользь упоминает об этом событии, а евв. Матфей
и Иоанн вообще ничего не знают о Вознесении. При внимательном чтении Евангелия
от Матфея и от Иоанна не остается сомнения в том, что эти два евангелиста знали
о Вознесении. Правда, само это событие ими не описывается, но тем не менее
некоторые их высказывания свидетельствуют, что им было известно о Вознесении.
Например, в Мф. (26, 64) Господь на суде у Каиафы говорит: "Отныне узрите Сына
Человеческого, сидящего одесную силы". Сидение одесную Бога предполагает
Вознесение. У ев. Иоанна также присутствует знание о Вознесении: "Никто не
восходил на небо, как только сшедший с небес Сын Человеческий" (Ин. 3,13).
"Увидите Сына Человеческого, восходящего туда, где был прежде" (Ин. 6,62).
Апокалипсис, авторство которого также принадлежит ап. Иоанну, не оставляет
сомнений о том, что ап. Иоанн знал о Вознесении.
В прошлом столетии протестантский немецкий теолог Гревс предложил т.н. теорию
многократных вознесений. Гревс пытался объяснить, где находилось человечество
воскресшего Христа в перерывах между Его явлениями ученикам. Гревс предполагал,
что каждый раз Господь возносился на Небесный Престол и выделял по крайней мере
3 таких момента. Первый - после явления Марии Магдалине (Ин. 20,17-18), когда
Господь сказал Марии: "Восхожу к Отцу Моему и Отцу вашему, и к Богу Моему и Богу
вашему". Второе упоминается у ев. Марка (Мк. 16,19), конкретное время здесь не
указано, но известно, что после некоторой беседы с учениками. Третье описано у
ев. Луки (Лк. 24,51). Теория Гревса представляет собой пример богословского
любопытства, когда пытаются узнать то, что в Свщ. Писании не открыто. Мы не
знаем, где пребывал Господь по Своему человечеству в промежутки времени между
Его явлениями ученикам. И само это знание, если бы оно и было для нас доступно,
очевидно, никакого существенного значения для нашего спасения иметь не может.
Почему нельзя согласиться с этой теорией? Во-первых, потому, что она находится в
полном противоречии с Преданием древней Церкви. Апостолы говорят только об
однократном Вознесении. В литургических текстах, в творениях свв. Отцов также
говорится только о единичном случае Вознесения. Кроме того, у ап. Павла учение о
единичности Вознесения приобретает догматический характер. Ветхозаветным
прообразом Вознесения Христова было вхождение ветхозаветного первосвященника во
Святая Святых Иерусалимского храма, которое совершалось один раз в году, в день
очищения. Вхождение первосвященника во Святая Святых совершалось ежегодно, так
как сами по себе ветхозаветные жертвы, будучи лишь прообразами Жертвы Христовой,
не могли уничтожить и изгладить грехи. В отличие от иудейских первосвященников,
Господь, по словам ап. Павла, "не с кровью козлов и тельцов, но со Своею Кровию,
однажды вошел во святилище и приобрел вечное искупление" (Евр. 9,12). Таким
образом, однократное вхождение в небесную Скинию обусловлено всеобъемлющим
характером Жертвы Христовой, которая, будучи единожды принесена, доставляет нам
полное Искупление. В силу этого теория Гревса о многократном вознесении
православным богословием усвоена быть не может.
3.2.5.8. Вечное царствование Иисуса Христа по Вознесении на небо
Евангелист Марк говорит, что по Вознесении Господь "воссел одесную Бога" (Мк.
16,19). Архидиакон и первомученик Стефан свое предсмертное видение описывает
такими словами: "Я вижу небеса отверстые, и Сына Человеческого, стоящего одесную
Бога" (Деян. 7,56). Что означает сидение или стояние одесную? Согласно древнему
царскому церемониалу сидение или стояние одесную означало соучастие в царских
почестях, в царском достоинстве, власти и управлении царством. Например, Царь
Соломон посадил свою мать Вирсавию по правую руку от себя. (3 Царт. 2,19-22).
Когда Свщ. Писание говорит о сидении Господа одесную Отца, это надо понимать в
том смысле, что по Вознесении Господь принимает по Своему человечеству славу,
которую Он, как Сын Божий, имел до Воплощения и даже до сотворения мира (Ин.
17,5). Принимая эту славу, Он также принимает заботу о мире, ответственность и
власть, которую употребляет для управления миром. Во время Своего явления
ученикам в Галилее Господь говорит: "Дана Мне всякая власть на небе и на земле"
(Мф. 28,18). Естественно, здесь имеется в виду власть по человечеству, ибо как
Бог Господь имел её от века. Ап. Павел говорит о власти воскресшего и
вознесшегося Господа после того, как Бог посадил Его "одесную Себя на небесах...
и все покорил под ноги Его" (Еф. 1,20-22). Та же мысль содержится и в Флп.
2,9-10: "Бог превознес Его и дал Ему имя выше всякого имени, дабы пред именем
Иисуса преклонилось всякое колено небесных, земных и преисподних".
В чем именно состоит царское служение Иисуса Христа после Вознесения? По
Вознесении на небо Господь является Ходатаем за нас, предстательствует за нас
пред Богом (Евр. 9,15; 12,24). Aп. Павел говорит о Спасителе как о
Первосвященнике (Евр. 4,14-15). Сами эти наименования "Ходатай" и
"Первосвященник" указывают прежде всего на посредническое служение Иисуса
Христа. Еще во время Своей земной жизни Господь заповедал Своим последователям
обращаться к Нему с молитвой после Его прославления: "И если чего попросите у
Отца во имя Мое, то сделаю" (Ин. 14,13-14); "Доныне вы ничего не просили во имя
Мое; просите и получите" (Ин. 16,24). Эти слова - свидетельство о полноте
власти, о возможности исполнить любое прошение.
Кроме того, Господь Иисус Христос обещал по Вознесении испросить у Отца и
ниспослать Святого Духа (Ин. 16,7): "Если Я не пойду, Утешитель не придет к вам;
а если пойду, то пошлю Его к вам". Это обещание исполнилось в день
Пятидесятницы, когда Святой Дух сошел на апостолов. (Деян. 2,1-4). В силу
ниспослания Святого Духа Сам Господь Иисус Христос и после Вознесения на небо
остается невидимым Главой созданной Им на земле Церкви. О том, что Господь есть
Глава созданной Им Церкви, говорит ап. Павел (Еф. 1,22-23). Будучи Главой
Церкви, Господь Своим ученикам "дарует все потребное для жизни и благочестия" (2
Пет. 1,3).
Сидя одесную Отца, Господь имеет в Своей Божественной власти все средства
направлять события мира, защищать и расширять Свое Царство, помогать всем
верующим в борьбе с грехами и врагом спасения Полученные по Вознесении сила и
власть дадут Ему возможность преодолеть всех врагов: "Ему надлежит царствовать,
доколе низложит всех врагов под ноги Свои. Последний же враг истребится -
смерть" (1 Кор. 15, 25-26).
3.2.6. Спасительные плоды искупительного подвига Иисуса Христа
Говорить о плодах искупительного подвига во множественном числе можно лишь с
достаточной степенью условности, поскольку искупительный подвиг в конечном счете
имеет один плод - спасение, обожение человеческого естества. Однако условно
можно выделить несколько следствий.
3.2.6.1. Освобождение от наказания
Свободно претерпев наказание, которое мы должны были нести за грех, Господь
освободил нас от наказания. Вследствие искупительного подвига Христа изменяются
отношения между Богом и человеком, Бог прощает человека, люди перестают быть,
как говорит ап. Павел, "по природе чадами гнева" (Еф. 2,3) Божия. Иными словами,
искупительный подвиг Спасителя возвращает людям милость Божию. Поэтому
искупительная Жертва называется также умилостивительной жертвой.
3.2.6.2. Очищение от грехов
Каким образом Бог может простить человека? Ведь для человека важно не просто
избежать наказания за грех - необходимо перестать быть грешным, в противном
случае Бог никак не может освободить нас от наказания, потому что Бог не может
амнистировать человека, не может назвать грешника праведником, зло объявить
добром. Прощение со стороны Бога предполагает изменение самого человека. Поэтому
второе следствие искупительного подвига - это очищение грехов при
всеобъемлемости очистительной силы жертвы Христовой. Прощение Богом человека
невозможно помыслить без действительного освобождения человека от греха. Ап.
Павел говорит:
"Кровь Христа …очистит совесть нашу от мертвых дел" (Евр. 9, 14). Ап. Иоанн
Богослов учит, что Господь "очищает нас от всякого греха" (1 Ин. 1,7); "Если
исповедуем грехи наши, то Он, будучи верен и праведен, простит нам грехи наши и
очистит нас от всякой неправды" (1 Ин. 1,9). Таким образом, можно утверждать,
что Жертва Христова имеет всеобъемлющее очистительное значение: нет такого
греха, который не мог бы быть очищен силой Жертвы Христовой. Во Христе человек
получает возможность освободиться от греха, но это освобождение совершается не
механически, а при свободном участии человека через покаяние и личный подвиг.
Сила искупительного подвига Христа Спасителя такова, что если мы направим свою
свободную волю в направлении Искупления, то сможем воспринять плоды
искупительной Жертвы, в частности освободиться от наших грехов. В силу этого
Жертва Спасителя называется также и очистительной Жертвой.
3.2.6.3. Примирение с Богом
Следствием прощения и освобождения от грехов является примирение людей с Богом и
восстановление союза между ними. О восстановлении этого союза говорит ап. Павел:
"Оправдавшись верою, мы имеем мир с Богом через Господа нашего Иисуса Христа"
(Рим. 5,11). Поэтому "вы уже не чужие и не пришельцы, но сограждане святым и
свои Богу" (Еф. 2,19). Таким образом, вследствие Искупления люди становятся
сынами Божиими. Выражение "сыны Божий" многократно встречается в посланиях ап.
Павла (Еф. 1,5; Рим. 8,14-15). В Своей Крови Господь установил Новый Завет, т.е.
воссоединил людей с Богом союзом теснейшей любви. Об этом союзе, об этом
единстве Господь молился в завершение Своей Первосвященнической молитвы (Ин.
17,21): "Да будут все едино" как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да
будут в Нас едино".
3.2.6.4. Плоды искупительного подвига
по отношению к следствиям падения
Рассмотрим всеобъемлющее значение искупительного подвига по отношению к
следствиям падения. Грехопадение имеет четыре следствия, являющиеся преградами
между Богом и человеком: грех, проклятие, диавол и смерть. Грех был побежден в
самом акте Боговоплощения, заченшись сверхъестественным образом, Господь не
воспринял заразы древней смерти и был свободен от первородного греха. Своей
Крестной Жертвой Господь освобождает нас от проклятия, которое, по определению
Пространного Катихизиса, есть осуждение греха и происшедшего из него зла
праведным судом Божиим Выражается это проклятие прежде всего в отлученности
человека от Бога. Господь упраздняет это последствие греха, причем снятие
проклятия распространяется не толико на человека, но и на весь тварный мир. В
Быт. (3,17) сказано: "Проклята земля за тебя", но в Новом Завете утверждается,
что "сама тварь освобождена будет от рабства тления в свободу славы детей
Божиих" (Рим. 8, 21). Господь освобождает человека от тирании диавола и злых
духов. Ап. Павел благодарит "Бога и Отца.., избавившего нас от власти тьмы и
введшего в Царство возлюбленного Сына Своего" (Кол. 1, 12-13). Господь не только
освобождает от власти диавола, но и возвращает возможность общения с небом и
небожителями: "Вы приступили к горе Сиону и ко граду Бога живого, к небесному
Иерусалиму и тьмам Ангелов, к торжествующему собору и Церкви первенцев,
написанных на небесах, и к Судии всех Богу, и к духам праведников, достигших
совершенства" (Евр.12,22-23). Господь освобождает нас и от смерти телесной, что
было явлено в Его Воскресении.
3.2.6.5. Дарование полноты благ
Дарование полноты благ означает возможность в церковной жизни получать
освящающую нас благодать, причем эта благодать изливается на человека
неограниченно, "ибо не мерою дает Бог Духа" (Ин. 3,34). Aп. Павел говорит даже
об "избытке благодати" (Рим. 5,17). В Рим. (8,32) апостол задает риторический
вопрос: "Тот, Который Сына Своего не пощадил, но предел Его за всех нас, как с
Ним не дарует нам и всего?"
Всеобъемлющим следствием Искупления является бесконечный ряд даров любви от
возрождения в Крещении до блаженства в вечности. Вследствие искупительного
подвига люди приобрели возможность того прославления, которое даровано Самому
Спасителю по человечеству. О том, что и для людей доступна эта слава. Сам
Господь сказал в Своей Первосвященнической молитве: "И славу, которую Ты дал
Мне, Я дал им... ...хочу, чтобы там, где Я, и они были со Мною, да видят славу
Мою, которую Ты дал Мне" (Ин. 17,22,24).
РАЗДЕЛ III
О БОГЕ - ОСВЯТИТЕЛЕ
1. НЕОБХОДИМОСТЬ БОЖЕСТВЕННОЙ ПОМОЩИ
ДЛЯ УСВОЕНИЯ ЛЮДЬМИ ДАРУЕМОГО ИМ
ВО ХРИСТЕ И ХРИСТОМ СПАСЕНИЯ
Человек не может спастись своими собственными силами. Природа его вследствие
грехопадения повредилась до такой степени, что своими силами выправить ее он не
в состоянии. Поэтому человеку необходима помощь свыше. Для этой цели еще в
Предвечном совете было определено, что Сын Божий, Второе Лицо Пресвятой Троицы,
воплотится, воспримет человеческую природу во всей полноте, кроме греха,
удовлетворит правде Божией, победит все последствия грехопадения, умрет,
воскреснет, вознесется и воссядет одесную Отца.
Однако у человека может возникнуть вопрос: иловании. Знаешь же и сам ты, что не
дела отверзают заключенную дверь сердца, но сердце сокрушенное и
смирение души, когда препобедишь страсти смирением, а не пренебрежением.
Ибо больной сперва смиряется и прилагает попечение о выздоровлении от
своих недугов, а потом уже домогается сделаться царем, потому что
чистота и душевное здравие суть царство души.
Какое же это царство души? Как больной не говорит
отцу: "Сделай меня царем", - но прилагает сперва попечение о недуге
своем, и по совершенном выздоровлении царство отца его само собою
делается его царством, так и грешник, принося покаяние, получая здравие
души своей, входит со Отцом в область чистого естества и царствует во
славе Отца своего.
Припомним, как святой апостол Павел описывает свои
прегрешения и душу свою ставит на самом последнем и низшем месте,
говоря: ...Христос Иисус прииде в мир грешники спасти, от нихже
первый есмь аз. Но сего ради помилован бых, да во мне первем покажет все
Свое долготерпение (1Тим.1:15,16). Ибо вначале был я гонителем,
досадителем и хульником, но помилован бых, яко неведый сотворих в
неверствии (1Тим.1:13). Когда же и в какое время сказал он это?
После великих подвигов, исполненных силы дел, после проповеди, по
благовествованию Христову, проповеданной им в целом мире, после
многократных смертей, многообразных скорбей, какие терпел от иудеев и
язычников. И все еще взирал он на первые свои дела, не только не почитал
себя достигшим чистоты, но не помышлял даже признать себя, как
следовало, учеником. Ибо говорил: ...несмь достоин нарещися Апостол,
зане гоних Церковь Христову (1Кор.15:9). И когда паче всех людей
одержал победу над страстями, говорил: ...умерщвляю тело мое и
порабощаю, да не како иным проповедуя, сам неключимь буду
(1Кор.9:27). Если же скажешь, что Апостол в иных местах повествует о
себе и великое, то пусть сам он убедит тебя в рассуждении этого. Ибо
говорит, что делал сие не добровольно, не ради себя, но для проповеди. И
когда повествует о сем для пользы верных, представляет себя за таковую
похвалу себе лишенным всякого разума, взывая и уверяя: ...вы мя
понудисте (2Кор.12:11); и еще: ...не глаголю по Господе, но яко в
безумии, в сей части похвалы (2Кор.11:17). Вот сие справедливое и
верное правило, какое дал нам святой Павел. Будем, наконец, сохранять
оное и поревнуем о нем. Отречемся от того, чтобы искать у Бога высокого,
когда не посылает и не дарует Он этого, потому что Бог знает сосуды,
избранные на служение Ему. Ибо блаженный Павел даже и после того не
просил царства душе, но говорил: молилбыхся отлучен быти от Христа
(Рим.9:3). Как же осмелимся мы и прежде времени, ведомого Богу, просить
душе царства, не соблюдши заповедей, не препобедив страстей и не отдав
долга?
Посему умоляю тебя, святый, да не входит тебе и на
помысл это, но паче всего приобрети терпение для всего, что ни бывает с
тобою. И в великом смирении и в сокрушении сердца о том, что в нас, и о
помыслах наших, будем просить отпущения грехов своих и душевного
смирения.
Одним из святых написано: "Кто не почитает себя
грешником, того молитва не приемлется Господом". Если же скажешь, что
некоторые отцы писали о том, что такое душевная чистота, что такое
здравие, что такое бесстрастие, что такое созерцание, то писали не с
тем, чтобы нам с ожиданием домогаться этого прежде времени; ибо
написано, что не приидет Царствие Божие с соблюдением (Лк.17:20)
ожидания. И в ком оказалось такое намерение, те приобрели себе гордость
и падение. А мы область сердца приведем в устройство делами покаяния и
житием, благоугодным Богу; Господне же приидет само собою, если место в
сердце будет чисто и неоскверненно. Чего же ищем с соблюдением,
разумею Божии высокие дарования, то не одобряется Церковию Божиею; и
приемшие это приобретали себе гордость и падение. И это не признак того,
что человек любит Бога, но душевная болезнь. Да и как нам домогаться
высоких Божиих дарований, когда Павел хвалится скорбями и высоким Божиим
даром почитает общение в страданиях Христовых.
Еще писал ты в послании своем, что возлюбила душа
твоя любовь к Богу, но не достиг ты любви, хотя имеешь великое
вожделение любить, а сверх того, вожделенно для тебя пустынное
отшельничество. И сим показал ты, что положено в тебе начало сердечной
чистоты и что памятование о Боге прилежно разжигается и возгревается в
сердце твоем. И это - великое дело, если справедливо; но не желал бы я,
чтобы писал ты это, потому что не к одной принадлежит это степени. Если
же сказал это для вопроса, то и вопрос требовал иного порядка. Ибо кто
говорит, что душа его не имеет еще дерзновения в молитве, потому что не
препобедила страстей, тот смеет ли сказать, что душа его возлюбила
любовь к Богу? Нет способа возбудиться в душе Божественной любви, вослед
которой таинственно течешь ты в отшельничестве, если она не препобедила
страстей. Ты же сказал, что душа твоя не препобедила страстей и
возлюбила любовь к Богу; и в этом нет порядка. Кто говорит, что не
препобедил страстей и возлюбил любовь к Богу, - о том не знаю, что он
говорит.
Но скажешь: не говорил я: "люблю", но "возлюбил
любовь". И это не имеет места, если душа не достигла чистоты. Если же
хочешь сказать это только для слова, то не ты один говоришь, но и всякий
говорит, что желает любить Бога; и не только христиане говорят это, но и
неправо поклоняющиеся Богу. И слово это всякий произносит, как свое
собственное; однако же при произношении таких слов движется только язык,
душа же не ощущает, что говорит. И многие больные не знают даже того,
что они больны. Порок есть болезнь души, и заблуждение - утрата истины.
И весьма многие из людей, недугуя сим, объявляют себя здоровыми, и у
многих заслуживают похвалу. Ибо если душа не уврачуется от порока и не
будет приведена в естественное здравие, в каком создана, чтобы родиться
от духовного здравия, человеку невозможно вожделевать сверхъестественных
даров духа, потому что душа, пока болезнует страстями, не ощущает
чувством своим духовного и не умеет вожделевать оного, вожделевает же
только по слуху ушей и по писаниям. Справедливо, наконец, сказал я и
выше, что вожделевающим совершенства надлежит сохранять все заповеди,
потому что сокровенное делание заповедей врачует душевную силу. И сие
произошло не просто и как ни есть. Ибо написано, что без
кровопролития не бывает оставления (Евр.9:22). Но первоначально
естество наше в вочеловечении Христовом прияло обновление, приобщилось
Христову страданию и смерти; и потом, по обновлении излиянием крови,
обновилось и освятилось естество наше и соделалось способным к принятию
заповедей новѵ способов воздействия спасающей
благодати на человека применительно к его духовно-чувственной природе;
- О Церкви и ее иерархии, через которую совершается освящение человека;
- О таинствах церковных как средствах освящения.
3. УЧЕНИЕ О БЛАГОДАТИ КАК О СИЛЕ, НАС ОСВЯЩАЮЩЕЙ
3.1. Понятие о благодати в свете Свщ. Писания
Слову "благодать" соответствует в греческом языке слово o^dptc,, в латинском -
слово gratia. Древние греки и римляне этими словами выражали понятия о приятных
свойствах лица или предмета (красота какой-то вещи или произведения искусства,
красота физиономии, красота речи, движения, поведения и т.д.). Второе понятие,
выражаемое этими словами, связано с чувствованиями, которые эти предметы или
лица возбуждают в окружающих людях (такие душевные состояния, как сочувствие,
благоволение, милость, милосердие, благодарность, благоугождение и т.п.). В
древнееврейском языке, языке Ветхого Завета, слову "благодать" соответствует
слово gen. В своем первоначальном значении оно указывает на свойства предметов,
возбуждающие у людей чувства эстетического удовольствия и удовлетворения. Пример
такого употребления слова gen, мы видим в книге Ек. 10,12: "Слова из уст мудрого
- благодать", т. е. слова мудрого человека доставляют удовлетворение слушающему.
Чаще в Ветхом Завете это слово используется для обозначения симпатических
чувствований, возникающих между людьми, таких как благосклонность,
благорасположение. Например, в Исх. (3, 21) Бог говорит: "И дам народу сему
(т.е. Израилю) милость в глазах Египтян". Нередко это слово выражает отношение
Бога к человеку, например, в Быт. (6,8): "Ной же обрел благодать пред очами
Господа Бога". Авраам, когда было ему видение Троицы (Быт. 18,3), воскликнул:
"Владыко, если я обрел благоволение пред очами Твоими". Таким образом, этим
словом выражается милость и благоволение Бога к человеку. В Новом Завете слово
"yapig" употребляется иногда применительно к людям и отношениям, которые
складываются между ними. Например, песнь ангелов при рождении Христа Спасителя:
"Слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение" (Лк. 2,14), т.е.
благоравного. Но явно, что обучение и ведение
при страстях не приносят пользы и недостаточны к тому, чтобы отверзть
дверь, заключенную пред лицем чистоты. Если же отъяты будут от души
страсти, то ум просвещается, и поставляется в чистом месте естества, и
не имеет нужды в вопросах, потому что ясно видит блага, обретаемые на
своем месте. Ибо как внешние наши чувства не вследствие обучения и
вопросов ощущают соприкосновенные им естества и вещи, но каждое чувство
естественно, а не с помощию вопросов, ощущает встречающуюся ему вещь
(потому что нет учения посредствующего между ощущающим и ощущаемым;
слепому, сколько ни говори о славе солнца и луны, о сонме звезд, о
блеске драгоценных вещей, - и приемлет, и судит, и представляет себе
красоту, какую имеют они, только по названию; знание же и рассуждение
его далеки от удовольствия, доставляемого самым видением), так, подобным
сему образом, представляй себе о созерцании духовном. Ибо ум,
презирающий в сокровенные тайны Духа, если он в своем естественном
здравии, вполне созерцает славу Христову, и не спрашивает, и не учится,
но наслаждается тайнами нового мира, превыше свободы воли, соразмерно
горячности веры и надежды на Христа, как написал блаженный Павел: еже
видим, что и уповаем? Терпением ждем (Рим.8:25).
Наконец, должны мы ждать и пребывать уединенно и в
простоте со внутренним нашим человеком, где нет отпечатлений помыслов,
ни воззрения на что-либо сложное: потому что ум, на что взирает, от того
приемлет и образы. Когда взирает на мир, тогда согласно с видоизменением
образов, по которым он носится, в таком же числе принимает от них в себя
образы и подобия, которые, по мере своего множества и по различию своего
изменения, возбуждают в нем помыслы; когда же помыслы возбуждены,
отпечатлеваются они в уме. Если же ум проникает взором во внутреннего
человека, где нет ничего такого, что могло бы служить изменением видов,
и где сложное не отделяется от другого сложного инаковостию образа, но
все - единый Христос, то явно, что ум приемлет тогда простое созерцание,
без которого ничто иное не облагоухает душевной гортани и не соделает,
чтобы душа приобрела дерзновение в час молитвы, потому что это есть пища
естества души. И когда ум станет в области познания истины, тогда не
имеет нужды в вопросах. Ибо как телесное око не спрашивает сперва, и
потом уже взирает на солнце, так и душевное око не входит сперва в
исследование, чтобы после того созерцать духовное ведение. Таким образом
и таинственное созерцание, какого вожделеваешь ты, святый, открывается
уму по приобретении душевного здравия. Желать же посредством
исследования и расспросов дознавать таковые тайны есть неразумие души.
Ибо и блаженный Павел не сказал, что по науке или вещественному какому
способу видел и слышал тайны и неизреченны глаголы, ихже не леть есть
человеку глаголати (2Кор.12:4), но восхищением восхищен был в
духовную область и видел откровение таин.
Наконец, и ты, святый, если любишь чистоту, очисти от
всего изливаемую на всех любовь и, вошедши в виноградник сердца своего,
делай в нем, истребляй в душе своей страсти, старайся не знать злобы
человеческой. Чистота взирает на Бога, воссиявает и цветет в душе не
вследствие прошения, но вследствие неведения злобы какого бы то ни было
человека. Если же желательно тебе, чтобы сердце твое соделалось обителию
таин нового мира, то обогатись сперва делами телесными, постом, бдением,
службою, подвижничеством, терпением, низложением помыслов и прочим.
Связывай ум свой чтением Писаний и углублением в оные, напиши пред очами
у себя заповеди и отдай долг страстей, когда бываешь побежден и
побеждаешь. И непрестанным собеседованием молитвенным и самоуглублением
в молитвословия искореняй в сердце своем всякий образ и всякое подобие,
предварительно тобою восприятое. Приучай ум свой углубляться всегда в
тайны Спасителева Домостроительства; и оставь просить себе ведения и
созерцания, которые в своем месте и в свое время превыше словесного
описания, продолжай делание заповедей и труды в приобретении чистоты; и
проси себе у Господа в молитве огнем разжженной о всем печали (какую
влагал Он в сердца апостолам, мученикам и отцам), да уканет она в сердце
твое, и да сподобишься умного жития. Начало, средину и конец жития сего
составляет следующее: отсечение всего единением о Христе. Если же
вожделеваешь созерцания таин, самым делом возделывай в себе заповеди, а
не одним стремлением к их ведению. Духовное созерцание действует в нас в
области чистоты. И ты домогайся сперва дознать, как войти тебе в область
духовных таин, и потом начинай.
Первою из таин именуется чистота, достигаемая при
действенности заповедей. Созерцание же есть духовное воззрение ума для
того, чтобы постигать, что было и будет, и от всего приходить в
изумление. Созерцание есть видение ума, приводимого в удивление
Домостроительством Божиим во всяком роде и роде и постигающего славу
Божию и трудности нового мира, при чем сокрушается и обновляется сердце;
подобно младенцам о Христе, воспитывается млеком заповедей новых и
духовных, делается беспорочным, приобучается к духовным тайнам и к
откровениям ведения, восходя от ведения к ведению, и от созерцания к
созерцанию, и от постижения к постижению, и обучается и укрепляется
таинственно, пока не будет возвышено любовию, соединено надеждою, и не
водворится в нем радость, и не будет оно возвышено Богом и увенчано
естественною славою своего сотворения, в какой было создано.
На сих духовных пажитях восходит ум в откровения
ведения, и падает, и восстает, и побеждает, и побеждается и пережигается
в пещи келии, и таким образом очищается, и бывает ему милость, и
деятельно сподобляется он того созерцания Святой Троицы, которого
вожделеваешь ты. Ибо три суть созерцания естеств, в которых ум
возвышается, оказывает свою деятельность и упражняется: два созерцания
естеств сотворенных, разумных и неразумных, духовных и телесных, и еще
созерцание Святой Троицы. Посему сперва бывает воззрение на всякую
тварь, пришедшую в бытие, и ум обозревает ее в откровении ведения; а что
не подлежит чувствам, на то бывает мысленное воззрение. Ум имеет
воззрение и для созерцания себя самого; им-то внешние философы
надмевались в уме своем при представлении тварей.
Посему созерцание сынов таинства веры сопряжено с
верою и пасется на лугах Писаний: оно воедино собирает ум от всякого
внешнего парения и связует его единением Христовым, как Василия Великого
и Григория; и воззрение его бывает на таинственные словеса,
помещенные в Писании. И словеса, не постигаемые ведением, делаются
понятными для нас при помощи веры, и ведение о них получаем в
созерцании, какое бывает по очищении. Для духовных таин, которые выше
ведения и которых не ощущают ни телесные чувства, ни разумная сила ума,
Бог дал нам веру, которою познаем только, что тайны сии существуют. И от
этой веры рождается в нас надежда о них. Верою исповедуем, что Бог есть
Господь, Владыка, Творец и Создатель всяческих; а ведением решаем, что
должно нам хранить заповеди Его и разуметь, что ветхие заповеди хранит
страх, как сказал Сам Он, а животворные заповеди Христовы хранит любовь,
по сказанному: ...Аз заповеди Отца Моего соблюдох, и пребываю в Его
любви (Ин.15:10). Почему явно, что Сын хранит заповеди Отца Своего
не по страху, но из любви, а потому повелевает и нам соблюдать заповеди
Его из любви, как говорит: Аще любите Мя, заповеди Моя соблюдите, и
Аз умолю Отца, и иного Утешителя даст вам (Ин.14:15,16). Пришествием
Утешителя называет дарования откровения духовных таин, посему в приятии
Духа, которого прияли апостолы, - все совершенство духовного ведения. И
Господь исповедал и обещал, умолив Отца Своего, дать им Утешителя,
чтобы, при делании ими заповедей и очищении самих себя, пребывал с ними
во веки. Видишь ли, что за сохранение заповедей ум сподобляется
благодати таинственного созерцания и откровений духовного ведения, а не
как предполагала твоя мудрость, что дело хранения заповедей служит
препятствием созерцанию Божественных таин, совершаемых в безмолвии?
Посему умоляю тебя, если ощутишь в душе своей, что
достиг ты в область любви, соблюдай новые заповеди из любви к Давшему
их, а не по страху, как и блаженный Павел, когда возгорелся Божественною
любовию, сказал: Кто меня разлучит от любве Христовой?
Скорбь ли, или темница, или гонение, - и прочее? И еще присовокупляет:
Известихся бо, яко ни смерть, ни живот... ни настоящая, ни грядущая
возмогут разлучити меня от любве Божия, яже о Христе Иисусе
Господе нашем (Рим.8:35,38,39). И чтобы не подумать кому, будто бы
вожделевает он великой награды, или чести, или преизобильного даяния
духовных даров, как вожделевает твоя святыня, сказал: Молилбыхся
отлучен быти от Христа (Рим.9:3), чтобы присвоены Ему были чуждые. И
чтобы знать тебе, что не таинственного и отшельнического созерцания
искал он, как твое отечество, вожделевает же того единственно, чего
часто сподоблялись и иные по благодати, слушай, что говорит он в другом
месте: Аще языки человеческими глаголю и ангельскими, любве же не
имам, бых медь звенящи, или кимвал звяцаяй. И аще имам пророчество, и
вем тайны вся, и весь разум, и аще имам веру, яко и горы преставляти,
любве же не имам, ничтоже есмь (1Кор.13:1,2), потому что законная
дверь, вводящая в это, есть любовь. Если приобретем любовь, она вводит
нас в это. Если же сподобимся сего по благодати без любви, то непременно
когда-нибудь утратим мы это, потому что стяжание и страж высших святых и
божественного жития есть любовь. Как скоро монах лишится любви, сердце
его тотчас лишается мира, который есть селение Божие, и заключается для
него дверь благодати, которою Господь наш внидет и изыдет, по сказанному
Им: Аз есмь дверь жизни, и Мною человек внидет в жизнь и
пажить обрящет (Ин.10:9) для питания духовной своей жизни, где не
препятствуют ему ни злоба, ни прелесть; но на всех восхождениях
откровений ведения и таинственных созерцаний Божественная любовь вводит
и изводит его, как и тех, которые имеют свободу Христову. И чтобы узнать
тебе истину сего, а именно, что духовная жизнь действительно есть
Божественное созерцание ума, послушай великого Павла. Ибо вопиет он:
неугодно мне это без любви; и если не войду (то есть в созерцание)
законными вратами; любви, то не пожелаю оного; и если бы дано было мне
по благодати, когда не приобрел я любви, то не домогаюсь сего; потому
что вошел к нему не естественною дверию, которая есть любовь. Поэтому
сперва должно приобрести любовь, которая есть первоначальное созерцание
Святой Троицы, а после того и без даяния, естественно, будет у меня
созерцание духовного. Уразумей же мудрость блаженного Павла, как оставил
все дарования, сообщаемые благодатию, и просил самого существенного,
того, что приемлет дарования и хранит их, как говорит некто. Дарование
созерцания тварей дано было и Моисею, и многие сподобились оного,
впрочем, не постоянного, но в откровении. Я же, крестившийся Духом
Святым и исполненный благодати, хочу внутрь себя приять ощущение
живущего во мне Христа. Ибо Христос Ипостасию Своею соделал обновление
естества нашего, в Него облечены мы водою и Духом, и в неизреченном
таинстве соединил Он нас с Собою и соделал членами тела Своего; но здесь
- в виде только залога, а в новом мире естественно сообщает Он жизнь
прочим членам. Для чего поэтому желаешь и домогаешься созерцания прежде
любви, когда божественный Павел не одобрял оное без любви?
Но, сказав, что делание заповедей служит мне
препятствием к созерцанию, явно похулил ты любовь к ближнему, и
предпочел ей созерцание, и вожделеваешь видеть его там, где оно не
усматривается. Пока не можем мы еще видеть созерцания, мудрейший, но
само созерцание показывает нам себя на своем месте. Как по мере
естественного возраста душа приемлет в себя новое и новое ведение, и
ощущает существующее в мире, и день от дня более и более обучается
этому, так и в духовном человек приемлет в себя духовное созерцание и
Божественное ощущение и обучается этому в той мере, в какой ум
возрастает в разумном житии и простирается вперед. Когда же придет в
область любви, тогда созерцает духовное на своем месте. Но пока человек
употребляет усилие, чтобы духовное снизошло к нему, оно не покоряется. И
если дерзновенно возмечтает он, и возведет взор к духовному, и будет
доходить до него разумением не вовремя, то скоро притупляется зрение
его, и вместо действительного усматриваются им призраки и образы. Как
скоро вполне постигнешь это рассудительным умом своим, не будешь
домогаться созерцания не вовремя. Если же кажется тебе, что и теперь
видишь созерцание, созерцание сие есть тень призрака, а не созерцание, -
потому что у всего мысленного бывает подобие и мечтательный образ, а
бывает также и истинное созерцание. Ибо вот и в естествах сложных бывает
призрак, а иногда возможно и истинное созерцание. Если же созерцание
истинно, то обретается свет, и созерцаемое усматривается близким к
действительности. А когда бывает противное сему, тогда глаз вместо
действительности видит тень и видит воду, где нет воды, видит здания,
приподнятые вверх и висящие на воздухе, между тем как они стоят на
земле. По таковому явлению телесного то же представь себе и о мысленном.
Если зрение ума не будет очищено деланием заповедей,
делами безмолвного жития, не приобретет в совершенстве света любви, не
преуспеет возрастом в обновлении Христовом, превосходством ведения не
приблизится к духовным естествам в той степени, на которой ищет
духовного, ангельского жития, то не возможет соделаться истинным
зрителем Божественного созерцания. Все же те подобия духовного, какие
думает составить себе ум, называются призраком, а не действительностию.
И это, что ум видит одно вместо другого, происходит оттого, что он не
очистился. Ибо естество истины пребывает всегда неизменным и не
изменяется никогда в подобия; причиною же мечтания образов бывает
немощь, а не чистота, ума.
Это было и с философами внешними, потому что почли
духовным то, о чем не прияли истинного учения от Бога. По сокращению и
возбуждению разумной в них силы, по понятиям помыслов своих заключали в
самомнении своем, что они суть нечто; а вместе с этим рассуждали, как
они существуют, чтобы открытие их происхождения и изменение уподобления
соделалось для них тем и другим. И разглагольствовали об этом в
ненадлежащем самомнении, Единого Бога разделили в многобожии, говорили и
соглашались между собою в глумлении помыслов и эту мечту безумия
помыслов своих назвали умозрением естеств.
Посему истинное созерцание естеств чувственных и
сверхчувственных, и Самой Святой Троицы, уделяется в откровении
Христовом. Ему научил и его указал человекам Христос, когда
первоначально Своею Ипостасию совершил обновление естества
человеческого, возвратил и дал ему первую свободу и Сам проложил нам
путь животворящими Его заповедями восходить к истине. И естество тогда
только способно соделаться зрителем истинного, а не мечтательного
созерцания, когда человек первоначально претерпением страданий, деланием
и скорбию совлечется ветхого страстного человека, как новорожденный
младенец совлекается одежды, выносимой из матерних ложесн. Тогда ум
способен возродиться духовно, соделаться видимым в духовном мире и
приять созерцание отечества своего.
Поэтому ныне созерцание тварей, хотя оно и сладостно,
есть только тень ведения. И сладость его неотделима от мечтания во сне.
Поэтому созерцанr />
уверовавшие во Христа и крестившиеся "освятились" и "оправдались именем Господа
нашего Иисуса Христа и Духом Бога нашего". Таким образом, ап. Павел различает
эти два действуя: освящение и оправдание.
Термин "оправдание" часто понимается в латинском, юридическом духе, что не
соответствует его значению в святоотеческом Предании. Восточное богословие
понимает оправдание как сообщение человеку праведности Христовой. Это не
амнистия, не объявление грешника праведником, а реальное освобождение человека
от греха. Этим действием благодать Божия снимает осуждение за грехи, первородный
и произвольные. Человек очищается от грехов, и природа его восстанавливается в
ее цельности. Иными словами, оправдание - это уничтожение всего злого в
человеке. Тем не менее, уничтожение зла в человеке не есть конечная цель
христианского совершенствования, потому что цель христианской жизни имеет не
только отрицательное измерение - освобождение от зла, но предполагает также и
положительное наполнение, которому соответствует другое действие оправдывающей
благодати - освящение. Оправдание сопровождается освящением, т.е. сообщением
человеку реальной святости, приобщением его ко всей полноте жизни во Христе.
Обращение ко Христу, вступление в Церковь предполагает, с одной стороны,
освобождение от грехов, а с другой стороны, приобщение ко всей полноте святости.
Ап. Петр в первой проповеди в день Пятидесятницы говорит: "Да крестится каждый
из вас во имя Иисуса Христа для прощения грехов, - и получите дар Святого Духа"
(Деян. 2, 38).
Собственно церковная благодать не исчерпывается только благодатью оправдывающей.
Мы веруем, что Крещение есть рождение в новую жизнь, но тем не менее не видим,
чтобы люди, принимающие Крещение, становились святыми. В Крещении человек
получает освобождение от грехов, но остаются последствия греха (так называемое
"жало греха"), как первородного, выражающиеся в общей удобопреклонности человека
ко злу, так и личных грехов, связанные с сохранением греховных навыков, привычек
и т. п. Поэтому после Крещения перед человеком стоит задача победить и
уничтожить в себе э с ними Иисус и говорил:
...много имам глаголати вам, но не можете носити ныне: егда же приидет
Дух Святой, Он наставит вы на всяку истину... и грядущая возвестит
вам (Ин.16:12,13).
И блаженный Павел тогда именно, как приял Духа
Святого и обновился Им, сподобился и таин откровения, стал созерцать
духом откровений и услаждался созерцанием, слышал неизреченные глаголы,
зрел созерцание высшее естества, восторгался созерцаниями небесных сил и
услаждался духовным. И да не будет того, что в безумии своем утверждают
еретики, называемые евхиты, будто бы сего восхождения достиг он своим
желанием! Ум вовсе не может восходить туда. Напротив того, Павел
восхищен был духом откровений, как сам написал в послании к Коринфянам,
вопреки этим суетным людям, которые уподобляли себя святым апостолам,
исповедали мечты своих помыслов и назвали их духовными созерцаниями. Это
относится и ко многим еретикам, то есть близко сие к Оригену, к
Валентину, к сыну Диссанову, к Маркиону, к Манесу, к прочим древним
начальникам зловредных ересей, начавшихся со времен апостольских и
доныне по местам обретающихся.
Наконец, поелику некоторые люди, поврежденные в уме
бесовским мечтанием, восхотели растлить учение блаженных апостолов, то
божественный Апостол вынужден был в ничто обратить похвальбу еретиков,
хвалившихся тению делания являвшихся им бесов, и потому со смирением и
великим страхом описывает он божественное свое созерцание, относя оное к
лицу другого. Ибо говорит: Вем человека о Христе, прежде лет
четыренадесяти: аще кроме тела, аще в теле, не вем, Бог весть:
восхищена бывша в рай, и слышавшего глаголы, ихже не леть есть
человеку глаголати (2Кор.12:2,4). Итак, говорит он, что восхищением
восхищен был, а не произвольно восшел умом своим в созерцании, до
третьего небеси. Написал, что видел созерцания; сказал, что слышал
глаголы: но какие были словеса или образы созерцаний, того не мог
написать. Ибо когда ум духом откровений видел это на своем месте, тогда
не приял заповеди изречь это не на своем для сего месте. А если бы и
восхотел изречь сие, то не мог бы, потому что видел сие не телесными
чувствами. Что ум приемлет телесными чувствами, то ими же может опять и
изъяснить в области телесной; а что ощутительно созерцает, или слышит,
или чувствует внутри себя, в области духовной, того, когда возвращается
к телу, не способен пересказать, а только воспоминает, что видел это; но
как видел, не умеет поведать ясно.
И сим обличаются ложные писания, так называемые
откровения, изложенные начальниками ересей, растленных мечтанием
бесовским, о обителях на тверди, в которые вводят ум для самовольного
обучения, и о восхождениях ума на небо, и о местах отлученным на Суде, и
о многовидных образах горних Сил, и о действенности их. Все это есть
тень ума, упоенного самомнением и приведенного в оцепенение бесовским
деланием. Поэтому-то блаженный Павел единым словом заключил дверь пред
лицем всякого созерцания и затвор ее внес внутрь молчания, где ум, если
бы и мог объявить о сем, то не получил бы на то дозволения. Ибо сказал,
что все созерцания, какие язык в состоянии обнаружить в телесной
области, суть мечтания душевных помыслов, а не действие благодати.
Наконец, преподобие твое, памятуя сие, да наблюдает
над мечтаниями помыслов глубоких. А этой брани всего чаще подвергаются
обыкновенно монахи ума тонкого, входящие в исследование того, чем
питается тщеславие, вожделевающие нововведений и делающие все напоказ.
Некто по имени Малпас, ведя род свой из Эдессы, в
одно время стал изобретателем ереси евхитов, тогда как проводил высокое
житие и переносил самые тяжкие труды и скорби. Ибо говорят, что, быв
учеником блаженного Иулиана, называемого Савою, на короткое время ходил
с ним на Синай и в Египет и видел великих отцов того времени, видел
блаженного Антония, слышал от него таинственные словеса, изглаголанные
им о чистоте и спасении душ: слышал тонкие вопросы о страстях, в которых
Антоний объяснял, что ум, по очищении своем, имеет созерцания духовных
таин и что душа может, по благодати, сподобиться бесстрастия, когда
деланием заповедей совлечется ветхих страстей и придет в здравие
первобытного своего естества. И когда Малпас в цвете юности своей
выслушал слова сии, воспламенился как огонь и пришел в свой город; и,
так как возгорелась в нем страсть славолюбия, избрал себе отшельническую
храмину и посвятил себя на дела и жестокие скорби и непрестанные
молитвы. И когда возгорелась в нем страсть непомерного славолюбия, то
есть надежда достигнуть ему тех высоких дарований, о которых он слышал,
так как не обучился он искусству противоборствовать врагам истины, не
уразумел козней, обманов и ухищрений супостата, какими сильных и крепких
увлекает он в погибель, надеялся же только на дела, на скорби, на
нестяжательность, на подвижничество, на воздержание, не приобретши
самоуничижения, смирения, сердечного сокрушения, - сих непреодолимых
оружий при сопротивлении лукавого, не памятуя и Писания, которое
говорит: когда исполните дела, сохраните заповеди, претерпите скорби,
почитайте себя рабами непотребными; а напротив того, разжигаем был
высоким о себе самомнением, основанным на делании им жития своего, и
сгорал желанием высоких даров, о которых слышал, - по истечении многого
времени, когда диавол увидел, что нет у него делания смирения, а только
вожделевает созерцания, чтобы ощутить тайны, о которых слышал, явился
ему в безмерном свете, говоря: "Я - утешитель, и послан к тебе от Отца,
чтобы сподобить тебя видеть созерцание, которого желаешь за дела свои,
дать тебе бесстрастие и на будущее время упокоить тебя от дел". Взамен
же сего злокозненный потребовал поклонения у сего бедного. И этот
объюродевший, поелику не ощутил брани лукавого, немедленно с радостию
принял его, и поклонился ему, и тот же час стал под властию его. И враг,
вместо Божественного созерцания, наполнил его бесовскими мечтаниями,
сделал, что перестал он трудиться ради истины, возвысил его и поругался
над ним тщетною надеждою бесстрастия, говоря ему: "Теперь не имеешь ты
нужды в делах, в злостраданиях тела, в борьбе со страстями и похотями";
и сделал его ересеначальником евхитов. Когда же умножились они и явно
стало мерзкое и неправое их учение, изгнаны они были тогдашним
епископом.
И еще некто другой, по имени Асинас, в том же городе
Эдессе, сочинив многие трилогии, которые поются и доныне, проводил
высокое житие и безрассудно связывал себя самыми трудными делами, пока
не прославился. Его обольстил диавол, вывел из келии его и поставил на
верху горы, называемой Сторий, заключил с ним договор, показал ему образ
колесниц и конников и сказал ему: "Бог послал меня поять тебя в рай, как
Илию". И как скоро вдался тот в обман младенческим своим разумом и
взошел на колесницу, разрушилась вся эта мечта, низринулся он с великой
высоты, упал оттуда на землю и умер смертию, достойною смеха.
Не напрасно я сказал здесь это, но чтобы познать нам
поругание от бесов, жаждущих погибели святых, и не вожделевать не
вовремя высоты умного жития; а иначе будем осмеяны лукавым супостатом
нашим, ибо и ныне вижу, что юноши, исполненные страстей, небоязненно
суесловят и решительно судят о тайнах бесстрастия.
В рассуждении людей, которые исполнены страстей и
входят в исследование о законах телесного и бестелесного, а потому не
отличаются от больных, преподающих правила о сохранении здравия, одним
из святых написано: "Блаженный Павел, когда узнал об учениках, которые
пренебрегали заповедями и не препобедили страстей, но вожделевали
блаженства в созерцании таин, возможном по очищении, сказал им:
совлекитесь сперва ветхого человека страстей, и тогда вожделевайте
облечься в человека нового, обновленного познанием таин в подобие
Творцу, и не вожделевайте моего и прочих апостолов блаженства,
действенно совершенного благодатию; потому что Бог егоже хощет,
милует: а егоже хощет, ожесточает (Рим.9:18). Ибо кто противостанет
лицу Его или воспротивится воле Его? Бог дарует иногда туне; иногда же
требует дел и очищения, и потом уже посылает дар; а иногда и после дел и
очищения не дает здесь, но хранит, чтобы даровать созерцание на своем
месте".
Находим же, что так поступает Он и в рассуждении
меньшего в сравнении с сим даром, - разумею прощение грехов. Ибо вот,
крещение дарует туне и совершенно ничего не требует, кроме веры; при
покаянии же во грехах по крещении не туне прощает, но требует трудов,
скорбей, печалей, сокрушения, слез, долговременного плача, и потом уже
прощает. Разбойника туне простил за одно исповедание словом на кресте и
обетовал ему Царство Небесное; и у грешницы потребовал также веры и
слез. А у мучеников и исповедников, сверх сердечной их веры, требовал
скорбей, истязаний, строгания, мучений, многообразных смертнные человеку Богом при творении; (особенно он выделял
разум и свободную волю), которые могут при должном их использовании сообщить
человеку возможность не грешить (liberum arbitrum).
Всю совокупность даров, сообщаемую человеку при творении, Пелагий называл
естественной благодатью (gratia naturalis), или законом природы (lex naturae).
- ветхозаветный закон, научающий и побуждающий человека к добру посредством
увещаний и обещаний будущих наград, так называемая благодать закона (gratia
legis).
- учение Иисуса Христа и пример Его высоконравственной жизни, которые внешним
образом влияют на человека, просвещая разум и волю.
По мнению Пелагия, этих трех видов благодати вполне достаточно для спасения.
Очевидно, что в учении Пелагия благодать смешивается с общими и внешними дарами
Божиими и действием Его Промысла. Фактически здесь отрицается необходимость для
спасения благодати в смысле особой силы Божией, действующей в человеке. Саму по
себе эту силу, ее действительность, Пелагий не отрицал, но он отрицал ее для
спасения. По учению Пелагия, эта благодать лишь помогает сделать то, что при
соответствующих усилиях можно осуществить и без нее. Учение Пелагия было
осуждено в V веке на Карфагенском соборе (127-е правило): "Кто речет яко
благодать оправдания нам дана ради того, дабы возможное ко исполнению по
свободному произволению удобнее исполняли мы через благодать, так как бы и не
прияв благодати Божией мы, хотя и с неудобством, однако и без нея могли
исполнити Божественныя заповеди: таковый да будем анафема, ибо о плодах
заповедей не рек Господь: без Мене неудобно можете творити, но рек: без Мене не
можете творити ничесоже" (Ин. 15, 5).
У Пелагия были последователи, которые стремились смягчить его позицию, их
называют полупелагианами. В отличие от Пелагия, полупелагиане считали, что
благодать Святого Духа, как особая сила, необходима, но необходима только для
утверждения человека, обратившегося ко Христу, в вере и добродетели, но, по их
мнению, она не является необходимой для пребывания в вере до конца жизни, для
сохранения и возращения духовной жизни, полученной в Крещении. Некоторые из
полу-пелагиан считали, что и для обращения ко Христу эта благодать не нужна.
Осуждено полупелагианство 125-м и 126-м правилами Карфагенского собора.
Правило 125: "Аще кто речет, яко благодать Божия ...действительна к единому
только отпущению грехов уже содеянных, а не подает сверх того помощи да не
содеваются иные грехи, таковый да будет анафема".
Правило 126: "Аще кто речет, яко благодать Божия вспомоществует нам к тому
токмо, чтобы не согрешали, поелику ею открывается и является нам познание
грехов, да знаем, чего должно искати и от чего уклонятися, но что ею не подается
нам любовь и сила к деланию того, что мы познали должным творити, таковый да
будет анафема".
3.4.1.2. Учение блаженного Августина
К числу односторонних учений о благодати относятся и такие учения, в которых
благодать рассматривается как сила, внешняя по отношению к человеку и
устраняющая его свободу. Впервые эти тенденции обнаружились у главного
противника и критика Пелагия - блж. Августина. Так же, как и у Пелагия,
крайности учения блж. Августина были обусловлены особенностью его духовного
пути. Блж. Августин проводил в молодости жизнь достаточно греховную и даже
уверовав во Христа, долгое время не мог оставить путь греха. Обращение от греха
к праведной жизни произошло для самого Августина совершенно неожиданно и было
воспринято им как действие Божественной благодати, совершившееся помимо его
собственной воли. Исходя из своего субъективного опыта, блж. Августин сделал
вывод, что свободная воля в деле спасения не играет вообще никакой роли, так как
после грехопадения свободной воли у человека в строгом смысле нет. Спасение
совершается исключительно всемогущим действием Божественной благодати. В одном
из своих писем блж. Августин писал: "Через тяжесть первого греха мы потеряли
свободную волю любить Бога" (письмо 157). После падения грех стал в человеке
господствующим началом, свобода к добру полностью утрачена, на ее место явилась
необходимость греха. Благодать, по учению блж. Августина, есть внутренняя сила,
которая заступает место человеческой свободы и производит в душе грешника
желание добра и спасения, спасающую веру, и вообще, соделывает его спасение.
Блж. Августин первым высказал мысль о непреодолимом действии Божественной
благодати, которая подчиняет себе даже противоборствующую волю. Более чем через
1000 лет после Августина, в период Реформации, Лютер, а затем Кальвин довели
учение Августина до логического конца, создав учение о изначальном всеобщем
предопределении людей, одних - к вечному спасению, других - к вечной погибели.
Блж. Августин писал в одном из своих писем: "И те, кто спасаются, спасаются
единственно потому, что Бог хочет их спасения". Мысль о предопределении здесь
уже присутствует, но четко еще не формулируется.
Такой образ мыслей был совершенно чужд Восточным отцам. Согласно восточной
святоотеческой традиции, образ Божий в человеке после грехопадения поврежден, он
требует очищения, но не уничтожается. Прп. Макарий Египетский говорит: "Неверно
говорят некоторые, что человек совершенно умер и совершенно не может делать
ничего доброго, душа может противиться греху, но победить или искоренить зло без
Бога не может".
О крайностях учения как Пелагия, так и Августина В.Н. Лосский пишет: "Основное
заблуждение Пелагия заключалось в том, что он перенес тайну благодати в область
рассудка, где сущности духовного порядка - благодать и свобода - превратились в
два смежных понятия, которые нужно было согласовать, как два чуждых друг другу
предмета. Блж. Августин в своей полемике против пелагианства последовал примеру
своего противника" ("Очерки мистического богословия восточной Церкви", стр.
150).
3.4.2. Православное учение об отношении благодати к свободе
Каков православный взгляд на соотношение благодати и свободы? Преданием
Восточной Церкви всегда утверждалась синэргия Божественной благодати и свободы
человека: "Мы соработники (cruvepyot) у Бога" (1 Кор. 3, 9). Свт. Феофан
Затворник (Вышенский) так говорит: "Человек совершает дело своего спасения с
помощью благодати Божией". Учение о спасении как о соработничестве связано с
антропологией восточных Отцов. Для Восточных отцов благодать не есть нечто
внешнее, извне приданное человеческому естеству, она укоренена в самом акте
сотворения человеческой природы. Поэтому в образе мыслей восточных авторов
благодать и человеческая свобода проявляются одновременно и не мыслятся одна без
другой. Благодать Божия проявляется в немощи нашего естества как всесильная, но
без уничтожения нашей свободы, без подавления или устранения наших естественных
сил, но, напротив, с предоставлением им свойственного им поприща деятельности.
Конечно, благодати принадлежит преобладание в совершении спасения, но это никак
не умаляет и значения человеческой свободы.
Ключ к правильному пониманию соотношения благодати и свободы - орос IV
Вселенского Собора. Во Христе Божественная природа преобладала над человеческой,
однако при существовании и проявлении воли человеческой, которая свободно
подчинялась Божественной. Так и в нас, созданных по образу Его, могущественное
действие Божественной благодати не сопровождается насилием и подавлением
человеческих сил, а ведет к свободному подчинению их высшей силе. Таким образом,
благодати принадлежит первенство в деле спасения, собственно благодать наше
спасение и совершает. Можно сказать, что благодать есть причина нашего спасения,
ибо ею совершается обожение нашего естества. А человек своей свободной
деятельностью обеспечивает необходимые, но отнюдь не достаточные для спасения
условия.
Для лучшего понимания проблемы соотношения благодати и свободы необходимо
определить более точно само понятие "свобода". В каком смысле мы говорим о
свободе? Во-первых, под свободой мы понимаем формальную свободу, т. е.
возможность выбора из нескольких возможностей, в том числе и выбора между добром
и злом. Формальная свобода неистребима в человеке и сохраняется даже в аду.
Во-вторых, мы говорим о свободе нравственной, под которой понимается возможность
следовать своему выбору и реализовать то, что выбрал. Такая возможность у
человека всегда ограничена, греховный мир и наше падшее естество многоразличными
способами ограничивают нашу свободу. Об этой несвободе человека говорит ап.
Павел: "Желание добра есть во мне, но, чтобы сделать оное, того не нахожу,
доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю". (Рим. 7,
18-19). Именно эту свободу имел в виду Господь Иисус Христос, когда говорил:
"Познайте истину, и истина сделает вас свободными". (Ин. 8, 82). Когда мы
говорим, что благодать не упраздняет человеческой свободы, то имеем в виду
формальную свободу. Благодать формальной свободы не упраздняет, она лишь
споспешествует в реализации нашего выбора, укрепляет человека, помогая ему
двигаться в выбранном направлении, или, наоборот, тормозит его деятельность,
если выбор оказывается неправильным, не соответствующим воле Божией.
В чем состоят субъективные условия спасения, и какова роль человеческой свободы
в устроении спасения? Направленность человеческой воли к Богу и открытие сердца
к принятию благодати. Господь говорит: "Се, стою у двери и стучу: если кто
услышит голос Мой и отворит дверь, войду к нему, и буду вечерять с ним, и он со
Мною". (Апок. 3,20). Об этом говорит прп. Макарий Египетский (Духовные беседы):
"Воля человеческая есть как бы существенное условие, если нет воли, Сам Бог
ничего не делает, хотя и может по свободе Своей". Так же учит и свт. Иоанн
Златоуст: "Благодать, хотя она и благодать, спасает пожелавших, а не тех,
которые не хотят ее и отвращаются от нее, постоянно против нее воюют и
противятся ей";
"Бог не принуждает никого, если Он хочет, а мы не хотим, то спасение наше
невозможно не потому, чтобы хотение Его было бессильно, но потому, что Он
принуждать никого не хочет". Таким образом, благодать не является силой,
действующей в человеке непреодолимо.
Восточные отцы утверждают, что человек может свободно направлять свою волю
вопреки благодати. Эта мысль находит подтверждение в Свщ. Писании. Так,
первомученик архидиакон Стефан обвиняет иудеев: "Вы всегда противитесь Духу
Святому, как отцы ваши, так и вы" (Деян. 7,51). Aп. Павел предупреждает: "когда
услышите глас Его (Святого Духа - О.Д.) не ожесточите сердец ваших" (Евр.
3,7-8), т.е. человек может в ответ на обращенный к нему призыв Божий ожесточить
свое сердце. Примером того, что благодать не устраняет человеческой свободы,
является проповедь Христа Спасителя, которую принимали далеко не все. Например,
Гали-лейские города, которые, несмотря на все усилия Спасителя, не покаялись.
Благодать - это присутствие в нас Бога, и оно требует с нашей стороны
непрестанных усилий. По мере нашего подвига благодать все более и более в нас
раскрывается, оказывается присвоенной, говоря словами прп. Серафима Саровского,
стяженной человеческой личностью. У ап. Петра читаем: "Как от Божественной силы
Его даровано нам все потребное для жизни и благочестия, ...то вы, прилагая к
сему все старание, покажите в вере вашей добродетель" (2 Пет. 1,3-5), т. е.
несмотря на то, что вся полнота даров в Церкви нам сообщена, мы должны прилагать
все старание для того, чтобы иметь возможность ими воспользоваться.
О необходимости подвига, усилия со стороны человека для спасения многократно
говорится в Свщ. Писании. Сам Господь говорит: "Царство Небесное силою берется,
и употребляющие усилие, восхищают его". (Мф. 11,12). О синэргии Божественной
благодати и человеческих усилий говорит ап. Павел: "Со страхом и трепетом
совершайте свое спасение, потому что Бог производит в вас и хотение, и действие
по Своему благоволению". (Флп. 2, 12-13). Если таких усилий со стороны человека
нет, то благодать не принесет плода и может оказаться "тщетной". Ап. Павел
увещевает коринфян: "Умоляем вас, чтобы благодать Божия не тщетно была принята
вами" (2 Кор. 6,1). Об этом же говорит апостол и в 1 Кор. (15, 10): "Благодать
Его во мне не была тщетна, но я более всех их потрудился: не я впрочем, а
благодать Божия, которая со мною".
Если человек ведет недолжный образ жизни, благодать Божия отходит от него,
человек своей греховностью как бы вытесняет из себя Бога: "Наблюдайте, чтобы кто
не лишился благодати Божией" (Евр. 12, 15). Таким образом, благодать дается
человеку не безусловно, а в зависимости от образа его жизни.
3.4.3. Значение веры и добрых дел в устроении спасения
Вопрос о соотношении добрых дел и веры в устроении спасения есть частный момент
учения о соотношении благодати и свободы. На нем не стоило бы заострять
внимание, если бы вопрос этот не был предметом спекуляций протестантских
проповедников, утверждающих, что человек оправдывается только верой, вне
зависимости от дел. Протестанты при изложении своего учения пытаются опереться
на авторитет ап. Павла. Отметим цитаты, на которые они обычно ссылаются:
"Если устами твоими будешь исповедывать Иисуса Господом и сердцем твоим
веровать, что Бог воскресил Его из мертвых, то спасешься; потому что сердцем
веруют к праведности, а устами исповедуют ко спасению" (Рим. 10, 9-10).
"Благодатью вы спасены чрез веру" (Еф. 2, 8).
"Без веры угодить Богу невозможно" (Евр. 11, 6).
Слова прор. Аввакума: "Праведный верою жив будет", которые дважды приводит ап.
Павел (Рим. 1, 17; Гал. 3, 11).
Обычно ошибки еретиков состоят в том, что одна из сторон Откровения вырывается
из контекста и абсолютизируется. Это и происходит в протестантском учении об
оправдании и спасении только верой. Ап. Павел ничуть не меньше, чем об
оправдании верой, говорит о добрых делах и о их необходимости для спасения.
В Рим. 2, 6-8 сказано, что Господь "воздаст каждому по делам его: тем, которые
постоянством в добром деле ищут славы, чести и бессмертия, жизнь вечную; а тем,
которые упорствуют и не покоряются истине... ярость и гнев".
"Всем нам должно явиться пред судилище Христово, чтобы каждому получить
соответственно тому, что он делал, живя в теле, доброе или худое" (2 Кор. 5,
10).
О служителях сатаны, которые принимают вид служителей правды, ап. Павел говорит:
"Конец их будет по делам их" (2 Кор. 11,15).
"Каждый получит от Господа по мере добра, которое он сделал" (Еф.6,8).
"А кто неправо поступит, тот получит по своей неправде" (Кол. 3, 25).
Эти два ряда высказываний, на первый взгляд, представляются взаимно
исключающими: одни говорят о достаточности для спасения одной только веры, в то
время как другие указывают на необходимость для спасения также и добрых дел.
Очевидно, дело здесь в том, что ап. Павел говорит о дедах в тоу специфическом
смысле, в каком добрые дела понимались в современном ему иудействе. Для иудеев
было характерно наемническое отношение к Богу. В основе этого отношения лежали
понятия договора и заслуги, сам закон рассматривался, иудеями как величайшее
благодеяние Бога по отношению к богоизбранному народу, потому что благодаря
закону иудеи имели возможность добиваться перед Богом заслуг через исполнение
заповедей. А через приобретение заслуг чувствовали себя имеющими право на
вознаграждение. Иначе говоря, праведность в иудаизме понималась как соотношение
между богоугодными и греховными деяниями. Тот, у кого этот баланс оказывался
положительным, считался пред Богом праведным. Очевидно, что при таких установках
не остается места для личного отношения к Богу и спасение мыслится в таком
случае как нечто внешнее по отношению к человеку. Жизнь по закону самого
человека внутренне не изменяет. У протестантов, которые любят ссылаться на ап.
Павла в подтверждение своего учения об оправдании одной только верой, отношение
к Богу также законническое. Добрые дела ими рассматриваются как заслуги и
отрицаются как необходимые для спасения потому, что, с точки зрения
протестантов, если признать за нашими добрыми делами значение заслуг, то тем
самым умаляются заслуги Христовы, которых вполне достаточно для спасения всего
человечества.
Впрочем, добрые дела как таковые протестантами не отрицаются, но рассматриваются
лишь как иллюстрация и свидетельство того, что человек обладает истинной верой.
Как же мыслят соотношение между верой и добрыми делами ал. Павел и другие
апостолы, которые оставили свои книги в корпусе Нового Завета? Прежде всего, по
ап. Павлу, спасает не вера сама по себе и не дела сами по себе. Спасение
совершает Бог Своею благодатию. Вот как мыслит ап. Павел соотношение между верой
и благодатию: "Верою получили мы доступ к той благодати" (Рим. 5, 2), т. е. вера
- это условие получения благодати.
Для того чтобы быть понятным своим современникам, ап. Павел обращается к Свщ.
Писанию, к примеру праотца Авраама, который иудеями рассматривается как отец
всех верующих, как величайший образец для подражания в религиозной жизни.
Апостол цитирует Быт. (15,6): "Авраам поверил Богу, и это вменилось ему в
праведность" (Рим. 4,3). Иудеи рассматривали веру как одно из добрых дел, как
одну из заслуг наряду с другими заслугами, и ап. Павел показывает, что мнение
современных ему раввинов не согласно со Свщ. Писанием. Авраам стал праведником
после того, как он уверовал в Бога, еще до того, как совершил какие-либо дела. И
именно вера явилась основанием его праведного поведения.
Вселение Христа в наши сердца также осуществляется по вере (Еф. 3,17). Но
благодать - это не безличная сила, которая может быть отчуждена от Бога, подобно
тому как свет может быть отделен от своего источника; благодать в своем
исхожде-нии от Бога никогда от Него не отделяется, т.е. присутствие благодати
есть всегда личное присутствие Самого Бога. "Благодать - это присутствие в нас
Бога, и оно требует с нашей стороны непрестанных усилий" (В.Н. Лосский Очерк...,
стр. 149). Поэтому недостаточно только получить по вере благодатный дар,
необходимо этот дар принять и усвоить, иначе сообщение благодати может оказаться
тщетным. О том, что сообщение благодати может оказаться таковым, ап. Павел
говорит в 2 Кор. 6, 1. Вспомним, как учил о цели христианской жизни прп. Серафим
Саровский: "Истинная цель жизни нашей христианской, - говорит он в беседе с
Мотовиловым, - есть стяжание Духа Святаго Божия, пост же, бдение, молитвы,
милостыня, и всякое Христа ради делаемое добро суть средства для стяжания
Святаго Духа Божия". Доброделанием, подвигом благодать усваивается. О
необходимости подвига со стороны человека ап. Павел говорит неоднократно. Так,
он говорит о необходимости сораспяться Христу (Гал. 2, 19), "распять свою плоть
со страстями и похотями" (Гал. 5, 24), "сражаться до крови, подвизаясь против
греха" (Евр. 12,4). Как же в таком случае понимать слова апостола о том, что
"человек оправдывается верою, независимо отдел закона?" (Рим. 3,28).
Несомненно, эти слова ап. Павла относятся к таинству вступления человека в
христианскую жизнь, т.е. ко Крещению. Действительно, в Крещении мы получаем
оправдание исключительно по нашей вере, вне зависимости от того, кто какую жизнь
из нас вел до Крещения. Спасение во Христе не зависит от дел закона, поскольку
человек обращается ко Христу и получает в Крещении оправдание вне зависимости от
того, в какой степени он до Крещения соблюдал закон. Не исполнение закона
приводит ко Христу, а вера во Христа, которая от дел закона никак не зависит.
Эти слова апостола можно понимать и шире. Дела не нужны в качестве внешнего по
отношению к вере придатка, того, что лежит вне области веры, что ею не
вдохновлено, ибо доброе дело не есть заслуга, которая дает человеку право на
получение благодатных даров.
Кроме того, по учению апостола, вера не является постоянной величиной. Известно,
что всякий орган без упражнения неизбежно атрофируется, отмирает. И вера не есть
исключение. Мы знаем, что она может возрастать (2 Фес. 1,3), она может
ослабевать и даже полностью исчезать, в 1 Тим. (1, 18) aп. Павел говорит о
людях, которые потерпели "кораблекрушение в вере", т.е. полностью утратили веру.
Чем возможно укреплять, упражнять веру? Естественно, ничем иным, как делами в
соответствии с верой. Об этом говорит ап. Иаков: "Вера, если не имеет дел,
мертва сама по себе" (Иак. 2,17). Иными словами, добрые дела и вера связаны
между собой по принципу обратной связи, вера вдохновляет человека на добрые
дела, а дела укрепляют и углубляют веру.
О праотце Аврааме ап. Иаков говорит: "Вера содействовала делам его, и делами
вера достигла совершенства, поэтому, как тело без духа мертво, так и вера без
дел мертва" (Иак. 2, 26).
Если обратиться к Евангелию, то станет очевидно, что учение ап. Павла находится
в полном соответствии с учением Самого Господа Иисуса Христа. Господь так же
говорит о необходимости веры для спасения. Например: "Кто будет веровать и
креститься, спасен будет, и кто не будет веровать, осужден будет" (Мк. 16,16).
"Вот дело Божие, чтобы вы веровали в Того, Кого Он послал" (Ин. 6, 29). Но
Господь говорит и о недостаточности только веры, о необходимости для спасения
также и добрых дел.
"Не всякий, говорящий Мне: Господи! Господи! Войдет в Царствие Небесное, но
исполняющий волю Отца Моего Небесного" (Мф. 7,21).
"Я дал вам пример, чтобы и вы делали то же, что Я сделал вам" (Ин.8,15).
О необходимости подвига в христианской жизни Христос говорит совершенно
определенно: "Если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя и возьми крест свой и
следуй за Мною" (Мф. 16, 24).
По учению Свщ. Писания, вера сама по себе, не подтверждаемая добрыми делами, не
ведет к совершенству. Но в то же время и дела без веры не являются, в строгом
смысле, спасительными. Вот что говорит об этом прп. Серафим Саровский:
"Заметьте, что лишь только ради Христа делаемое доброе дело приносит нам плоды
Духа Святого. Все же не ради Христа делаемое, благодати Божией не дает". Эти
слова прп. Серафима. В. Н. Лосский комментирует следующим образом (Очерк...,
стр. 149): "Для христианина не существует автономного добра, доброе дело хорошо
лишь постольку, поскольку оно служит нашему соединению с Богом, поскольку оно
способствует стяжанию благодати, добродетели - не цель, а средство". Конечно,
доброе дело, кем бы оно ни совершалось, заслуживает нашего уважения. Ап. Павел
говорит, что во всяком народе человек, поступающий на правде, приятен Господу
(Деян. 10, 34-35), и мы можем молиться и надеяться, что добрые дела, совершаемые
нехристианами, не пропадут даром и не будут "забыты" у Бога. Но в то же время
дела, которые совершаются не по вере, вне сознания искупительного подвига Христа
Спасителя, не сообщают человеку освящающей благодати, т. е. не приближают его к
Богу, не соединяют с Богом внутренней связью и не ведут человека путем святости.
4. О ЦЕРКВИ КАК ОРУДИИ, ЧЕРЕЗ КОТОРОЕ
ГОСПОДЬ СОВЕРШАЕТ НАШЕ СПАСЕНИЕ
4.1. О Церкви как посреднице в деле освящения
Нуждается ли человек для спасения в каком-то внешнем посредстве или его спасение
может быть совершенно непосредственно, основываясь исключительно на его личных
отношениях с Богом? Для разрешения этой проблемы необходимо ответить на
следующие вопросы.
1. Каким образом благодать сообщается человеку: чисто внутренне, независимо от
внешних видимых посредств, или в зависимости от них?
2. Может ли в душе человека вера возникнуть, созреть и принести плод вследствие
только собственной внутренней его работы или для этого необходимы внешние
пособия и руководство?
Для того чтобы приобщиться искупительным плодам Жертвы Господней, человеку
необходимо присоединиться к Господу Иисусу Христу, стать причастником
Божественной благодати. Конечно, Бог может действовать на каждого человека
непосредственным образом, ибо "Дух дышит, где хочет" (Ин. 3,8). Но это действие
Духа Божия далеко не всегда является для человека ощутимым, оно не всегда
различимо. Если бы духовная жизнь сводилась только к такому непосредственному
действию Духа Божия на человека, жизнь духовная не имела бы никакого
объективного основания. Свв. отцы указывают, что необходимость видимых посредств
в деле освящения обусловлена самим устроением человеческой природы, которая
является двусоставной. Свт. Иоанн Златоуст говорит: "Поелику душа наша
соединение с телом, то и подаются тебе дары сии в чувственных видах". Для ап.
Павла вопрос о необходимости видимого посредства - риторический: "Как призывать
Того, в Кого не уверовали, как веровать в Того, о Ком не слышали? Как слышать
без проповедующего?" (Рим. 10, 14). Таким образом, для освящения необходимо
видимое посредство: во-первых, некоторые материальные предметы или видимые
действия и, во-вторых, видимое учительство и руководство. В справедливости этого
нас убеждает вся евангельская история. В начале Своего общественного служения
Господь собрал вокруг Себя группу учеников, которых Он Сам избрал и которых
многому научил. В частности, Господь учил, что после Его прославления все,
верующие в Него, сподобятся получить Святого Духа (Ин. 7, 39) и обещал
ниспослать Святого Духа от Отца (Ин. 14, 7).
Из числа Своих учеников Господь избрал 12 ближайших, которых назвал апостолами.
В день Пятидесятницы Господь, действительно, ниспослал Святого Духа, но не на
всех Своих последователей, а только на апостолов. Протестанты, отрицающие
необходимость посредства Церкви в деле спасения, утверждают, что Дух Святой
сошел на всех учеников без исключения. Это пример весьма произвольного
толкования Свщ. Писания. Анализ первой и второй глав книги Деяний показывает,
что Дух Святой сошел только на 12 апостолов, а не на всех учеников, находившихся
в то время в Иерусалиме, которых было не меньше 120 человек (Деян. 1,16). К
принятию Духа Святого в день Пятидесятницы Господь готовил Своих учеников в
течение 40 дней, являясь им и беседуя с ними о Царствии Божи-ем, причем
участниками этих бесед были только апостолы (Деян. 1,3). Только апостолам было
дано обетование, что они будут крещены Духом Святым (Деян. 1,5). В пользу того,
что Святой Дух сошел только на апостолов, а не на всех учеников, косвенно
свидетельствуют также Деян. 1,11 и Деян. 2,14. Евангельские тексты тоже говорят,
что Дух изначально был сообщен только 12 апостолам. "Как послал Меня Отец, так и
Я посылаю вас. Сказав это, дунул и говорит им: примите Духа Святого" (Ин.
20,21-22) - эти слова были обращены только к апостолам. Только "одиннадцать...
учеников пошли в Галилею", и именно этим одиннадцати ученикам Господь
заповедует: "Идите, научите все народы, крестя во имя Отца и Сына и Святого
Духа" (Мф. 28, 16, 19-20).
В день Пятидесятницы апостолы первыми исполнились Святого Духа и таким образом
послужили органами, посредниками низведения Его на остальных верующих.
Изначально только им была дана власть наставлять в вере и сообщать благодать
Святого Духа посредством видимых действий, таких, как водное Крещение и
возложение рук. Этой властью не обладали все верующие, вступавшие в Церковь.
Например, Филипп, один из семи диаконов, хотя и крестил самарян, тем не менее,
не мог возложить на них рук, для чего в Самарию из Иерусалима были отправлены
апостолы Петр и Иоанн. Если бы даром низведения Святого Духа обладали все
верующие, крещенные во Христа, то Симон Волхв, который тоже крестился, не
предлагал бы апостолам деньги ради получения этого дара. Таким образом, с самого
начала Господь установил определенный порядок освящения, согласно которому
апостолы должны были стать посредниками этого великого дела, явившись
"домостроителями Тайн Божиих" (1 Кор. 4,1), а также учителями и руководителями
верующих. Не вызывает сомнения, что в намерении Господа было поддержать,
сохранить этот порядок. Когда Господь обещает Своим ученикам дать Утешителя, то
добавляет: "да пребудет с вами вовек" (Ин. 14,16). В условиях земного
существования это намерение могло осуществиться только через непрерывную и
последовательную передачу власти и средств освящения от апостолов к их
преемникам. Таким образом, Господь Иисус Христос явился Основателем из особого
общества верующих Него Своего, обладающего определенной внутренней структурой.
Целью устроения этого общества является его существование до окончания веков, а
также сохранение в нем богоучрежденных органов посредников для освящения людей и
освящающих средств. В Новом Завете это общество называется Церковью. Сам Господь
говорит об основании Церкви как о цели Своего пришествия в мир: "На сем камне Я
создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее" (Мф. 16, 18).
4.2. Понятие о Церкви Христовой
Слово "церковь" (греч. ЬскЛ.т^сла), происходит от глагола "эккалео" (еккоЛАв),
что означает "собирать, вызывать". В древних Афинах "экклесией" называли
городское собрание, в котором принимало участие не все население города, а
только избранные. Для того чтобы быть участником этого собрания, принимать
участие в управлении городом, нужно было соответствовать определенным
требованиям.
В христианстве изначально под Церковью понималось собрание призванных в общество
Господне лиц, услышавших призыв Господа ко спасению и последовавших этому
призыву, а потому составляющих "род избранный (y^voc, ^кА.ектбу)" (1 Пет. 2, 9).
Свт. Кирилл Иерусалимский ("Огласительные поучения, бес. 18) говорит, что
"Церковью, т.е. созванием или собранием называется соответственно самой вещи,
поелику всех созывает и вместе собирает".
Возможно ли дать определение Церкви? Скорее всего, невозможно. Мы не ставим себе
задачу доказать теорему, что дать такое определение невозможно, но все доселе
существовавшие попытки дать строго научное определение Церкви были не вполне
корректными. Таких попыток было немало. Например, А.С. Хомяков, известный
русский писатель и богослов, определял Церковь как "единство Божией благодати,
обитающей во множестве разумных тварей". Очевидно, что это определение содержит
в себе тавтологию, поскольку Божественная благодать по определению едина. В
Русской Церкви в конце XIX - начале XX века были острые богословские споры по
поводу определения Церкви, вызванные сочинением на соискание ученой степени
магистра богословия доцента Евгения Аквилонова, впоследствии протоиерея.
Первая попытка представить свое сочинение была сделана Аквилоновым в 1894 г.
Работа была посвящена святоотечес-кому определению Церкви. В основание своей
работы Аквило-нов положил апостольское учение о Церкви как о Теле Христовом. И
хотя Свщ. Синод не утвердил Аквилонова в степени магистра богословия и ему
пришлось в значительной степени переделать работу, тем не менее высказанные в
его сочинении мысли широко распространились. В современной богословской
литературе выражение "Церковь есть Тело Христово" встречается очень часто.
Обычно это определение понимается в связи с учением о Боговоплощении - о
восприятии Вторым Лицом Пресвятой Троицы, Сыном Божиим, человеческой природы и о
таинстве Евхаристии - таинстве Причащения Тела и Крови Христовой, которое
рассматривается как способ участия человека в Теле Церкви.
Однако при таком понимании определенные категории лиц, которые согласно Свщ.
Писанию и Священному Преданию, безусловно, принадлежат Церкви, оказываются за ее
пределами.
Во-первых, к Церкви принадлежат, согласно главе 9 Пространного катихизиса, не
только все православные христиане, живущие на земле, но также и скончавшиеся в
истинной вере и святости. К Церкви принадлежат не только люди, но и Ангелы, ибо
Бог "положил все небесное и земное соединить под главою Христом" (Еф. 1, 10).
"Он есть глава тела Церкви, Он - начаток, первенец из мертвых, дабы иметь Ему во
всем первенство: ибо благоугодно было Отцу, чтобы в Нем обитала всякая полнота,
и чтобы посредством Его примирить с Собою все, умиротворив через Него, Кровию
креста Его, и земное и небесное" (Кол. 1, 18-20). Aп. Павел обращается к
христианам: "Вы приступили к горе Сиону и ко граду Бога Живаго, к небесному
Иерусалиму и тьмам Ангелов, к торжествующему собору и Церкви первенцев,
написанных на небесах, и к Судии всех Богу, и к духам праведников, достигших
совершенства, и к Ходатаю нового завета Иисусу" (Евр. 12, 22-24).
О том, что к Церкви принадлежат не только ныне живущие христиане, но и все в
вере скончавшиеся, а также Ангелы, говорит, несомненно, и церковное Предание.
Поэтому определить Церковь через учение о ней как о Теле Христовом вряд ли
возможно. Так, Ангелы бесплотны, Тела и Крови Христовых они не причащаются.
Следовательно, у бесплотных сил имеется иной, отличный от нашего, способ участия
в Церкви. То же относится и к ветхозаветным праведникам.
В самом общем смысле под Церковью мы понимаем от Бога установленное общество
всех личностных (т.е. разумно-свободных) существ, верующих во Христа Спасителя и
соединенных с Ним, как с Единой Главой. Можно ли это общество назвать "Телом
Христовом?" Конечно, назвать можно, но вряд ли это можно рассматривать как
исчерпывающе научное определение. Все-таки это наименование есть не более чем
библейский образ, даже если он выражает существо Церкви глубже, чем другие
экклезиологические образы Свщ. Писания.
К Церкви принадлежат, во-первых, все верующие во Христа, живущие на земле;
во-вторых, скончавшиеся в вере и в третьих, Ангелы. Таким образом, у Господа
Иисуса Христа имеется как бы два стада.
Первое - это Церковь, состоящая из членов на земле, обычно она называется
"странствующей Церковью". По всей видимости, этим своим наименованием она
обязана словам ап. Павла: "ибо не имеем здесь постоянного града, но ищем
будущего" (Евр. 13, 14). Иногда она называется также "Церковью воинствующей",
поскольку жизнь христианина на земле есть брань духовная, "...наша брань не
против крови и плоти, но против начальств, против властей, против мироправителей
тьмы века сего, против духов злобы поднебесной" (Еф. 6,12). Сам Христос есть
Возглавитель этой борьбы со злом: "...Ему надлежит царствовать, доколе низложит
всех врагов под ноги Свои" (1 Кор. 15, 25).
Второе стадо - это Церковь, состоящая из Ангелов и всех усопших в вере и
покаянии, она называется небесною или "торжествующей". Это наименование также
связано со словами ап. Павла, который говорит о Церкви как о "торжествующем
соборе" (Евр. 12,13). Странствующая и торжествующая Церкви различаются и по
составу, и по условиям жизни своих членов. Послание Патриархов
Восточно-Кафолической Церкви о православной вере (в дальнейшем "Послание
Восточных Патриархов) (10 член) говорит об этих двух частях единой Церкви так:
"Отнюдь не смешиваем Церкви странствующей с Церковью, достигшею отечества,
потому только, как думают некоторые из еретиков, что та и другая существует, что
обе они составляют как бы два стада одного Архипастыря Бога, и освящаются одним
Святым Духом. Такое смешение их неуместно и невозможно, поелику одна воинствует
и находится еще в пути, а другая торжествует уже победу, достигла отечества и
получила награду". В то же время они не существуют совершенно самостоятельно и
отдельно одна от другой, так как Христова Церковь, состоящая из земных и
небесных, есть одно духовное тело, имеет одну Главу - Христа и одушевляется
одним и тем же Духом Божиим. (Пространный Катихизис, 9 чл.)
4.3. Понятие о Церкви Христовой на земле
Пространный Катихизис (гл. 9) говорит, что "Церковь есть от Бога установленное
общество человеков, соединенных православною верою, законом Божиим,
священноначалием и таинствами". Существует широко распространенное мнение, что
это есть катехизическое определение Церкви, которое дает свт. Филарет. Это
мнение ошибочно, поскольку свт. Филарет эти слова в качестве исчерпывающего
определения Церкви не рассматривал. В его Катихизисе раскрытию смысла понятия
Церкви посвящено целых полторы страницы, что нужно рассматривать как единую
попытку представить понятие о Церкви. Что касается вышеприведенного определения,
то оно, конечно, как исчерпывающее определение Церкви рассматриваться не может.
По существу эта формулировка не может считаться определением Церкви даже в ее
земном аспекте, в ней дается лишь внешнее описание того, что есть Церковь.
Церковь даже в земном аспекте невозможно свести к обществу верующих, потому что
при таком определении невозможно уяснить, чем отличается Церковь от других
религиозных обществ и организаций, например, от церкви ветхозаветной. Господь
Иисус Христос, Основатель христианской Церкви, есть Богочеловек и находится в
отношении Своей Церкви в совершенно ином положении, чем все прочие основатели
религиозных сообществ. Он есть не просто Основатель, но и "краеугольный камень"
(Еф. 2, 19, 29), на котором зиждется все здание Церкви. Сам Господь во дни Своей
земной жизни не называл общество Своих учеников Церковью и само основание Церкви
относил к плану будущего: "созижду Церковь Мою" (Мф. 16, 18). Общество учеников
соде-лалось Церковью только в день Пятидесятницы, когда на апостолов сошел
Святой Дух. Следовательно, чтобы понять, что такое Церковь, нужно говорить и о
месте и значении Святого Духа в жизни Церкви. Господь Иисус Христос определения
Церкви нам не оставил. Давая нам понятие о том, что есть Церковь, Он говорил
образами. Примеру Спасителя следовали и апостолы, и Отцы Церкви. Перечислим
основные библейские образы Церкви:
- образ виноградной лозы и ее ветвей (Ин. 15, 1-8);
- образ пастыря и стада (Ин. 10, 1-16);
- образ строящегося здания (Еф. 2, 19-22);
- образ дома (1 Тим. 3, 15; Евр. 3, 6);
- образ брачного союза (Еф. 5, 32). С этим образом связано наименование Церкови
"невестой Христовой" (Еф. 5, 23; 2 Кор 11, 2);
- евангельские приточные образы: рыболовного невода, виноградника, засеянного
поля;
- образ Церкви как града Божия (Евр. 11, 10);
- образ Церкви как матери верующих (Гал. 4, 26). Этот образ требует пояснения.
Отцы Церкви дают следующее толкование. Пребывая в единении со Христом, вторым
Адамом, Церковь дает бытие восстановленному Им человеческому роду, рождает чад
Богу через Христа во Святом Духе, подобно тому как древний Адам через праматерь
Еву дал бытие падшему человечеству; Церковь происходит от плоти и костей Христа
(Еф. 5, 28-30) (под плотью и костьми имеются в виду крестные страдания
Спасителя), как праматерь Ева из ребра Адама;
- образ главы и тела (Еф. 1, 22-23). Когда мы говорим о Церкви как о Теле, то
имеем в виду, что в некотором глубинном смысле Церковь есть прославленное и
обоженное человечество воскресшего Христа и все, мы, составляющие Церковь,
принадлежим к ней в силу нашего участия в жизни этого прославленного
человечества, этого тела. А участие наше осуществляется прежде всего через
участие в таинстве Евхаристии, через причащение Тела и Крови Христовых. В таком
случае можно вновь задаться вопросом: не является ли этот образ исчерпывающим
определением Церкви хотя бы в земном ее аспекте? Конечно, этот образ очень
глубоко проникает в сущность Церкви, но есть некоторые моменты, которые
заставляют нас воздержаться от того, чтобы рассматривать его в качестве
исчерпывающего определения Церкви даже в земном ее аспекте.
Что значит дать определение того или иного предмета? Дать определение - это
прежде всего достаточно четко очертить границы предмета. По отношению к Церкви
определить границы достаточно сложно. По существу мы подлинно не знаем, где
находятся границы Церкви, ни Свщ. Писание, ни отцы Церкви с абсолютной точностью
этого не определяют. Можно точно указать, где Церковь есть, но не всегда можно
указать, где ее нет. Далеко не всегда мы можем определить, кто принадлежит к
Церкви, а кто не принадлежит.
Например, представители некоторых инославных сообществ:
католики, монофизиты, несториане - принадлежат они к Церкви или нет? С одной
стороны, очевидно, что они находятся вне видимой ограды Православной Церкви и
называть эти сообщества "церквами" в том смысле, в каком мы усвояем название
"Церковь" Православной Церкви, нельзя. И в этом смысле можно говорить, что они
находятся вне Церкви. С другой стороны, очевидно, что они все-таки находятся в
каком-то отношении к Церкви, поскольку в этих сообществах мы признаем
действительность таинств, по крайней мере некоторых. Признаем мы в этих
сообществах и апостольское преемство, ибо клирики этих церквей принимаются в
общение Православной Церковью только через покаяние, без перерукоположения. Но
могут ли апостольское преемство и таинства существовать вне Церкви? Очевидно,
что нет. Таким образом, на этот вопрос однозначно ответить нельзя.
Для того чтобы быть членом Церкви, человек должен причащаться Святых Тайн. Но
кто может определить, как часто необходимо причащаться, чтобы принадлежать к
Церкви, строго догматически это нигде не определено. Например, человек, который
верит в Бога, но 2 или 3 года не был у причастия, является он еще членом Церкви
или уже не является? Известны святые, которые причащались очень редко.
Всякий грех отделяет человека от Церкви, но всегда ли возможно указать, где та
мера греховности, по достижении которой человек невидимым действием суда Божия
отсекается от Церкви.
Таким образом, таинственная жизнь Церкви до конца не вмещается ни в какие точные
формулировки. Итак, Церковь в ее земном аспекте:
1. Есть от Бога установленное общество верующих, объединенных православной
верой, священноначалием и таинствами.
2. Это общество возглавляется и управляется Самим Господом Иисусом Христом по
воле Бога Отца.
3. Все члены этого общества соединены с Господом, как со своим Главой, и в Нем
друг с другом, а также с небожителями.
4. Общество это одушевляется, живится и освящается Святым Духом.
4.4. Основание Церкви Господом Иисусом Христом
Иисуса Христа называют Основателем Церкви, но это наименование прилагается к
Спасителю совершенно не в том смысле, в каком оно употребляется по отношению к
основателям других религиозных обществ. Каким образом обычно появляется то или
иное религиозное общество? Является некая религиозно одаренная личность, которая
подчиняет своему влиянию других людей, предлагает некоторое учение, которое
может привлечь большее или меньшее число адептов. Так было, например, с Буддой,
с Магометом, с Иоанном Береславским, Мариной Цвигун и т. д. Однако Христос
основывает свою Церковь совершенно иным образом.
Свщ. Писание говорит, что Господь приобрел Себе Церковь "Кровию Своею" (Деян.
20, 28). Христианская Церковь созидается не учением, не повелением и даже не
Божественной силой Господа, как, например, община ветхозаветная, а создается из
Самого Господа Иисуса Христа, Который явился краеугольным камнем, на котором и
строится Церковь. Поэтому Христос не только Основатель Церкви, но Он есть сама
Церковь, которая строится на Теле Господа Иисуса Христа, строится из Самого Его
Тела.
Именно в этом состоит принципиальное, коренное отличие христианства от всех иных
религий. Для всех остальных религий личность основателя имеет второстепенное
значение. Например, убежденных буддистов личность самого Будды, подробности его
земной жизни интересуют достаточно мало. В буддизме их привлекает прежде всего
философия, которой они следуют, а насколько эта философия совпадает с учением
самого Будды, это их не так уж волнует. Для христиан, напротив, самое главное -
это Личность Господа нашего Иисуса Христа. Вся история христологических споров,
а это были самые продолжительные и напряженные богословские споры в истории
Церкви, продолжавшиеся в течение 300 лет (кстати, и тринитарные споры, которые
занимают собой все IV столетие, тоже имеют под собой христологическое основание
и начинаются с того, что Арий отверг Божественное достоинство Сына Божия), - это
споры не об учении Христа, а о Его Лице, т. е. о том, Кто такой Иисус Христос. И
это не случайно, потому что восприятие учения Иисуса Христа зависит от того, как
решается вопрос о Лице Искупителя.
В силу этого христианство принципиально не может быть сведено к вероучению, к
морали, к традиции, потому что по своему существу оно изначально есть вера не в
доктрину, а в Личность, в уникальную богочеловеческую Личность Господа Иисуса
Христа. И не только вера, но и возможность соединиться с Ней теснейшим
внутренним союзом, вступить в непосредственное живое общение, так как Господь не
только основал Свою Церковь, но и реально, хотя и невидимо, пребывает и пребудет
в ней "во все дни до скончания века" (Мф. 28, 20).
Христос - краеугольный камень церковного здания, но всякое основание здания
только в том случае имеет смысл, если здание строится. Церковь есть Тело
Христово, но каждое тело, каждый живой организм должны расти и развиваться.
Каким образом осуществляется рост церковного Тела, рост Церкви? Христос является
Основателем и, можно сказать, Архитектором церковного здания, но должен быть еще
и строитель - тот, кто непосредственно осуществляет рост. Таким Строителем
Церкви является Святой Дух, именно Он осуществляет строительство, присоединяя
верующих к Телу Христову, и Он же оживотворяет Тело, обеспечивая согласованное
функционирование всех его органов.
Церковь Христова создана не по велению Божию, не внешним действием Божественного
всемогущества, но непосредственно через Искупление и освящение людей; Христос
основал Свою Церковь реальным обитанием в ней Своим и Духа Святого. Вследствие
этого Церковь имеет две неразрывные стороны. С внутренней стороны Церковь есть
сокровищница благодати и истины, с внешней - это общество людей, живущих на
земле, общество, существующее и развивающееся в земных условиях. Тем не менее, и
с внешней стороны, помимо некоторых случайных черт, которые неизбежно присущи
любому человеческому обществу. Церковь имеет и положительное основание,
укорененное в невидимом и не зависящее от каких-либо субъективных начал. И в
своем земном аспекте Церковь имеет свою, от Бога установленную структуру, так
как невидимое пребывание в Церкви Господа Иисуса Христа и Святого Духа
выявляется посредством видимых и осязаемых форм. Иными словами, и по своей
внешней, земной стороне Церковь является Божественным учреждением со всеми
вытекающими отсюда последствиями.
4.5. Цель и назначение Церкви
Евангелие говорит, что Сын Божий, Второе Лицо Пресвятой Троицы, был послан в
этот мир Отцом, чтобы "взыскать и спасти погибшее". Так говорит о цели Своего
служения Сам Господь (Мф. 18, 11). Под погибшим здесь имеется в виду все
человечество, все потомки Адама. Таким образом, цель состоит в приведении всего
человечества в Царствое Божие. Именно с этой целью и основана Церковь для
продолжения совершенного Христом дела спасения человеческого рода, чтобы в ней
через усвоение плодов Искупления обрели спасение все, его ищущие.
Говорить о цели бытия Церкви можно двояким образом. С одной стороны, есть
стратегическая цель, которая состоит в достижении полноты церковного тела,
достижение такого состояния, о котором говорит ап. Павел: "...да будет Бог все
во всем" (1 Кор. 15, 28).
С другой стороны, можно выделить тактические цели, которые являются
вспомогательными по отношению к стратегической. Первая тактическая цель состоит
в том, чтобы привести в Церковь спасенное и искупленное Христом человечество,
т.к. необходимо просветить людей светом Христовой веры, привести их в Церковь,
объяснив, что спасение возможно только через Церковь. Необходимо, чтобы Господь
"прилагал спасаемых к Церкви" (Деян. 2, 47). Можно сказать, что первая
тактическая цель - это количественный рост Церкви. В Свщ. Писании Нового Завета
имеется ряд образов количественного роста церковного тела. Например, "Церковь
растет возрастом Божиим" (Кол. 2, 9) или "Церковь возрастает в Святый Храм в
Господе" (Еф. 2, 21).
Вторая тактическая цель - это качественный, или духовный рост Церкви.
Недостаточно только привести людей в Церковь, само присоединение человека к телу
Церкви не делает человека святым и не гарантирует ему спасения. Поэтому
необходимо еще и освящение приведенного в Церковь человечества, и это освящение,
или качественный рост Церкви, является второй тактической целью.
4.6. Иисус Христос - Глава Церкви, и Святый Дух - Параклит.
Христологический и пневматологический аспект Церкви
Экклезиологическое сознание современного христианина хри-стоцентрично. В
современной богословской литературе о Церкви говорится главным образом как о
Теле Христовом, все остальное обычно забывается, остается вне внимания авторов.
Это обусловлено в значительной степени западным влиянием. Если мы обратимся к
наследию отцов Церкви, то увидим, что в предании Восточной Церкви экклезиология
уходит своими корнями в равной степени и в христологию, и в пневматологию, т. е.
в учение о Святом Духе. Ап. Павел говорит: "Бог все покорил под ноги Его (т.е.
Христа. - О.Д.) и поставил Его выше всего, главою Церкви, которая есть Тело Его,
полнота Наполняющего все во всем" (Еф. 1, 22-23). Эти слова содержат указание на
два аспекта Церкви; с одной стороны, она есть Тело Христово, а с другой -
"полнота Наполняющего все во всем", т. е. Святого Духа.
Миссия Двух Лиц Пресвятой Троицы, Сына и Духа Святого, различна, хотя Они и
совершают на земле одно и то же дело - созидают Церковь. И чтобы уяснить это
различие, следует рассмотреть, каково место и назначение в Церкви каждого из
вышеназванных Лиц.
4.6.1. Господь Иисус Христос - Глава Церкви
Господь Иисус Христос Сам невидимо пребывает в Церкви (Мф. 28,20). Он не только
ее Основатель, но и Источник новой жизни, которую верующие получают от Него, как
от нового Адама - родоначальника нового человечества. Он есть Лоза, по отношению
к которой верующие суть ветви, питающиеся Его благодатными соками (Ин. 15, 1-6).
Он есть "путь, и истина, и жизнь; никто не приходит к Отцу, как только чрез
Него" (Ин. 14, 6).
Плоть Христова, по словам ап. Павла, есть завеса, через которую мы входим в
небесное святилище (Евр. 10, 20). По отношению к Церкви Он есть Глава, а Церковь
- Его духовное Тело, в котором действуют силы Христовы. В силу этого на верующих
лежит обязанность, чтобы они, говоря словами ап. Павла, "истинною любовью все
возвращали в Того, Который есть глава Христос, из Которого все тело,
составляемое и совокупляемое посредством всяких взаимно скрепляющих связей, при
действии в свою меру каждого члена, получает приращение для созидания самого
себя в любви" (Еф. 4, 15-16).
Таким образом, Христос есть прежде всего Основатель и Архитектор Церкви, Он
определяет законы жизни Церкви и ее внутреннюю структуру. В Свщ. Писании
отмечается, что различные существующие в Церкви служения возникают не только из
практических нужд церковного общества, но имеют Божественное установление,
существуют по воле Самого Христа: "И Он поставил одних Апостолами, других
пророками, иных Евангелистами, иных пастырями и учителями, к совершению святых,
на дело служению, для созидания Тела Христова, доколе все придем в единство веры
и познания Сына Божия, в мужа совершенного, в меру полного возраста Христова"
(Еф. 4, 11-13).
Аналогичным образом учили о месте Христа в Церкви и свв. отцы. Например, у блж.
Феодорита Киррского сказано: "Владыка Христос, яко глава, разделяет духовные
дарования, через то сочетывает члены Тела в единое стройное Тело". Та же мысль
встречается и у св. Иоанна Дамаскина: "Христос, главенствуя над нами, преподает
нам Себя и через то сочетавает нас с Собою и друг с другом, вследствие чего мы
имеем взаимное сгармонирование".
4.6.2. Святой Дух в жизни Церкви
Святой Дух действует в Церкви двояким образом. Из Свщ. Писания мы видим, что
имели место два различных сообщения Святого Духа Церкви. О первом говорится в
Ин. 20, 21-22:
"Иисус же сказал им вторично: мир вам! как послал Меня Отец, так и Я посылаю
вас. Сказав это, дунул и говорит им: примите Духа Святого". Второе сообщение
Святого Духа Церкви произошло в день Пятидесятницы (Деян. 2, 1-5).
В чём различие между этими двумя сообщениями Духа Святого Церкви?
4.6.2,1. Христологический аспект Церкви
Первое сообщение Св. Духа относится к Церкви в целом как к единому Телу. В
данном случае Святой Дух преподается не каждому из апостолов в отдельности, а
всей совокупности апостолов как единому целому. Во время этого сообщения Духа
ап. Фома отсутствовал, и, тем не менее, этот факт не сказался в дальнейшем на
его апостольском достоинстве, ибо сама его принадлежность к апостольскому лику
обусловливала его участие в принятии этих даров Духа Святого, которые были
дарованы не лично, а апостольской двенадцатирице в целом. Это присутствие Духа
не есть личное, в данном случае Дух Святой выступает как "связь единства Церкви"
(свт. Григорий Нисский) и дается апостолам совокупно как связь и власть
священноначалия. При этом даровании Святой Дух не относится к отдельным
личностям и не сообщает им никакой личной святости, Он выступает здесь как
безличностная сила, служебная по отношению ко Христу, Который и дает Его.
Христос есть Источник жизни Церкви, приобщение к этому Источнику совершается
силою Святого Духа. О таинстве Крещения, вводящем человека в Церковь, ап. Иоанн
говорит как о рождении "от воды и Духа". (Ин. 3,5). Ап. Павел говорит: "...все
мы одним Духом крестились в одно тело..." (1 Кор. 12, 13). Посредством Святого
Духа Господь управляет Своею Церковью. Господь установил в Церкви различные
служения, установил определенную структуру Церкви, но поставляет на служение
Святой Дух. Например, поставление епископов (по синодальному переводу
"блюстителей") совершает Св. Дух (Деян. 20, 28). Господь установил в Церкви
определенные таинства и священнодействия, но совершаются эти таинства и
священнодействия силой Духа Святого. Полнота единения со Христом достигается
через участие в таинстве Евхаристии, но само преложение Даров в таинстве
совершается силою Святого Духа. Такое неличностное присутствие Св. Духа в Церкви
придает независимую от намерений и лиц объективность богослужебным действиям
духовенства, сообщает объективный и обязательный характер постановлениям
церковной власти, дает церковным Соборам способность определять, выражать и
заключать в точные догматические формулы непостижимые для человеческого ума
тайны. С древнейших времен постановления церковных Соборов предваряются
формулой, "изволися Святому Духу и нам", по образцу Апостольского Собора в
Иерусалиме (Деян. 15, 28). Тот же принцип лежит в основании иконопо-читания и
всех вообще церковных символов как вещественных знаков присутствия духовного
мира. Вся эта деятельность Святого Духа относится к христологическому аспекту
Церкви, но Его деятельность в Церкви этим не исчерпывается.
4.6.2.2. Пневматологический аспект Церкви
Мы знаем, что Церковь есть Тело Христово, как бы заключенное в Ипостаси Христа,
но при этом, как правило, не обращаем внимания на то, что Церковь есть еще и
образ Пресвятой Троицы. Троица есть множество Ипостасей, или Личностей,
существующих в единстве природы. Именно к такому единству по образу Лиц
Пресвятой Троицы люди призываются в Церкви, в которой единство таинственным
образом сочетается с множественностью.
С одной стороны, Церковь - это единое тело, организм. Об этом говорит свт. Иоанн
Златоуст: "Единое тело мы бываем, и уды его от плоти Его и костей Его (Еф. 4,4).
А это бывает через пищу, которую Христос даровал, для этого Он смешал Самого
Себя с нами, чтобы мы составили нечто единое, как тело, соединенное с головою".
В том же ключе высказывался свт. Кирилл Александрийский: "Разделенные некоторым
образом на отдельные личности, мы как бы сплавливаемся в одно тело во Христе,
питаясь одной плотью". Тем не менее, это сплавление в одно тело не устраняет
личностного многообразия Церкви - в силу того, что помимо христологического
Церковь имеет еще и пневматологический аспект, аспект домостроительства Духа
Святого по отношению к тварным человеческим личностям. Если христологическому
аспекту соответствует дарование Святого Духа в вечер первого дня по Воскресении
(Ин. 20), то пневмато-логическому - сошествие Святого Духа в Пятидесятницу. В
Пятидесятницу Святой Дух является уже не как служебная сила по отношению ко
Христу, а как самостоятельное Лицо Пресвятой Троицы, не зависящее от Сына по
Своему ипостасному происхождению. В данном случае Святой Дух выполняет не
функцию единства и сообщается не всей Церкви как единому телу, но каждому члену
Тела Христова в отдельности. Святой Дух сообщает себя личностям, отмечает
каждого члена Церкви печатью личного и неповторимого отношения к Пресвятой
Троице, присутствуя в нем и'делая его Сыном Божиим.
Свв. отцы определяют цель жизни человека в Церкви как обожение или стяжание
Святого Духа, потому что именно Святой Дух в Церкви сообщает и усвояет верующим
благодать, делая их святыми. При этом богословие Православной Церкви строго
отличает Святого Духа как Лицо Троицы от сообщаемых Им людям даров. Различие это
основано на словах Спасителя: "Он прославит Меня, потому что от Моего возьмет и
возвестит вам. Все, что имеет Отец, есть Мое; потому Я сказал, что от Моего
возьмет...". (Ин. 16, 14-15). То общее Отцу и Сыну, о котором говорит Господь,
есть Божественная природа, само Божеское естество, которое Святой Дух и сообщает
людям в Церкви, делая их "причастниками Божеского естества" (2 Пет. 1, 4) через
сообщение им нетварной Божественной благодати. Таким образом, благодать,
подаваемая нам в Церкви, имеет ипостасный источник, независимый от Сына. Этим
источником является Дух Святой, исходящий от Отца. Именно в силу этого, хотя
наша человеческая природа включена в Тело Христово, наши человеческие личности
не вовлечены в некий механический и принудительный процесс обожения, который
упразднял бы нашу свободу и наше личностяое бытие. Освобождаясь в Церкви от
детерминизма греха, мы при этом не впадаем в детерминизм Божественный. Магия
спасения Церкви совершенно чужда. Благодать не уничтожает нашей свободы, и не
уничтожает ее потому, что благодать имеет ипостасное начало, независимое от
Сына, Который является ипостасной Главой Церкви. В противном случае, если
благодать не имела бы ипостасного источника, от Сына отличного, спасение в
Церкви напоминало бы буддистскую концепцию спасения. Обожение представляло бы
процесс, итогом которого является полная аннигиляция самих спасающихся.
Недопонимание этой истины характерно для традиционной католической сотерио-логии
и связано с учением о филиокве. Согласно этому латинскому учению, Святой Дух
мыслится как ипостасно зависимый от Сына в Своем предвечном исхождении. Кроме
того, само личностное достоинство Святого Духа у католиков принижается, Он
понимается как некая связь, отношение между Отцом и Сыном. Поэтому в западной
богословской мысли не всегда четко осознается различие между Святым Духом, как
Лицом Пресвятой Троицы, и теми благодатными дарами, которые Святой Дух сообщает
верующим.
Какие следствия это имеет для учения о спасении? "Если бы мы не исповедывали
ипостасной независимости Святого Духа от Сына, то Пятидесятница - начало
всеосвящения не отличалась бы от сообщенного апостолам Христова дуновения, в
котором Дух Святой, создавая единство мистического Тела Христа, действует как
Его помощник. Если бы мы мыслили Святого Духа Божественным Лицом, зависимым от
Сына, Он представлялся бы нам даже и в личном своем сошествий некой связью,
соединяющей нас с Сыном. Мистическая жизнь развивалась бы тогда путем слияния
души со Христом через посредничество Святого Духа. Соединяясь с личностью
Христа, мы или уничтожались бы, или Личность Христа была бы для нас чем-то
насильственно внешним, в последнем случае благодать воспринималась бы как что-то
внешнее по отношению к свободе, а не была бы ее внутренним раскрытием" (В.Н.
Лосский. "Очерк...", стр. 127-128). Следует лишний раз отметить, что вопрос о
филиокве вовсе не есть спор о словах, не случайно, предпосылки учения о филиокве
были заложены блж. Августином, который первым предложил учение о непреодолимом
действии благодати, упраздняющей человеческую свободу.
4.6.2.3. Христологический и пневматологический аспекты Церкви
в их единстве
Христологический аспект Церкви связан с присутствием благодати в таинствах,
священнодействиях, иерархии, церковной власти, священных символах. В этом
аспекте благодать имеет характер предопределенной необходимости и не зависит от
личной святости и намерений ее носителя. Сам Святой Дух, подающий благодать,
выступает здесь как сила, подчиненная Христу, обеспечивающая единство церковного
тела и функционирования его органов, т.е. это есть присутствие благодати
объективное, обоснованное предопределением.
В пневматологическом аспекте присутствие благодати является "субъективным",
лучше сказать, обоснованным избранничеством. Примеры такого присутствия:
проявление благодати в мощах святых, в местах, освященных явлением Божией Матери
или святых, в цельбоносных источниках, чудотворных иконах, в особых благодатных
дарованиях, в чудесах и, конечно, в человеческих личностях, стяжавших благодать,
т.е. в святых. Святой Дух в данном случае действует не как подчиненная Сыну
сила, а как самостоятельное Лицо, не зависящее от Сына. Поэтому в церковных
песнопениях Святой Дух называется "самовладычным". Наиболее ярко в Свщ. Писании
о таком самовладычном действии Духа говорится в 1 Кор. (12, 7-11): "Но каждому
дается проявление Духа на пользу. Одному дается Духом слово мудрости, другому
слово знания, тем же Духом; иному вера, тем же Духом; иному дары исцелений, тем
же Духом; иному чудотворения, иному пророчество, иному различение духов, иному
разные языки, иному истолкование языков. Все же сие производит один и тот же
Дух, разделяя каждому особо, как Ему угодно". Таким образом, присутствием Св.
Духа в Церкви сообщается благодать отдельным личностям, "каждому особо", и Сам
Дух при этом выступает как самостоятельное Лицо, Которое действует "как Ему
угодно". Помимо разделения дарований духовных, Святой Дух взращивает в членах
Церкви духовные плоды. Примерами таких плодов ап. Павел называет "...любовь,
радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость,
воздержание..." (Гал. 5, 22-23). Наконец, изливаясь в самое существо верующих.
Святой Дух сообщает им Божественную благодать и по мере усвоения ими благодати
соделывает их храмами Божиими: "Разве не знаете, что вы храм Божий, и Дух Божий
живет в вас?" (1 Кор. 3, 16).
Церковь - это не только единое Тело в Божественной Ипостаси Христа, но также и
множество тварных ипостасей в благодати Святого Духа. То обожение человеческой
природы, которое совершилось в Ипостаси Христа, в наших личностях должно
совершиться посредством действия Духа Святого и нашей свободной воли. Отсюда и
два аспекта Церкви. Христоло-гический аспект - аспект завершенности и
непоколебимости, поскольку искупление и спасение человеческой природы уже
совершилось, и пневматологический аспект - аспект становления, которому
соответствует усвоение плодов Искупления каждым членом Церкви, совершающееся
действием Святого Духа. Очевидно, что второй аспект зиждется на первом как на
своем объективном основании. Различие этих аспектов обусловлено двумя различными
образами присутствия и действия Святого Духа в Церкви. При этом два аспекта
теснейшим образом связаны между собой. Чтобы освобождаться от греха и возрастать
в благодати, необходимо все более и более укореняться в соединении с Телом
Христовым, как бы врастать в Него, подобно тому, как ветвь прирастает к лозе. Но
чем теснее это соединение, тем в большей степени становится способным человек
воспринимать и усваивать обоживающую его благодать. И наоборот, чем больше мы
исполняемся Духа Святого, тем полнее можем соединяться с телом Церкви.
С этими двумя аспектами бытия Церкви человек встречается с самого момента
вхождения в Церковь: в таинствах Крещения и Миропомазания. В Крещении, которое
есть таинство по преимуществу христологическое, Святой Дух, как служебная по
отношению ко Христу безличная сила, соединяет нас со Христом и делает членами
Тела Христова. А в таинстве Миропомазания тот же Дух, но уже как Лицо Пресвятой
Троицы, независимое от Сына в своем ипостасном бытии, сообщает нам дары
обоживающей благодати, доступ к которой мы получим через Крещение. Недопонимание
различий между этими двумя аспектами Церкви у католиков ведет не только к
заблуждениям догматического характера, но также имеет следствия и в
литургической жизни. У католиков эти два таинства - Крещение и Миропомазание -
разнесены во времени. Миропомазание совершается по достижении человеком
церковного совершен нолетия и носит название "конфирмация" ("подтверждение",
т.е. фактически является подтверждением Крещения, которое принимает человек в
сознательном возрасте. Ясного понимания того, что Миропомазание есть таинство
Духа Святого, здесь нет.
4.7. Существенные свойства истинной Церкви Христовой
Существенные свойства того или иного предмета - это те свойства, без которых
предмет перестает быть самим собой. Существенные свойства следует отличать от
свойств случайных, акциденций. Таким образом, существенные свойства Церкви - это
те свойства, без которых Церковь не могла бы быть Церковью. Никео-Цареградский
Символ веры перечисляет четыре таких свойства: "верую во единую, святую,
соборную и апостольскую Церковь". Именно эти четыре свойства определяют существо
Церкви со стороны ее свойств и признаков, отличающих истинную Церковь как от
всех прочих человеческих сообществ, так и от неправославных Церквей.
Конечно, можно говорить и о других свойствах Церкви, но они, даже если
действительно Церкви принадлежат, являются производными от этих четырех.
Например, непогрешимость Церкви является следствием святости и соборности. На
Тридентском соборе (собор Римо-католической церкви, середина XVI века, у
католиков считается вселенским) перечисляется около 30 различных свойств Церкви.
Желание ввести новые свойства Церкви помимо тех, о которых говорит Символ веры,
и усвоить им достоинство существенных свойств, как правило, связано с попыткой
изменить сущность святоотеческого учения о Церкви. Например, протестанты
добавили два свойства:
а) Чистое проповедание слова Божия. По существу для них это свойство является
главным, что связано с вероучением протестантизма. Это свойство является
следствием из учения об оправдании только верой.
б) Правильное (со стороны произносимых слов и совершаемых действий) совершение
таинств.
Очевидно, что оба эти свойства - производные от святости и апостольства.
4.7.1. Единство Церкви
В количественном отношении Господь Иисус Христос создал только одну Церковь:
"...Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее" (Мф. 16, 18). Своей целью
Господь называет создание Церкви, а не церквей. В притчах Спасителя, которые
относятся к Церкви, всегда подчеркивается момент ее единства: "единое стадо"
(Ин. 10, 16); единая виноградная лоза (Ин. 15, 1-7). Именно о единстве верующих
молился Господь в Своей Первосвящеинической молитве: "Да будут все едино" (Ин.
17, 21). Aп. Павел так же говорит о Церкви в единственном числе, несомненно он
мыслит Церковь как нечто нумерически единое: "...мы многие составляем одно тело
во Христе, а порознь один для другого члены" (Рим. 12, 5); "Ибо все мы одним
Духом крестились в одно тело..." (1 Кор. 12, 13); "Одно тело и один дух, как вы
и призваны к одной надежде вашего звания; один Господь, одна вера, одно
крещение, один Бог и Отец всех. Который над всеми, и через всех, и во всех нас"
(Еф. 4, 4-6).
Однако единство Церкви есть нечто большее, чем нумерическое единство. Церковь не
просто одна, она едина, единство - это принцип ее бытия. Церковь не есть
механическое собрание индивидуумов, которые случайно оказалиеь вместе, не
внешнее объединение разнородных элементов, а единое живое целое, Тело Христово,
члены которого находятся во внутреннем согласии и, по словам св. Иоанна
Дамаскина, "в взаимном сгармонировании". Таким образом, единство есть не столько
количественная, сколько качественная характеристика Церкви. Глубочайшим
основанием внутреннего единства Церкви является единство ее Главы - Господа
Иисуса Христа и единство Духа Святого, выступающего в христологическвм аспекте
бытия Церкви как связь ее единства. Единство церковное, как качественная
характеристика Церкви, отлично от всех иных видов объединения людей. Единство
может быть и отрицательной величиной, нередко люди объединяются против кого-то
или для осуществления совсем не богоугодных целей.
Церковь не есть просто общество единомышленников, не есть некая идеальная
организация. Х.Яннарас говорит о единстве Церкви: "Единство означает в церковном
понимании вовсе не сплоченность, согласие и единодушие отдельных людей, как
элементов общей структуры, но изменение образа бытия, преображение
индивидуального выживания в общение любви, в жизнь вечную". Таким образом, даже
с чисто человеческо'" стороны единство Церкви имеет совершенно особое основание,
отличающее Церковь от всех других человеческих обществ. Таким основанием
является изменение образа бытия человеческой природы. Это единство есть единство
по образу бытия Лиц Пресвятой Троицы. Господь в Первосвяшеннической молитве
говорит: "да будут все едино, как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе..." (Ин. 17,21).
Внутреннее единство имеет и внешние проявления:
а) единство православной веры, исповедание одного и того же Символа веры;
б) единство таинств и богослужении,
в) единство иерархического преемства епископата;
г) единство церковного устройства, единство церковных канонов.
Не противоречит ли единству Церкви наличие многих Поместных Церквей, ведь
Православная Церковь, в отличие от римо-католической, не имеет единого видимого
главы.
Пространный Православный Катихизис (9 чл.) отвечает на это следующим образом:
"Отдельность видимого устройства их (т. е. Поместных Церквей - О.Д.) не
препятствует им духовно быть великими членами единого тела Церкви Вселенской,
иметь единую главу Христа и единый Дух, веру и благочестие". Выражением этого
единства является общение в молитвах и таинствах, особенно в Евхаристии. Именно
евхаристическое общение есть то основное, что определяет единство поместных
Церквей. Тем более не противоречит единству Церкви существование церквей
инословных, которые существуют не в Церкви, а являются внешними по отношению к
ней образованиями.
4.7.2. Святость Церкви
Святость - одно из свойств Божеского естества. Святость как свойство Божие
означает, что Бог чист от греха и не может согрешить, любит в тварях добро и
ненавидит зло, в Своих стремлениях определяется и руководится представлениями и
помыслами об одном высочайшем добре.
Когда речь идет о святости тварных вещей, то под ней понимают причастность
святости Божией. По отношению к тварным существам это свойство означает свободу
от зла и греха вплоть до невозможности согрешить, с одной стороны, и
причастность к полноте нравственного добра, присущего Богу, с другой.
Церковь свята прежде всего потому, что свят ее Глава, Господь Иисус Христос. У
древних иудеев был обычай приносить в жертву Богу начатки плодов, первые плоды
нового урожая. Так, в праздник Пасхи приносили первый сноп ячменя, в праздник
Пятидесятницы - первый сноп пшеницы, и считалось, что то благословение, которое
призывается на эти начатки, распространяется затем и на весь урожай. Используя
этот понятный современникам образ, апостол Павел говорит о Христе как о Начатке:
"Если начаток свят, то и целое..." (Рим. 11, 16). Из Первосвященнической молитвы
Спасителя (Ин. 17, 17-19) видно, что освящение и святость человеков была целью
служения Господа Иисуса Христа: "Освяти их истиною Твоею.... за них Я посвящаю
Себя, чтобы и они были освящены истиною".
Ап. Павел свидетельствует, что Господь имел Своей целью создание именно святой
Церкви: "...Христос возлюбил Церковь и предал Себя за нее, чтобы освятить ее,
очистив банею водною посредством слова; чтобы представить ее Себе славною
Церковью, не имеющею пятна, или порока, или чего-либо подобного, но дабы она
была свята и непорочна" (Еф. 5, 25-27).
Источник и основание святости Церкви находится в ее Главе и в Святом Духе,
Который таинственно и постоянно изливает святость и освящение на все тело
Церкви, то есть на всех, кто соединен с ее Главой, освящая их через Слово Божие,
таинства и священнодействия, а также через подвиги самоотречения, к которым Он
Своим действием нас побуждает и в которых нам споспешествует. В силу этого
христиане образуют новый народ, который ап. Петр называет "царственным
священством" (1 Пет. 2, 9-10). А по отдельности члены Церкви Божией суть храмы
Божий (1 Кор. 3, 16-17) или храмы Духа Святаго (1 Кор. 6,11).
Все члены Церкви призваны к святости, "...плод ваш есть святость..." (Рим. 6,
22). Церковь называется святой не только потому, что обладает всей полнотой
благодатных даров, которые освящают верующих, но и потому, что в ней есть люди
различной степени святости. При этом во все времена были и есть такие члены,
которые достигли полноты святости, т. е. святые, неисчислимый сонм праведников
всех времен и народов. В то же время Церковь никогда не была заповедником
святых, даже, вопреки мнениям некоторых протестантских теологов, и в
апостольский период своей истории. Для того чтобы в этом убедиться, достаточно
прочитать 6-ю главу 1 Кор. . Таким образом. Церковь - это собрание не святых, но
освящаемых, поэтому она своими членами признает не только праведников, но и
грешников. Эта мысль настойчиво подчеркивается в притчах Господа Иисуса Христа
"о пшенице и плевелах", "о неводе" и некоторых других (Мф. 13). Апостол Павел,
уподобляя Церковь дому Божию, говорит: "А в большом доме есть сосуды не только
золотые и серебряные, но деревянные и глиняные..." (2 Тим. 2, 20) .
Для согрешающих в Церкви установлено таинство Покаяния. Те, кто искренне каются
в грехах, могут получить их прощение:
"Если исповедуем грехи наши, то Он, будучи верен и праведен, простит нам грехи
наши и очистит нас от всякой неправды" (1 Ин. 1, 9).
"Дети мои! сие пишу вам, чтобы вы не согрешали; а если бы кто согрешил, то мы
имеем Ходатая пред Отцем, Иисуса Христа, Праведника" (1 Ин. 2,1).
Однако существует некоторый предел, преступив который, грешники становятся
мертвыми членами церковного тела, приносящими только зловредные плоды. Такие
члены отсекаются от тела Церкви или видимым действием церковной власти, т. е.
через анафематствование, или невидимым действием суда Божия. К таковым относятся
безбожники, отступники от христианства, нераскаянные грешники, пребывающие в
смертных грехах, а также еретики, сознательно извращающие основные догматы веры.
Поэтому Церковь никоим образом не затемняется греховностью людей; все греховное,
вторгающееся в церковную сферу, остается чуждым Церкви и предназначается к
отсечению и уничтожению. В Пространном Катихизисе (чл. 9) говорится:
"Согрешающие, но очищающие себя истинным покаянием, не препятствуют Церкви быть
святою, а грешники нераскаянные или видимым действием церковной власти или
невидимым действием суда Божия, как мертвые члены отсекаются от тела Церкви и
таким образом она сохраняется святою".
Один из частных аспектов святости Церкви - это непогрешимость Церкви в ее
учении. Как понимать непогрешимость? Господь Иисус Христос и Святой Дух
пребывают в Церкви вовек. Церковь обладает полнотой Божественных сил, "и врата
ада не одолеюг ее", согласно обетованию Господа (Мф. 16,18). Именно поэтому ап.
Павел называет Церковь "столпом и утверждением истины" (1 Тим. 3,15). По словам
свщмч. Иринея Лионского, "в Церковь, как в богатую сокровищницу, апостолы в
полноте положили все, что принадлежит истине".
Непогрешимость Церкви состоит в хранении истины Христова учения от примеси
какой-либо лжи, неверности, без убавления от нее и прибавления к ней. Сама
Церковь постоянно следит за тем, чтобы ее учение не повреждалось. Предмет
непогрешимости Церкви составляют только завещанные ей истины Божественного
Откровения. В Послании Восточных Патриархов (чл. 12) сказано: "Говоря, что
учение Церкви непогрешимо, мы не утверждаем ничего более, как именно то, что оно
неизменно, что оно то же самое, какое было предано ей изначала, как учение
Божие". Следовательно, непогрешимость Церкви в вопросах вероучения
распространяется только на истины вероучительные, но не имеет отношения к
истинам естественнонаучным, а также к суждениям Церкви по вопросам
социально-политической, экономической жизни и т. п.
4.7.3. Соборность, или кафоличность Церкви
В Пространном Катихизисе говорится, что "Церковь именуется соборной и кафоличной
потому, что она не ограничивается никаким местом, ни временем, ни народом, но
заключает в себе истинно верующих всех мест, времен и народов". Согласно
митрополиту Макарию (Булгакову), Церковь называется кафолической, или соборной:
- по пространству, поскольку она не ограничивается никаким местом;
- по времени, поскольку она будет существовать до скончания века;
- по своему устройству, так как:
а) церковь не связана ни с каким гражданским устройством, потому что, по словам
Спасителя, "Царство Мое не от мира сего" (Ин. 18, 36);
б) богослужение не связано с определенным местом, как это было в ветхозаветной
церкви, а также во многих языческих религиях:
в) церковная иерархия не связана с определенным родом или коленом, что имело
место в Ветхом Завете, где священниками были только потомки Аарона, а также в
других религиях, например, в индуизме, где священнослужителями могут быть только
люди, принадлежащие к особой касте.
Вышеприведенные определения соборности, при всей их безусловной правильности,
являются все же недостаточными. Скорее это определения не соборности, а
вселенскости Церкви, но вселенскость и соборность не есть синонимы. В.Н. Лосский
("О третьем свойстве Церкви") пишет: "Христианскую всеобщность, фактическую
всеобщность или потенциальный универсализм следует отличать от соборности. Оно -
следствие, необходимо вытекающее из соборности Церкви и неотделимо с соборностью
Церкви связанное, так как это есть ни что иное, как ее внешнее материальное
выражение". Само слово "кафолический" довольно редко встречается в
древнегреческой литературе. Поэтому можно утверждать, что древняя Церковь
совершенно не случайно ввела этот термин в употребление, поскольку в
древнегреческом языке были значительно более употребительные слова, которыми
можно было бы выразить идею вселенскости, например, "экумена" или "космос" и др.
Очевидно, Отцы Церкви сочли эти слова недостаточными для выражения
соответствующего понятия.
Само слово "кафолический" (кафоликос) происходит от выражения "кабоа", что в
переводе на русский язык буквально означает "по всему целому" и является
выражением высшей степени всеобъемлемости, целостности и полноты.
В Византийский период истории Церкви понятия "кафолический" и "вселенский",
"экуменический" сблизились между собой, и различие между ними не всегда ясно
осознавалось. Это связано с идеалами государственного устройства древних римлян.
У ромеев, жителей Византийской Империи, идеальным государственным устройством
считалась Империя, границы которой потенциально совпадают с границами самого
космоса. И если признавалось, что фактически эти границы не совпадают, то это
воспринималось как некое историческое недоразумение, следствие несовершенства
самого нашего мира. Во всяком случае считалось, что собственно история творится
только в границах Империи, а за ее пределами возможно лишь маргинальное
существование, которое не представляет никакой исторической ценности.
"O'lKou^va" по-гречески означает "заселенная земля". Так называлась в первые
века нашей эры совокупность стран греко-римской культуры в противоположность
неизвестным землям и странам варваров. Поэтому слово "экуменикос",
"экуменический" означало всеимперский, всегреческий и, в силу вышеназванного
идеала, - всемирный, вселенский. Со временем это слово становится титулом
епископов Констанинопольских и Римских, этим словом назывались также наиболее
представительные церковные соборы. В славянском переводе слово "кафоликос"
передано как "соборный", хотя и в славянском языке были такие слова, как
"вселенский", "всемирный", которые соответствовали греческому слову
"экуменикос". Это свидетельствует о том, что славянский перевод не был сделан
механически, что имела место серьезная богословская работа. Конечно, славянское
слово "соборный" образовано не от слова "собор" (собрание епископов), поскольку
соборность - это существенное свойство Церкви и Церковь является соборной с
момента Пятидесятницы, тогда как первый церковный собор состоялся в Иерусалиме
не ранее 50-го года. Слово "соборность" указывает на собранность воедино, т. е.
означает законченность и полноту.
Некоторые отечественные мыслители, например А.С. Хомяков и священник Павел
Флоренский, были убеждены, что слово "соборный" восходит непосредственно к
переводу свв. Кирилла и Мефодия, другие это мнение оспаривали. Как бы там ни
было, это слово очень древнее; по крайней мере в русских памятниках XI века
слово "соборный" по отношению к Церкви встречается неоднократно. Хомяков считал,
что соборная Церковь - это "Церковь свободного единодушия ... Церковь по
разумению всех в их единстве". Священник Павел Флоренский полагал, что Церковь
называется соборной "в смысле всеобщности бытия, цели и всей духовной жизни".
В чем состоит различие между понятиями "соборность" и "вселенскость"?
"Вселенскость" явлется характеристикой Церкви только как целого, но неприложима
к ее частям, тогда как "соборность" может быть прилагаема, как к целому, так и к
частям. Еще в начале II века свщмч. Игнатий Богоносец ("Послание к Смирнянам")
писал: "Где Господь Иисус Христос, там и кафолическая Церковь". В.Н. Лосский
считает, что соборность церковную удобнее понять посредством троичного догмата,
потому что соборность есть свойство, которое выражает в строе церковной жизни
образ жизни Триединого Бога. Бог един, но каждое Божественное Лицо тоже есть
Бог, обладающий всей полнотой Божественной сущности.
Он пишет ("Очерк...", стр. 133): * Именно в свете догмата о Пресвятой Троице
раскрывается в его истинном христианском смысле самое дивное свойство Церкви -
ее кафоличность. И понятие это не может быть передано абстрактным термином
"вселенскость", ибо вполне конкретный смысл слова "кафоличность" или
"соборность" содержит в себе не только единственность, но и множественность. Оно
говорит о соотношении между тем и другим, вернее о некоей тождественности между
единством и множеством, отчего Церковь кафолична как в своей совокупности, так и
в каждой из своих частей. Полнота целого - не сумма ее частей, так как каждая
часть обладает той же полнотой, что и ее целое. Чудо кафоличности открывает в
самой жизни Церкви строй жизни, присущий Пресвятой Троице". Иначе говоря, каждая
поместная община обладает той же полнотой благодатных даров, что и вся Церковь в
целом, ибо в ней Тот же Христос присутствует в той же полноте. Поэтому
кафоличность есть характеристика не столько количественная, сколько
качественная. Вот как говорит о кафоличности Церкви свт. Кирилл Иерусалимский
(18-е Огласительное Слово): "Церковь называется кафолической, потому что:
1) находится по всей вселенной...;
2) в полноте преподает все то учение, которое должны знать люди;
3) весь род человеческий подчиняется благочестию (в Церкви - О. Д.);
4) врачует и исцеляет все роды грехов...,
5) в ней создается все, именуемое добродетелью...".
Таким образом, соборность означает, во-первых, целостность и неповрежденность
хранимой Церковью истины и, во-вторых, полноту благодатных даров, которой
обладает Церковь, причем эта целостность и полнота относятся как к Церкви в
целом, так и к каждой из ее частей в отдельности. Иными словами, можно сказать,
что соборность Церкви выражается в том, что каждый человек во всяком месте, в
любое время, независимо ни от каких индивидуальных особенностей и внешних
условий может получить в Церкви все необходимое для спасения.
4.7.4. Апостольство Церкви
Свщ. Писание говорит о служении Господа Иисуса Христа как о служении
апостольском. Ап. Павел пишет: "...Бог послал (греч., ^cx'rcfcn'eiAev) Сына
Своего (Единородного), Который родился от жены, подчинился закону, чтобы
искупить подзаконных..." (Гал. 4,4-5); "...уразумейте Посланника (греч., т6\'
АлосттоХоу) и Первосвященника исповедания нашего, Иисуса Христа..." (Евр. 3,1).
Будучи Сам посланным, Господь послал на служение Своих учеников, назвав их
апостолами, т. е. посланцами. Можно сказать, что и сама Церковь послана в мир,
чтобы привести мир ко Христу. Прежде всего Церковь называется апостольской по
цели своего бытия. Однако этим апостольство, как свойство Церкви, не
ограничивается.
Церковь утверждена на основании апостолов (Еф. 2,20). В книге Откровения Иоанна
Богослова (21,14) евангелист и тайнозритель созерцает Церковь в ее
эсхатологическом исполнении: "Стена города имеет двенадцать оснований, и на них
имена двенадцати Апостолов Агнца". Таким образом, апостолы являются основанием
Церкви в хронологическом смысле - они стояли у истоков ее исторического бытия.
Кроме того, они передали Церкви учение веры и жизни, установили по заповеди
Господа таинства и священнодействия, установили и начала ее канонической
структуры, чтобы все было благообразно и по чину. Они поставили первых
епископов, установив иерархическую структуру Церкви. Это есть чисто внешняя
историческая сторона апостольства Церкви.
Чтобы выполнить свое апостольское назначение. Церковь и по самому своему
существу должна быть именно таковою, какою она была при апостолах. Все
существенное, чем обладала Церковь при апостолах должно сохраняться в ней до
скончания века.
Во-первых, это учение, переданное апостолами или апостольское Предание. В
апостольских Посланиях много говорится о необходимости держаться учения
апостолов. Например: "...братия, стойте и держите предания, которым вы научены
или словом или посланием нашим" (2 Фес. 2,15), или "держись образца здравого
учения, которое ты слышал от меня..." (2 Тим. 1,13). Неоднократно отмечается в
Посланиях, что следует удаляться от учителей, учение которых не утверждается на
проповеди апостолов: "О Тимофей! храни преданное тебе, отвращаясь негодного
пустословия и прекословии лжеименного знания" (1 Тим. 6,20), "Еретика, после
первого и второго вразумления, отвращайся" (Тит. 3,10). Эти слова ап. Павла
фактически представляют собой практическое применение нормы, установленной Самим
Господом: "...а если и Церкви не послушает, то да будет он тебе, как язычник и
мытарь" (Мф. 18,17). "Но если бы даже мы или Ангел с неба стал благовествовать
вам не то, что мы благовествовали вам, да будет анафема" (Гал. 1,8).
Но необходимо не только отвращаться от лжеучителей, но и полемизировать с ними с
позиций апостольского учения: "...есть много и непокорных, пустословов и
обманщиков, особенно из обрезанных, каковым должно заграждать уста..." (Тит.
1,10-11).
Помимо учения, которое было предано Церкви апостолами, в Церкви должны
сохраняться благодатные дары Духа Святого, которые Церковь в лице апостолов
получила в день Пятидесятницы. Это преемство даров Святого Духа передается через
священное рукоположение, поэтому вторая сторона апостольской Церкви - это
непрерывное преемство от апостолов бого-учрежденной иерархии, которая верна
апостольскому Преданию в учении, в священнодействии и в основах церковного
устройства.
4.8. Богоучрежденная церковная иерархия
По мнению протестантов, иерархия есть не более чем церковное представительство,
достаточно выбрать наиболее достойных людей и доверить им служение учительства,
священнодействия и управления. Протестантское учение о церковной иерархии
отличается от православного следующими основными положениями.
1. Согласно протестантскому учению, иерархия есть не Божественное учреждение, а
человеческое и существует только для удобства. Иерархии может и не быть, при
этом в Церкви ничего существенно не изменится, поскольку в случае нужды любой
мирянин может совершить любое священнодействие или таинство.
2. Служители Церкви избираются и поставляются людьми.
3. Рукоположение, т. е. возведение человека на иерархическую степень, - это
только видимый знак поставления на служение; в нем не сообщается никаких
благодатных даров, которые отличали бы клирика от мирян.
Эти положения протестантского учения о священстве, несомненно, находятся в
противоречии с данными Божественного Откровения. Так, ап. Павел говорит, что
иерархическое служение в Церкви установлено Самим Господом: "...Он поставил
одних Апостолами, ...иных пастырями и учителями, к совершению святых, на дело
служения..." (Еф.4,11-12). Священство предполагает избранничество свыше: "Не вы
Меня избрали, а Я вас избрал и поставил вас..." (Ин. 15,16), и "И никто сам
собою не приемлет этой чести, но призываемый Богом, как и Аарон". (Евр. 5,4)
Какой бы высоконравственной жизни не был человек, какое бы ни имел образование,
он не сможет стать хорошим священнослужителем, если не будет иметь
соответствующего призвания свыше. Что касается третьего положения протестантов,
то возражения против него будут рассмотрены несколько позднее.
В Свщ. Писании говорится о нескольких иерархических степенях.
4.8.1. Апостолы
Об апостольском служении воскресший Господь говорит во время явления Своим
ученикам в Галилее: "Итак идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и
Сына и Святого Духа, уча их соблюдать все, что Я повелел вам; и се, Я с вами во
все дни до скончания века" (Мф. 28,19-20). При поставлении учеников на служение
Спаситель "...дунул, и говорит им: примите Духа Святого. Кому простите грехи,
тому простятся; на ком оставите, на том останутся" (Ин. 20, 22-23).
Согласно этим словам Господа, апостольское служение предполагает: учительство
("научите"), священнодействие ("крестя") и служение управления ("уча их
соблюдать"). Слова "примите Духа Святаго" свидетельствуют, что служение связано
с особыми дарами Святого Духа.
Христианское учительство и проповедь - это дары Духа Святого, потому что
христианское учительство не есть простое научение, это не система доказательств;
в христианском учительстве истина "не доказуется, а показуется" (о.
П.Флоренский), является силою Святого Духа, содействующего проповеди. Именно так
понимали дело учительства сами апостолы: "И слово мое и проповедь моя не в
убедительных словах человеческой мудрости, но в явлении духа и силы, чтобы вера
ваша утверждалась не на мудрости человеческой, но на силе Божией" (1 Кор.
2,4-5).
Кроме даров учительства и проповеди, апостолами были получены власть и сила
совершать установленные Господом священнодействия с целью низведения на верующих
даров благодати, например, крещение (Мф. 28,19), покаяние (Ин. 20,21-23)
причащение. Совершив Тайную Вечерю с учениками, Господь произнес слова: "...сие
творите в Мое воспоминание" (Лк. 22,19).
Также апостолы получили дары, связанные с управлением Церковью, необходимые для
того, чтобы научить верующих соблюдать все то, чему учил Господь учеников. Когда
ап. Петр был восстановлен Господом в своем апостольском достоинстве, Господь
обращается к нему со словами: "...паси агнцев Моих, ...паси овец Моих" (Ин. 21,
15-17). Слово "паси" означает служение управления, апостол должен управлять
верующими, подобно тому как пастырь управляет стадом. Свщ. Писание не оставляет
сомнения в том, что Господь сообщил ученикам власть вязать и решить, т.е.
принимать решения, обязательные к исполнению всеми членами Церкви, к которым эти
решения относятся. Например: "Истинно говорю вам: что вы свяжете на земле, то
будет связано на небе; и что разрешите на земле, то будет разрешено на небе"
(Мф. 18,18). Ап. Павел говорит об апостолах, что они обладают властью, "которую
Господь дал нам к созиданию, а не к расстройству вашему". Эта власть вязать и
решить была бы неполной, если бы она не подразумевала власть суда с правом
наказания виновных. Обратимся к ап. Павлу: "Для того я и пишу сие в отсутствие,
чтобы в присутствии не употребить строгости по власти, данной мне Господом..."
(2 Кор. 13, 10) или "...пишу прежде согрешившим и всем прочим, что, когда опять
приду, не пощажу" (2 Кор.13,2).
Несомненно, у апостолов было сознание, что они носители такой власти. Так, на
Апостольском Иерусалимском Соборе, формулируя обязательные для исполнения
христианами заповеди, они сознавали, что действуют не от себя, не по своей
собственной воле, но властью, дарованной Духом Святым. Поэтому с тех пор решения
Церковных Соборов предваряются формулой "ибо угодно Святому Духу и нам..."
(Деян. 15, 28).
Это тройственное служение (учительства, священнодействия и управления) с
древнейших времен называется общим словом "пастырство". Первоначально служение
пастырства было уделом только 12-ти, а также апостола Павла, апостольское
достоинство которого приравнивалось к достоинству 12-ти. Сам ап. Павел говорил:
"...у меня ни в чем нет недостатка против высших Апостолов" (2 Кор. 11, 5).
Повеление Спасителя, данное ученикам, заканчивается словами: "Я с вами во все
дни до скончания века". Следовательно, повеление дано не только самим апостолам,
но и их преемникам на все времена, и само это служение сохранится в Церкви "до
скончания века". Это значит, что апостолы также обладали властью и силой
передавать это служение и необходимые для его исполнения дары другим лицам. Об
этом свидетельствует, например, эпизод с Симоном волхвом (Деян. 8, 20). Если бы
этот дар невозможно было передать другим, то Симон не предлагал бы за него
деньги. Кроме того, об этом говорится в 1 и 2 Посланиях ап. Павла к Тимофею.
4.8.2. Епископы
Епископы являются непосредственными преемниками и продолжателями служения
апостолов. На тесную связь апостольского и епископского служения указывает тот
факт, что Сам Господь Иисус Христос в Свщ. Писании назван не только апостолом
(Евр. 3, 1), но и епископом (1 Пет. 2, 25). В синодальном переводе в этом месте
стоит слово "блюститель". Жребий апостольского служения называется
"епископством" (Деян. 1, 20) (в синодальном переводе - "достоинство").
Несомненно, образ служения апостолов и епископов различен: апостолы совершают
свое служение в масштабах Вселенской Церкви, в то время как служение епископское
ограничено пределами Церкви Поместной. Несмотря на различия в образе служения,
апостолы передали епископам все необходимые для прохождения пастырского служения
полномочия.
О том, что служение епископов есть действительно служение пастырское, говорит
ап. Павел (обращение апостола к ефесским епископам): "...внимайте себе и всему
стаду, в котором Дух Святый поставил вас блюстителями (в греческом тексте -
епископами), пасти Церковь Господа и Бога..." (Деян. 20, 28).
Благодатные дары передавались апостолами епископам через рукоположение:
"Не неради о пребывающем в тебе даровании, которое дано тебе по пророчеству с
возложением рук священства" (1 Тим 4 14);
"...напоминаю тебе возгревать дар Божий, который в тебе через мое рукоположение"
(2 Тим. 1, 6).
Два этих свидетельства опровергают протестантское мнение, согласно которому в
таинстве священства не преподается никаких особых благодатных даров, отличающих
клирика от мирянина.
На примере Тимофея, ученика ап. Павла, можно показать, что апостолы передали
своим преемникам пастырское служение во всей полноте. Конечно, апостолы обладали
и уникальными дарами, присущими только им, но эти дары не являются существенно
необходимыми для бытия Церкви, без них Церковь не перестает быть Церковью, тогда
как без иерархии Церковь существовать не может. Апостолы передали то, что
существенно для жизни Церкви.
В служении, которое исполнял Тимофей, мы можем различить все три составляющих
пастырского служения:
Учительство: "Проповедуй сие и учи" (1 Тим. 4, 11); "проповедуй слово..." (2
Тим. 4, 2); "...совершай дело благовестника, исполняй служение твое" (2 Тим. 4,
5); "...занимайся чтением, наставлением, учением" (1 Тим. 4, 13).
Священнодействие: "Рук ни на кого не возлагай поспешно, и не делайся участником
в чужих грехах..." (1 Тим. 5, 22). Служение Тита, по-видимому, не отличалось от
того служения, которое исполнял Тимофей в Ефесе: "Для того я оставил тебя в
Крите, чтобы ты довершил недоконченное и поставил по всем городам
пресвитеров..." (Тит. 1, 5).
Служение управления: "...обличай, запрещай, увещевай..." (2 Тим. 4, 2);
"...увещевай и обличай со всякою властью, чтобы никто не пренебрегал тебя" (Тит.
2, 15).
В протестантской и отчасти в католической литературе существует широко
распространенное мнение, что первоначально в древней Церкви не было различия
между епископами и пресвитерами, что это было единое служение. Это мнение
разделяли и некоторые западные отцы Церкви (блж. Иероним). На христианском
Востоке его никто никогда не разделял. Согласно Восточным отцам, некоторая
неясность в этом вопросе обусловлена отсутствием в ранней Церкви единой
терминологии. Поэтому различные иерархические степени могли называться
по-разному.
Если обратиться к примеру Тимофея, то видно, что его отношение к подчиненным ему
пресвитерам практически не отличалось от тех отношений, которые существовали в
последующее время между епископами и священниками. Во-первых, Тимофей, так же
как и Тит, мог рукополагать пресвитеров, во-вторых, Тимофей имел право
награждать и поощрять пресвитеров: "Достойно начальствующим пресвитерам должно
оказывать сугубую честь..." (1 Тим. 5,17). В-третьих, он имел право разбирать
обвинения, т.е. судить пресвитеров: "Обвинение на пресвитеров не иначе принимай,
как при двух или трех свидетелях. Согрешающих обличай перед всеми, чтобы и
прочие страх имели" (1 Тим. 5,19-20). Служение Тимофея было ограничено пределами
одной Поместной Церкви. Апостол Павел говорит Тимофею: "...я просил тебя пребыть
в Ефесе..." (1 Тим. 1,3). Но как бы ни называлось то служение, которое исполнял
Тимофей, по своему существу оно не отличается от того служения, которое мы ныне
называем епископским.
Учитывая особую важность епископского служения, Церковь всегда тщательно
следила, чтобы сохранялась преемственность епископата, восходящая к апостолам,
чтобы не было тех, кто сами себя поставили во епископы, чтобы не было
самосвятства. Уже во II веке одним из главных аргументов православных в споре с
еретиками, в частности с гностиками, заключался в том, что еретики не могли
документально подтвердить преемство своих епископов от апостолов, в то время как
православные это успешно делали. Так, свщмч. Ириней Лионский ("Против ересей")
пишет: "Мы можем перечислить тех, кто от апостолов поставлен епископами в
Церквах, и их преемников даже до нас". О том же самом говорит и Тертуллиан ("О
предписаниях"): "Пусть покажут начало своих Церквей и объявят ряд своих
епископов, который продолжался бы с таким преемством, чтобы первый епископ имел
своим виновником или предшественником кого-либо из апостолов или мужей
апостольских, долго обращавшихся с апостолами, ибо Церкви апостольские ведут
списки своих епископов именно так: Смирнская, например, представляет Поликарпа,
поставленного Иоанном, Римская - Климента, рукоположенного Петром". Поскольку
благодатью священства во всей полноте обладают только епископы, то, по словам,
Тертуллиана, "без епископов нет Церкви".
4.8.3. Пресвитеры
В первенствующей Церкви пресвитеры, как это видно из Свщ. Писания, поставлялись
на служение либо апостолами (Деян. 14,23), либо епископами, что следует из 1 и 2
Тим. и Тит. Практически во всех книгах Свщ. Писания, где вообще упоминаются
пресвитеры (Деян., 1 и 2 Тим., Тит., Иак., и 1 Пет.), о них говорится во
множественном числе. Из этого можно сделать вывод, что они составляли особый
церковный чин, т. е. было нормой иметь в каждой поместной общине несколько
пресвитеров. Пресвитеры составляли некоторый орган, игравший существенную роль в
церковной жизни, который назывался пресвитериумом.
Права пресвитеров ограничены по сравнению с правами епископов. Новый Завет не
дает никаких оснований считать, что пресвитеры, т.е. представители второй
иерархической степени, сами могли посвящать в священный сан. Церковное предание
также исключает такую возможность.
В своих действиях пресвитеры не вполне самостоятельны, они действуют под
руководством епископов. Тем не менее, пресвитерское служение так же, как и
епископское, называется пастырством. По существу оно предполагает те же три
составляющие, которые мы видим у епископов.
Учение. Ап. Павел в 1 Тим. (5, 17) говорит о пресвитерах, "...которые трудятся в
слове и учении".
Священнодействие. Апостол Иаков говорит о совершении пресвитерами таинства
Елеосвящения: "Болен ли кто из вас, пусть призовет пресвитеров Церкви, и пусть
помолятся над ним, помазавши его елеем во имя Господне" (Иак. 5, 14).
Служение управления. "Пастырей (ярестр^тероис) ваших умоляю я, сопастырь
(сгицлрестр^терод), свидетель страданий Христовых и соучастник в славе, которая
должна открыться: "пасите Божие стадо, какое у вас, надзирая за ним не
принужденно, но охотно и богоугодно, не для гнусной корысти, но из усердия. И не
господствуя над наследием Божиим, но подавая пример стаду" (1 Пет. 5, 2-3).
Слово "надзирая" (греч. - btUJKOTiouvrel), указывает, что служение пресвитеров
тоже предполагает служение управления и связано с определенной властью, которую
пресвитеры имеют по отношению к пасомым. Как видим, эта власть была настолько
велика даже в первые десятилетия бытия Церкви, что уже в те времена существовала
реальная угроза злоупотребления этой властью со стороны пресвитеров, о чем и
предупреждает ап. Петр. Пресвитеры соучаствовали вместе с апостолами и
епископами в управлении Церковью. Например, из книги Деяний известно, что
пресвитеры принимали участие в Апостольском Соборе в Иерусалиме.
Служение епископов и пресвитеров есть пастырство, и хотя они занимают в Церкви
совершенно особое место и обладают особыми благодатными дарами, тем не менее, в
Церкви отношения между пастырями и пасомыми отличаются от отношений между
жречеством и народом в языческих религиях и даже в религии Ветхого Завета.
"Епископы и священники не образуют клира, как обособленной от остальной массы
верующих касты, чье посредничество необходимо для умилостивления Божества. Они
воплощают в себе преобразующее жизнь единство общины, они - отцы, рождающие
людей для жизни бессмертной и нетленной, единой и в то же время разделенной
между всеми, как в лоне семьи. Вовсе не случайно ранняя Церковь уподобила
соединяющие общину узы семейному родству" Х.Яннарас ("Вера Церкви", с.196).
Из Свщ. Писания Нового Завета мы видим, что, действительно, отношения между
пастырями и пасомыми выражались по образу отношений между отцами и детьми: "...у
вас тысячи наставников во Христе, но не много отцов: я родил вас во Христе
Иисусе благовествованием" (1 Кор. 4, 15). Для апостолов характерны такие
обращения к своим пасомым, как "дети мои!" (1 Ин. 2, 1 и 3, 18), "дети" (1 Ин.
2, 18 и 3, 7), "сын мой" (2 Тим. 2,1).
4.8.4. Диаконы
Впервые о диаконах говорится в книге Деяний (гл. 6). Точнее, там говорится о
"семи мужах", которые были избраны для того, чтобы служить практическим
потребностям Церкви. Сами они в книге Деяний (гл. 6) диаконами не называются, но
само слово "служение" по-гречески звучит как "диакония" и поэтому в Предании за
этими "семью мужами" утвердилось название "диаконы", т. е. "служители". В Деян.
(6, 2) говорится об их служении, как о попечении "о столах".
Изначально диаконы выступают как помощники апостолов в практической прикладной
деятельности. Однако, очевидно, что их служение не ограничивалось только этим,
иначе трудно объяснить сам критерий, по которому происходит избрание этих мужей
- избирали не лучших специалистов, а людей, "исполненных Святого Духа и
мудрости" (Деян. 6, 3).
В середине II века мч. Иустин Философ так описывает служение диаконов: "Так
называемые у нас диаконы дают каждому из присутствующих приобщаться хлеба, над
которым совершено благодарение, вина и воды и относят к тем, которые
отсутствуют". Следовательно, служение носило также богослужебно-благодатный
характер, поэтому и поставление их совершалось через возложение рук с молитвой,
как это описано в Деян. 6,6. Первоначально диаконы рукополагались апостолами,
затем епископами.
Служение диаконов не есть пастырство. Они прежде всего помощники апостолов,
затем епископов. Так, послание Флп. начинается с приветствия ап. Павла епископам
и диаконам. Диаконы участвуют в совершении таинств, но сами их не совершают;
правда, известно, что Филипп, один из семи диаконов, крестил самарян (Деян. 8,5)
и евнуха, вельможу Ефиопской царицы Кандакии (Деян. 8, 38). Но это не есть
основание, чтобы считать совершение таинств составной частью диаконского
служения, поскольку Крещение в случае необходимости может совершить всякий
христианин.
Диаконы принимают и некоторое участие в управлении Церковью в той его части,
которая касается практической жизни общины, выступая как помощники епископов и
пресвитеров в управлении паствой, как исполнители их поручений.
Что касается учительства, то здесь есть некоторая неясность. Так, Стефан, один
из семи диаконов, учительствовал и проповедовал; Филипп, крестивший самарян,
даже называется "благовестником" (Деян. 21,8). Но трудно сказать, было ли это
служение харизматическим, т. е. их личным даром, или оно изначально
рассматривалось как составная часть диаконского служения вообще. Исторически
среди диаконов было достаточно много ученых людей, которые играли видную роль в
жизни Церкви. Участие диаконов в учительском служении Церковью никогда не
запрещалось и даже поощрялось. Но вряд ли можно утверждать, что учительство
является необходимой составной частью их служения.
О служении диаконов Х.Яннарас (стр. 197) говорит: "Основное их предназначение -
помощь нуждающимся, следовательно, для осуществления этой задачи необходимо
особое посвящение, особый духовный дар. И в самом деле, в Церкви помощь
страждущим есть проявление истины и жизни, а вовсе не признак утилитаристского
альтруизма. Благодать, получаемая диаконами через рукоположение, дается им для
служения динамическому распространению Евхаристии на совокупную жизнь
евхаристического Тела, для того, чтобы преобразовать служение практическим
потребностям выживания в подлинную жизнь, как общение в любви, согласно
троичному прообразу бытия". К сожалению в истории получилось так, что именно это
измерение диаконского служения, которое в Древности было самым важным,
практически исчезло из церковной жизни.
Для нормального функционирования церковного организма необходимы все три
иерархические степени. О том, что это изначально рассматривалось Церковью как
необходимое условие церковной жизни, свидетельствует свщмч. Игнатий Богоносец,
муж апостольский, согласно преданию принявший посвящение непосредственно от ап.
Иоанна Богослова. Он пишет (Послание к Траллийцам, гл. 2): "Необходимо, как вы и
поступаете, ничего не делать без епископа. Повинуйтесь также и пресвитерству как
апостолам Иисуса Христа, надежде нашей, ...и диаконам, служителям таинств Иисуса
Христа, все должны всячески содействовать, ибо они не служители яств и питий, но
слуги Церкви Божией"; "Все почитайте диаконов, как заповеди Иисуса Христа,
епископов, как Иисуса Христа, Сына Бога Отца, пресвитеров же, как собрание
Божие, как сонм апостолов - без них нет Церкви" (Послание к Смирянам, гл. 8).
4.9. Необходимость принадлежать к Церкви для спасения
Свщ. Писание прямо говорит, что спасение возможно только во Христе (Деян. 4,
12): "ибо нет другого имени под небом, данного человекам, которым надлежало бы
нам спастись". Без соединения со Христом невозможно принести никакой добрый
плод. Поучение Спасителя о лозе и ветвях заканчивается словами: "...без Меня не
можете делать ничего. Кто не пребудет во Мне, извергнется вон, как ветвь, и
засохнет..." (Ин. 15,5-6). Однако эти высказывания, которые говорят о
невозможности спасения без Христа, еще сами по себе не доказывают невозможность
спасения вне Церкви.
Кого или что спасает Господь? Апостол Павел говорит:
"...Христос глава Церкви, и Он же Спаситель тела" (Еф. 5, 23). О необходимости
находиться в единении с главой и быть членом церковного тела напоминают и другие
слова апостола:
"Никто да не обольщает вас самовольным смиренномудрием и служением Ангелов,
вторгаясь в то, чего не видел, безрассудно надмеваясь плотским своим умом и не
держась главы, от которой все тело, составами и связями будучи соединяемо и
скрепляемо, растет возрастом Божиим" (Кол. 2, 18-19). О необходимости пребывать
в единении со Христом как с Главой Церкви говорят все экклезиологические образы
Нового Завета: лоза и ветви, краеугольный камень и строящееся на нем здание,
образы дома и семьи, пастыря и единого стада.
Из этих высказываний можно сделать вывод - Христос спасает не каждого отдельного
человека, но Церковь как единое целое, как Свое тело. И каждый из нас спасается
в той мере, в какой он принадлежит этому телу. Иными словами, спасение наше
осуществляется не на основании заключения индивидуального "контракта" о
спасении, но через вхождение в Вечный Завет между Богом и человеком, однажды
установленный Иисусом Христом в собственной Его Крови.
Таким образом, спасение невозможно без участия в жизни Церкви, без участия в
таинствах, прежде всего, в таинстве Евхаристии: "...истинно, истинно говорю вам:
если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете
иметь в себе жизни. Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь имеет жизнь вечную, и Я
воскрешу его в последний день" (Ин. 6, 53-54). Относится это и к другим
таинствам, например, к Крещению: "...если кто не родится от воды и Духа, не
может войти в Царствие Божие" (Ин. 3, 5). Таинства, посредством которых мы
соединяемся со Христом, естественно, возможны только в Церкви, которая сохраняет
апостольское преемство.
Говоря, что спасение невозможно вне Церкви, невозможно не задаться вопросом о
судьбе людей, находящихся вне Церкви. Очевидно, что люди, находящиеся вне
Церкви, не представляют собой единое целое, но являются некой
недифференцированной массой; существуют различные категории таких людей, и
говорить о судьбе принадлежащих к каждой из них нужно отдельно.
Что касается вероотступников, а также тех, кто сознательно противится Богу и
Истине, то они, согласно Свщ. Писанию, лишают себя надежды на спасение. О
вероотступниках ап. Петр говорит, что они "...отвергаясь искупившего их Господа,
навлекут сами на себя скорую погибель" (2 Пет. 2, 1). О тех, кто сознательно
противится Богу, свидетельствует Сам Господь:
"...всякий грех и хула простятся человекам, а хула на Духа не простится
человекам; если кто скажет слово на Сына Человеческого, простится ему; если кто
скажет на Духа Святого, не простится ему ни в сем веке, ни в будущем" (Мф. 12,
31-32).
Что же касается прочих людей - тех, кто, не будучи богоборцами или
вероотступниками, тем не менее не веровали во Христа или веровали неправо, - то
достоверно о их судьбе мы ничего не знаем. Церковь предает их милости Божией.
Конечно, Бог промышляет о каждом человеке. И если для членов Церкви Христос есть
Искупитель, то для внешних Он является Владыкой и Промыслителем. О том, что
Господь промышляет о всех людях, в том числе и о не принадлежащих Церкви,
говорится в Свщ. Писании: "...Который (Бог) есть Спаситель всех человеков, а
наипаче верных" (1 Тим. 4, 10);
"Который (Бог) хочет, чтобы все спаслись и достигли познания истины" (1 Тим. 2,
4); "...Бог нелицеприятен, но во всяком народе боящийся Его и поступающий по
правде приятен Ему", - это слова ап. Петра (Деян. 10, 34-35); "Который (Бог)
воздаст каждому по делам его: Скорбь и теснота всякой душе человека, делающего
злое, во-первых Иудея, потом и Еллина! Напротив слава и честь и мир всякому,
делающему доброе, во-первых Иудею, потом и Еллину! Ибо нет лицеприятия у Бога"
(Рим. 2, 6,9-11).
В пользу того, что Господь может спасти тех, кто не принадлежит земной Церкви,
свидетельствует, например, судьба ветхозаветных праведников, которые, не
принадлежа к Церкви видимым образом во время земной жизни, тем не менее были
спасены, и многие даже прославлены Церковью как святые. Можно сослаться на
прецедент из жития вмч. Уара, который вымолил у Бога прощение грехов некрещенных
родственников некоей Клеопатры, причем это не есть некий апокриф, а неотъемлемая
часть Церковного Предания. Это событие вспоминается в службе вмч. Уару, которая
содержится в Минее. Канон вмч. Уару представляет собой прошения, обращенные к
вмч. Уару, молиться о некрещенных и неправоверовавших усопших. Можно также
вспомнить древние предания о том, как святая Фекла своей молитвой исхитила из
вечного огня Фалконилу, а свт. Григорий - императора Траяна. Свт. Марк Эфесский
ссылался на эти факты как на вполне достоверные свидетельства.
Говоря о людях, которые пребывают вне Церкви, необходимо отметить, что их
положение по сравнению с людьми церковными является ущербным. Они лишены полноты
богообщения подлинной духовной жизни, для них закрыт путь святости. Для них
невозможно усвоение плодов Искупления, и в этом смысле они остаются, по словам
апостола, "чадами гнева" Божия (Еф. 2, 3). О том, что подлинной духовной жизни у
них быть не может, свидетельствует Иоанн Предтеча: "Верующий в Сына имеет жизнь
вечную; а не верующий в Сына не увидит жизни, но гнев Божий пребывает на нем"
(Ин. 3, 36). Но поскольку Господь и для людей, находящихся вне Церкви, остается
Промыслителем и Владыкой, то и для них в определенной степени возможно
богообщение, возможно стремление к добру и правде, покаяние и даже достижение на
этом пути определенных результатов.
Если предположительно мы и говорим, что спасение возможно для тех, кто находится
вне Церкви, то отсюда никак не следует, что спасение в принципе возможно без
Церкви и помимо Христа, что существуют какие-то иные пути спасения. Мы не
утверждаем, что те, кто во время своей земной жизни находились вне Церкви, не
спасутся. Но если даже они и спасутся, то, конечно, не благодаря, а вопреки
своим заблуждениям; спасутся именно через Церковь, через Христа, даже если их
встреча с Ним состоится уже за пределами их земной жизни.
В целом эта проблема не имеет точного догматического решения; правильнее всего в
этом вопросе придерживаться совета апостола Павла: "Внешних же судит Бог..." (1
Кор. 5,13). Лучше предоставить этих людей суду Божию и не заниматься вопросом о
том, какова будет их загробная участь.
4.10. Союз между Церковью земною и Церковью небесной
Православная экклезиология проводит различие между Церковью странствующей и
Церковью торжествующей, которые различны по формам бытия своих членов, но,
вопреки протестантскому мнению, не изолированы друг от друга полностью. И та и
другая составляют единое стадо единого Пастыря, единое тело, Глава которого -
Христос. По словам Спасителя: "Бог же не есть Бог мертвых, но живых, ибо у Него
все живы" (Лк. 20, 38). Поэтому мы, находящиеся на земле, не отделены от наших
умерших братьев в вере, для нас возможно общение с Церковью торжествующей. An.
Павел обращается к своим современникам, членам земной Церкви: "Но вы приступили
к горе Сиону и ко граду Бога живаго, к небесному Иерусалиму и тьмам Ангелов, к
торжествующему собору и Церкви первенцев, написанных на небесах, и к Судии всех
Богу, и к духам праведников, достигших совершенства" (Евр. 12, 22-23). Поскольку
все истинно верующие, как живые, так и умершие, составляют единое тело, единый
организм, следовательно, между членами этого тела должно быть взаимодействие,
общение веры, любви, взаимной помощи и сослужения. По словам ап. Павла,
"...страдает ли один член, страдают с ним все члены; славится ли один член, с
ним радуются все члены" (1 Кор. 12, 26).
4.10.1. Ходатайства святых за верующих, живущих на земле
Церковь созидается "на основании Апостолов и пророков" (Еф. 2, 20). Но пророки и
апостолы не только были, но и остаются основаниями Церкви. Все достигшие
святости занимают в Церкви особое положение. В Откр. (3, 12) сказано:
"Побежда-ющаго сделаю столпом в храме Бога Моего", то есть святые суть столпы
Церкви. Находясь на небе, они продолжают пребывать в общении с верующими на
земле. Святые - это прежде всего люди, стяжавшие любовь, и, следовательно, они
не могут не помогать тем, кто нуждается в их помощи, потому что "Любовь никогда
не перестает - говорит ап. Павел, - хотя и пророчества прекратятся, и языки
умолкнут, и знание упразднится" (1 Кор. 13,8).
О предстательстве святых за живущих на земле в Новом Завете не говорится. Но это
никак не может служить основанием, как полагают протестанты, для отвержения
этого древнейшего верования Церкви. Вера в заступничество святых была
неотъемлемой частью религиозных представлений людей Ветхого Завета. Господь
Иисус Христос во время земной жизни, хотя и обличал многократно заблуждения
фарисеев и книжников, нигде ни разу не высказался против подобной практики.
В Ветхом Завете многократно сообщается о предстательстве святых за живущих на
земле. Например, пророк Иеремия говорит: "И сказал мне Господь: хотя бы
предстали пред лице Мое Моисей и Самуил, душа Моя не приклонится к народу сему"
(Иер. 15, 1). О предстательстве святых здесь говорится как о чем-то вполне
естественном. В 2 Мак. описывается, как Иуда Маккавей видел во сне бывшего
первосвященника Онию:
"...видел, что он (Ония), простирая руки, молтся за весь народ Иудейский" (2
Мак. 15,12). Ония обращается к Иуде со словами, говоря о пророке Иеремии: "…это
братолюбец, который много молится о народе и святом городе, Иеремия, пророк
Божий" (2 Мак.15,14).
В Новом Завете также можно указать некоторое основание для учения о
предстательстве святых за живущих: "...тогда четыре животных и двадцать четыре
старца пали пред Агнцем, имея каждый гусли и золотые чаши, полные фимиама,
которые суть молитвы святых" (Откр. 5,8).
На этом основании в Церкви установлено молитвенное призывание святых. Своим
ходатайсгвом святые усиливают наши молитвы, испрашивают нам блага от Бога,
помогают нам в совершении нашего жизненного подвига.
VII Вселенский Собор постановил: "Если кто не исповедает, что все святы и
угодивши Богу, как до закона, так под законом и под благодатью, перед Ним по
душе и по юлу или не просят святых, как имеющих позволение предстательствовать
по церковному преданию - анафема".
4.10.2. Почитание святых
О святых мы говорим как о ходатаях и посредниках между Богом и человеком. Между
тем в Священном Писании как о Ходатае и Посреднике говорится о Самом Иисусе
Христе. Например, в Послании Евреям Господь назван "Ходатаем Нового Завета"''
(Евр. 12,24). В 1 Тим. Ап. Павел высказывается еще более onpеделенно: "...един и
посредник между Богом и человеками, человек Христос Игсус, предавший Себя для
искупления всех..." (1 Тим. 2, 5-6). Обычно этим высказыванием ап. Павла
протестанты обосновывают свое отвержение церковной практики почитания святых. Но
ап. Павел говорит о посредничестве в деле Искупления. Действительно, в деле
Искупления, в деле примирения человека с Богом Христос есть единственный
Посредник, никакого другого нет и быть не может. Но спасение каждого из нас, то
есть усвоение нами плодов Искупления, совершается опосредованно. Очевидно, что
существуют люди духовно более опытные, выше поднявшиеся на пути к совершенству и
потому способные помогать менее совершенным в их восхождении (7-1).
О необходимости почитания угодников Божиих в Свщ. Писании говорится
неоднократно. Например, Божия Матерь восклицает: "...ибо отныне будут ублажать
Меня все роды" (Лк. 1, 48). О необходимости чтить память святых говорится в
Притч. (10, 7): "Память праведника пребудет благословенна". В Мф.: "кто
принимает пророка, во имя пророка, получит награду пророка..." (Мф. 10,41), т.е.
необходимо воздавать людям Божиим подобающую им честь. В Евр.: "Поминайте
наставников ваших, которые проповедовали вам слово Божие, и, взирая на кончину
их жизни, подражайте вере их" (Евр. 13,7). Таким образом, святые для нас -
пример для подражания.
Именно поэтому мы благоговейно вспоминаем подвиги святых, подражаем их делам,
прославляем их святость, устраиваем праздники в их честь. Но, кроме того,
почитание святых в Православной Церкви носит еще и характер поклонения, которое
выражается в сооружении храмов в честь святых, возжении светильников и каждении
пред их изображениями, целовании изображений, преклонении пред ними колен.
Основное возражение протестантов против этого поклонения сводится к тому, что
такая практика умаляет заслуги Христа как единого Посредника. Однако уже в
Ветхом Завете говорится о прославлении Бога, "дивного во святых своих" (Пс.
67,36). Почитание святых в Православной Церкви всегда христоцентрично. Поэтому
утверждение того, что почитание свв. угодников каким-то образом умаляет
искупительный подвиг Христа Спасителя, равнозначно утверждению, что честь,
воздаваемая плодам, умаляет достоинство лозы, на которой и благодаря которой эти
плоды выросли.
Смысл православного почитания святых излагает св. Иоанн Дамаскин (Слово 3-е "Об
иконах"): "Достопоклоняемы святые - не по естеству своему, мы поклоняемся им,
потому что Бог прославил и соделал страшными для врагов и благодетелями для
приходящих к ним с верою. Поклоняемся им мы не как богам и благодетелям по
естеству, но как рабам и сослужителям Божиим, имеющим дерзновение к Богу по
любви своей к Нему. Поклоняемся им, потому что сам Царь относит к Себе
почитание, когда видит, что почитают любимого Им человека не как Царя, но как
послушного слугу и благорасположенного к Нему друга".
4.10.3. Почитание мощей святых угодников Божиих
Основанием для христианского почитания мощей является Боговоплощение. Восприняв
в Боговоплощении человеческую природу во всей полноте, Господь тем самым
утвердил навеки достоинство человеческой телесности. Для христиан тело - не
темница и не случайное одеяние души, а один из уровней человеческой личности,
связь с которым личность таинственно сохраняет и после смерти. По учению Свщ.
Писания, можно прославлять Бога не только духом, но и в телах (1 Кор. 6, 20).
Само тело может стать храмом Святого Духа (1 Кор. 6. 19), и оно не перестает
быть таковым и после смерти. Отсюда в Церкви особое уважение и благоговейное
отношение к останкам свв. угодников.
Это уважение выражается:
- в благоговейном собирании и хранении мощей;
- в торжественном открытии и перенесении их;
- в установлении особых празднеств в честь обретения их и перенесения;
- в строительстве над мощами храмов и других культовых сооружений (часовен,
монастырей);
- в обычае возлагать в основание церковных престолов и в антиминсы частицы мощей
святых.
Само слово "мощи" (греч. тА Xe{\)/ava, от A,el7tco - оставляю, соответствующее
ему латинское reliquiae, от relinquo - оставляю) нужно понимать шире, чем просто
телесные останки. Это слово означает то, что осталось после святых, например,
одежда, личные вещи - все, что так или иначе соприкасалось со святым во время
его земной жизни.
Основание для почитания мощей святых мы видим уже в Ветхом Завете, например, в
случае оживления мертвеца после прикосновения его к костям пророка Елисея (4
Цар. 13, 21) или в чуде, совершенном пророком Елисеем посредством ми-лоти
пророка Илии.
В Деян. (19, 12) рассказывается о использовании платков и опоясания с тела ап.
Павла для исцеления болезней и изгнания злых духов.
Практика почитания мощей является очень древней. Одно из наиболее древних и
достоверных свидетельств такого почитания - описание мученической кончины св.
Поликарпа Смирнского, которое было составлено в Смирнской церкви сразу же после
этого события, примерно в 157 году. Там говорится, что смирнские христиане,
после того как их епископ был сожжен на костре, с благоговением собрали его
останки.
Говоря о почитании мощей, необходимо коснуться такой темы, как нетление мощей,
поскольку с этим феноменом связано много заблуждений. Во-первых, нетление само
по себе не есть основание для канонизации, равно как отсутствие нетленнности
никогда не рассматривалось как препятствие для канонизации, потому что Церковь
почитает то, что осталось от святых, .i не какие-то материальные явления сами по
себе. Основанием для канонизации является святость жизни или мученическая
кончипл святого, а также народное почитание, чудеса, совершенные по его
молитвам. Церковные Соборы не раз запрещали признавать святыми по одному только
признаку нетления, как, например, сделал Московский Собор 1667 года. Во всяком
случае, нетление всегда рассматриваюсь как одно из знамений Божиих о святости
того ичи иниго угодника.
О почитании мощей VII Вселенский Собор дал следующее определение: "Господь наш
Иисус Христос даровал нам мощи святых, как спасительные источники, многообразно
изливающие благодеяние на немощных. Дерзнувшие отвергать мощи мучеников, о
которых они знали, что они подлинны и истинны, если это епископы или клирики, -
да низложатся, а если иноки и миряне - да лишатся причащения!"
4.11. Почитание святых икон
Священные изображения в христианской Церкви имели место уже во времена
апостольские. Известно, что город Помпея в Италии был уничтожен извержением
вулкана в 79 году по Р. X., т. е. еще в апостольское время. Тем не менее при
раскопках в этом городе были обнаружены молитвенные помещения христиан, где
имелись настенные изображения, в том числе и изображение Креста. Правда, нельзя
однозначно утверждать, что была практика особого почитания и поклонения этим
изображениям. Всем известно обвинение православных протестантами в
идолопоклонстве именно по причине иконопочитания. При этом обычно ссылаются на
соответствующую заповедь Декалога. Конечно, первоначально им следовало бы
доказать, что христианские иконы действительно суть идолы или кумиры, поскольку
в греческом языке слова "икона" ("e'iiccov") и "идол" ("s[5oXov") - это
совершенно разные понятия. Против тех, кто не умеет отличать священное
изображение от идолов, можно обратить слова ап. Павла: "...как же ты,
...гнушаясь идолов, святотатствуешь?" (Рим. 2, 21-22).
Действительно, в Ветхом Завете существовал запрет на создание и почитание
изображений. Это было исторически обусловлено условиями жизни богоизбранного
народа, который находился в языческом окружении, но этот запрет и в Ветхом
Завете не был безусловным. Например, Моисей по непосредственному указанию Божию
изготовил медного змия, и этот змий много веков хранился во Святая Святых
Иерусалимского храма. Над Ковчегом Завета, который тоже находился в Святая
Святых храма, также по непосредственному указанию Божию были сделаны изображения
двух херувимов: "там Я буду открываться тебе и говорить с тобою над крышкою,
посреди двух херувимов, которые над ковчегом откровения, о всем, что ни буду
заповедывать чрез тебя сынам Израилевым" (Исх. 25,22). Таким образом, херувимы и
Ковчег Завета были видимым образом невидимого Бога и отношение к этим видимым
образам безусловно предполагало благоговейное почитание. В Ветхом Завете
описывается случай поражения Озы, который за неблагоговейное прикосновение к
Ковчегу Завета был поражен смертью (2 Цар. 6, 7).
Изначально слово "святой" относилось исключительно к Богу, но затем это
наименование стало прилагаться не только к Богу, несоизмеримому с тварью, но и
ко всему, что имеет к Богу положительное отношение, что напоминает нам о Боге и
нас к Нему приближает, например, храм, закон и т. д. Подобного рода предметы
требуют благоговейного к себе отношения и могут быть предметами поклонения и
почитания. В противном случае вторая заповедь Моисея - "Не сотвори себе
кумира..." (Втор. 5,8) пришла бы в противоречие с четвертой заповедью -
"Наблюдай день субботний..." (Втор.5,12) и пятой - "Почитай отца твоего и матерь
твою..." (Втор. 5,16). Такое отношение к священным предметам было естественным
уже в Ветхом Завете.
Если бы протестанты были последовательными, то они должны были бы записать в
язычники, например, пророка Исаию, который говорит: "...и на закон Его будут
уповать..." (Ис. 42,4) и таким образом предметом религиозного упования объявляет
не Бога, а бездушный закон. И тем более царь Давид, который говорит:
"...поклонюсь святому храму Твоему..." (Пс. 6,8), т.е. поклоняется не Самому
Богу, а храму, который рассматривался всего лишь как дом Божий. Или "Как люблю я
закон Твой!" (Пс. 118,97), т.е., согласно Давиду, предметом религиозной любви
может быть не только Сам Бог, но и все, что связано с Ним и напоминает о Нем.
Несомненно, что предметом почитания и поклонения может быть и человек, высшее
творение, созданное по образу и подобию Божию. В Ветхом Завете мы имеем целый
ряд примеров поклонения людей друг другу. Например, царь Давид поклонился своим
гостям (3 Цар. 1,47); Авраам кланялся хеттеянам (Быт. 23,12); "...Братья...
поклонились ему (Иосифу - О.Д.) лицем до земли" (Быт. 42, 6), есть и другие
примеры.
В каком смысле мы говорим о поклонении иконам, об их почитании, и можно ли это
квалифицировать как идолопоклонство? Прежде всего, нужно дать определение того,
что есть идолопоклонство, или язычество. Наиболее глубокое определение того, что
есть язычество, дает ап. Павел: "Они заменили истину Божию ложью, и поклонялись,
и служили твари вместо Творца..." (Рим. 1,25). Исходя из этого определения,
никак нельзя иконопочитание приравнять к идолопоклонству. Во-первых,
иконопочитание не есть почитание кого-то или чего-то вместо Творца почитание
угодников Божиих и их изображений в Церкви всегда совершается в Боге. Во-вторых,
это не есть служение, потому что православное богословие и практика
ико-нопочитания строго различают поклонение как всецелое служение (XTpslcx),
которое подобает только одному Богу, и поклонение как воздаяние чести
(Т1ЦГ|СТТ17Г| TCpocTKi5vr|<7ic;), что буквально можно перевести как
"почитательное поклонение", которое допустимо по отношению ко всему, что
достойно уважения и почитания, и не только по отношению к иконам, но и к мощам,
реликвиям, свв. угодникам. Ангелам и т.д. Поэтому иконопочитание и возможно и
полезно.
Но иконопочитание - это не только вопрос церковной практики. Оно имеет и
догматической, а именно христологический аспект. В таком контексте проблема
иконопочитания была поставлена в эпоху иконоборческих споров. До начала
иконоборчества Церковь допускала различное отношение к иконам и иконопочитание в
Церкви не было повсеместным и строго обязательным. Но после VII Вселенского
Собора оно стало обязательным, т. к. именно с этого времени учение об
иконопочитании оказалось теснейшим образом связанным с вопросом о
Боговоплощении.
Основной вопрос иконоборческих споров - это вопрос о возможности изображения
Бога. В Ветхом Завете это было запрещено. Говоря словами ап. Иоанна Богослова,
"Бога не видел никто никогда". Такая возможность открылась только в Новом
Завете. Евангелист продолжает: "Единородный Сын, сущий в недре Отчем, Он явил"
(Ин. 1, 18), т. е. благодаря Бого-воплощению невидимый Бог стал доступен нашему
чувственному восприятию. Иконоборцы пытались обосновать невозможность
изображения Бога даже в воплощенном состоянии. Главный богослов иконоборчества
император Константин V Копро-ним предлагал православным следующую дилемму: "Что
вы изображаете и чему вы поклоняетесь? Если вы пытаетесь изобразить Божество, то
это невозможно, поскольку оно по определению неизобразимо. Если вы изображаете и
поклоняетесь человечеству, то, во-первых, вы язычники, поскольку поклоняетесь
твари, во-вторых, несториане, поскольку рассекаете Христа надвое, отделяя Его
человечество от Божества".
Православные отвечали, что аргументы иконоборцев бьют мимо цели и
свидетельствуют лишь о монофизитских предпосылках иконоборческой
христологической доктрины, потому что православные изображают не Божество и не
человечество, а единую богочеловеческую Личность и поклоняются не "чему", не
природе, а "кому". Лицу. Честь, воздаваемая образу, переходит к Первообразу.
Таким образом, икона есть средство общения с Богом и со святыми.
На иконах мы изображаем Второе Лицо Пресвятой Троицы - Сына Божия в том виде, в
каком Он открылся нам в Воплощении. Как известно, все, что видимо, то и
описуемо. Если бы Христос был неизобразим, то отсюда следовало бы заключить, что
Он во время Своей земной жизни был невидим, тогда и Евангелие было бы
невозможно, т. к. оно тоже есть образ Воплощенного Бога, Его словесная икона. Но
апостолы учили о том, "...что видели своими очами, что рассматривали и что
осязали руки наши, о Слове жизни" (1 Ин. 1, 1). Таким образом, иконоборчество
ставит под сомнение основной догмат христианства - учение о Боговоплощении, т.
е. фактически представляет собой разновидность докетизма (отрицание реальности
Боговоплощения). Не случайно один из главных защитников иконопочитания, патриарх
Константинопольский Никифор Исповедник, назвал иконоборчество "ересью
аграптодокетизма" (от греч. уро1фсо).
VII Вселенский Собор следующим образом сформулировал учение Церкви об
иконопочитании: "Со всяким тщанием и осмотрительностью определяем, чтобы святые
честные иконы предлагались для поклонения точно так же, как и изображения
Честнаго Животворящаго Креста. Чем чаще при помощи икон они (изображенные на
иконах - О.Д.) делаются предметом нашего созерцания, тем более взирающие на сии
иконы побуждаются к воспоминанию о самих первообразах и приобретают более любви
к ним. Чествовать их лобызанием и почитательным поклонением, не тем истинным по
вере нашей богопочитанием, которое подобает единому Божескому естеству, но
почитанием, фимиамом и возжением свечей, ибо честь , воздаваемая образу,
переходит к первообразному".
К этому следует добавить, что это общение посредством икон осуществляется и в
обратном направлении; не только мы обращаемся к Богу посредством икон, но и Он
нам посредством икон отвечает. Через иконы подаются благодатные дары, в том
числе и явным образом - через мироточения, чудесные обновления икон, чудесные
исцеления. То же самое справедливо и по отношению к иконам Божией Матери и
святых.
5. ПОНЯТИЕ О ТАИНСТВАХ
КАК СРЕДСТВАХ ОСВЯЩЕНИЯ ЧЕЛОВЕКА
Поскольку о таинствах многое говорилось в курсе Литургического Предания, мы
рассмотрим только одно таинство - таинство Евхаристии. Самостоятельно следует
изучить следующие разделы:
- Богоустановленность церковных таинств;
- Действительность и действенность таинств;
- Отличие таинств от прочих священнодействий;
- Установление таинств; их видимая и невидимая сторона.
5.1. Таинство Евхаристии
5.1.1. Установление таинства Евхаристии
Таинство Евхаристии было установлено Господом Иисусом Христом на Тайной Вечере
(Мф. 26,26-28, Лк. 22,19-20). В качестве предустановления таинства можно указать
на слова Спасителя из Его беседы о хлебе небесном, которые были произнесены в
капернаумской синагоге (Ин. 6,51,53-56).
5.1.2. Евхаристия как таинство
Евхаристия есть таинство, в котором хлеб и вино прелагаются Духом Святым в
истинное Тело и в истинную Кровь Господа Иисуса Христа, а затем верующие
приобщаются их для теснейшего соединения со Христом в жизнь вечную. Веществом
таинства являются хлеб и вино. С VI века, со времени Юстиниана I Великого,
добавляется также некоторое количество теплой воды. Чинопоследование таинства
Евхаристии - вся Литургия, которая является единым и неразделимым
священнодействием. В самой Литургии особое место занимает Евхаристический канон,
а в Евхаристическом каноне особое значение имеет эпиклеза - призывание Духа
Святого на Церковь, т.е. на евхаристическое собрание и на предложенные Дары.
Эпиклезу нельзя вырывать из всего чинопоследования, и она с точки зрения
православного учения о таинствах не является тайносовершительной формулой в ее
латинском понимании.
5.1.3. Преложение хлеба и вина в таинстве Евхаристии
Прежде чем говорить о том, как святые отцы понимали Преложение хлеба и вина в
таинстве Евхаристии, рассмотрим, как понимается Преложение в католицизме и
протестантизме.
Католики для обозначения того изменения, которое происходит со Св. Дарами в
таинстве Евхаристии, используют термин "пресуществление" (латинское
"transsubstantiatio", буквально - "изменение по сущности"). В принципе это слово
не содержит в себе ничего криминального, оно, например, используется в Послании
Восточных Патриархов о Православной вере. В актах Тридентского собора говорится:
"Через благословение хлеба и вина сущность хлеба целиком претворяется в сущность
Плоти Христовой, а сущность вина - в сущность Его Крови". При этом чувственные
свойства хлеба и вина остаются неизменными, но лишь по видимости; они
сохраняются только как внешние случайные признаки (акциденции).
Следствием такого учения является вполне естественное желание дематериализовать
сами евхаристические Дары, поэтому на Западе вместо обычного квасного хлеба
используются хлебы пресные, так называемые "хостии", или "облатки". "Хостия" -
латинское слово, буквально обозначающее "жертвенное животное". Католики-миряне
обычно причащаются под одним видом, поскольку использование квасного хлеба и
допущение к чаше мирян опасно для концепции транссубстанциации, ибо совершенно
очевидно, что и хлеб, и вино в таинстве Евхаристии сохраняют свои существенные
свойства, а не только случайные и видимые признаки.
Протестантизм отверг учение о пресуществлении, и протестанты рассматривают хлеб
и вино только как символ, образ и залог духовного причастия. Христос
присутствует в Евхаристии не Своей телесной сущностью, пребывающей на небесах,
но лишь животворящей силой, которая преподается тем, кто приступает к причастию
с верой. Впрочем, некоторые ранние протестанты, например Лютер, настаивали на
реальности присутствия Тела Христова в Евхаристии. Для свв. отцов, для Предания
Восточной Церкви подобного рода рассудочные схемы совершенно чужды. Свв. отцы
никогда не стремились величайшее таинство выразить посредством схоластических
дефиниций. У свв. отцов мы встречаем различные евхаристические концепции.
Некоторые отцы Церкви учили о преложении как усвоении евхаристического хлеба и
вина человечеством Слова, как их восприятии в Ипостась Бога Слова. Такое учение
мы встречаем у свщмч. Иринея Лионского, у свт. Григория Нисского, у св. Иоанна
Дамаскина, у прп. Максима Исповедника.
Выразить эту тайну святые отцы попытались посредством образов. Так, у многих
отцов встречается образ раскаленного меча или сабли: когда железо нагревается,
то оно становится единым с огнем таким образом, что можно жечь железом и резать
огнем. Однако при этом ни огонь ни железо не теряют своих существенных свойств.
Другие Отцы учили о преложении как о новом Боговоплощении, например блж.
Феодорит Киррский.
Эти евхаристические концепции воспроизводятся современными православными
авторами. Так, Х.Яннарас (стр. 187) пишет: "В церковной Евхаристии происходит то
же, что и при сошествии Святого Духа на Богородицу - тварь становится
сопричастной нетварному, хлеб и вино претворяются в Тело и Кровь Христа. То есть
евхаристические дары восприемлются в единство Ипостаси, нераздельно и неслиянно
соединяются с Божеством Христа и с Его человечеством".
Многие из древних отцов Церкви даже подчеркивают, что сущность хлеба и вина в
таинстве Евхаристии сохраняется, хлеб и вино не изменяют свои природные
качества.
По крайней мере до Х века ни на Востоке, ни на Западе никто не учил о
иллюзорности евхаристических видов. Впервые мысль о транссубстанциации возникает
на Западе не ранее XI столетия. Отсутствие таких идей у свв. отцов эпохи
Вселенских Соборов можно доказать следующим образом. Если бы существовало
мнение, что евхаристические Дары теряют свои существенные свойства вследствие
преложения, то это было бы удобнейшим аргументом против православных в руках
монофизитов. Однако ни один монофизитский автор никогда таким аргументом не
воспользовался. Идея транссубстанциации была для монофизитов такой же чуждой,
как и для православных.
В отличие от западных схоластов, свв. отцы никогда не противопоставляли
евхаристические Дары и прославленное человечество Господа Иисуса Христа как две
внешние сущности, единство которых необходимо рационально обосновывать. Единство
у отцов усматривается в причастности Св. Даров и человечества Спасителя единому
способу существования, т.е. единство здесь мыслится не на природном, а на
ипостасном уровне. Св. Даров подобно сошествию Святого Духа на Пресвятую Деву
Марию, в таинстве преображается не природа людей и вещей, а образ существования
их природы.
У католиков вследствие учения о пресуществлении неизбежно деформируется само
восприятие таинства Евхаристии, оно превращается в сверхъестественное, по
существу магическое средство для присвоения индивидуумом сверхъестественного
спасения. Плоды евхаристического приобщения понимаются здесь как
сверхъестественная добавка к природе человека, которой он оправдывается и
спасается. О последствиях неправильного учения о таинстве Евхаристии и
пресуществлении Св. Даров для всего строя жизни римского католицизма X. Яннарас
говорит следующим образом (стр. 188): "Евхаристия здесь не изменяет способа
существования человека, не преображает его из индивидуального в
церковно-тринитарный. Потому и Церковь не отождествляется с Евхаристией и
Царством, но сводится к институциональной оправе для присвоения индивидуумом
сверхъестественного пресуществления. Так римский католицизм вводит и
поддерживает индивидуалистическую религиозность, а также отделение Церкви от
мирян, сведение ее к чисто административной иерархии, что в корне противоречит
апостольской истине и церковному опыту".
5.1.4. Образ пребывания Господа Иисуса Христа в Святых Дарах
Господь Иисус Христос в евхаристических Дарах присутствует всем Своим существом,
т. е. и телом, и душою человечества, и Божеством.
Весь Христос присутствует в каждой части евхаристических Даров. В молитве на
раздробление Св. Агнца говорится: "Раздробляется и разделяется Агнец Божий,
раздробляемый и неразделяемый", - потому что разделение евхаристического хлеба и
вина ни в коей мере не предполагает разделения Самого Христа. Причащаясь любой,
даже самой малой частицы Св. Даров, человек принимает в себя всего Христа,
соединяется с Ним.
Один и тот же Христос пребывает во всех храмах верных.
По освящении и преложении Дары суть одно и то же с Телом, сущим на небесах.
Евхаристический хлеб и вино становятся Телом и Кровью навсегда.
Так как Христу подобает единое нераздельное Божеское поклонение, а Святые Дары
находятся в отношении Божеского Лица Спасителя в таком же отношении, что и Его
человечество, то Святым Дарам мы должны воздавать ту же честь, какой обязаны
Самому Господу Иисусу Христу.
5.1.5. Отношение Евхаристии к Голгофской Жертве
Евхаристия не есть повторение Крестной Жертвы, а принесение жертвенных Тела и
Крови, однажды вознесенных Искупителем на Крест, "всегда ядомых и николиже
иждиваемых". Поэтому Голгофская Жертва и Евхаристия нераздельны между собой и
собственно составляют одну Жертву, но тем не менее, и различаются. В отличие от
Голгофской Жертвы, Евхаристия есть Жертва бескровная и бесстрастная, т. к.
Христос, "...воскреснув из мертвых, уже не умирает..." (Рим. 6, 9). Евхаристия,
будучи бескровной и бесстрастной, совершается в воспоминание страданий и смерти
Христа. Совершителем Евхаристии является Сам Христос. Согласно литургической
молитве, Он есть и Приносимый, и Приносящий, и Приемлющий, и Раздаваемый. Но, в
отличие от жертвы Голгофской, Евхаристическую Жертву Господь приносит не
непосредственно, а через священнослужителя.
Существует богословская проблема, которая помогает лучше понять соотношение
между Евхаристией и Голгофской Жертвой: это вопрос о месте жертвоприношения
Иисуса Христа как Первосвященника Нового Завета. Учение Церкви о Христе как о
Первосвященнике и учение о Крестной Жертве основано главным образом на Евр.
Согласно этому Посланию, Жертва Христова, как однократная, отличается от
многократных жертв Ветхого Завета и состоит в принесении Его Крови. Исторически
место приношения жертвы Христовой - это, несомненно, Голгофа, но в Евр. 8, 1-3;
9, 24 утверждается, что Христос принес Свою Жертву не на Голгофе, а в небесной
скинии. По этому поводу интересные мысли содержатся в книге епископа Кассиана
(Безобразова) "Христос и первое христианское поколение" (стр. 270).
Еп. Кассиан пишет: "В каждом жертвоприношении надо различать две стороны -
заклание и приношение. Дело священника есть приношение, а не заклание (Лев.
1,5). Иисус был заклан на Голгофе, но Свою кровь, как Священник, Он принес в
небесной скинии. Приношение предполагает заклание. Учение ап. Павла к Евреям не
упраздняет Голгофу, но первосвя-щенническое служение Христа, на котором оно
полагает ударение, относит не к Голгофе, а к небесной скинии. Оба момента тесно
связаны: смерть Христа на Кресте совершилась в определенной точке пространства и
в определенный момент времени. Голгофа относится к истории, небесная скиния -
вне времени и вне пространства. Только условно можно говорить о небесной скинии
как о "месте" Христовой жертвы. Но временное и вневременное дано в Послании к
Евреям с нерасторжимым единством".
Еп. Кассиан продолжает: "В нашем сослужении небесному Первосвященнику,
сослужении не только чаемом, но и данном, мы участвуем в Его жертвоприношении.
Это соучастие и совершается в Евхаристии. Жертва Христова единая и неповторимая.
Но в Евхаристической трапезе Господь призвал нас к разделению Его страстей. Это
- смысл установительных слов (Мф. 26, 26-28). Та же сопряженность, которая
существует между смертью Христовой на Голгофе во времени и Его жертвой в
небесной скинии вне времени, должна быть утверждаема между жертвоприношением на
небе и многократным совершением Евхаристии на земных престолах. Речь идет не о
повторении единой жертвы Христовой, а о множественном ее преломлении в жизни
Церкви во времени" (там же, с. 272).
5.1.6. Евхаристия как Жертва
1) Евхаристия есть Жертва благодарения, представляющая собой прославление и
благодарение Бога за все великие дела Божий, в том числе Творение, Промышление о
мире и человеке и Искупление.
2) Жертва умилостивительная. О самих Теле и Крови в молитве Евхаристического
канона сказано как о Теле ломимом и Крови, изливаемой во оставление грехов.
Евхаристическая Жертва всегда приносилась в память и оставление грехов как
живущих, так и умерших христиан. Поэтому Евхаристия примиряет человека с Богом и
возвращает грешнику милость Божию, т. к. очищает от грехов.
3) Жертва, соединяющая всех верных в единое Тело во Христе - всех живых,
усопших, святых. Эта сторона Евхаристической Жертвы наиболее полно раскрывается
в чинопоследовании проскомидии.
4) Жертва просительная, т.к. она совершается "о всех и за вся" - о всех,
требующих Божественной помощи.
5.1.7. Выводы литургического характера
а) Причащение Святых Христовых Тайн должно совершаться под двумя видами (Мф. 26,
27, 1 Кор. 11, 27).
б) Причащение должно совершаться от единого хлеба (1 Кор. 11, 23). Должен быть
единый Хлеб, который прелагается в Евхаристической Жертве, потом причащают от
этого единого Хлеба, который предварительно раздробляется, так же как и Христос
на Тайной Вечере, взяв один хлеб, преломил его и раздал Своим ученикам. У
католиков и протестантов существует практика причащения от многих хлебов, когда
заготавливается большое количество хостий и они все вместе предлагаются на
престоле.
в) Евхаристия должна совершаться на квасном хлебе, поскольку все евангелисты
говорят именно о квасном хлебе. В греческом языке очень четко различаются
термины "Дрто<;", что означает хлеб квасной, и слово "&Сщоу", что означает хлеб
пресный, опреснок. Все евангелисты и ап. Павел (1 Кор. 11), говоря о Евхаристии,
употребляют именно слово "артос". Древняя Церковь не знала причащения пресным
хлебом, эта практика возникает на Западе достаточно поздно и закрепляется
благодаря учению о пресуществлении.
5.1.8. Необходимость и спасительность причащения Святых Тайн
О необходимости причащения сказано в Ин. (6, 53-54). Спасительные плоды или
действия причащения суть:
- теснейшее соединение с Господом (Ин. 6, 55-56).
- возрастание в духовной жизни и обретение жизни истинной (Ин. 6,57).
- залог будущего воскресения и вечной жизни (Ин. 6,58). Но это справедливо
только по отношению к тем, кто приступает к причащению достойно; недостойным
причащение приносит большое осуждение (1 Кор. 11, 29).
РАЗДЕЛ IV
О БОГЕ КАК СУДИИ И МЗДОВОЗДАЯТЕЛЕ
1. О БОГЕ КАК СУДИИ И МЗДОВОЗДАЯТЕЛЕ
ДЛЯ КАЖДОГО ЧЕЛОВЕКА В ЧАСТНОСТИ
1.1. Телесная смерть и бессмертие души
Идея бессмертия души есть идея исключительно христианская. За пределами
христианской традиции она не встречается. Когда говорят о том, что в религиях,
которые не являются религиями Откровения, присутствует учение о бессмертии души,
то под этим понимается нечто весьма отличное от того, что понимает под
бессмертием души Библия. Существуют учения, которые признают неуничтожимость
духовного начала, духовной субстанции в человеке, например платонизм, различные
восточные учения. Но это не означает, что они признают личное бессмертие. Душа
как невещественная субстанция сохраняется для вечности, но она спасается лишь
как некая голая схема; неповторимый рисунок человеческой личности при этом
неизбежно распадается. Откровение говорит нам не просто о сохранении духовной
субстанции - оно говорит о бессмертии личности, о сохранении в вечности
личностной самотождественности человека. Свщ. Писание нам говорит, что Бог не
сотворил смерти: "Бог создал человека для нетления и соделал его образом вечного
бытия Своего; но завистью диавола вошла в мир смерть..." (Прем. 2, 23-24). Таким
образом, с точки зрения христианской антропологии, смертность не есть
существенное свойство человеческой природы; она имеет случайный характер,
связана со злоупотреблением свободой. Блж. Августин говорит, что человека не
умер бы, если бы не согрешил. С этой мыслью согласны практически все отцы
Церкви.
В Свщ. Писании о телесной смерти говорится как о переходе человека из одного
состояния в другое, из одной формы бытия в другую. Апостол Петр говорит:
"...скоро должен оставить храмину мою..." (2 Пет. 1, 14), а в следующем стихе он
называет свою смерть "отшествием". Примерно в тех же терминах говорит о телесной
смерти ап. Павел: "...когда земной наш дом, эта хижина, разрушится, мы имеем от
Бога жилище на небесах..." (2 Кор. 5, 1), или "...имею желание разрешиться и
быть со Христом..." (Флп. 1, 23), или "...время моего отшествия настало" (2 Тим.
4, 6).
В Свщ. Писании говорится о невозможности уничтожения души, например: "не бойтесь
убивающих тело, души же не могущих убить..." (Мф. 10, 28); "Бог же не есть Бог
мертвых, но живых, ибо у Него все живы" (Лк. 20, 38).
Вышеприведенные цитаты, а также известная притча о богатом и Лазаре (Лк. 16,
9-31) являются убедительным опровержением мнения адвентистов 7-го дня и
некоторых других протестантов, которые учат, что душа человека умирает вместе с
его телом и потом воскресает вместе с телом в последний день. Свщ. Писание
говорит о том, что душа сохраняет сознательное существование и после смерти, до
дня Второго Пришествия и всеобщего Воскресения.
В 1 Тим. (6,16) говорится, что Бог есть Единый имеющий бессмертие. Как
совместить эти слова с учением о бессмертии души? В христианстве бессмертие души
понимается как дар милости Божией. По словам свт. Епифания Кипрского,
"Создавшему возможно уничтожить бессмертное", т.е. Бог, если бы захотел, мог бы
уничтожить Свои творения, обладающие свойством бессмертия. Но сам по себе
тварный дух по своей собственной воле не может самоуничтожиться.
1.2. Частный суд
Частным судом называется суд, который проходит каждый человек индивидуально
после телесной смерти. В Свщ. Писании Ветхого Завета в Сир. (11,26-27) о частном
суде говорится: "Легко для Господа - в день смертный воздать человеку по делам
его... и при кончине человека открываются дела его". В Новом Завете сказано:
"...человекам положено однажды умереть, а потом суд" (Евр. 9, 27). Косвенным
свидетельством о частном суде после телесной смерти является также притча о
богаче и Лазаре.
Что такое суд? Когда говорят о суде, то обычно имеют в виду некоторый процесс,
который состоит из двух частей:
1) исследование правоты или виновности подсудимого;
2) произнесение над ним приговора.
В Церковном Предании суд Божий над человеком обычно таким образом и описывается.
Но нужно отдавать себе отчет в том, что это есть не более чем несовершенный
образ Суда Божия, потому что Бог не нуждается в том, чтобы исследовать правоту
или виновность человека, поскольку Он как Всеведущий все о нем знает. Поэтому
первую часть этого процесса следует понимать в смысле приведения души к
осознанию своего нравственного состояния.
Также и произнесение Богом приговора нельзя понимать в смысле объявления
судебного решения, потому что изволение Божие вместе с тем есть и действие Его
воли, вводящее в блаженное состояние или отвергающее от Царства вечной жизни.
В Предании Церкви особое место занимает учение о так называемых мытарствах,
которое наиболее подробно излагается в "Слове о исходе души" свт. Кирилла
Александрийского и в "Повествовании о воздушных мытарствах" блж. Феодоры,
которое содержится в житии Василия Нового.
Каким образом относиться к этим повествованиям, как рассматривать те образы,
которые в них содержатся? Когда прп. Макарий Египетский, подвижник V века,
вопросил Бога о том, чтобы Тот открыл ему, что есть мытарства, то Ангел,
явившийся преподобному, сказал ему: "Земные вещи здесь принимай за самые слабое
изображение небесных", т. е. все эти образы, которые содержатся в повествованиях
о мытарствах, нужно понимать в духовном смысле, т. е. обращать внимание не на
сами эти образы, а на их духовно-нравственный смысл.
Приведем частные положения о мытарствах на основании повествований Предания:
По разлучении души от тела ее окружают добрые и злые ангелы; первые готовы
препроводить ее к небу, а вторые - к месту мучений. "Умер нищий и отнесен был
Ангелами на лоно Авраамово..." (Лк. 16, 22); безумному богачу было сказано:
"...безумный! в сию ночь душу твою возьмут у тебя..." (Лк. 12, 20). В данном
случае славянский текст лучше передает смысл греческого подлинника, в славянском
стоит не "возьмут", а "истяжут", т.е. насильно вырвут (имеются в виду злые
духи). В конечном счете мысль сказаний о мытарствах заключается в том, что душе
дается помощь в деле нравственного самосознания и самоосуждения при посредстве
духовных сил - света и тьмы, которым Бог попускает действовать как орудиям
Своего правосудия.
1.3. Мздовоздаяние после частного суда
Православная Церковь различает два разных состояния после частного суда - для
праведников и для грешников, которым соответствуют два места нахождения - рай и
ад. У римо-католиков различается три состояния - блаженство, чистилище (лат. -
purgalorium) и пребывание в геенне. В Послании Восточных Патриархов (чл. 18, "О
мздовоздаянии после частного суда") сказано: "Веруем, что души умерших
блаженствуют или мучаются по делам своим. Разлучившись с телом, они тотчас
переходят или к радости, или к печали и скорби; впрочем не чувствуют ни
совершенного блаженства, ни совершенного мучения, ибо совершенное блаженство или
совершенное мучение каждый получит по общем воскресении, когда душа соединится с
телом, в котором жила добродетельно или порочно". Иначе говоря, и страдание и
блаженство, которое человек может получить после частного суда, носит
предварительный характер.
1.3.1. Состояние душ праведных после частного суда
В Свщ. Писании само место пребывания праведников после частного суда называется
"раем" (Лк. 23, 43, 2 Кор. 12, 4); "Царством небесным" (Мф. 8, 11; о, 3; 5, 10);
"Царством Божиим" (Мф. 6, 33, 1 Кор. 15, 50); "Домом Отца" (Ин. 14, 2);
"Иерусалимом вышним" (Гал. 4, 26); "небесами" (Лк. 12, 33-34). Место нахождения
праведников есть пребывание со Христом, Который сказал ученикам: "...приду опять
и возьму вас к Себе" (Ин. 14, 1-3). Разбойнику благоразумному Господь сказал:
"...истинно говорю тебе, ныне же будешь со Мною в раю" (Лк. 23, 43).
В Первосвященнической молитве Господь говорит: "...хочу, чтобы там, где Я, и они
были со Мною, да видят славу Мою" (Ин. 17, 24). Aп. Павел говорит: "...имею
желание разрешиться и быть со Христом..." (Флп. 1, 23).
Это состояние праведников в Свщ. Писании рассматривается как получение награды
за добродетельную жизнь, например: "...готовится мне венец правды..." (2 Тим. 4,
7-8). Так пишет ап. Павел Тимофею в предчувствии своего конца. Праведники в раю
или в Царстве Божием утешаются, как, например, Лазарь из евангельской притчи.
Состояние святых есть пребывание в славе (Откр. 4, 4; 6, 9-11; 7, 9).
Состояние праведных есть состояние покоя или успокоения от трудов: "...они
упокоятся от трудов своих..." (Откр. 14, 13). Aп. Павел сравнивает этот покой с
покоем Бога в 7-й день:
"Ибо, кто вошел в покой Его, тот и сам успокоился от дел своих, как и Бог от
Своих" (Евр. 4, 10). Но покой Божий по окончании дел творения не есть состояние
бездействия, потому что Бог хотя и не создает новых видов существ, тем не менее
непрестанно промышляет о всем мире. Поэтому состояние праведников не есть
состояние праздного ожидания и бездеятельности или некое подобие сна - это
состояние деятельное, которое предполагает молитву, личностное общение и
познание.
О познании апостол говорит: "...теперь знаю я отчасти, а тогда познаю, подобно
как я познан" (1 Кор. 13,12).
О том, что состояние праведных предполагает их общение между собой, говорит
Господь: "...многие придут с востока и запада и возлягут с Авраамом, Исааком и
Иаковом в Царстве Небесном" (Мф. 8,11). Усопшие узнают друг друга, например,
богач, Лазарь и Авраам. Это общение есть общение не только между собой, но и с
Ангелами (Евр. 12, 22-24).
1.3.2. Состояние душ грешников после частного суда
Об этом нам очень мало известно. Место пребывания грешников после частного суда
Евангелие называет, во-первых, "адом" (Лк. 16, 23, Деян. 2, 51). "Ад" (греч. -
a'i5r|c) буквально означает "место, лишенное света". В Писании оно также
называется "преисподними местами земли" (Еф. 4, 9), просто "преисподней" (Флп.
2, 10), "тьмой кромешной" (Мф. 22, 13; 25, 30), наконец, "темницей духов" (1
Пет. 3, 19). В православном исповедании (Чл. 68) сказано, что грешники пребывают
"в местах осуждения и гнева Божия".
Как описывает это состояние Свщ. Писание? Прежде всего, это состояние удаления
от Бога. Господь говорит грешникам: "...отойдите от Меня, делающие беззаконие"
(Мф.7,23). Грешники, в отличие от праведников, не имеют покоя: "...червь их не
умирает, и огонь не угасает" (Мк.9,44). Причиной этих мучений являются угрызения
совести и неудовлетворимая страсть. Ап. Павел говорит об этом состоянии: "Скорбь
и теснота всякой душе человека, делающего злое..." (Рим. 2,9). Скорбь и теснота
усиливаются ведением о блаженном состоянии праведников, сознанием невозможности
выйти из места мучения, ибо "...утверждена великая пропасть, так что хотящие
перейти отсюда к вам не могут..." (Лк. 16,26). Это различие в состояниях между
праведниками и грешниками и невозможность по своей воле перейти из одного
состояния в другое было уже в ветхозаветном шеоле. Хотя в шеоле пребывали и
праведники, и нечестивые (Пс. 88, 49; Иов. 30, 23), тем не менее находились они
в различном состоянии. После сошествия Христа во ад праведники были Им из шеола
изведены (1 Пет. 3, 18-20).
Грешники в аду также общаются между собой и друг друга узнают. Например, в Ис.
(14, 9-10) говорится о сошествии во ад царя вавилонского, где его узнали.
Аналогичное повествование имеется в Иез. (31, 16-17) - сошествие во ад царя
ассирийского и в Иез. (32, 21) - сошествие во ад царя египетского. Но несмотря
на то, что общение возможно и для грешников, это общение, в котором нет Бога, не
приближает их к Престолу Божию.
1.4. Молитвы Церкви за усопших
Мздовоздаяние после частного суда не есть окончательное, это лишь состояние
предвкушения блаженства или мучения и, следовательно, возможно изменение участи
тех, кто умер в покаянии, но не принес достойных плодов покаяния. Православная
Церковь с древнейших времен верует, что Божественная Литургия, молитва,
милостыня, различные подвиги, например посты, которые приносятся за усопших,
"исхищают от уз ада их души" (Православное исповедание, чл. 64) и вспомоществует
им в достижении блаженного воскресения (Пространный Катихизис, чл. 11). В
возможности изменения загробного состояния нас убеждает то, что грешники
принадлежат вместе с нами одному и тому же Телу Христову. И хотя сами они не
могут освободиться, освобождение их возможно по молитвам Церкви, т. к. Господь
сказал: "И если чего попросите у Отца во имя Мое, то сделаю..." (Ин. 14, 13); "И
все, чего ни попросите в молитве с верою, получите" (Мф. 21, 22).
Христос имеет "ключи ада и смерти" (Откр. 1,18). Он же говорит о возможности
отпущения грехов в будущей жизни: "...если же кто скажет на Духа Святого, не
простится ему ни в сем веке, ни в будущем" (Мф. 12, 32).
Поминовение усопших имело место уже в ветхозаветные времена, например во Втор.
(26, 14) и Исх. (16, 17) говорится об обряде преломления хлеба на гробах в
память об умершем. В Вар. 3, 4-5 содержится молитва о прощении грехов усопших:
"Господи Вседержителю, Боже Израиля! услышь молитву умерших Израиля и сынов их,
согрешивших пред Тобою... Не вспоминай неправд отцов наших".
Иуда Маккавей о воинах, которые присвоили себе вещи, посвященные Иамнийским
идолам, и по причине этого погибли, молился так: "...да будет совершенно
изглажен содеянный грех..." (2 Мак. 12, 42). Затем по распоряжению Иуды было
собрано 200 тыс. драхм серебра, которые были отправлены в Иерусалим, чтобы
принести за этих воинов жертву - "...да разрешатся от греха" (2 Мак. 12, 45).
В Новом Завете прямых указаний на молитвы за усопших нет. Правда, по мнению
многих толкователей, как древних, так и современных, таким указанием является
молитва ап. Павла об Онисифоре: "Да даст ему Господь обрести милость у Господа в
оный день..." (2 Тим. 1, 18). Здесь прямо не сказано, что Онисифор, о котором
молится Павел, умер, но сам контекст, в котором содержится это молитвенное
обращение ап. Павла, говорит в пользу того, что Онисифора к тому времени уже не
было в живых.
Молитвы об усопших содержатся во всех древнейших чи-нопоследованиях Литургии,
дошедших до нас.
Основные аргументы против практики молитвы об усопших:
- в Свщ. Писании нет прямой заповеди совершать такие молитвы;
- притча о богаче и Лазаре, где говорится о непроходимой пропасти, которая
положена между праведниками и грешниками, которую никто не может преступить;
- слова ап. Павла о том, что Бог "...воздаст каждому по делам его" (Рим. 2,6).
После смерти никаких дел человек совершать уже не может, следовательно,
загробное состояние человека, которое он получает после частного суда, изменить
невозможно. Значит, молитвы об умерших бессмысленны.
На это можно возразить следующее. Даже если бы наши молитвы не могли изменить
загробного состояния умерших, их все же никак нельзя назвать бессмысленными,
поскольку они являются выражением любви. Если можно молиться за человека во
время его земной жизни, почему нельзя делать это после его смерти? Во-первых,
душа человека после смерти субстанционально не изменяется; во-вторых, это
уместно и нравственно. Молитвы за усопших - это не просто религиозный долг, но
прежде всего потребность человеческой души, и если человек этой потребности в
себе не чувствует, то это свидетельствует о недостатке любви. Например, если
близкого нам человека посадили в тюрьму и мы знаем, что наши усилия не могут
никоим образом ни сократить срок его заключения, ни изменить меру пресечения,
все же вряд ли это можно считать основанием для того, чтобы не писать ему писем
и не посылать передач. К тому же молитвы за усопших имеют значение не только для
самих умерших, но и для живых. Св. Иоанн Дамас-кин говорит: "Всякий подвизающий
о спасении ближнего сперва получает пользу сам, потом приносит оную ближнему,
ибо не неправосуден Бог, чтобы забыть дела". Таким образом, даже если бы наши
молитвы за умерших никак не могли изменить произнесенного над ними Божиего суда,
то никак нельзя назвать их бессмысленными, и уж совсем не оправдана практика
запрета молитв за усопших, которая имеет место у многих протестантов.
Запрета молиться об усопших в Свщ. Писании нет. Во времена земной жизни Иисуса
Христа у иудеев это было нормой. Господь многократно осуждал различные обычаи
иудеев, но тем не менее против молитв об усопших Он ничего не говорил. Что
касается притчи о богаче и Лазаре (Лк. 16), то она предлагает нам картину,
относящуюся к ветхозаветному времени, когда изменение участи усопших было
действительно невозможно. Но с пришествием Христовым, после Его Искупительной
Жертвы, ситуация радикальным образом изменяется.
В возможности изменения загробной участи усопших нас также убеждает то, что
помимо частного суда будет еще и Суд всеобщий. Если бы состояние душ после
смерти изменить было невозможно, то всеобщий Суд был бы излишним.
Совершаемые нами молитвы и подвиги могут привлечь милость на душу усопшего
человека и изменить его состояние. Есть такое выражение: "после смерти нет
покаяния". Это совершенно верно, если понимать под покаянием (как определяет
его, например, прп. Иоанн Лествичник) завет с Богом об исправлении жизни.
Однако даже в аду у человека сохраняется способность направлять свою волю на тот
или иной объект, свобода выбирать между различными возможностями, в том числе
между добром и злом. Хотя грешники не могут изменить своего состояния, не могут
сделать никакого добра, тем не менее они могут возжелать освободиться от зла и
обратиться к добру. Наши молитвы, молитвы Церкви помогают в этом обращении,
потому что Бог не хочет смерти грешников, а желает спасения всех людей. Но для
того, чтобы Бог мог освободить человека от греха, необходимо по крайней мере
чтобы человек искренне обратился к Богу и пожелал расстаться со злом. Это
сделать очень непросто, потому что человек переступает порог вечности с
определенным жизненным багажом и расстаться с ним ему очень тяжело. Если человек
всю жизнь жил во грехе, если он отождествился с грехом и грех стал его
внутренним содержанием, то человеку очень трудно возжелать освободиться от зла и
обратиться к Богу. Наши молитвы и подвиги, призывающие благодать на душу
усопшего, помогают ему в этом обращении от зла к добру. И по мере того, как это
обращение совершается, возможно очищение души человека Богом от греха и,
следовательно, изменение его посмертного состояния.
1.5. Загробная участь младенцев
В Свщ. Писании конкретно о загробной участи младенцев ничего не говорится. Что
касается Церковного Предания, то по поводу участи младенцев крещеных сомнений
никаких нет:
"Блаженная участь тех, которые омыты водою и Духом в крещении и приняли Св. Духа
в Миропомазании" (Послание Вост. Патриархов, чл. 16). Никто и никогда не
сомневался в том, что крещеные младенцы наследуют Царство Небесное. Правда,
существует ложное и довольно распространенное мнение, что умершие в младенчестве
сподобляются особой, наивысшей степени блаженства. Эта мысль ложная, оснований в
святоотеческом учении она не имеет: блаженство умерших младенцев, естественно,
меньше, чем то блаженство, которого достигают люди через свободное
самоопределение и личный подвиг. Младенцы являются безгрешными, но в то же время
они не имеют "положительного наполнения", поскольку через собственную свободную
волю они никаких добродетелей не стяжали.
Различные мнения имеют место относительно того, какова участь младенцев
некрещеных. Некоторые свв. отцы - например, свт. Григорий Нисский - смотрели на
этот вопрос слишком оптимистично: души младенцев, похищаемых смертью, могут
достигнуть полной меры блаженства. Здесь видна некоторая недооценка силы
наследственного греха. Блж. Августин занимал прямо противоположную позицию:
"никакого вечного спасения, помимо вечного спасения Христова, пусть не обещается
младенцам. Не обещается оно им и Свщ. Писанием, которое должно быть
предпочитаемо всяким рассуждениям человека". В этом высказывании чувствуется
некоторый формализм, и самый дух его мало согласуется с представлениями о
милости и человеколюбии Творца.
Наиболее точно церковное мнение по этому вопросу выражает свт. Григорий
Богослов: "Иные даже не имеют возможности принять дары крещения или по
малолетству, или по какому-либо не зависящему от них стечению обстоятельств, по
которому не сподобляются благодати. Последние не будут у праведного Судии ни
прославлены, ни наказаны, потому что хотя не запечатлены, однако же и не худы и
больше сами потерпели, нежели сделали вреда, ибо не всякий, недостойный
наказания, достоин уже и чести".
Свт. Григорий предполагает, что младенцы находятся в каком-то третьем
неопределенном состоянии, которое отлично как от состояния осуждения, так и от
состояния прославления. Догматически точно этот вопрос не решен, тем не менее
Церковь не разделяет крайностей блж. Августина, считавшего, что некрещеные
младенцы неизбежно направляются в ад.
1.6. Римо-католическое учение о чистилище
Это учение неразрывно связано с римо-католической сотериологией вообще.
Католическое богословие различает в каждом греховном деянии два момента: вину
греха и наказание за грех. При этом грехи у католиков классифицируются на
смертные и простительные. Если человек приносит покаяние за грех, то в общем
случае ему прощается вина греха, а наказание за грех прощается только в том
случае, если грех смертный. Во всех прочих случаях человек помимо того, что он
покаялся, должен понести некоторое наказание и таким образом принести за свой
грех удовлетворение (satisfactio) Богу. Это удовлетворение может выражаться
самым различным образом: церковная епитимия, различные подвиги, которые человек
на себя добровольно возлагает (паломничество, усиленные молитвы, посты и т. д.).
Чистилище у католиков оказывается неким средним местом, промежуточной инстанцией
между раем и адом, в которую попадают те, кто покаялся, но не принес в земной
жизни Богу достаточного удовлетворения. Этот недостаток восполняется пребыванием
в чистилище. Освобождение из чистилища происходит чисто механически по истечении
определенного времени, которое необходимо для того, чтобы принести полное
удовлетворение. Но возможно и сокращение срока пребывания в чистилище через
молитвы живых, молитвы Церкви, через принесение бескровной Жертвы, а также
посредством индульгенций, которые усвояют грешникам сверхдолжные дела
сверхдолжные заслуги святых.
Основания учения о чистилище. "Ибо никто не может положить другого основания,
кроме положенного, которое есть Иисус Христос. Строит ли кто на этом основании
из золота, серебра, драгоценных камней, дерева, сена, соломы, - каждого дело
обнаружится; ибо день покажет, потому что в огне открывается, и огонь испытает
дело каждого, каково оно есть. У кого дело, которое он строил, устоит, тот
получит награду. А у кого дело сгорит, тот потерпит урон; впрочем сам спасется,
но так, как бы из огня" (1 Кор. 3, 11-15).
Как бы ни толковать этот весьма сложный отрывок, огонь здесь все же выступает
как испытание, а не наказание в латинском смысле.
Ссылаются также на 2 Мак. 12, где речь идет о принесении жертвы о грехе погибших
воинов. Но эта ссылка находится в противоречии с латинским учением, потому что
воины совершили смертный грех, за что навлекли на себя заклятие. Об этом имеется
указание во Втор. (7,25-26). Они присвоили себе посвященные идолам вещи, которые
не имели права брать. Втор. угрожает заклятием тем, кто совершает подобного рода
грехи, поэтому грех этот смертный и никак не может служить подтверждением
римо-католического учения.
Часто римо-католики говорят, что учение о чистилище есть просто некий латинский
вариант учения о мытарствах. Но это не так, чистилище и мытарства - вещи
совершенно разные. Во-первых, учение о мытарствах в Православии, в отличие от
учения о чистилище у католиков, не догматизировано; во-вторых, оно никоим
образом не связано с представлением о каком-то удовлетворении Богу. Проходя
мытарства, человек не приносит Богу удовлетворение, не отбывает наказание, а
приводится к осознанию своего действительного нравственного состояния. Основная
цель мытарств - это самопознание человека, приведение его к осознанию итога
своего жизненного пути. Никакого отношения к римо-католической сотериологии
учение о мытарствах не имеет.
Пожалуй, единственный логичный аргумент в пользу учения о чистилище - это
известная притча о должнике: "истинно говорю тебе: ты не выйдешь оттуда (из
темницы), пока не отдашь до последнего кодранта" (Мф. 5, 26); или: "Сказываю
тебе: не выйдешь оттуда, пока не отдашь и последней полушки" (Лк. 12, 59). Но
основывать на одной притче целое учение вряд ли возможно, тем более что притча
эта имеет чисто нравственный характер.
2. О БОГЕ КАК СУДИИ И МЗДОВОЗДАЯТЕЛЕ
ДЛЯ ВСЕГО ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО РОДА
Одна из важнейших частей Откровения - это учение о Втором пришествии, а также о
кончине мира и всеобщем суде, которые должны непосредственно последовать за
Вторым пришествием. День Второго пришествия в Свщ. Писании называется Последним
днем, днем кончины века и мира, днем, установленным от Бога, когда Он будет
праведно судить Вселенную, Великим днем, днем Судным, днем Господним, днем
Христовым и днем Господа нашего Иисуса Христа.
2.1. Неизвестность времени Второго пришествия
О неизвестности этого события говорит Сам Господь Иисус Христос: "О дне же том и
часе никто не знает, ни Ангелы небесные, а только Отец Мой один" (Мф. 24, 36);
"...бодрствуйте, потому что не знаете, в который час Господь ваш приидет" (Мф.
24, 42). Перед Вознесением Господь говорит апостолам: "...не ваше дело знать
времена или сроки, которые Отец положил в Своей власти" (Деян. 1, 7).
Пришествие Христово будет для большинства людей неожиданным, день Господень
"...придет, как тать ночью" (1 Фес. 5, 2). Аналогичное место есть в 2 Пет. (3,
10); "... в который час не думаете, приидет Сын Человеческий" (Мф. 24, 44),
параллельное место в Лк. (21, 36). "Но, как было во дни Ноя, так будет и в
пришествие Сына Человеческого: ибо, как во дни перед потопом ели, пили, женились
и выходили замуж, до того дня, как вошел Ной в ковчег, и не думали, пока не
пришел потоп и не истребил всех, - так будет и пришествие Сына Человеческого"
(Мф. 24, 37-39).
2.2. Признаки Второго пришествия
Свщ. Писание говорит о следующих признаках.
2.2.1. Распространение Евангелия во всем мире
Кончина мира последует не прежде, чем "...проповедано будет сие Евангелие
Царствия по всей вселенной, во свидетельство всем народам; и тогда придет конец"
(Мф. 24, 14).
2.2.2. Обращение Израиля ко Христу
В Рим. (11, 25-27) говорится, что Израиль спасется, обратится ко Христу. Из той
же главы следует, что это обращение будет в последние времена: "...если
отвержение их - примирение мира, то что будет принятие, как не жизнь из
мертвых?" (Рим. 11, 15), то есть если отвержение Израиля послужило примирению с
Богом остального человечества, то возвращение Израиля ко Христу будет означать
скорое воскресение умерших.
2.2.3. Явление пророка Илии
"...Я пошлю к вам Илию пророка пред наступлением дня Господня..." (Мал. 4, 5).
Господь подтвердил это пророчество:
"...правда, Илия должен придти прежде и устроить все" (Мф. 17, 11; см. также Мк.
9, 12). Как Иоанн Креститель предварял Первое Христово пришествие, так Илия
будет предварять Второе пришествие. Иоанн Креститель предшел перед лицем Господа
"в духе и силе Илии", как пророчествовал Ангел Гавриил праведному Захарии (Лк.
1, 17).
2.2.4. Усиление зла
Речь идет прежде всего о безбожии и антихристианстве. Нечестие последних времен
ап. Павел называет тайной беззакония и отступления (греч. (хяоеттасто1) (2 Фес.
2, 3 и 7).
Черты усиления зла:
2.2.4.1. Появление лжехристов и лжепророков,
распространение ложных учений
"...многие придут под именем Моим и будут говорить: "я Христос", и многих
прельстят" (Мф. 24, 5); "и многие лжепророки восстанут и прельстят многих" (Мф.
24, 11); "...в последние времена отступят некоторые от веры, внимая духам
обольстителям и учениям бесовским" (1 Тим. 4, 1); "...будет время, когда
здравого учения принимать не будут, но по своим прихотям будут избирать себе
учителей, которые льстили бы слуху" (2 Тим. 4, 3).
2.2.4.2. Падение нравственности
"...по причине умножения беззакония, во многих охладеет любовь" (Мф. 24, 12);
"...друг друга будут предавать и возненавидят друг друга" (Мф. 24, 10).
Ненависть и разделение проникнут даже в семьи: "Предаст же брат брата на смерть,
и отец - детей; и восстанут дети на родителей и умертвят их" (Мк. 27,6; 13, 12;
см. также Лк. 21, 10).
Господствующими состояниями духа в эти времена будут уныние, недоумение и страх
(Лк. 21, 25-26), а также состояние скорби (Мф. 24, 29). An. Павел в 2 Тим.
рисует картину нравов людей последних времен: "...в последние дни наступят
времена тяжкие. Ибо люди будут самолюбивы, сребролюбивы, горды, надменны,
злоречивы, родителям непокорны, неблагодарны, нечестивы, недружелюбны,
непримирительны, клеветники, невоздержны, жестоки, не любящие добра, предатели,
наглы, напыщенны, более сластолюбивы, нежели боголюбивы, имеющие вид
благочестия, силы же его отрекшиеся..." (2 Тим. 3, 1-5).
2.2.4.3. Общественные бедствия и войны
"Также услышите о войнах и военных слухах... ибо восстанет народ на народ, и
царство на царство" (Мф. 24, 6-7). Будут иметь место также мятежи (смятения) -
(Мк. 13, 8).
2.2.4.4. Природные бедствия
Помимо общественных бедствий, проявятся и различные природные катаклизмы:
"...будут глады, моры и землетрясения по местам" (Мф. 24, 7), также "...будут
знамения в солнце и луне и звездах,... море восшумит и возмутится" (Лк. 21, 25).
Непосредственно перед пришествием Христовым диавол воздвигнет особое орудие лжи
и зла - антихриста, при котором отступления и различные бедствия достигнут
полной силы.
2.2.5. Антихрист и время его пришествия
2.2.5.1. Представление об антихристе в свете
Священного Писания и Священного Предания
Сама приставка "dEvii" в греческом языке может иметь два значения: "против" и
"вместо". По отношению к антихристу оба эти значения правомочны, потому что
антихрист, согласно церковному учению, есть противник Христа, а с другой стороны
- тот, кто пытается поставить себя на место Христа. В Свщ. Писании само это
наименование употребляется двояким образом. В широком смысле слово "антихрист" -
это всякий, "отвергающий Отца и Сына" (1 Ин. 2, 22), "а всякий дух, который не
исповедует Иисуса Христа, пришедшего во плоти, не есть от Бога, но это дух
антихриста..." (1 Ин. 4, 3), т. е. всякий, кто отрицает Богочеловечество и
Богосыновство Иисуса Христа, может быть назван антихристом. В этом смысле
"...появилосьмного антихристов..." (1 Ин. 2, 18). Но в строгом смысле это
наименорание употребляется в отношении к определенному лицу, о котором также
говорит ап. Иоанн Богослов: "...вы слышали, что придет антихрист..." (1 Ин. 2,
18).
В истории имели место мнения, что антихрист не есть личность, а просто некая
боговраждебная сила. Такое мнение высказывал, например, Мартин Лютер; на русской
почве его воспроизводили раскольники беспоповцы. Св. Иоанн Дамаскин (Точное
изложение... кн. 4, гл. 26) пишет: "Надобно знать, что должно придти антихристу,
хотя антихрист есть и всякий, не исповедающий, что Сын Божий пришел во плоти, но
в собственном смысле и преимущественно, антихристом называется тот, который
придет к кончине мира". Свщ. Писание учит об антихристе, как о конкретной
личности. Господь говорит иудеям:
"...иной придет во имя свое, его примете" (Ин. 5, 43). Апостол Павел называет
антихриста: "человеком греха, сыном погибели" (2 Фее. 2, 3).
По преданию, антихрист произойдет из народа иудейского и будет являться потомком
Дана, одного из 12 сыновей Иакова. Пророчество патриарха Иакова о Дане и его
потомках звучит следующим образом: "Дан будет змеем на дороге, аспидом на пути,
уязвляющим ногу коня, так что всадник его упадет назад. На помощь Твою надеюсь
Господи!" (Быт. 49, 17-18). Не менее страшные слова о Дане содержатся у пророка
Иеремии: "От Дана слышен храп коней его, от громкого ржанья жеребцов его дрожит
вся земля; и придут и истребят землю и все, что на ней, город и живущих в нем"
(Иер. 8, 16-17).
В Откр. (гл. 7) перечисляются запечетленные от всех колен Израилевых, и среди
перечисляемых колен не упомянуто колено Даново, что тоже рассматривается как
прикровенное указание на то, что из колена Данова будет антихрист.
Существует ложное мнение, что антихрист будет воплощением сатаны: подобно тому
как Господь воплотился от Девы, и сатана в последние времена тоже воплотится в
человеке. Это мнение Православной Церковью не разделяется. Св. Иоанн Дамаскин
(Точное изложение, кн. 4, гл. 26) пишет: "Не сам диавол сделается человеком,
подобно тому, как вочеловечился Господь, да не будет! Но родится человек от
блудодеяния и примет на себя все действования сатаны, ибо Бог, предвидя будущее
развращение его воли, попустит диаволу поселиться в нем". Слова св. Иоанна
Дамаскина согласны с учением Свщ. Писания об антихристе: "которого пришествие,
по действию сатаны, будет со всякою силою и знамениями и чудесами ложными" (2
Фес. 2, 9).
Имя антихриста неизвестно, известно только его число - "666". По объяснению
свщмч. Иринея Лионского, "имя его неизвестно потому, что оно недостойно быть
возвещенным от Духа Святого" (Против ересей, кн.5, гл.30).
Событием, непосредственно предваряющим пришествие антихриста, будет взятие "от
среды удерживающего теперь" (2 Фес. 2, 7). Эти слова требуют обращения к
греческому тексту. В ст. 6 говорится: "ныне вы знаете, что не допускает
открыться ему в свое время". Слову "что" в синодальном переводе соответствует
греческое "то катоу", что буквально значит "держащее или удерживающее", в
среднем роде. Очевидно, здесь имеется в виду не человеческое лицо, а некая сила.
В ст. 7 говорится: "не совершится до тех пор, пока не будет взят от среды
удерживающий (6 кетйюу)". Здесь употреблен мужской род, что скорее всего
указывает на лицо мужского рода. Однозначного толкования на эти слова Апостола
нет, поэтому под "удерживающим" и "держащим" можно понимать и некоторую силу,
политическую или религиозно-политическую, и некоего представителя этой силы.
2.2.5.2. Брань антихриста с царством Христовым и
Поражение его от Господа
По словам св. Иоанна Дамаскина (Точное изложение... кн. 4, гл. 26), "антихрист
будет воспитан тайно, потом внезапно восстанет, возмутится и воцарится". Он
будет бороться против всех религий и "придет во имя свое" (Ин. 5, 43). Aп. Павел
говорит, что антихрист есть "...превозносящийся выше всего, называемого Богом
или святынею..." (2 Фес. 2,4), т.е. Бога и в христианском, и в языческом
понимании, и всех предметов религиозного чествования.
Согласно Апокалипсису, характерной чертой антихриста будет богохульство: "И даны
были ему уста, говорящие гордо и богохульно... И отверз он уста свои для хулы на
Бога, чтобы хулить имя Его и жилище Его, и живущих на небе" (Откр. 13, 5-6).
Антихрист усвоит себе Божественное достоинство и потребует Божеского поклонения
и служения: "...в храме Божием сядет он, как Бог, выдавая себя за Бога" (2 Фес.
2, 4). О каком храме здесь идет речь точно сказать невозможно - будет ли это
восстановленный к тому времени Иерусалимский храм или некий другой, который
будет наиболее почитаем и известен в то время.
В своей борьбе против христианства и всех своих противников антихрист будет
пользоваться следующими средствами: ему будут помогать лжепророки, которые
"...дадут великие знамения и чудеса..." (Мф. 24, 24); явление антихриста "...по
действию сатаны, будет со всякою силою и знамениями и чудесами ложными" (2 Фес.
2, 9).
Антихрист будет обладать огромной силой. Сатана даст ему "...силу свою и престол
свой и великую власть" (Откр. 13,2). Какая власть и сила имеются в виду? Сам
сатана так говорит о своей власти: "...Тебе (Иисусу) дам власть над всеми сими
царствами и славу их, ибо она предана мне, и я, кому хочу, даю ее" (Лк. 4,6).
Видимо, здесь имеется в виду религиозная сила в сочетании с политической
властью, причем скорее всего власть будет единоличная, возможно царская, потому
что сама власть сатаны по своему существу есть власть монархическая.
Царствование антихриста будет всемирным: "...и дана была ему власть над всяким
коленом и народом, и языком и племенем" (Откр. 13,7). В Ветхом Завете прообразом
антихриста является могущественный всеистребляющий завоеватель (Дан. гл. 7, 8,
11). Скорее всего таким прообразом в сознании иудеев был Антиох Епифан. Особенно
жестоким будет гонение на христиан. Антихрист издаст декрет, "...чтобы убиваем
был всякий, кто не будет поклоняться образу зверя" (Откр. 13, 15). В Апок. (гл.
11) рассказывается об убийстве двух свидетелей, которые будут обличать царство
антихриста. Для христиан тогда невозможно будет пользоваться гражданскими
правами: "И он сделал то, что всем, малым и великим, богатым и нищим, свободным
и рабам, положено будет начертание на правую руку их или на чело их, и что
никому нельзя будет ни покупать, ни продавать, кроме того, кто имеет это
начертание, или имя зверя, или число имени его" (Откр. 13, 16-17).
Церковь в эти времена вынуждена будет скрываться в пустыне (Откр. гл. 12).
Однако "...врата ада не одолеют ее" (Мф. 16, 18), и принесение Евхаристической
жертвы не прекратится до Второго пришествия Христова (1 Кор. 11, 26). По словам
ап. Павла, особенно сильным действие антихриста будет на погибающих, тех, кто
"...не приняли любви истины для своего спасения" (2 Фес. 2, 10).
Царствование антихриста вызовет против себя открытое сопротивление. В
Апокалипсисе говорится о двух свидетелях, которые будут пророчествовать 1260
дней. По Преданию, один из этих пророков - Илия. О втором в Писании ничего не
сказано, но, по Преданию, это будет либо Енох (наиболее распространенное
мнение), либо Моисей.
В борьбе против антихриста людям будет дана Божественная помощь (например,
повествование Апокалипсиса о семи Ангелах, имеющих семь язв (Откр. гл. 15, 16)).
Кроме того, по Промыслу Божию ради избранных (тех, кто сохранил веру) сократятся
те дни (Мф. 24, 22). Но победить сатанинскую силу чисто человеческими средствами
невозможно: "И дано ему вести войну со святыми и победить их..." (Откр. 13, 7).
Согласно пророчествам Даниила, продолжительность царствования антихриста (Дан.
7, 25) - три с половиной года. Апокалипсис называет 42 месяца (Откр. 11, 2; 13,
5) или 1260 дней (Откр. 12, 6), что составляет те же три с половиной пророческих
года. Ветхозаветные пророки использовали в своих пророчествах особую меру
времени, так называемый пророческий год, который составляет ровно 360 дней.
Таким образом, продолжительность царствования антихриста составит три с
половиной года - ровно столько, сколько продолжалось время земного служения
Господа Иисуса Христа.
Победит антихриста непосредственно Сам Господь Иисус Христос Своим Вторым
пришествием: "...Господь Иисус убьет духом уст Своих и истребит явлением
пришествия Своего" (2 Фес. 2, 8). В Апокалипсисе сказано: "И схвачен был зверь и
с ним лжепророк, производивший чудеса перед ним,... оба живые брошены в озеро
огненное, горящее серою" (Откр. 19, 20-21).
2.2.6. Второе пришествие Христово
Греческое название Второго пришествия-"яа.роиеа"; соответствующее латинское
наование "adventus". Второе пришествие Спасителя, в отличие от Его Первого
пришествия на Землю, будет со славою и величием - "...приидет Сын Человеческий
во славе Отца Своего..." (Мф. 16,27). Выражение "во славе" в данном случае нужно
понимать как "окруженный особым сиянием". И "...сядет не престоле славы Своей"
(Мф. 25,31).
В тот день, т. е. в день Второго пришествия, явится знамение сына Человеческого
на небе (Мф. 24, 30). Свщ. Писание не уточняет, что это за знамение, но, по
Преданию, этим знамением будет крест. Явление Спасителя будет чувственным, в
человеческой плоти. Ангелы говорят апостолам после Вознесения Христова: "...Сей
Иисус, вознесшийся от вас на небо, придет таким же образом, как вы видели Его
восходящим на небо" (Деян. 1, 11). Господь придет окруженный Ангелами (Мф. 16,
27; Иуд. 14).
Aп. Павел сравнивает пришествие Христово с трубным созыванием войска или
возвещением юбилейного года: "...Сам Господь при возвещении, при гласе Архангела
и трубе Божией, сойдет с неба..." (1 Фес. 4, 16). Явление Спасителя будет
всеобщим и для всех явным - "...как молния исходит от востока и видна бывает
даже до запада, так будет пришествие Сына Человеческого" (Мф. 24, 27).
Отношение людей ко Второму пришествию будет различно
"Когда же начнет это сбываться, тогда восклонитесь и поднимите головы ваши,
потому что приближается избавление ваше" (Лк. 21,28). Верными это пришествие
будет воспринято как избавление, однако для внешних, для тех, кто не суть
Христовы, пришествие Его ничего хорошего предвещать не будет, и поэтому
"...восплачутся все племена земные..." (Мф. 24, 30).
2.2.7. Воскресение мертвых, его действительность
Пространный Катихизис (чл. 11) таким образом определяет, что есть воскресение:
"... действие могущества Божия, по которому все тела умерших человеков,
соединяясь опять с их душами, оживут и будут духовны и бессмертны". Таким
образом, воскресение - это не создание новых тел и не духовное воскресение, а
воссоединение души со своим телом. Учение о воскресении присутствует уже в
Ветхом Завете. Многострадальный Иов восклицает: "А я знаю, Искупитель мой жив, и
Он в последний день восставит из праха распадающуюся кожу мою сию; и я во плоти
моей узрю Бога. Я узрю Его сам; мои глаза, не глаза другого, увидят Его..."
(Иов. 19, 25-27). Здесь уже присутствует идея самотождественности личности до и
после воскресения: то же самое лицо, которое некогда жило на земле, - оно же в
своем теле будет участником события воскресения. Прообразом будущего воскресения
были воскрешения умерших в Ветхом Завете. Например, воскрешение, совершенное
пророком Илией в Сарепте Сидонской (3 Цар. 17, 19), воскрешение пророком Елисеем
в Сонаме (4 Цар. 4, 29), воскрешение покойника от костей пророка Елисея (4 Цар.
13, 21).
Со всей ясностью о воскресении говорится в пророческих книгах. Пророк Исаия
восклицает: "Оживут мертвецы Твои, восстанут мертвые тела!.." (Ис. 26, 19); "И
многие из спящих в прахе земли пробудятся, одни для жизни вечной, другие на
вечное поругание и посрамление" (Дан. 12, 2); в Иез. 37, 1-10 дается образное
изображение воскресения; во 2 (Мак. 7, 9) сказано: "...Царь мира воскресит нас,
умерших за Его законы для жизни вечной".
Всеобщность этой веры в дни земной жизни Господа подтверждается словами Марфы,
сестры Лазаря: "...знаю, что воскреснет в воскресение, в последний день" (Ин.
11, 24).
В Новом Завете вера в воскресение выражена совершенно явно: "...наступает время,
и настало уже, когда мертвые услышат глас Сына Божия и, услышав, оживут" (Ин. 5,
25); "... Я воскрешу его в последний день" (Ин. 6, 40). Это говорится о верующих
в Сына Божия, и те же самые слова в Ин. (6, 54) относятся к тем, кто будет
причащаться Тела и Крови Христовых.
У ап. Павла говорится: "ибо, если мертвые не воскресают, то и Христос не
воскрес. А если Христос не воскрес, то вера ваша тщетна..." (1 Кор. 15, 16-17),
т.е. для ап. Павла Воскресение Христово - это средоточие христианской веры,
главный предмет религиозного переживания и созерцания.
Вопросы для самостоятельного изучения
1) Всеобщность воскресения умерших.
2) Одновременность воскресения умерших. Хилиазм (учение о 1000-летнем Царстве
Христовом на земле), его ложность. Благодатное царство Христово. Царство славы.
3) Изменение живых при воскресении умерших.
4) Тело воскресения и его свойство. Отличительные свойства тела воскресения -
нетленность, сильность, духовность, славность.
5) Кончина мира.
6) Всеобщий суд. Его действительность и образ совершения всеобщего суда.
7) Блаженное состояние праведников после последнего суда.
8) Степени блаженства; вечность блаженства.
9) Состояние осуждения.
10) Степени мучений, их вечность.
СОДЕРЖАНИЕ
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ О БОГЕ В ОТНОШЕНИИ ЕГО К МИРУ И ЧЕЛОВЕКУ......3
РАЗДЕЛ I БОГ КАК ТВОРЕЦ И ПРОМЫСЛИТЕЛЬ МИРА.............................5
1. БОГ КАК ТВОРЕЦ МИРА
................................................................................5
1.1. Нехристианские концепции происхождения
мира.......................................5
1.1.1.
Дуализм.....................................................................................................................5
1.1.2.
Пантеизм...................................................................................................................7
1.2. Сущность христианского учения о происхождении мира.
Творение "из
ничего"....................................................................................8
1.3. Основные возражения против учения о творении мира из ничего……...13
1.4. Вечность Божественного замысла о
мире…………....................................14
1.5. Творческие Божественные идеи, их отношение к Богу и к миру………..15
1.6. Творение и время……………………………………………………………16
1.7. Участие всех Лиц Пресвятой Троицы в деле
творения..............................17
1.8. Побуждение и цель творения
.......................................................................19
1.8.1. Почему Бог сотворил
мир?...................................................................................19
1.8.2. Для чего Бог сотворил
мир?.................................................................................20
1.8.2.1. Блаженство твари, как цель творения
мира.....................................................21
1.8.2.2. Слава Божия, как цель творения мира………………………………………..21
1.9. Совершенство
творения.................................................................................22
2. БОГ КАК ПРОМЫСЛИТЕЛЬ МИРА
.............................................................23
2.1. Понятие о Промысле Божием
......................................................................23
2.2. Действительность Промысла Божия
...........................................................23
2.3. Основные возражения против действительности Промысла....................24
2.4. Ложные учения о Промысле………………………….................................26
2.5. Действия Промысла Божия
..........................................................................27
2.5.1. Мирохранение
.......................................................................................................27
2.5.2. Мироправление
.....................................................................................................28
2.6. Предметы Божественного Промысла и виды Промысла
..........................28
2.7. Образы Божественного промышления о мире…………………………....30
2.7.1. Естественный образ промышления
.....................................................................30
2.7.2. Сверхъестественный образ промышления
.........................................................30
2.8. Участие Лиц Пресвятой Троицы в деле Промысла
...................................31
2.9. О возможности познания Промысла Божия человеком
............................32
3. ОСНОВНЫЕ ВИДЫ ТВОРЕНИЙ БОЖИИХ……………………………….33
3.1. Мир духовный или ангельский………………………….............................33
3.1.1. Ангелы в Священном Писании
...........................................................................33
3.1.2. Возражения против бытия ангелов
.....................................................................34
3.1.3. Сотворение ангелов Богом
..................................................................................35
3.1.4. Время сотворения
ангелов……………................................................................35
3.1.5. Природа
ангелов....................................................................................................36
3.1.6. Свойства ангельской природы
............................................................................37
3.1.6.1. Духовность и бестелесность
.............................................................................37
3.1.6.2. Отношение ангелов к пространству и
времени...............................................38
3.1.6.3. Бессмертие
..........................................................................................................39
3.1.7. Совершенство ангельской
природы....................................................................40
3.1.8. Число ангелов
........................................................................................................42
3.1.9. Небесная иерархия
................................................................................................43
3.1.10. Архангелы
...........................................................................................................46
3.1.11. Промысл Божий о мире духовном
....................................................................48
3.1.11.1. Промысл Божий о добрых ангелах
................................................................48
3.1.11.2. Промысл Божий в отношении злых духов
....................................................50
3.2. Человек
...........................................................................................................57
3.2.1. Сотворение человека Богом
................................................................................57
3.2.2. Двуединство человеческой природы. Брак.
Богоустановленный способ размножения
людей…….......................................60
3.2.3. Происхождение от Адама и Евы всего рода человеческого.
Преадамизм и
полигенизм.....................................................................................67
3.2.4. Состав человеческой природы: дихотомия и трихотомия
................................70
3.2.5. Значение тела в составе человеческой природы
................................................71
3.2.6. Мнения о происхождении человеческих душ..............................74
3.2.6.1. Мнение о предсуществовании человеческих душ ............74
3.2.6.2. Мнение о творении человеческих душ ......... 76
3.2.6.3. Мнение о рождении человеческих душ ........78
3.2.7. Свойства человеческой души ...............................80
3.2.7.1. Духовность ....................................................... 80
3.2.7.2. Самостоятельность .......................................... 80
3.2.7.3. Разумность и сознательность ........................81
3.2.7.4. Бессмертие ....................................................... 81
3.2.7.5. Свобода .............................................................
82
3.2.8. Отличие души человеческой от душ животных 84
3.2.9. Образ и подобие Божие в человеке .....................84
3.2.10. Назначение человека ..........................................91
3.2.10.1. Назначение человека по отношению к Богу
.................................................91
3.2.10.2. Назначение человека по отношению к самому себе
....................................91
3.2.10.3. Назначение человека по отношению к безличному
творению....................92
3.2.11. Состояние человека до грехопадения
...............................................................93
3.2.11.1. Совершенство человеческой природы до
грехопадения..............................93
3.2.11.2.Попечение Божие о человеке до грехопадения и его
необходимость..........95
3.2.11.3. Был ли Адам до грехопадения
бессмертен?...................................................97
3.2.11.4. Различал ли Адам добро и зло до грехопадения?
.........................................98
РАЗДЕЛ II. О БОГЕ СПАСИТЕЛЕ И ОСОБЕННОМ ОТНОШЕНИИ ЕГО
К РОДУ ЧЕЛОВЕЧЕСКОМУ.......................................................100
1. СОДЕРЖАНИЕ УЧЕНИЯ О БОГЕ СПАСИТЕЛЕ......................................100
2. ПРЕДВЕЧНЫЙ СОВЕТ ПРЕСВЯТОЙ ТРОИЦЫ О СПАСЕНИИ
РОДА ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО. УЧАСТИЕ ЛИЦ ПРЕСВЯТОЙ ТРОИЦЫ
В СПАСЕНИИ ЧЕЛОВЕКА
..........................................................................101
3. УЧЕНИЕ ЦЕРКВИ О ХРИСТЕ СПАСИТЕЛЕ…………………………….103
3.1. Учение о Лице нашего Спасителя или о таинстве Воплощения.............103
3.1.1. Господь Иисус Христос есть истинный Бог
....................................................103
3.1.2. Господь Иисус Христос есть истинный
человек..............................................103
3.1.2.1. Свидетельства Откровения о человечестве Иисуса Христа
........................103
3.1.2.2. Заблуждения относительно человечества Иисуса Христа. Докетизм
........105
3.1.2.3. Отличие Иисуса Христа от нас по
человечеству...........................................108
3.1.3. Православное учение о Лице Искупителя
........................................................113
3.1.3.1. Краткая история догмата
................................................................................113
3.1.3.2. Образ ипостасного соединения во Христе двух
естеств..............................121
3.1.4. Следствия ипостасного соединения двух природ в Иисусе
Христе...............123
3.1.4.1. По отношению к Нему Самому
......................................................................123
3.1.4.2. Следствие ипостасного соединения двух естеств в Иисусе Христе
по отношению к Пресвятой Троице
...............................................................130
3.1.4.3. Следствие илостасного единства по отношению к Деве
Марии.................132
3.2. Учение о совершении Господом Иисусом Христом нашего спасения
или о таинстве Искупления
........................................................................136
3.2.1. Понятие об Искуплении в свете данных Священного Писания
....................136
3.2.1.1. Необходимость Искупления для спасения человека
....................................137
3.2.1.2. Этимология слова
"искупление".....................................................................137
3.2.1.3. Цель Искупления
.............................................................................................138
3.2.1.4. Изменение отношений между Богом и человеком вследствие
Искупления
.......................................................................................................139
3.2.1.5. Искупление - Откровение Божественной любви к
человеку.......................139
3.2.1.6. Библейские и святоотеческие образы Искупления
......................................139
3.2.2. Существующие теории Искупления…………………………………………..140
3.2.2.1. Юридическая теория Искупления
..................................................................140
3.2.2.2. Нравственная теория Искупления
..................................................................145
3.2.2.3. Учение об Искуплении современных православных
богословов................147
3.2.3. Почему дело Искупления, совершенное Христом Спасителем,
связано для Него с величайшим подвигом
......................................................150
3.2.4. Как примирить учение о Божественном милосердии с идеей
Божественной правды и
справедливости..........................................................151
3.2.5. Составляющие
Искупления................................................................................152
3.2.5.1. Боговоплощение.
.............................................................................................152
3.2.5.2. Учение Господа нашего Иисуса Христа
.......................................................153
3.2.5.3. Чудеса Спасителя
............................................................................................160
3.2.5.4. Крестная смерть
...............................................................................................161
3.2.5.5. Сошествие Иисуса Христа во ад и победа над адом
....................................169
3.2.5.6. Воскресение Господа Иисуса Христа
............................................................169
3.2.5.7. Вознесение Господа Иисуса Христа на
небо.................................................173
3.2.5.8. Вечное царствование Иисуса Христа по Вознесении на
небо.....................176
3.2.6. Спасительные плоды искупительного подвига Иисуса Христа
....................178
3.2.6.1. Освобождение от наказания.
..........................................................................178
3.2.6.2. Очищение от грехов
........................................................................................178
3.2.6.3. Примирение с Богом
.......................................................................................179
3.2.6.4. Плоды искупительного подвига по отношению к следствиям падения….179
3.2.6.5. Дарование полноты
благ..................................................................................180
РАЗДЕЛ III О БОГЕ -
ОСВЯТИТЕЛЕ..............................................................181
1. Необходимость Божественной помощи для усвоения людьми
даруемого им во Христе и Христом спасения
.................................................181
2. Содержание учения о Боге - Освятителе…………………………………..184
3. Учение о благодати как о силе нас
освящающей.........................................184
3.1. Понятие о благодати в свете Священного Писания
.........................................184
3.2. Участие Лиц Святой Троицы в раздаянии
благодати.......................................186
3.3. Виды благодати ..................................................... 188
3.3.1. Всеобщая благодать ............................................ 189
3.3.2. Собственно церковная благодать ...................... 191
3.3.2.1. Оправдывающая благодать ......................... 191
3.3.2.2. Благодать сохраняющая и возрождающая духовную жизнь…………….194
3.3.2.3. Особые дарования благодати (^ар1стца'[а)………………………………..194
3.4. Отношение благодати к свободе ......................... 195
3.4.1. Ложные учения об отношении благодати к
свободе.....................................195
3.4.1.1. Пелагианство
..................................................................................................195
3.4.1.2. Учение блж. Августина
.................................................................................198
3.4.2. Православное учение об отношении благодати к свободе
...........................199
3.4.3. Значение веры и добрых дел в устроении спасения
.....................................202
4. О Церкви как орудии, через которое господь совершает наше спасение..207
4.1. О Церкви, как посреднице в деле
освящения………................................207
4.2. Понятие о Церкви Христовой
....................................................................209
4.3. Понятие о Церкви Христовой на земле
.....................................................212
4.4. Основание Церкви Господом Иисусом Христом
.....................................215
4.5. Цель и назначение
Церкви...........................................................................217
4.6. Иисус Христос - Глава Церкви и Святый Дух - Параклит.
Христологический и пневматологический аспект Церкви .....................218
4.6.1. Господь Иисус Христос - Глава Церкви…………………...........................218
4.6.2. Святой Дух в жизни Церкви
............................................................................219
4.6.2.1. Христологический аспект Церкви
...............................................................220
4.6.2.2. Пневматологический аспект Церкви…………………………………........221
4.6.2.3. Христологический и пневматологический аспекты Церкви
в их
единстве...................................................................................................223
4.7. Существенные свойства истинной Церкви
Христовой............................225
4.7.1. Единство Церкви.
.............................................................................................226
4.7.2. Святость
Церкви................................................................................................228
4.7.3. Соборность или кафоличность
Церкви...........................................................230
4.7.4. Апостольство Церкви
.......................................................................................234
4.8. Богоучрежденная церковная иерархия
......................................................235
4.8.1.
Апостолы............................................................................................................236
4.8.2.
Епископы............................................................................................................238
4.8.3. Пресвитеры
.......................................................................................................241
4.8.4.
Диаконы..............................................................................................................242
4.9. Необходимость принадлежать к Церкви для
спасения............................244
4.10. Союз между Церковью земною и Церковью небесной
.........................247
4.10.1. Ходатайства святых за верующих, живущих на земле
...............................248
4.10.2. Почитание святых
...........................................................................................249
4.10.3. Почитание мощей святых угодников Божиих
.............................................251
4.11. Почитание святых икон
............................................................................252
5. Понятие о таинствах как средствах освящения человека
...........................256
5.1. Таинство Евхаристии
..................................................................................256
5.1.1. Установление таинства Евхаристии………………………............................256
5.1.2. Евхаристия как
таинство……………………………......................................257
5.1.3. Преложение хлеба и вина в таинстве
Евхаристии.........................................257
5.1.4. Образ пребывания Господа Иисуса Христа в Святых Дарах
.......................260
5.1.5. Отношение Евхаристии к Голгофской
Жертве..............................................260
5.1.6. Евхаристия как Жертва
....................................................................................262
5.1.7. Выводы литургического характера
.................................................................262
5.1.8. Необходимость и спасительность причащения Святых Тайн
.....................263
РАЗДЕЛ IV. О БОГЕ КАК СУДИИ И МЗДОВОЗДАЯТЕЛЕ ........................264
1. О Боге как Судии и Мздовоздаятеле для каждого человека в частности..264
1.1. Телесная смерть и бессмертие
души..........................................................264
1.2. Частный суд
.................................................................................................265
1.3. Мздовоздаяние после частного суда
.........................................................266
1.3.1. Состояние душ праведных после частного суда
.............................................267
1.3.2. Состояние душ грешников после частного
суда..............................................268
1.4. Молитвы Церкви за
усопших......................................................................269
1.5. Загробная участь младенцев
.......................................................................276
1.6. Римо-католическое учение о чистилище………………………………...273
2. О Боге как Судии и Мздовоздаятеле для всего человеческого рода ........275
2.1. Неизвестность времени Второго пришествия…………………………...275
2.2. Признаки Второго пришествия
..................................................................275
2.2.1. Распространение Евангелия во всем мире……………………………………275
2.2.2. Обращение Израиля ко Христу………………………………..........................276
2.2.3. Явление пророка
Илии………………………....................................................276
2.2.4. Усиление зла
.......................................................................................................276
2.2.4.1. Появление лжехристов и лжепророков, распространение
ложных учении
.................................................................................................276
2.2.4.2. Падение нравственности
.................................................................................276
2.2.4.3. Общественные бедствия и воины…………………………………………...277
2.2.4.4. Природные бедствия
.......................................................................................277
2.2.5. Антихрист и время его пришествия
..................................................................277
2.2.5.1. Представление об антихристе в свете Священного Писания
и Священного
Предания..................................................................................277
2.2.5.2. Брань антихриста с царством Христовым и поражение его от Господа
....279
2.2.6. Второе пришествие Христово
...........................................................................281
2.2.7. Воскресение мертвых, его действительность………………………………...282
