МАТЕРИАЛЫ К ПРОГРАММЕ “ЭТИКА И ПСИХОЛОГИЯ СЕМЕЙНОЙ ЖИЗНИ” В НОВОЙ, 1997 Г. , РЕДАКЦИИ

БИБЛИОТЕКА ЖУРНАЛА “ВОСПИТАНИЕ ШКОЛЬНИКОВ”

1 ПОЛУГОДИЕ 1999 г.

Книга доктора психологических наук, педагога, автора нового варианта программы для старшеклассников “Этика и психология семейной жизни” Т.А. Флоренской может быть использована в качестве учебного пособия учителями, ведущими названный предмет, а также другие подобные курсы, связанные с семейной, духовно-нравственной проблематикой.

Книга “Мир дома твоего” помогает пробуждению духовных сил личности, способных противостоять безнравственности, цинизму, разврату. Ее с интересом и пользой для себя прочтут также учащиеся, студенты, родители.

Книга публикуется в сокращении

Наш общий дом, страна наша, переживает время трудных испытаний, и от духовного состояния каждого человека зависит, как мы их выдержим. Духовность — это не роскошь, а вопрос выживания: быть или не быть Российскому государству.

В результате общеобязательного материализма само слово “духовность” стало пониматься поверхностно и превратно. Марксистская идеология либо игнорирована, либо отрицала это понятие по существу. Сегодня перед психологией и педагогикой стоит задача переосмысления своих идейных основ и практических методов.

Духовное воспитание в России на протяжении столетий было делом Православной Церкви. Но в наше время для большинства людей, родившихся и выросших в атеистическом государстве, путь Церкви остается закрытым. Входя с надеждой в открывающиеся двери храмов, они уходят с горьким чувством недоумения: вера отцов недоступна им, язык ее непонятен. Получив, наконец, право свободы совести, человек не может его осуществить.

Наша система образования рационалистична, в школе учат абстрактным понятиям, а язык религиозного культа совсем иной; в нем слиты воедино образ и его смысл — это язык символов, непереводимый на язык понятий. Поэтому религиозный культ непонятен для рассудка. Рассудок отвергает религию, возомнив свое главенство, на которое он не имеет права: ведь рассудок — всего лишь средство приспособления человека к временной жизни- Он оперирует общепринятыми значениями; символический язык религии говорит о вечных смыслах, и главенство принадлежит ему- Понимание языка религиозного культа само по себе не делает человека религиозным, но оно необходимо для того, чтобы глубже ронять язык культуры, ведь в слове “культура” корнем является слово “культ”.

Наука как часть культуры отщепилась от культа, как своего родоначальника. Это особенно относится к психологии — науке о душе. Но утратив связь со своим духовным отечеством, психология омертвела, стала наукой без души. Скудость современной “объективной” психологии очевидна: в учебниках по психологии нет главы о совести — сердцевине духовно-нравственной жизни души: о любви упоминается вскользь в главе об эмоциях. На такую абстрактную психологию ориентируется педагогика.

Внутренний мир души остается закрытым для такой психологии; это становится очевидным при сравнении ее “достижений” с такими старинными книгами, как “Добротолюбие”, “Невидимая брань”, “Лествица”, в которых содержится вся полнота знания о жизни души и путях достижения внутреннего мира человека с Богом и самим собой. Современные психологи могут узнать из них все то, что входит в число содержательных “открытий” науки нашего времени, и еще много такого, до чего наука “объективная” дойти не может. Не лучше ли науке, подобно блудному сыну, вернуться в дом отчий?

Открывая книгу, обычно хочется узнать о ее авторе: кто он, почему написал ее, чем он хочет с тобой поделиться. Если книга — справочник или словарь, можно обойтись и без этого. Но о писателе, философе, ученом хочется знать; и не обязательно биографические подробности или даже особенности его характера, хотя и они могут быть интересны. Прежде всего хочется понять нечто существенное, от чего зависит смысл написанного этим человеком. Поэтому я и начну с некоторых штрихов своей личной и научной биографии.

В психологию меня привели поиски выхода из мятущегося состояния души. Я чувствовала, что так не должно быть, что во мне что-то неладно и наука психология должна мне помочь. Но лекции и семинары по психологии в МГУ не касались моих душевных проблем: условные рефлексы, ощущения, восприятия, память, внимание, чувства — все это в отдельных главах, между которыми я не могла найти внутренней связи. “Психология” в переводе с греческого — “наука о душе”. Но та психология, которую мы “проходили”, была явно наукой без души. Она старательно равнялась на естествознание, в котором видела образец научности, превращая человека в механическую систему. Самой убедительной фразой для Ученого совета было: “психологический механизм такой-то...”

Не лучше обстояло дело и с педагогикой. В человеке, учили нас. 99% психики является результатом воспитания. Из этого следовалo, что личность формируется по заданной программе, являясь продуктом среды и воспитательных воздействий.

Университетские занятия психологией, физиологией, политэкономией, марксистской философией и другими науками, включая “научный атеизм”, отнимали много времени и буквально “забивали голову”. Так что я уже начинала забывать о своем первоначальном стремлении найти в психологии ответы на мучившие меня проблемы и обрести с ее помощью мир души. Много времени отнимали и “общественные нагрузки”. Одним словом, суета заедала. Наступали летние каникулы, и я оказалась перед выбором: поехать мне с “агитбригадой” читать популярные лекции или заняться, наконец, чтением серьезной литературы для просвещения собственной души. И снится мне сон.

Я в переполненном метро. Люди суетятся, куда-то спешат, и я с ними спешу, не зная куда. Толпа вносит меня в вагон поезда. Двери закрываются, поезд трогается, и я вижу в окне огромную надпись: “Поезд следует до станции ЧЕПУХА”. Глубоко возмутившись, я на полном ходу рывком открываю дверь и выскакиваю из вагона. Вокруг тихо, спокойно. Передо мной источник чистой прохладной воды. Оборачиваюсь и вижу за собой бесконечную очередь...

Слово “чепуха” застряло в памяти после лекции по психологии “установки”: если перед ним написать латинское Id, оно воспринимается как латинское “реникса”. Инерция установки подменяет реальность воспринимаемого, и вместо обыкновенной “чепухи” представляется благозвучная “реникса”. Не так ли и мы бессмысленную суету своей жизни называем красивыми словами “общественная работа”, “просветительская деятельность”, “самоотверженный бескорыстный труд” и т. д. ? Во сне мне удалось вырваться из этой бессмысленной суеты массового движения и обрести источник тишины и мира. Оказалось, что он нужен не только мне, но очень многим.

С агитбригадой я не поехала и лето провела с пользой для души. Много позднее, став уже “остепенившимся” научным сотрудником, я на практике поняла всю непригодность той “школьной” психологии для решения душевных проблем человека. За это время в науке произошел серьезный сдвиг: ранее запретные тесты, вопросники “буржуазных” авторов теперь вошли в моду и на них появился массовый спрос.

Но вопросники и тесты рассчитаны на человека среднего уровня. Если же обследуемый выходит за рамки “среднестатистического”, он может получить парадоксальный диагноз. Обычно не бывает, чтобы человек никогда не лгал, не подводил людей, не опаздывал, не добивался успеха за счет других и т. д. Если же он это утверждает о себе, значит, он лжив. Но мне безразлично, какой этот человек с точки зрения среднестатистических мерок. Самое интересное то, что в человеке особенно, неповторимо. Кроме того, сами диагнозы — “тревожный”, “интроверт”, “шизоид”, “невротик” и тому подобное — мало что говорят по существу. Самое существенное в человеке не то, каков он от природы или вследствие условий своего развития; ведь эти исходные данные — всего лишь материал, к которому он может так или иначе относиться и которым он может пользоваться в зависимости от понимания цели и смысла своей жизни. А последнее как раз и остается за скобками “личностных” тестов: они оказываются окололичностными. Так что эти достижения научной психологии мало что дают науке о душе. Хотя знать о своем психическом материале бывает полезно, но это не самое главное.

Долгое время изучая и анализируя зарубежные теории “глубинной” психологии — психоанализа, аналитической психологии К.Г.Юнга, психосинтеза, гуманистической психологии, я не стала сторонницей ни одной из них. Фрейдовский психоанализ был мне скучен своей откровенной бездуховностью и беспросветной погруженностью в сексуальные проблемы. Прошли те времена, когда “глубинному” психологу требовалось много времени и усилий для “раскрепощения” вытесненных из сознания постыдных влечений. Сегодня это “раскрепощение” достигло невиданных масштабов: из каналов массовой информации хлещут потоки нечистот. Но душевное здоровье человека и общества явно не улучшается. Во избежание массового удушья, очевидно, нужна экология не только окружающей среды, но и души человека. Джинн, вырвавшийся из бутылки, агрессивен; одержав верх, он делает человека одержимым. Вытесняется самое главное — святая святых души человека — голос совести.

Работая психологом-консультантом, я не раз убеждалась в этом. Подростки по телефону Доверия, не смущаясь, могли много говорить о своих сексуальных проблемах, но лишь в исключительных случаях сами поднимали духовные и нравственные проблемы. Эти проблемы нередко попутно обнаруживались в ходе беседы и оказывались наиболее серьезными и “глубинными”.

Консультируя разводящихся супругов, я могла убедиться в том, что их сексуальные проблемы зачастую являются производными от трудностей межличных и снимаются при их разрешении. Наиболее значительными с этой точки зрения были случаи, когда за помощью обращался человек в состоянии душевной тоски, неудовлетворенности жизнью, тревоги, внутреннего смятения. Душевные трудности снимались при разрешении проблем нравственного и духовного характера.

Признание в человеке духовной жизни — явной или скрытой, “вытесненной” в область несознаваемого — принципиально меняет десятилетиями укоренявшиеся представления в психологии и обыденной жизни. Однако словесное, теоретическое признание духовного мира недостаточно: необходим опыт духовной жизни. Не имея личного опыта, психолог пройдет в лучшем случае мимо существа проблемы, тревожащей собеседника.

Предлагаемый в книге подход к психологической практике жизни основан на утвердившихся в веках духовно-нравственных ориентирах. Они подтверждаются опытом жизни каждого человека, у которого жива совесть.

Человечество знает много прекрасных и полезных изобретений. Но если присмотреться к ним внимательно, можно увидеть, что все они так иди иначе отображают строение и назначение органов тела человека. А все тело человека является прообразом дома. Об этом рассказал в своем труде “Органопроекция” Павел Александрович Флоренский, выдающийся мыслитель и образованнейший ученый нашего века. Он был священником и богословом. Чем глубже ученый познает мир, тем сильнее он проникается чувством изумления и благоговения перед красотой и совершенством его, преклоняется перед непостижимой тайной жизни, мудростью и гармонией законов природы. Он видит ограниченность и мизерность познанного в сравнении с непознанным, таинственным. Поэтому многие выдающиеся ученые верили и верят в Творца всего сущего — Бога и с благоговением смотрят на человека как вершину Божественного творения.

Представим себе фигуру человека с вытянутыми в стороны руками и поднятыми вверх ладонями. Что соответствует ей в мире техники? Конечно же, весы. Руки заменяют нам чашки весов, когда мы сравниваем, какой из двух грузов тяжелее.

Матерью всех изобретенных орудий является рука: гладящий утюг, шлифовальный станок, схватывающие устройства и другие машины продолжают работу руки и воспроизводят ее.

Изобретатель фотоаппарата сравнивал свое изобретение с глазом, а изобретатели линз и других оптических приборов сознательно воспроизводили строение частей глаза.

Подобием уха является рояль. Чтобы ухо слышало, оно должно воспроизводить звуки, поэтому в нем есть молоточек, наковальня и стремя. Барабанная перепонка уха соответствует клавишам, кортиевы дуги — струнам, костные резонаторы — резонаторным доскам и полостям.

Электрические провода и электроприборы воспроизводят нервную систему, по волоскам которой проходят нервные возбуждения, вызывающие сокращения мышц тела.

Кости служат прототипом железных и железобетонных сооружений. Они обладают чудесной крепостью благодаря своему строению, которое подобно механически совершенной системе упругих столбов и стропил.

Тепловая регуляция тела воспроизведена в строении термостата подобно тому, как инкубатор — подражание курице-наседке.

Тело мы видим, ощущаем, чувствуем: душа же невидима, некоторые говорят поэтому, что души нет. Говорят это и многие психологи. Люди, призванные изучать психику, т. е. душу, отрицают само ее существование. Но точно так же невидимы и наши память, внимание, воля, чувства — все проявления нашей психики — души. Однако никому не приходит в голову отрицать их существование.

Для серьезного ученого видимость явления не является обязательным признаком его существования. Мы видим и слышим далеко не все, что, несомненно, существует: так, у нашего глаза ограничена способность зрительного восприятия, он видит лишь в определенном диапазоне длин волн: то же относится к слуховому восприятию. Поэтому говорить: “Души нет, потому что ее не видно” — все равно что уподобиться слепому и глухому, отрицающему существование мира. Столь же несостоятелен аргумент “невидимости” при отрицании бытия Бога.

О людях мы говорим: “душевный человек”, “добрая душа”, “чистая душа”. И все понимают, о чем идет речь. Мы чувствуем состояние своей души: “Душа не на месте”, “душа ушла в пятки”, “душа горит” и т. д.

Кроме слова “душа” есть еще слово “дух”. Интуитивно мы понимаем, что хотя они и связаны друг с другом, но между ними существует различие.

В переводе с греческого “психи” означает и “душа”, и “дыхание”, а дыхание — основа жизни тела. Слово “душа” означает также “бабочка”; на эллинских надгробиях душа изображается крылатой бабочкой. В греческом искусстве часто встречается такой сюжет: Амур, бог любви, ловит Психею-бабочку с горящим факелом в руках. Миф об Амуре и Психее в образах-символах раскрывает таинственную связь души и духа.

Душа стремится к духу, жаждет встречи с ним, и лишь в слиянии с духом находит полноту и радость жизни. Когда дух покидает душу, она томится, страдает и всеми силами, преодолевая трудности и препятствия, устремляется к нему.

Психею разлучил с Амуром грех любопытства: наученная злыми сестрами, она решилась подглядеть за своим невидимым супругом и больно ранила его. Амур улетел от Психеи.

Такова же участь и любопытного исследователя тайн человеческого духа, ускользающего от него.

Говоря “душевный человек”, мы подразумеваем такие его качества, как доброта, чуткость, тактичность, предупредительность и другие проявления, связанные с восприимчивостью, чувствительностью и сердечностью. Когда же речь идет о силе духа, об одухотворенности человека, мы чувствуем, что это нечто более таинственное и высокое, чем душевность. В это понятие включается и мудрость, и воля, и высокие бескорыстные проявления любви. Душевность ассоциируется скорее с проявлениями женственности, пластичности, а духовность - активности, мужественности. Подобно тому как жена хранит семейный очаг, уют и тепло дома, душа оживотворяет тело. Но она должна подчиняться духу, чтобы был мир в доме.

Кто был в Санкт-Петербурге, помнит четыре скульптуры Клодта: они изображают всадника, постепенно обуздывающего дикого коня. Конь обычно символизирует человеческую природу, тело человека. Четвертый всадник, спокойно ведущий уже покоренного коня, — символ одухотворенного человека, подчинившего тело духу, обуздавшего его. Вся композиция говорит о том, какого мужества, силы воли, решимости стоит победа духа над плотью. Но лишь победив свою природу, унаследованную от животного мира, человек становится ее мудрым хозяином, обретает то царственное достоинство, к которому он призван.

Представим себе, что бразды правления взяла непослушная, своевольная душа. Дух не может подчиняться ей—он ее оставляет. и она становится рабой тела, служит его необузданным желаниям и похотям. Тогда человек превращается в раба своего тела и теряет достоинство. Душа его мечется и тоскует, тело оскверняется и впадает в немощь от неправильного образа жизни'.

__________________________________

' Наука “психосоматика” говорит о том, что вследствие отрицательных душевных состояний разрушает и заболевает тело. Один болгарский врач сказал, что главный принцип здоровья тела можно выразить одним словом: “чистота” (тела, мыслей. чувств и, наконец, чистота совести).

О духовном достоинстве человека, о мире в его душе и в доме его, о семье, о психологии, которая помогает человеку обрести этот мир, и пойдет наша беседа.

Мы с Мариной Макеевой решили узнать, как понимают подростки слово “совесть”. Попросили их написать объяснения этого слова, а потом — сочинения, где рассказывались бы случаи из жизни вымышленные героев или своей собственной, связанные с совестью. Пообещали им, что не будем оценивать их работу отметками и не станем рассказывать о ней учителям.

Нашу просьбу подростки приняли охотно, с интересом, и мы получили много искренних и содержательных ответов. В них отчетливо видны возрастные особенности подростков — младших и старших.

Для младших подростков — четвероклассников и пятиклассников — характерны подробные описания обыденных житейских ситуаций, особенно тема “о старушке”. “Я вчера ехала в автобусе, было много народу. В автобус вошла пожилая женщина лет шестидесяти. У окошка сидел ученик. Женщина подошла к нему и поставила тяжелые сумки около него. Он посмотрел на сумки удивленно и отвернулся к окну. Так проехали несколько остановок. Потом женщина с ребенком уступила место старушке, она села и тяжело вздохнула. Мне очень стыдно было за этого мальчика. А он сидел у окна и напевал тихонько песенку”. В таком же эмоциональном и нравоучительном тоне подростки четвертых-пятых классов описывают ситуации “разбитое стекло”, “стертая отметка”, “неуважение к учителю”.

В рассказах этих детей отражены моральные нормы поведения школьника, усвоенные с первого класса. Их нарушение грозит наказанием и неодобрением взрослых. Но значимы они не только поэтому: ведь дети пишут не о страхе наказания, а о сочувствии, сострадании, любви к человеку.

“Например, мимо тебя прошел мальчик или девочка, у них какая-нибудь болезнь: они косые или у них длинные уши или шея. И мы, проходя мимо них, говорим: “Вон идет косая”, или: “Вон идет гусь”, или: “Вон идет ушастый”. Но когда мы хорошенько всмотримся в их лицо, то в сердце появляется жалость к этим ребятам, и мы хотим подойти к ним и сказать: “Прости меня”. Вот что такое совесть”.

Здесь есть очень важное психологическое обобщение: когда мы проходим “мимо” человека, мы ведем себя не по совести, жестоко судим о нем, как о чужом, постороннем. “Но когда мы хорошенько всмотримся в его лицо...” тогда, проявив внимание к этому человеку, начинаем чувствовать жалость и раскаяние в своей прежней жестокости: это и есть голос совести. Такое переживание сочувствия другому, своей сопричастности ему М.М.Пришвин назвал “родственным вниманием”. Оно проявляется не только по отношению к человеку, но ко всему сущему, с которым мы связаны узами родства. Так, совесть, основанная на родственном внимании, проявляется в отношении к животным. Вот один из рассказов на эту тему.

“Однажды я пошла гулять. Когда я зашла за дом, то увидела мальчика. Я подошла к нему и увидела, что он привязывает к крылу голубя нитку. Я спросила; “Зачем ты это делаешь?” Он сказал: “Тебя не спросил!” Тогда я его оттолкнула, взяла голубя и отвязала нитку. Потом его отпустила, но он не взлетел. Я позвала своего брата и рассказала все, что было. Мы этого голубя отнесли домой, стали лечить. Когда он вылечился, мы его отпустили, и он улетел. Теперь он к нам прилетает на карниз, а иногда стучит в окно и хочет что-то сказать”.

Родственное внимание наделяет чувством совести не только человека, но и животных: “Моя собака Малышка очень маленькая, но злая. Однажды мальчики поймали на улице котенка и начали его в грязи валять. Малышка, увидев это, подбежала и укусила одного из них. Мальчишка заплакал и убежал. За первым убежал и второй. А я взяла котенка на руки и отнесла домой. Малышка не любит кошек, но она увидела, что он маленький, и сама стала спать на подоконнике, а котенка я положила в Малышкину постель. Сейчас котенок уже большой, и они дружат с Малышкой. Но Малышка так же зла к кошкам”.

Сопереживание связано с родством, единством всего живого — из этого единства и рождается совесть. Об этом говорит наш внутренний опыт: мы испытываем угрызения совести, когда ставим себя на место того, перед кем провинились. “Мне было бы худо на его месте”, — как бы говорю я, и действительно чувствую себя плохо, как будто этот человек не “другой”, а я сам”. Это глубокое чувство общности, сопричастности другому живет в каждом нормальном человеке.

В самом слове “совесть” на эту общность и сопричастность указывает приставка “со” (она и в таких словах, как “сообщность”, “сочувствие”, “сотрудничество”, говорящих об общности, единстве людей). Корень этого слова — “весть” (от “ведать”, “знать”) — указывает на то, что совесть дает нам знать о правильности или неправильности поступка, слова или мысли именно с точки зрения общности, единства людей, природы и всего сущего.

Если в ответах младших подростков преобладает эмоциональная сторона понятия совести, то у подростков старших классов чаше звучит сознательная оценка своих поступков.

Объясняя понятие “совесть”, младшие подростки пишут, что это “чувство, грызущее душу за плохой поступок”; “совесть — это любовь. Когда сделаешь что-то плохое, то и тебе от этого будет не очень-то хорошо, тебя замучает совесть”. Здесь есть и осознание переживаний совести. Оно возникает сначала в связи с душевным разладом, трудностью (подобно тому как мы обычно начинаем анализировать ход своих действий, когда происходит сбой, нарушение правильного хода дела). По-видимому, этим объясняется то, что дети обычно связывают совесть с отрицательными переживаниями — “муками совести”.

“Совесть — это чувство, которое не зависит от твоих желаний. Если твой поступок прошел для всех незаметно, то для тебя самого этот поступок остается, ты начинаешь размышлять над тем, что ты совершил, потом тебя эта мысль начинает преследовать, и ты чувствуешь, что, если не исправишь свой поступок, то ты упадешь в собственных своих глазах”.

Появляется ориентация своего поведения уже не на внешнюю оценку, как у младших подростков, но на самооценку. В этом возрасте мы не встретили уже ни одного ответа, связывающего совесть с моральными требованиями взрослых. “В человеке просыпается совесть, когда он сделал то, что ему самому не очень хотелось бы сделать. Совесть — это что-то круглое, пушистое, но, когда человек поступает плохо, на ней появляются колючки, и она царапается ими в душе человека”. Такие описания переживаний совести говорят о глубоко личном, индивидуальном, собственном опыте подростка.

“Совесть — когда в человеке пробуждается понимание, когда он сам с собой обсуждает свои поступки. Если они плохие, то он должен исправлять”. Старшие подростки связывают совесть с убеждениями: “Совесть — это личное внутреннее мнение и суждение”, “Совесть — чувство, не позволяющее сделать что-то, противное твоим убеждениям”. Эти убеждения могут расходиться с мнением большинства, и подросток, для которого так значима солидарность с товарищами и сверстниками, способен даже, руководствуясь совестью, преодолеть давление их подростковой “морали”. Вот как изменяется ситуация “в общественном транспорте”: “В автобус входит пожилой человек, и мальчик должен уступить место. Но он находится в компании сверстников, и над ним могут пошутить из-за этого. Но все-таки, переборов себя, мальчик уступает место на глазах у друзей. Он колеблется. Но потом чувство совести взяло верх над боязнью быть осмеянным”.

Этому подростку явно “совестно за свою совесть” (а точнее — стыдно), оттого все так противоречиво и зыбко в его словах. Какая сторона этого противоречия победит, окажись он в ситуации нравственного выбора? Хочется верить, что эта наносная бравада пройдет со временем.

Но, к сожалению, этот подростковый негативизм у многих людей сохраняется на всю жизнь. Мы можем узнать его и в философских системах, и в психологических теориях, которые утверждают, что совесть мешает раскрепощению психической энергии: что касается “массового” искусства, то оно утратило не только совесть, но и элементарный стыд... Это — бедствие в нашем отечестве, которое еще в прошлом веке было для всего мира образцом высокой духовной культуры, несущей идеалы нравственной чистоты. Десятилетия безжизненной коммунистической морали сделали свое дело, обесценив подлинную нравственность, присущую душе каждого человека. Порою она таится под спудом стыда за свою совесть (“многие пытаются скрывать свою совесть”). Лишь в свободной душе говорит совесть. В условиях идеологического рабства человек становится глухим к ее голосу, и она замолкает. Но совесть, отвергнутая человеком, проявляется в непонятных ему состояниях тревоги, страха, неудовлетворенности, тоски...Человек ищет, чем бы заглушить эту боль души, и с этим связаны разные виды наркомании: от алкоголя и секса до поп-музыки.

Подростки пишут: совесть “гложет”, “мучает”, “терзает”, “болит”...Что это за обвинитель, властный голос которого сильнее голоса самооправдания? И что в нас “болит”? Мы знаем, что голос совести бывает сильнее физических страданий. Но когда болит сердце или зубы, ясно, с ними что-то неладно, их надо лечить. А когда душа стонет от мук уязвленной совести (как, например, у Бориса Годунова в пушкинской трагедии: “Как язвой моровой душа горит...”) — что болит и почему — болит?

Страдания телесные свидетельствуют о нарушении нормального строя организма. Подобно этому, душевная боль говорит о расстройстве души. И у души есть свой строй, порядок. Нужно заботиться и следить за сохранением этого душевного строя, чтобы душа не заболела. Ведь душевное расстройство может стать необратимым, как и физическое. Оно может навсегда лишить человека радости жизни, сил и разума.

Совесть дает о себе знать. Подростки “не проходили”, что такое “совесть”, но они знают о ней. Ни в одном учебнике по психологии я не встретила таких глубоких и зрелых ее описаний, как в словах некоторых из них: “Совесть — это второе Я человека, обязательное у всех. И обязательно это Я должно быть идеально правильным, верным, оно должно подсказывать человеку, что как, когда надо делать. Это Я должно думать о всех окружающих”. В психологии общепринято утверждение об открытии Я как существенном “новообразовании” подросткового возраста. Но подросток написал о втором Я. Это открытие куда более серьезное. Вот еще подобные ответы о втором Я: “Совесть — это что-то чистое, что есть в душе каждого человека, оно не должно быть подлым, это самоконтроль человека. И обязательно лучший”; “Это твое второе лицо (внутреннее)”; “Совесть — когда делаешь одно, а “внутренний голос” говорит, что надо бы сделать другое. И начинаешь мучиться: как надо бы сделать — так или этак? Как было бы лучше?”

Во мне живет и руководит мною мудрейший Наставник, Он говорит со мной голосом совести. Слушаясь Его, и сам я могу стать не просто умным, но мудрым в своих мыслях, чувствах и делах. Советы Его могут оказаться выше моего разумения и даже идти вопреки ему, но жизнь покажет их истинность, опыт научит, что непослушание голосу совести вредит и мне, и окружающим меня людям.

Другим проявлением духовного Я является творческая интуиция художника, поэта, философа, ученого. Она сродни совести. Так, например, говоря о чуткости отношения к слову, П.А. Флоренский называл это “совестью ушей”. Духовное Я неповторимо, индивидуально. Оно проявляется в творчестве человека, осуществляющего свое творческое призвание. Мы узнаем великих творцов в их творениях. Они вечны, бессмертны, как бессмертно духовное Я, вдохновившее человека на их создание.

Проявлением духовного Я является способность к самопожертвованию. С точки зрения “здравого смысла” необъяснимо, как может человек преодолеть самый мощный инстинкт — самосохранения? История знает неисчислимое множество подвижников, мучеников, героев. Их гибель вселяет в нас вместе с состраданием радость победы духа над плотью. Это чувство духовное, оно подтверждает существование духовного Я, победа которого является призванием человека.

“Сокровенный сердца человек” невидимо живет в каждом. Об этом рассказал в своей сказке о злой Сове с добрым сердцем четырехлетний мальчик Данилка: “Росло дерево с волшебным дуплом. Там было чудо в дупле — муравьи. Влетела Сова в то дупло и одних муравьев съела, а других распугала. И стала Сова жить в том дупле. И вдруг она услышала: стучит кто-то. Выглянула из дупла — никого нет. Все равно кто-то стучит. Заглянула за березку — никого нет. А это стучало ее сердце. Потому что Сова была злая, а сердце у нее было доброе. Оно стучало и говорило: “Отпусти муравьев, отпусти муравьев!”' Об этом пишут и рассказывают подростки. Многовековой опыт человечества на разных языках, в многообразных символах религий, в философских системах, бессмертных произведениях искусства утверждает духовность человека. Но каждому дана свобода признать ее в себе или отвергнуть.

...“Я был единственным сыном у матери, посвятившей мне жизнь. В детстве я обожал свою маму и восхищался ею: она казалась мне самой умной, самой доброй и самой красивой. Но главным моим воспитателем и учителем был дедушка. Виделись мы с ним не часто: он работал хирургом и много времени отдавал работе. Дома у него собирались знакомые и друзья, читали стихи, слушали музыку; многие приходили за помощью, за советом. Дедушка был не просто умным, он был мудрым человеком.

Мне хотелось стать таким, как дедушка, и часто я просил его рассказать о себе. Особенно мне нравились его рассказы о войне. “На войне я родился заново, — говорил мне дедушка. — Я рос изнеженным, избалованным ребенком. Родные, знакомые видели во мне будущего знаменитого музыканта, и это породило в моей душе чувство своей особенности, исключительности. А на войне я оказался простым солдатом...”

Из рассказов дедушки я понял, что значат слова “огонь войны”. “Перед лицом смерти я научился по-настоящему любить жизнь. Боялся ли я смерти? Конечно, умирать мне не хотелось. Но в бою перестаешь думать о себе. Как бы тебе объяснить это? Когда горит костер, никакая мошкара к нему не приблизится. Но стоит ему погаснуть, как полчища комаров обрушиваются на тебя и ничем от них не отбиться. Так и в человеке: когда в сердце его огонь — все мелкое, личное отступает”.

______________________________

' Эту сказку я узнала от искусствоведа Ирины Николаевны Флеровой.

— Дедушка, значит, только на войне и можно стать человеком? — допытывался я.

— Нет, дорогой. И в мирное время нужно жить так, чтобы в сердце горел огонь.

— Как у Данко? — вспомнил я последний урок литературы. Для меня это были пока высокие слова, хотя и запавшие в душу, но еще не ставшие тем глубоким убеждением, которое рождается лишь опытом жизни.

Вскоре я понял: чтобы стать настоящим человеком, надо победить свое Я; эта война может начаться в самых мирных обстоятельствах.

Трудности подросткового возраста не миновали и меня. Особенно тяжко пришлось матери, привыкшей к нежности и послушанию своего ребенка: я чувствовал себя уже взрослым, самостоятельным, все понимающим, и меня тяготила ревнивая опека матери и постоянные вопросы: “Куда пошел?”, “Когда вернешься?”, “С кем говорил?” У меня появились свои личные дела и отношения... Особенно — с Таней... Мы поссорились — это мое личное дело...

Эта музыка открывала мне глубину женской любви голосом чистой женственности. Мне стало трудно слушать. Ласковая игра матери с младенцем в предпоследней песне вызвала во мне странное чувство протеста. Заключительная песня цикла “Ты в первый раз наносишь мне удар” была мне так тяжела, что я внутренне устранился, как бы закрыл уши сердца, чтобы не слушать ее.

“Как тебе слушалось?” — спросил дедушка, “просвечивая” меня взглядом. “Неважно. Последнюю песню я не слышал, как будто она прошла мимо меня”, — признался я. “Скажи точнее: ты прошел мимо, — неожиданно резко и сухо отрезал дедушка. — Здесь сердце истекает кровью. А ты проходишь мимо!” Эти слова оглушили меня, как удар по голове. Так жестко и жестоко он со мной никогда не говорил. “Почему ты так говоришь со мной?! Что случилось? Я не понимаю!” — “Я говорю с тобой точно так, как ты говоришь с теми, кому это больно, — с потрясающим спокойствием ответил дедушка. — Спокойной ночи”. Я остался один.

Спокойной ночи не было. Душивший меня комок в горле прорвался и пролился слезами обиды, досады, оставленности. Я приехал за утешением, а вместо этого получил удар от лучшего друга. Сейчас невозможно описать точно, что тогда совершалось в моей душе. Кратко и схематично я могу передать это в виде такого диалога двух Я внутри меня.

“— Зачем такая жестокость? Ведь это дедушка все нарочно “подстроил”, чтобы наказать меня! Я открыл ему все, чтобы встретить понимание и прощение.

— А когда ты нашел это понимание и прощение — понял ли ты, как жестоко обошелся с матерью, с Таней?

— Мне было так хорошо в лесу, пусть бы так и осталось, зачем было слушать эту музыку?!

— Тебе было хорошо, но ты не подумал вернуться домой, чтобы принести радость и утешить их.

— Но можно же было сказать мне об этом по-друя о свойствах Бога, мы также обнаруживаем,
что их совокупность не есть Бог. Бог превосходит любое имя: назовем ли Его
бытием - Он превосходит бытие, Он есть сверхбытие; назовем ли правдой или
справедливостью - в Своей любви Он превосходит всякую справедливость; назовем ли
любовью - Он боль-ше, чем любовь, Он сверхлюбовь. Бог также превосходит любое
свойство, какое мы спо-собны Ему приписать, будь то всеведение, вездеприсутствие
или неизменяемость. В конце концов мы приходим к пониманию того, что о Боге
вообще ничего нельзя сказать утвер-дительно: все, что бы мы ни сказали о Нем,
является неполным, частичным и ограничен-ным. Отсюда естественный вывод: мы не
можем говорить о Боге, что Он есть, а можем только говорить, что Он не есть.
Этот способ рассуждения о Боге получил название апо-фатического (отрицательного)
богословия в отличие от катафатического (положительно-го).
Апофатизм заключается в отрицании всего, что не есть Бог. По словам протоиерея
Георгия Флоровского, Бог "выше... всякого ограничения, выше всякого определения
и ут-верждения, а потому и выше всякого отрицания... Апофатическое "не"
равнозначно "сверх" (или "вне," "кроме") - означает не ограничение или
исключение, но возвышение и превосходство... Божество выше всех умозрительных
имен и определений... Бог не есть ни душа, ни разум, ни воображение, ни мнение,
ни мышление, ни жизнь, Он не есть ни слово, ни мысль... Бог не есть "предмет"
познания, Он выше познания... Поэтому путь по-знания есть путь отвлечения и
отрицания, путь упрощения и умолкания... Бога мы позна-ем только в покое духа, в
покое незнания. И это апофатическое незнание есть скорее сверх-знание - не
отсутствие знания, но совершенное знание, несоизмеримое поэтому со всяким
частичным познанием. Это незнание есть созерцание... Бог познается не издали, не
через размышление о Нем, но через непостижимое с Ним соединение..."
Апофатическое восхождение ума к Богу Отцы и учители Церкви (в частности,
Дионисий Ареопагит, Григорий Нисский) сравнивают с восхождением Моисея на гору
Синай к Богу, Который окружил Себя мраком (ср. 2 Цар. 22:12). Божественный мрак
оз-начает отсутствие чего-либо материального или чувственного. Вступить в
Божественный мрак означает выйти за пределы умопостигаемого бытия. Израильский
народ во время встречи Моисея с Богом должен был находиться у подножия горы, то
есть в пределах ка-тафатического знания о Боге, и лишь один Моисей мог вступить
во мрак, то есть, отре-шившись от всего, встретиться с Богом, Который вне всего,
Который там, где нет ничего. Катафатически мы говорим о Боге, что Он есть Свет,
но, говоря так, мы невольно уподоб-ляем Бога чувственному свету. И если о
преобразившемся на Фаворе Христе говорится, что "просияло лицо Его, как солнце,
одежды же Его сделались белыми, как свет" (Мф. 17:2), то катафатическое понятие
"свет" употреблено здесь символически, так как речь идет о нетварном сиянии
Божества, превосходящем всякое человеческое представление о свете. Апофатически
мы можем назвать Божественный свет, который превосходит всякое представление о
свете, сверхсветом или мраком. Таким образом, Синайский мрак и Фа-ворский свет -
это одно и то же.
Терминологически апофатизм может выражаться несколькими способами: 1) через
употребление терминов, начинающихся с приставки "не" - небытие, несущий,
невиди-мый, непостижимый; 2) через употребление терминов с приставкой "сверх" -
сверхсу-щий, сверхблагой, даже "сверх-Бог," hypertheos, как у Дионисия
Ареопагита; 3) через употребление понятий, заведомого противоположных ожидаемому
("Божественный мрак" вместо "Божественный свет," "незнание" вместо "знания"); 4)
через употребление окси-моронов - словесных пар, в которых одно слово по
значению противоположно другому ("видеть невидимое," "постигать непостижимое,"
"пресветлый мрак").
В нашем понимании Бога мы чаще оперируем катафатическими понятиями, так как это
легче и доступнее для ума. Но катафатическое знание имеет пределы, которые оно
не в силах переступить. Путь отрицаний соответствует духовному восхождению в ту
Боже-ственную бездну, где умолкают слова, где замирает разум, где прекращается
всякое чело-веческое знание и постижение, "где Бог." Не на путях спекулятивного
знания, а в глубине молитвенного молчания душа может встретить Бога, Который
открывается ей как не-постижимый, не-приступный, не-видимый и вместе с тем
живой, близкий и родной - как Бог Личность.

Антология.
Трудно постижимая тайна... Постоянно она уходит вперед и скрывается от того,
кто, казалось, уже приблизился к достижению ее. И однако же Бог, находящийся
далеко от человека, движется вблизи него. О, чудо неизреченное! "Я Бог
приближающийся, - гово-рит Господь, - хотя существом Своим от ваших чувств Я
ускользаю." И в самом деле. Ибо под каким именем Несотворенный может
приблизиться к сотворенному Им? И одна-ко же Он окружает нас Своим
всемогуществом... постоянно следит за нами, постоянно благодетельствует нам,
руководит нами, присутствует при нас, всех нас равно обнимая им. Посему и
Моисей, убежденный, что своей мудростью человек не в состоянии познать Бога,
воскликнул: "Покажи мне Себя" (Исх. 23:13). И силился он проникнуть во мрак
об-лаков, где гремел глас Божий, то есть старался уразуметь глубочайшие и
непроницаемые идеи бытия. Но Бога нет ни в облаке, ни в каком другом месте. Он
вне пространства, не подлежит ограничениям времени, не объемлется свойствами
вещей... Небо, хотя и называ-ется Его троном, все же не обнимает Его; Он лишь
покоится там, удовлетворенный созда-нием рук Своих.
Климент Александрийский

"Познать Отца и Создателя этой Вселенной дело не легкое, а нашедши вы все же не
в со-стоянии будете о Нем возвестить всем, потому что тайна Его существа - не
так, как дру-гие учения, не может быть выражена словами," - говорит искренний
друг истины Пла-тон. Он слышал, без сомнения, то, что сказано о Моисее, в
котором жила также мудрость, - как он, готовясь взойти на гору, чтобы созерцать
лицом к лицу эту наиболее величест-венную из тайн, ощутимых разумом, принужден
был воспретить народу следить за этими неисповедимыми откровениями. И когда
Писание говорит: "И вошел Моисей во мрак, где Бог" (Исх. 20:21), то эти слова
для человека, способного понимать, обозначали, что Бог не может быть видим
глазом или изображен словом человеческим.
Климент Александрийский

Подобает Ей как всеобщей Причине приписывать все качества сущего и еще более
подо-бающим образом их отрицать, поскольку Она превыше всего... И не надо при
этом счи-тать, что отрицание противоречит утверждению, так как Она намного
первичней и выше... всякого и отрицания, и утверждения... Божественный Моисей...
лишь после всяческого очищения услышал многогласные трубы и увидел светы многие,
чисто сияющие и разно-образные лучи. После этого он покинул толпу и с избранными
священниками достиг вер-шины божественных восхождений. Но и там он собеседовал
не с самим Богом, и видел не Его самого, ибо Тот незрим, но место, где Тот
стоял. Это указывает, как мне кажется, на то, что божественнейшие и высочайшие
из предметов созерцания являются всего лишь некоторыми предположительными
выражениями подножий все Превосходящего, с помо-щью которых обнаруживается
присутствие Того, Кто опирается на умственные вершины Его святейших мест. И
тогда Моисей отрывается от всего зримого и зрящего и в мрак не-ведения
проникает, воистину таинственный, после чего прекращает разумное восприятие и в
совершенной темноте и незрячести оказывается, весь будучи за пределами всего, ни
себе, ни чему-либо другому не принадлежа.
Дионисий Ареопагит

Итак, мы утверждаем, что Причина всего, будучи превыше всего, и несущностна, и
не-жизненна, не бессловесна, не лишена ума и не есть тело, не имеет ни образа,
ни вида, ни качества, или количества, или величины; на каком-то месте не
пребывает, невидима, чув-ственного осязания не имеет, не воспринимает и
воспринимаемой не является; Ей не свой-ственны беспорядок, смута и беспокойство,
возбуждаемые страстями материи; Она не бессильна как не подверженная чувственным
болезням, не имеет недостатка в свете; ни изменения, ни тления, ни разделения,
ни лишения, ни излияния не претерпевает; и ничего другого из чувственного Она не
представляет Собой, и не имеет. Далее восходя, говорим, что Она не душа, не ум;
ни воображения, ни мнения, ни слова, ни разумения Она не име-ет; Она не есть ни
слово, ни мысль; Она невыразима словом и неуразумеваема; Она не число, не
порядок, не величина, не малость, не равенство, не неравенство, не подобие, не
отличие; Она не стоит, не движется, не пребывает в покое, не имеет силы и не
является ни силой, ни светом; Она не живет и не жизнь; Она не есть ни сущность,
ни век, ни время; Ей не свойственно умственное восприятие; Она не знание, не
истина, не царство, не премуд-рость; Она не единое и не единство, не
божественность или благость; Она не есть дух в известном нам смысле, не
сыновство, не отцовство, ни что-либо другое из доступного на-шему или
чьему-нибудь из сущего восприятию; Она не что-то из не-сущего и не что-то из
сущего... Выше всякого утверждения совершенная и единая Причина всего, и выше
всяко-го отрицания превосходство Ее как совершенно от всего отвлеченной и для
всего запре-дельной.
Дионисий Ареопагит

Итак, что Бог существует - это ясно. А что Он по существу и природе - это
совершенно непостижимо и неизвестно... Нерожденное и Безначальное, и
Неизменяемое, и Нетлен-ное... - означает не то, что' Бог есть, но что' Он не
есть. А желающему сказать о сущно-сти чего-либо должно объяснить - что' оно
есть, а не то, что' оно не есть. Однако, сказать о Боге, что' Он есть по
существу, невозможно. Скорее, более свойственно говорить (о Нем) через отрицание
всего. Ибо Он не есть что-либо из сущего не как Не-сущий, но как Сущий выше
всего, что существует, и выше самого бытия... Итак, Божество беспредельно и
непостижимо. И только одно это - беспредельность и непостижимость в Нем -
по-стижимо. А что говорим о Боге утвердительно, показывает не природу Его, а то,
что около природы. Назовешь ли ты Его благим, или праведным, или мудрым, или чем
бы то ни бы-ло другим, ты скажешь не о природе Бога, но о том, что около
природы. Также некоторое (из того), что о Боге говорится утвердительно, имеет
значение превосходного отрицания; как например, говоря о мраке в отношении к
Богу, мы разумеем не мрак, но то, что не есть свет, а - выше света; и говоря о
свете, разумеем то, что не есть мрак.
Преподобный Иоанн Дамаскин

Согласно образному языку Священного Писания, Бог иногда "спит" (Пс. 43:24), или
"про-буждается" (Дан. 9:14), "гневается" (Втор. 11:17), "ходит," и "престолом" -
имеет херу-вимов (Ис. 37:16)... Соразмеряясь со своим понятием, мы и Божье
назвали именами, взя-тыми из своей жизни. Когда Бог, по причинам Ему самому
известным, прекращает свое попечение и как бы нерадит о нас, Он как бы спит,
потому что наш сон есть подобная без-действенность и беспечность. Когда,
наоборот, вдруг начинает благодетельствовать, мы говорим, что Он "пробуждается"
... Он наказывает, а мы говорим - Он "гневается," по-тому что у нас наказание
бывает следствием гнева. Он действует то здесь, то там, а по на-шему - Он
"ходит" ... Подобным образом всякое другое действие Бога изображается нам
чем-либо взятым из повседневной жизни.
Святитель Григорий Богослов

3. Троица.
Тайна Троицы.
Христиане веруют в Бога Троицу - Отца, Сына и Святого Духа. Троица - это не три
бога, но один Бог в трех Ипостасях, то есть в трех самостоятельных персональных
(личностных) существованиях. Это тот единственный случай, когда 1 = 3 и 3 = 1.
То, что было бы абсурдом для математики и логики, является краеугольным камнем
веры. Хри-стианин приобщается к тайне Троицы не через рассудочное познание, а
через покаяние, то есть всецелое изменение и обновление ума, сердца, чувств и
всего нашего существа (гре-ческое слово "покаяние" - metanoia - буквально
означает "перемена ума"). Невозможно приобщиться к Троице, пока ум не сделается
просветленным и преображенным.
Учение о Троице не является изобретением богословов - это богооткровенная
ис-тина. В момент Крещения Иисуса Христа Бог впервые со всей ясностью являет
Себя миру как Единство в трех Лицах: "Когда же крестился весь народ, и Иисус,
крестившись, мо-лился - отверзлось небо, и Дух Святой сошел на Него в телесном
виде, как голубь, и был голос с небес, говорящий: Ты Сын Мой возлюбленный, в
Тебе Мое благоволение" (Лк. 3:21-22). Голос Отца слышен с небес, Сын стоит в
водах Иордана, Дух сходит на Сына. Иисус Христос многократно говорил о Своем
единстве с Отцом, о том, что Он послан в мир Отцом, называл Себя Сыном Его (Ин.
6-8). Он также обещал ученикам послать Духа Утешителя, Который от Отца исходит
(Ин. 14:16-17; 15:26). Посылая учеников на пропо-ведь, Он говорит им: "Идите,
научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Свято-го Духа" (Мф. 28:19).
Также и в писаниях апостолов говорится о Боге Троице: "Три свиде-тельствуют на
небе: Отец, Слово и Святой Дух, и сии Три Суть Едино" (1Ин. 5:7).
Только после пришествия Христа Бог открылся людям как Троица. Древние евреи
свято хранили веру в единого Бога, и они были бы не способны понять идею
троичности Божества, потому что такая идея воспринималась бы ими однозначно как
троебожие. В эпоху, когда в мире безраздельно господствовал политеизм, тайна
Троицы была сокрыта от человеческих взоров, она была как бы спрятана в самой
глубинной сердцевине истины о единстве Божества.
Однако уже в Ветхом Завете мы встречаем некие намеки на множественность Лиц в
Боге. Первый стих Библии - "В начале сотворил Бог небо и землю" (Быт. 1:1) - в
ев-рейском тексте содержит слово "Бог" во множественном числе (Eloghim - букв.
"Боги"), тогда как глагол "сотворил" стоит в единственном числе. Перед
сотворением человека Бог говорит, как бы советуясь с кем-то: "Сотворим человека
по образу Нашему и по подобию Нашему" (Быт. 1:26). С кем может Он советоваться,
если не с Самим Собой? С ангелами? Но человек создан не по образу ангелов, а "по
образу Божию" (Быт. 1:27). Древнехристи-анские толкователи утверждали, что здесь
речь идет о совещании между Собою Лиц Свя-той Троицы. Точно так же, когда Адам
вкусил от древа познания добра и зла, Бог говорит Сам с Собой: "Вот, Адам стал
как один из Нас, зная добро и зло" (Быт. 3:22). И в момент сооружения
вавилонской башни Господь говорит: "Сойдем и смешаем язык их, так чтобы один не
понимал речи другого" (Быт. 11:7).
Некоторые эпизоды Ветхого Завета рассматриваются в христианской традиции как
символизирующие троичность Божества. Аврааму является Господь у дубравы Мамре.
"Он возвел очи свои и взглянул, и вот три мужа стоят против него. Увидев, он
побежал навстречу им от входа в шатер и поклонился до земли, и сказал: Владыка!
Если я обрел благоволение перед очами Твоими, не пройди мимо раба Твоего... а я
принесу хлеба, и вы подкрепите сердца ваши, потом пойдите, так как вы идете мимо
раба вашего... И сказали ему: где Сарра, жена твоя? Он отвечал: здесь, в шатре.
И сказал один из них: Я опять буду у тебя в это же время, и будет сын у Сарры"
(Быт. 18:2-10). Авраам встречает Трех, а по-клоняется Одному. Ты = Вы, пройди =
идите, сказал = сказали, 1 = 3...
Пророк Исаия описывает свое видение Господа, вокруг Которого стояли Серафи-мы,
взывая "Свят, свят, свят Господь Саваоф." Господь говорит: "Кого Мне послать? И
кто пойдет для Нас?" На что пророк отвечает: "Вот я, пошли меня" (Ис. 6:1-8).
Опять ра-венство между "Мне" и "Нас." В Ветхом Завете, кроме того, много
пророчеств, говорящих о равенстве Сына Мессии и Бога Отца, например: "Господь
сказал Мне: Ты Сын Мой, Я ныне родил Тебя" (Пс. 2:7) или "Сказал Господь Господу
моему: сиди одесную Меня... Из чрева прежде денницы родил Тебя" (Пс. 109:1-3).
Приведенные библейские тексты, однако, лишь предуказывают тайну Троицы, но не
говорят о ней прямо. Эта тайна остается под покрывалом, которое, по апостолу
Павлу, снимается только Христом (ср. 2 Кор. 3:15-16).

Троичная терминология.
Христиане с первых дней существования Церкви верили в Отца, Сына и Святого Духа,
основываясь на словах Христа и свидетельствах Писания. Однако понадобилось
не-сколько столетий, чтобы учение о Троице было облечено в точные богословские
форму-лировки. Выработать соответствующую терминологию было необходимо,
во-первых, для того, чтобы опровергать возникавшие ереси, и, во-вторых, чтобы о
Троице можно было говорить людям, воспитанным на традициях античной философии.
В III веке Церковь столкнулась с ересью Савелия, который учил, что Бог - единое
Существо, а три Лица - это как бы три проявления одной и той же Природы, как бы
три "личины," под которыми Бог является людям (греческий термин "лицо" -
prosopon - означает не столько личность, сколько "личину," маску актера). Одна и
та же неделимая Монада, считал Савеллий, действовала в разные времена как бы в
трех различных моду-сах: в Ветхом Завете Бог проявлял Себя как Отец, в Новом
Завете как Сын, а в Церкви по-сле Пятидесятницы как Святой Дух. Бог, по
Савеллию, есть "Сыно-Отец": вне отношения к миру Он есть молчащая Монада, а в
отношении к миру Он есть Слово-Логос. Учение Савеллия явился крайним выражением
***монархиан New Roman" SIZE=2>

СОЮЗ СВЯЩЕННЫЙ

Символы супружеского союза

Семейный очаг в древности был символом святости семьи: его огонь возжигался от огня святилища. Хранение его было священным служением женщины: погасший огонь был знаком величайшей беды. Так понимали люди связь каждой семьи с жизнью общества и всего мироздания.

В религиях, мифах, эпосе и сказках разных народов брачующиеся соотносятся с небом и землей, солнцем и луной, связанными между собою брачными отношениями. Брак считался священным союзом.

В Древней Греции покровительницей брака была сама Гера — супруга верховного бога Зевса. Так высоко почиталась святость брака.

Любовь — главная тема искусства. Не потому ли, что она— самая сильная потребность души человека? Именно об этом говорит миф об Амуре и Психее, рассказанный Апулеем.

У одного царя было три дочери. Младшая была красивее всех, ее звали Психея. Слава о ее красоте пролетела по всей земле, и многие приезжали только затем, чтобы полюбоваться ею, но Психея страдала оттого, что ею только любуются: она хотела любви. Отец Психеи, по обычаю того времени, обратился к оракулу за советом, и оракул сказал, что Психея, одетая в погребальные одежды, должна быть отведена в уединенное место для брака с чудовищем. Несчастный отец выполнил волю оракула. Оставшись одна. Психея почувствовала порыв ветра, который перенес ее в чудесный дворец, где она стала женой невидимого супруга. Загадочный супруг Психеи взял с нее обещание, что она не будет допытываться, кто он, не будет стремиться увидеть его лицо— иначе им грозит разлука, многие беды и мытарства. Но злые сестры, сжигаемые завистью, подговорили доверчивую Психею разглядеть супруга, когда он заснет. Ночью, сгорая от любопытства. Психея зажгла светильник и, увидев своего супруга, узнала в нем бога любви — Амура. Пораженная красотой его лица. Психея любовалась Амуром — и тут капля горячего масла светильника упала на плечо его, и Амур проснулся от боли.

Оскорбленный, он улетел, а покинутая Психея пошла искать своего возлюбленного. После долгих мытарств Психея оказалась под одной крышей с Амуром, но не могла с ним видеться. Мать Амура — Венера — задала ей невыполнимые работы; только благодаря чудесни вме-сте не есть три Бога, а один Бог. Мы
исповедуем "Отца и Сына и Святого Духа - Троицу единосущную и нераздельную" (из
Литургии святителя Иоанна Златоуста). То есть три Ипостаси не делят единую
сущность на три сущности, но и единая сущность не сливает и не смешивает три
Ипостаси в одну.

Полнота Божественной жизни в Троице.
Чтобы сделать учение о Троице более доступным для понимания, Святые Отцы иногда
прибегали к аналогиям и сравнениям. Так например, Троицу можно сравнить с
солнцем: когда мы говорим "солнце," мы имеем в виду само небесное тело, а также
сол-нечный свет и солнечное тепло. Свет и тепло являются самостоятельными
"ипостасями," однако они не существуют изолированно от солнца. Но также и солнце
не существует без тепла и света... Другая аналогия: вода, источник и поток: одно
не бывает без другого... В человеке есть ум, душа и слово: ум не может быть без
души и слова, иначе он был бы без-душным и бес-словесным, но и душа и слово не
могут быть без-умными. В Боге есть Отец, Слово и Дух, и, как говорили защитники
"единосущия" на Никейском Соборе, если Бог Отец когда-либо существовал без Бога
Слова, значит Он был бес-словесным или не-разумным.
Но подобного рода аналогии, конечно, тоже не могут ничего объяснить по
сущест-ву: солнечный свет, например, не является ни личностью, ни
самостоятельным бытием. Проще всего было бы объяснить тайну Троицы, как это
сделал святитель Спиридон Три-мифунтский, участник Никейского Собора. По
преданию, будучи спрошен о том, как это может быть, чтобы Три одновременно
являлись Одним, он вместо ответа взял в руки кир-пич и сжал его. Из размякшей в
руках святителя глины вверх вырвалось пламя, а вниз по-текла вода. "Как в этом
кирпиче есть огонь и вода, - сказал святитель, - так и в едином Боге есть три
Лица."
Другая версия того же рассказа (а может быть, рассказ о другом подобном
собы-тии) содержится в деяниях Никейского Собора. Один философ долго спорил с
Отцами этого Собора, пытаясь логически доказать, что Сын не может быть
единосущным Отцу. Утомленные долгими дебатами, все уже хотели разойтись, как
вдруг вошел в зал некий простой старец-пастух (отождествляемый со святым
Спиридоном) и заявил, что он готов спорить с философом и опровергнуть все его
доводы. После чего, обратившись к филосо-фу и строго посмотрев на него, сказал:
"Слушай, философ, один есть Бог, Создатель неба и земли, сотворивший все силою
Сына и содействием Святого Духа. Этот Сын Божий во-плотился, жил среди людей,
умер за нас и воскрес. Не трудись напрасно отыскивать дока-зательства того, что
постигается только верой, но отвечай: веруешь ли ты в Сына Божье-го?" Пораженный
этими словами, философ только и нашел что промолвить: "Верую." Старец сказал:
"Если веруешь, тогда пойдем со мною в церковь и там я приобщу тебя к этой
истинной вере." Философ тотчас встал и последовал за старцем. Выходя, он сказал
присутствовавшим: "Пока мне доказывали на словах, я словам противопоставлял
слова, но когда из уст этого старца явилась божественная сила, то слова не могли
противостоять силе, потому что человек не может противостоять Богу."
Бог Троица не есть какое-то застывшее существование, не есть покой,
неподвиж-ность, статичность. "Я есмь Сущий," - говорит Бог Моисею (Исх. 3:14).
Сущий - значит существующий, живущий. В Боге полнота жизни, а жизнь есть
движение, явление, откро-вение. Некоторые Божественные имена, как мы видели,
имеют динамический характер: Бог сравнивается с огнем (Исх. 24:17), водой (Иер.
2:13), ветром (Быт. 1:2). В библейской книге Песнь Песней женщина ищет своего
возлюбленного, который убегает от нее. Этот образ переосмыслен в христианской
традиции (Ориген, Григорий Нисский) как погоня души за вечно убегающим от нее
Богом. Душа ищет Бога, но едва обретет - снова теряет, пытается постичь Его, но
не может постичь, пытается вместить, но не может вместить. Он движется с большой
"скоростью" и всегда превосходит наши силы и наши возможности. Найти и догнать
Бога значит самому стать Божественным. Как, согласно физическим за-конам, если
бы какое-либо материальное тело стало двигаться со скоростью света, оно са-мо
превратилось бы в свет, так и душа: чем ближе к Богу, тем более наполняется она
све-том и становится светоносной...
Священное Писание говорит, что "Бог есть любовь" (1Ин. 4:8; 4:16). Но не бывает
любви без любимого. Любовь предполагает существование другого. Одинокая
изолиро-ванная монада может любить только самое себя: само-любовь не есть
любовь. Эгоцен-тричная единица не является личностью. Как человек не может
осознать себя личностью-персоной иначе как через общение с другими личностями,
так и в Боге не может быть персонального бытия иначе как через любовь к другому
персональному бытию. Бог Трои-ца есть полнота любви, каждое Лицо-Ипостась
обращено любовью к двум другим Лицам-Ипостасям. Лица в Троице осознают Себя как
"Я и Ты": "Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе," - говорит Христос Отцу (Ин. 17:21).
"Все, что имеет Отец, есть Мое, потому Я сказал, что (Дух) от Моего возьмет и
возвестит вам," - говорит Христос о Святом Духе (Ин.16:14). "В начале было
Слово, и Слово было у Бога," - так начинается Евангелие от Иоанна (Ин. 1:1). В
греческом и славянском текстах здесь стоит предлог "к": Слово было "к Богу"
(pros ton Theon). Подчеркивается личностный характер взаимоотношений Сына
(Слова) и Отца: Сын не только рождается от Отца, Он не только существует у Отца,
но Он обращен к Отцу. Так каждая Ипостась в Троице обращена к двум другим
Ипостасям.
На иконе Пресвятой Троицы преподобного Андрея Рублева, а также на других иконах
того же иконографического типа мы видим трех ангелов, сидящих за столом, на
котором стоит Чаша - символ искупительной жертвы Христа. Сюжет иконы заимствован
из упомянутого случая с Авраамом ("Гостеприимство Авраама" - так называется этот
иконографический извод), а все Лица Троицы представлены обращенными друг к другу
и одновременно к Чаше. В иконе как бы запечатлелась та Божественная любовь,
которая царствует внутри Троицы и наивысшим проявлением которой является
искупительный подвиг Сына. Это, по выражению святителя Филарета (Дроздова),
"любовь Отца распи-нающая, любовь Сына распинаемая, любовь Духа Святого
торжествующая силою крест-ной."3 Крестная жертва Бога Сына есть также подвиг
любви Отца и Святого Духа.

Антология.
Веруем во Единого Бога Отца Вседержителя, Творца всех видимых и невидимых. И во
единого Господа Иисуса Христа, Сына Божия, Единородного, рожденного от Отца, то
есть из сущности Отца, Бога от Бога, Света от Света, Бога истинного от Бога
истинно-го, рожденного, несотворенного, единосущного Отцу, Которым все
(приведено в) бытие. Нас ради, людей, и нашего ради спасения сшедшего с небес и
воплотившегося, и вочело-вечившегося, и страдавшего, и воскресшего в третий
день, и восшедшего на небеса, и си-дящего одесную Отца, и снова грядущего судить
живых и мертвых. И во Святого Духа. Говорящих же: "было (время), когда не было
(Сына)," и что Он создан из небытия, или говорящих, что Он из иной ипостаси или
сущности, или (называющих) Сына Божия об-ращаемым или изменяемым, анафематствует
(отлучает) Кафолическая и Апостольская Церковь.
Символ веры Никейского Собора

Если Слово не вечно соприсуще Отцу, то не вечна и Троица, но прежде была
Единицей и через присовокупление впоследствии сделалась Троицей... И еще: если
Сын не есть собст-венное рождение Отчей сущности, но произошел из небытия, то и
Троица составилась из небытия, и было, когда не было Троицы... Но это не так. Да
не будет сего! Троица не со-творена, но вечное и единое Божество в Троице, и
единая слава Святой Троицы... Вера христианская знает неизменяемую, совершенную
и всегда ту же блаженную Троицу, и ни-чего большего не прилагает к Троице, и не
представляет, что когда-либо Она была недос-таточной... поклоняется же Ей,
сохраняя нераздельность и единство Ее Божества.

Святитель Афанасий Великий

Надо и соблюсти веру в единого Бога, и исповедовать три Ипостаси, или три Лица,
при-том каждое с личным Его свойством. Соблюдается же, по моему рассуждению,
вера в единого Бога, когда и Сына, и Духа будем относить к единой Причине...
Соблюдается вера и в три Ипостаси, когда не будем вымышлять никакого смешения
или слияния... Соблю-дутся и личные свойства, когда будем представлять и
называть Отца безначальным и на-чалом - началом как Причину, как Источника, как
присносущный Свет, - а Сына - не безначальным, однако же и началом всяческих.
Когда говорю "началом," ты не привноси времени, не ставь чего-либо среднего
между Родившим и Рожденным... Итак, Отец безна-чален, потому что ни от кого
иного, даже от Себя самого не заимствовал свое бытие. А Сын, если представишь
Отца Причиной, не безначален, потому что началом Сыну являет-ся Отец как
Причина, если же представляешь себе начало относительно времени - безна-чален,
потому что Владыка времен не имеет начала во времени... Но спросишь: "Если Сын
рожден, то как рожден?" Чем кто больше и подробнее хочет видеть, тем больше
повреж-дает чувство, и в какой мере рассматриваемый предмет превышает объем
зрения, в такой человек теряет самую способность зрения, если захочет увидеть
целый предмет, а не та-кую часть его, какую мог бы рассмотреть без вреда. Ты
слышишь о рождении: не допыты-вайся знать, каков образ рождения. Слышишь, что
Дух исходит от Отца: не любопытствуй знать, как исходит.
Святитель Григорий Богослов

Если Бог, Бог и Бог, то как же не три Бога?.. У нас один Бог, потому что
Божество одно. И к Единому возводятся сущие от Бога, хотя и веруется в Трех,
потому что как Один не больше, так и Другой не меньше есть Бог: и Один не
прежде, и Другой не после: Они и хотением не отделяются, и по силе не делятся...
Божество в Разделенных неделимо, как в трех солнцах, которые заключены одно в
другом, одно растворение света. Посему, когда имеем в мысли Божество,
Первопричину и Единоначалие, тогда представляемое нами - одно. А когда имеем в
мысли Тех, в Которых Божество, Сущих от Первопричины, и Су-щих от Нее довременно
и равночестно, тогда поклоняемых - три.
Святитель Григорий Богослов

Эта Божья природа есть Единство в трех Лицах,
Есть единое Царство, Божество же и Сила,
Есть Единство в Триаде, и Триада в Единстве.
Бог один, а не три их, но один Он в трех Лицах,
Однородных друг другу в существе и природе,
Равносильных всецело и всегда равносущных,
В единенье неслитно остающихся вместе,
В разделенье, напротив, нераздельных и слитных...
Триединство святое есть Едино в трех Лицах,
То есть три есть Едино, а едино есть Троица.
Разумей, поклоняйся и всегда в это веруй!
То Единство, явившись, воссияв, озарив все,
Преподавшись, отдавшись, всяким благом бывает.
Потому это благо называем мы часто
Не одним только словом, но�ны как проявление несдержанности, как желание удовольствий.

____________________________

1 В крестьянском обиходе не были, разумеется, таких терминов, как “сексуальная революция”, “сексуальная свобода”, их синонимом служит короткое и точное слово: “бесстыдство”.

эта потребность так сильна, что толкает человека на трагические жизненные ошибки? Почему даже горький опыт порой не останавливает от дальнейшего поиска своего идеала?

В диалоге Платона “Пир”, беседуя с друзьями о смысле любви. Сократ сказал, что за ней стоит потребность “родить в прекрасном”. Из всех речей слово Сократа было признано друзьями самым убедительным. Хотя для нас эстетический аргумент менее убедителен, чем для древнего грека, но в словах Сократа легко угадываются такие свойства любви, как ее творческий характер (“потребность родить”) и устремленность к совершенству, абсолюту (проявлением которого является красота). Эта тема устремленности ввысь развита в том же диалоге Платона в его речи о восхождении эроса от любви телесной к красоте как таковой.

В любви пробуждается духовное начало человека, и оно ищет встречи с духовным Я другого. Любовь является условием и путем духовного развития личности. И именно одухотворенность супружеской любви необходима для жизни и возрастания самой любви.

Идеал в любви не всегда иллюзия. У любви есть свойство, присущее только ей: прозревать неповторимость любимого, его духовное Я, скрытое от него самого и окружающих. Значит, любовь является высшей способностью познания. Она видит в другом то, что недоступно интеллекту, закрыто от психологической науки, ориентированной на рассудочное мышление. Но прозрение любви возможно лишь в том случае, если есть доминанта на Собеседнике, т. е. способность отрешиться от своих предвзятых представлений, эгоцентрических притязаний. Любовь открывает красоту духовного Я человека. Он воспринимается совершенно особым, необычным. Поэтому в любви есть изумление, восхищение.

Но это неизбежно приводит к противоречию идеала и реальности. Если начало любви — подъем всех жизненных сил человека, в котором сливаются идеал и конкретный несовершенный человек (наличное Я), то повседневная последующая жизнь любви неизбежно наталкивается на противоречие. Известный русский философ Владимир Соловьев так охарактеризовал это противоречие любви: “...Высшая задача любви уже предсказана в самом любовном чувстве, которое неизбежно прежде всякого осуществления вводит свой предмет в сферу абсолютной индивидуальности, видит его в идеальном свете, верит в его безусловность”. Но обычно на вспыхнувший свет любви “смотрят как на фантастическое освещение краткого любовного “пролога на небе”, которое затем природа весьма своеобразно гасит как совершенно ненужное для последующего земного представления. На самом деле этот свет гасит слабость и бессознательность нашей любви, извращающей истинный порядок дела. ”

Извращением любви является подмена высшей цели этого чувства — реализации идеала — самодовлеющей телесностью.

Когда личность человека отождествляется с его физическим телом, происходит подмена любви к человеку любовью к телу, что неизбежно ведет к разочарованию. Это соответствует массовой динамике любви от головокружительного взлета до охлаждения, в лучшем случае — до привязанности и привычки.

Так, например, консультируя одну разводящуюся супружескую пару, я спросила у молодой женщины о причине развода: “Вы недовольны своим мужем?” И она ответила: “Нет, у нас все было хорошо. Но я нашла лучше”. Такой ответ вполне вписывается в логику потребительского отношения к человеку: его можно и нужно заменить, как любую устаревшую и надоевшую вещь.

Опыт консультирования разводящихся супругов говорит о том, что такие люди неспособны к созданию семьи, так как у них слишком сильна потребность в смене “объектов” удовлетворения сексуального влечения. Порою они глубоко страдают от этого, сознавая, что неспособны любить, понимая, сколько горя приносят оставленным женщинам и детям. Однако нельзя считать их “безнадежными”. Возможность решительно изменить себя и свою жизнь остается у человека, пока он жив.

__________________________

1 Из беседы студентов на семинаре о семье: студент из Индии рассказывает о том, что жених и невеста до свадьбы не знакомы. Русская студентка: “А любовь?'” Ответ: “У вас любовь до свадьбы, у нас — после свадьбы”.

тие выражается в способности к ответной любви. Но нередко потребность в любви направляется исключительно на себя.

Американский психолог К. Хорни дала подробные клинические характеристики представителей подобного типа личностной установки. Односторонняя потребность быть любимым служит психической защитой от чувств повышенной тревожности, неуверенности, страха, своими корнями уходящих в раннее детство. Чувства эти обусловлены разного рода неблагоприятными взаимоотношениями ребенка со взрослыми: отсутствием или недостатком любви родителей, повышенной опекой, сопровождающейся отрицательными эмоциями, деспотизмом. Пережитые душевные травмы ведут к неврозам, тормозящим развитие личности и индивидуальности.

Логика невротической потребности быть любимым такова: “ты меня любишь — значит, ты меня не обидишь”. Эта потребность в любви эгоцентрична, хотя она может маскироваться внешними проявлениями ответной любви. Таких людей характеризуют болезненная мнительность и обидчивость, ревность, стремление во что бы то ни стало привлечь к себе внимание и т. п.

Отечественный психолог Л. С. Славина в своих исследованиях показала, что у детей дошкольного возраста, не признанных, не любимых в группе детского сада, в поведении заметны проявления агрессивности, желание командовать, завышенные притязания. После того, как удовлетворяется потребность в любви взрослого, улучшаются взаимоотношения в группе сверстников, выравнивается характер ребенка.

В исследованиях отечественных психологов М.С.Неймарк и Л.И.Божович есть данные о том, что не удовлетворенная в семье потребность в любви приводит к эгоистическому складу личности (“личная направленность”) в сочетании с неадекватно завышенными притязаниями на успех. Так, у подростков неудачи при выполнении заданий взрослого вызывают вспышки бурных эмоций гнева, протеста, обвинения и т. п., в которых проявляется их, ставшее хроническим, душевное неблагополучие (“аффект неадекватности”). Болезненно реагируя на неуспех, подросток обвиняет в своих неудачах либо других людей, либо обстоятельства, не признавая своей несостоятельности.

Приходится признать, что те, кто вступил в брак, потому что “пора заводить семью”, находятся в лучших психологических условиях: у них нет неадекватных притязаний и разочарований, они заняты не своими отношениями, а делами, которых так много в семье.

Если чувственные удовольствия неизбежно приводят к пресыщению — таков психологический закон “насыщаемости”, то любовь не насыщаема: любимый человек не надоедает, он раскрывается все глубже и глубже. Любовь соединяет воедино две индивидуальности, призванные дополнять друг друга.

В русской литературе есть поэтическая повесть о Петре и Февронии. В ней ничего не говорится о “пылкой страсти”, о чувствах князя Петра и мудрой девы Февронии, рассказывается о их чудесной встрече, о том, как они остались верны друг другу вопреки стремлению злых людей разлучить их. С удивительным эпическим спокойствием повествуется о том, как они вместе закончили свою жизнь. Феврония, услышав зов супруга своего, замотала нитку вокруг иглы и послала сказать князю Петру, в иночестве Давиду, что она готова прийти на зов его.

Молодые супруги И. и С. прожили в браке менее года: детей у них нет. Они любят друг друга и развод переживают чрезвычайно болезненно. С. (жена) не хочет развода, а ее муж И. решительно настаивает на нем, так как не видит иного выхода: за короткое время они несколько раз расходились, после чего С. просила прощения, обещала исправиться, но обещания не выполняла — ссоры, скандалы продолжались, как и прежде. У него больше нет сил все это терпеть: он чувствует себя глубоко оскорбленным.

С. осознает свою вину, со слезами просит помочь ей вернуть мужа. Она понимает, что слишком вспыльчива и бывает груба с мужем, но быстро “отходит”, а он слишком долго переживает обиду. У супругов заметна разница темпераментов: И. — инертен, флегматичен, сдержан, но крут в своих поступках и решениях; С. — напротив, очень экспансивна, эмоциональна, возможно, взбалмошна и своенравна. У них — первый брак, и каждый из них не мыслит себе другого.

Существенным обстоятельством, осложняющим их совместную жизнь, является разница семейных укладов: у И. в доме царит “патриархат”, он привык к тому, что жена должна подчиняться мужу, а у С., напротив, полная хозяйка в семье — мать, и С. усвоила ее стиль поведения. Другим существенным обстоятельством, сделавшим практически невозможным поколебать решение И., является то, что его родители настаивают на разводе, и их воля для него, очевидно, более значима, чем любовь к жене. Кроме того, он устал и хочет покоя, уюта, заботы о себе, чего в доме жены он не видит.

Супруги контрастны по темпераменту, но каждый из них слишком эгоцентричен, чтобы встать на точку зрения другого. Разница в воспитании, семейном укладе и привычных формах поведения оказалась для них непреодолимой трудностью. Инициатор развода И. предпочел благополучную жизнь в семье родителей невзгодам супружеской жизни.

Взаимная эмоциональная притягательность делает особенно чувствительным каждого из них к нечуткости, грубости, оскорблению личного достоинства, а эгоцентрическая установка побуждает отвечать обидой за обиду, раздражением и гневом за каждое несоответствие поведения другого своим привычным нормам и ожиданиям.

Реакция И. на поведение жены не соответствует ее субъективной виновности, так как это поведение обусловлено ее вспыльчивым, реактивным характером и неуравновешенным темпераментом. Осознание этой разницы темпераментов привело бы к большему взаимопониманию и снисходительности. Но И., объявив себя “технарем”, не захотел вникать в психологические проблемы: его решение было бесповоротно, так как за этим решением стояла воля родителей и желание покоя.

В этом случае “психологический механизм” распада супружеских отношений заключается в конфликте непосредственно эмоционального влечения, связанного с контрастностью темпераментов, и эгоцентрической установки на идентичность поведения супруга своим индивидуальным особенностям.

...Супруги А. и 3. прожили в браке 7 лет. Детей у них нет (в настоящее время 3. проходит курс лечения и надеется, что у нее могут быть дети). 3. — инициатор развода. Она вошла с решительным заявлением, что у них “все кончено” и не следует тратить время на разговоры. А. был другого мнения: он считал, что серьезных оснований для развода нет.

В совместной беседе выяснилось, что причина недовольства 3. в том, что А. несколько раз поздно вернулся домой и, несмотря на ее волнения, продолжает время от времени задерживаться, якобы на работе: она не верит этим объяснениям и очень болезненно реагирует на его задержки. А. уверяет, что подозрения жены безосновательны, что он действительно задерживается на работе (работает он за городом), несколько раз он заходил к товарищам, живущим недалеко от места работы. Случай, который привел жену к решению разводиться, — празднование дня рождения сослуживца мужа, где он отравился и попал в больницу на два дня. 3. не верит этому объяснению, а мужа недоверие возмущает.

А. и 3. — интеллигентные люди средних лет. А. — человек пикнического склада, живой и общительный. 3. — несколько инертная, глубоко чувствующая и ранимая. Она любит А., но у нее “кончилось терпение”, она “больше так не может”.

В непродолжительной беседе удалось выяснить, что подозрения 3. — плод ее мнительного и обостренного воображения. Было обращено внимание на разницу их характера и темпераментов: А. — сангвиник, человек живой и компанейский, нуждается в обществе друзей. В семье он мог бы найти себя, если бы у них были дети (он очень хочет иметь детей). Упреки и подозрительность жены не способствуют их контакту, и он ищет отдушину в обществе друзей. А. признал свою вину нечуткости к жене, легкомыслия, невнимания к ее болезненным переживаниям по поводу его задержек. Каждому из супругов было предложено войти в положение другого, понять особенности и мотивы поведения друг друга.

Конфликт был снят. Супруги забрали заявление о разводе и пошли в ресторан отметить свое примирение.

В подобных случаях дело осложняется психосоматическими и нервными расстройствами, вызванными постоянными ссорами и эмоциональной напряженностью.

В совместной беседе супруги поняли, что у них нет необходимости разводиться, но есть необходимость в большей дистанции: им лучше жить в разных местах и регулировать частоту своих встреч в зависимости от желания и состояния каждого. Диалогически принцип “вненаходимости” важен для них как в психологическом, так и в территориальном смысле слова.

В другом аналогичном случае (у мужа от постоянных ссор развивается язвенная болезнь) оформление развода было юридическим условием размена жилплощади и, таким образом, создания необходимой для них дистанции.

...Супруги О. и И. около двух лет в браке. У них нет детей. И. учится, О. работает (у него очень ответственная и напряженная работа). Они любят друг друга. Но И. жалуется на грубость мужа, которую крайне болезненно воспринимает. Из-за семейных переживаний у нее увеличивается щитовидная железа, О. согласен на развод, “раз она так хочет”. Родители И. очень любят и уважают О. и решительно против развода дочери.

В беседе выяснилось, что И. преувеличенно и неадекватно воспринимает естественные проявления усталости и нервного напряжения мужа. Его реплики, кажущиеся ей обидными и оскорбительными, объективно таковыми не являются: ее повышенная чувствительность сталкивается с обычной мужской грубоватостью. Занятость собой и своими переживаниями приводит к неадекватности восприятия и оценки мужа.

И. следует пересмотреть свое отношение к О., понять поведение мужа с точки зрения его жизненного опыта и напряженной работы. Ей полезно стать матерью, чтобы переключить внимание на ребенка. Вопрос о разводе был снят.

В этих и подобных им случаях супруги утверждают, что любят друг друга, однако их реальное поведение говорит о себялюбии, неумении и нежелании встать на точку зрения другого.

Разительным примером может послужить эпизод, рассказанный молодым человеком, подавшим заявление о разводе. Жена была в положении. Он принес ей черешню и предложил поесть, на что жена ответила: “Не хочу”. Его этот отказ очень возмутил, потому что он старался, доставал черешню. Когда вскоре она предложила сигареты, купленные для него, он ответил: “Ты не хочешь есть мою черешню, а я не хочу курить твои сигареты!” Жену это привело в ярость, и она стала рвать сигареты одну за другой. Пошла “цепная реакция”, в результате которой беременная женщина собрала свои вещи и ушла от мужа (эта беременность кончилась выкидышем после конфликта со свекровью).

Этот случай был рассказан как пример возмутительного поведения жены, без тени самокритики. Нервный тик и слезы на глазах рассказывающего свидетельствовали о том, что он очень несчастен.

Это, хотя и вопиющий, но типичный пример конфликта между людьми, считающими, что они любят друг друга. Рассмотрим его подробно.

Описанные случаи методом “от противного” доказывают необходимость соблюдения основных принципов диалога в супружеских отношениях.

Равенство мужчины и женщины. Означает ли оно устранение различий между ними? Существует и такое мнение, а главное, и такая тактика воспитания мальчиков и девочек, юношей и девушек. Это считается у нас “современным”.

Япония — современная страна, ее не назовешь “отсталой”. Но в ней и по сей день существуют “праздник мальчиков” и “праздник девочек”, ежегодно отмечаемые всей страной. Там с детства воспитывается культура мужественности и женственности. Это и есть “половое воспитание” (в отличие от “бесполого”) — воспитать настоящего мужчину и истинную женщину.

“Перевертыши” полового воспитания — совсем не безобидные явления. Опыт психологического консультирования взрослых людей выявляет глубинные травмы личности и тяжелые семейные конфликты в результате извращения мужской и женской психологии. Это подтверждают приведенные ниже случаи.

Нашей собеседнице 30 лет, она кандидат наук, на работе ее ценят, в учебе все ей давалось легко. Муж — “прекрасный человек”. Но у нее такое чувство, что сама она — “никчемное существо” и “занимает чье-то место на Земле”. Ее не удивляет, что по отношению к ней обычно занимают позицию “сверху вниз”, а она, подобно амебе, принимает ту роль, которую навязывают. Ей трудно общаться с незнакомыми людьми, в группе она “забивается в угол”. Боясь потерять возникшее расположение знакомых, Н.Р. замыкается, чтобы те, узнав ее поближе, не отвернулись от нее. На работе ей кажется, что сделала мало, не так и не то, боится, что будут предъявлять высокие требования и она окажется несостоятельной. Н.Р. очень ранима: если кто-то не так посмотрел, невнимательно выслушал ее, она долго не может успокоиться: отрицательные переживания преобладают в ее душе, она “застревает” на них и не может переключиться. Она постоянно рефлексирует, разбирается в себе и своих переживаниях, но это не приносит никакого облегчения. Н.Р. чувствует свою неестественность, зажатость и завидует открытым и непосредственным людям. И в отношениях с мужем нет радости, непосредственности — он тоже человек замкнутый, “запрограммированный”.

Н.Р. очень женственна, но манера ее поведения, мужская стрижка, спортивный стиль одежды идут наперекор этой женственности и уродуют ее. Сама она чувствует себя “маленькой девочкой”, и это отражается в неуверенных движениях и манере речи.

Из рассказа Д.С. — мужа нашей собеседницы: “В семье жены женщины — бабушка и мать — очень властные и жестокие, у них тенденция — доминировать над мужьями. И жена моя не лишена этого, она вспыльчива, раздражительна, не скоро отходит, не исключает бойкот. Уже в двух поколениях - дрессировка мужчин, это — тупиковый путь...”

По словам Н.Р. , они с мужем боятся, чтобы не “подавлять ребенка”, стараются не наказывать, мирно разрешать конфликты. Н.Р. много читает о воспитании детей, и ее сознательные установки и намерения даже слишком “правильны”. Но, как видно из характеристики мужа и беседы с ребенком, ее реальное поведение не соответствует сознательным принципам. Несмотря на выстраданное осуждение бойкота, она прибегает к этой форме воздействия по отношению к мужу, кричит на ребенка. Ее интеллектуальная жизнь и разумные установки идут вразрез с непосредственными переживаниями и реакциями, порой неуправляемыми. Если на сознательном уровне она отрицает и осуждает тип поведения своей матери, то реально она его воспроизводит по отношению к ребенку и к мужу. Этот же тип поведения намечается и у пятилетней девочки: она изображает себя в короне (символ власти, величия), она наказывает мать (место которой на кухне), устраняет ее из общения.

Мы видим, что уже в четвертом поколении — бабушка, мать Н.Р., она сама, ее дочь — проявляется один и тот же тип поведения женщины в семье— властность, жестокость, отчуждение. Есть заметная разница в его проявлении у самой Н.Р. и ее матери, считающей себя добрым, хорошим человеком, довольной собой и не подозревающей об отрицательном отношении к ней дочери. Но от того, что Н. Р. осознает тяжесть своего состояния, отношение к ней дочери, стремится быть доброй, неподавляюшей матерью, картина не меняется, а только усугубляется глубоким внутренним конфликтом: усвоив с детства тип поведения матери, ставший ее натурой, она не. может изменить его усилиями сознания и воли. Помочь ей на уровне сознания нельзя. Надо понять суть ее душевного состояния.

Благодаря постоянному самоанализу, начитанности в психологии, развитому интеллекту, Н.Р. способна к меткой характеристике своих переживаний. У нее такое чувство, будто она “занимает чье-то место на земле”; она “аморфна”, как амеба, играет роли, несвойственные ей. Иными словами, она чувствует, что лишена индивидуальности, личностной определенности, не нашла себя в жизни (ощущение себя “маленькой девочкой”). При полном внешнем благополучии у нее чувство своей несостоятельности. Это проявляется прежде всего в общении: ей кажется, что к ней плохо относятся, не принимают ее такой, какая она есть. Она боится общаться с людьми, хотя больше всего стремится к этому общению. То же наблюдается и у ее дочери. Очевидно, в этом сказывается неудовлетворенность в общении, так болезненно пережитая в детстве (вспомним ее истерику при рождении сестры); психологи называют это “дефицитом любви”. Не внешние обстоятельства, а душевный строй делает несчастной эту женщину, и такой душевный строй передается ее дочери. Как же прекратить эту эстафету душевной боли? Как помочь Н.Р.?

Эта женщина обладает удивительной волей к познанию и изменению себя, редкой честностью, глубоким недовольством собой. Здесь залог того, что ей можно помочь. От встречи к встрече Н. Р становится более открытой, искренней и живой. Она говорит, что после бесед чувствует себя хорошо, но пока это улучшение продолжается не более двух дней (а она хочет постоянного эффекта).

Как нередко бывает в таких случаях, у Н.Р. появляется стремление к личным дружеским взаимоотношениям с психологом, она ожидает от этих отношений удовлетворения своих неудовлетворенных потребностей в любви и признании. Случись это, психолог станет объектом требований, недовольств и обид, вымещаемых на нем отрицательных переживаний. Но главная беда не в этом, а в бесплодности такого рода отношений: пока человек ждет любви и внимания от других, живет этим, он никогда не удовлетворится, будет требовать все большего, и все ему будет мало. В конце концов он окажется у разбитого корыта, как старуха, захотевшая, “чтоб служила ей рыбка золотая”. Такой человек всегда внутренне несвободен, зависим от того, как к нему относятся.

Пока человек только берет, рано или поздно он обанкротится. Фигурально выражаясь, чтобы росла прибыль от получаемого, его надо отдавать другим. Этот свой — источник любви и добра необходимо открыть в себе самом. И открытие должно совершиться не в уме, а в сердце человека, не теоретически, а внутренним опытом. Поэтому было бы неверно сразу же сказать Н.Р: “Эффект нашего общения так недолог, потому что вы больше думаете о себе, чем о других”. Она примет это к сведению или займется самобичеванием. Подождем, когда она прийдет радостная и скажет: “Теперь я поняла... Теперь я живу!” Это может произойти нескоро, так как эта женщина живет умом, а не сердцем. А для начала сердце надо умягчить и отогреть, помочь Н.Р. поверить в себя, чтобы, наконец, она узнала простую вещь: не только она нуждается в людях, но и они нуждаются в ней.

...В.П. четырнадцать лет замужем, у них есть дочь: сама она в свои 32 года работает и учится. Времени всегда не хватает. Но ей пришлось обратиться в психологическую консультацию, так как последнее время ей почему-то стали неприятны близкие отношения с мужем.

Саму В.П. больше воспитывала бабушка, чем мать. О матери вспоминает: “Вспыльчива была, сердилась, постоянно раздражена. Помню, я выстригла себе челку, а она меня схватила за эту челку и головой об стену! Она в торговле работала, уставала. Отчим пил, вот она на мне и срывалась. В пятом классе я взяла из школы документы и уехала сама к бабушке. Училась отлично, удачно вышла замуж. Дочь у меня такая же, как я: у нас редко бывает хорошее настроение, обе нервные, раздражительные, ничто не радует. Я давно забыла, что такое покой”.

Встреча с мужем В.П. подтвердила сказанное ею. Мне достаточно было лишь намекнуть ему на то, что жена ожидает от него более мужественного поведения, и он все понял.

Через полгода В.П. снова пришла, но уже с другими жалобами: что-то произошло с мужем. Последнее время он демонстрирует какое-то нехарактерное для него поведение: заставил ее хорошо одеться на праздник, чего никогда не было. “У меня к нему было отношение как к мебели, которая будет стоять, пока я ее не выброшу. А теперь мне кажется, что я его совсем не знаю! Начались ссоры, и он их не улаживал, а как будто нарочно разжигал, хотя провоцировала их я. Может быть, он просто избаловал меня? Я как будто получила в ответ все то, что сама делала по отношению к нему”.

...Л. я знала еще студенткой: милая, скромная девушка с тихим ровным голосом — воплощение женственности. Все говорило о том, что она будет прекрасной женой и матерью. И вот через несколько лет замужества и материнства она призналась: “Как это трудно — быть женственной!”

...В консультацию для разводящихся пришли молодые супруги. Они были так напряжены и озлоблены друг против друга, что не сразу удалось увидеть: оба — очень симпатичные и красивые люди (будем называть их “он” и “она”).

Она, как это часто бывает в таких ситуациях, была возмущена его эгоизмом, тем, что он “не ценит” ее. Она была уверена в своей красоте и даже не знала, что он тоже красив: она не сомневалась в своем уме и сильном характере, отказывая в этих достоинствах ему.

Но истинная, глубинная причина этого супружеского конфликта обнаружилась при ответах на вопросы, которые я предлагаю разводящимся супругам. Этот перечень вопросов — не столько для получения информации о супружеских отношениях, сколько для того чтобы навести их на размышления о том, какими могут быть хорошие супружеские отношения. И еще — для осознания своих ошибок. Так, на вопрос: “Какие качества Вы хотели бы видеть в своем муже?” — ответила: “Хочу, чтобы был настоящим мужчиной”. А на вопрос: “Считаете ли Вы, что Ваш муж имеет право на свое мнение?” — она ответила: “Нет, он должен соглашаться со мной”. На вопрос: “Уважаете ли Вы творческие интересы и склонности мужа?” — она ответила: “Да”, но этот ответ был далек от ее реальных поступков.

В беседе с мужем я постаралась утвердить его достоинство, необходимость продолжать, насколько возможно, научную работу, не идти на поводу у жены, а “мягко, но твердо” становиться главой семьи. Оба были рады осознанию своих семейных ролей и необходимой линии поведения, особенно она: как выяснилось, ей очень хочется, чтобы в семье было несколько детей, она давно мечтала о материнстве. А для этого нужно быть женщиной в полном смысле слова и видеть в муже твердую опору.

После двух встреч мы расставались радостно. Передо мной были счастливые, красивые, влюбленные люди. Но вдруг лицо моей собеседницы стало тревожно-испуганным: “А что я маме скажу?!” Оказалось, что главным инициатором развода была ее мать. Я предложила “свалить” вину на меня.

Из опыта консультирования разводящихся можно сделать вывод: в большинстве случаев молодые разводятся под сильным влиянием родителей. Гораздо чаще это матери, и прежде всего матери сыновей. В таких случаях психолог испытывает бессилие: случай, казалось бы, простой; конфликт можно было бы разрешить без особых усилий, если бы за ним не стояла властная воля матери, гипноз ее воздействия на своего “ребенка”.

Успех этого воздействия предрешен многими слагаемыми.

Властная женщина видит в своем “ребенке” собственность и, затаив вражду к своей сопернице, ждет удобного случая, чтобы взять реванш. Удобные случаи не заставляют себя ждать: трудности совместной жизни у молодых неизбежны. Им можно было бы помочь, но властная женщина торжествует, когда у молодых что-то не ладится: “Ну, что я тебе говорила!..” И если раньше ее слова проходили мимо ушей, то теперь они падают на готовую почву и рано или поздно приводят к выводу: “Да, мать была права...” Когда с женой трудно, сыну есть кому пожаловаться, и мать становится его главной опорой и первой советчицей. И советы ее идут, как правило, не в пользу невестки: “Неумеха, грязнуля, лентяйка... И что ты в ней нашел?”

__________________________________

' В отличие от диагностических вопросников, диалогический вопросник служит введением в диалог и принципиально не формализуем.

Предлагаемый вопросник, возможно, поможет вам в осознании характера ваших отношений.

Ответы на эти вопросы могут помочь Вам глубже понять характер Ваших отношений, их явные или потенциальные трудности и возможности их предупреждения и преодоления.

Иеремию, который говорит:

глас в Раме слышен, плач и рыдание

и вопль великий;

Рахиль плачет о детях своих, и не хочет

утешиться; ибо их нет.

Аборты в нашей стране стали настолько массовым и общепринятым явлением, что вопрос: “Имеем ли мы право уничтожать уже зародившуюся человеческую жизнь?” — глас вопиющего в пустыне.

Чем же отличается еще не рожденный ребенок от новорожденного? О новорожденном также можно сказать: “Еще не человек”. Окажись он в волчьей стае, из него вырастет животное. Новорожденный — лишь возможный потенциальный человек, как и зародыш в утробе матери. Разница в том, что он отделен от нее, и мать его видит перед собой.

Новорожденному предстоит еще долгий путь через младенчество, детство... Но когда же можно с уверенностью сказать о себе: “Я уже — человек!”? Что касается меня — нет, еще не могу: я все еще становлюсь человеком, и это становление не прекратится, пока я живу. Возможный, потенциальный человек, которого я в себе предчувствую, так непостижимо велик, что в свои уже преклонные годы я вижу себя его зародышем. Ощущая в себе эту глубокую тайну, невозможно с легкостью распоряжаться своей и другой жизнью, как бы тяжка и “бесполезна” она ни была. Это чувство живет в нас. Оно проявляется в том, что мы не убиваем безнадежно больных, умирающих людей, не убиваем калек, уродов, психических больных. И закон это запрещает. Тогда как аборт — уничтожение жизни, набирающей силу, полной неведомых возможностей, ожидающих лишь своего часа. И закон это разрешил. И совершают это люди в белых халатах, давшие клятву Гиппократа не убивать зачатого человека и не давать абортивных средств.

В некоторых странах возраст человека определяется не с момента рождения, а с зачатия ребенка. На Руси почитание таинства зачатия выразилось в строительстве Зачатьевских храмов и в празднованиях зачатия Праведной Анной Марии и праведной Елизаветой Иоанна Предтечи. Духовная интуиция народа свидетельствует этим, что возрастание человека начинается с его зачатия и жизнь в утробе матери — его первый возраст.

Многие женщины чувствуют, что аборт — это убийство, но не многие признаются себе в этом. По рассказам одного хирурга-онколога, перед операциями, когда женщины не знали, выживут ли, они начинали исповедывать ему, человеку неверующему, свою жизнь и спрашивали: не является ли их болезнь наказанием за аборты?

Сколько матерей жалуется на своих детей: выгоняют, пьют, избивают... Одна женщина сказала: “Хороших-то деток поубивали, а плохие-то остались — вот и мучимся”.

Может быть, плохие-то остались потому, что сами мы таковы: принесли собственных детей в жертву себялюбию, чтобы “пожить для себя”, своим эгоизмом породили эгоизм единственного ребенка — свое наказание.

Консультируя разводящихся, я вижу, как распадаются семьи от нежелания иметь детей и от неспособности рожать после аборта.

___________________________________________

' Медицинская статистика говорит о том, что в тех странах и в тех регионах нашей страны, где рождаемость низка в результате предупреждения и прекращения беременности, у женщин резко возрастает раковая заболеваемость органов, связанных с продолжением рода.

Раскаяние приходит, когда “гром грянул”: женщина с болью осознает свое несостоявшееся материнское призвание, с завистью смотрит на чужих детей, видит во сне своего нерожденного ребенка. Эта очевидная связь прочности семьи с рождаемостью подтверждается статистикой: в странах, где высока рождаемость, редки или почти отсутствуют разводы. Это закономерно, ведь главная задача семьи — воспроизводство жизни, не только физическое, но и духовное. Не выполняя эту задачу, семья легко распадается. И распадается вместе с семьей личность человека.

Швейцарский психолог К.Г.Юнг писал, что причиной душевных расстройств и заболеваний является “блокирование психической энергии”, это происходит, когда человек, уходя от трудностей, не осуществляет свое жизненное призвание.

Жизненное призвание женщины — материнство. Женщина прежде всего мать. Не выполняя свое призвание, она становится душевно ущемленной, неполноценной. Снижение социальной роли материнства уродует женщину, калечит ей душу. Мать — источник любви. Ее любовь — тот огонь семейного очага, который создает жизнь. Но может ли любить женщина, убивающая своих еще не родившихся детей? А там, где нет любви, начинает господствовать секс: средство продолжения жизни превращается в самоцель, перестает служить своему назначению. Это извращение жизненных ценностей ведет к роковым последствиям: если смыслом жизни становятся удовольствия, вполне закономерно, что матери бросают детей в родильных домах, убивают еще не рожденных.

От нравственного состояния женщины зависит жизнь общества. Проблемы воспитания детей и подростков, преступность несовершеннолетних, проституция, алкоголизм, наркомания и многие тяжелые проблемы нашего общества глубоко связаны с нравственным, духовным состоянием женщины-матери.

У Бориса Годунова в пушкинской трагедии “душа горит” и “мальчики кровавые в глазах”. Пока душа жива, она открыта для мук совести. Только у мертвого ничего не болит. Лучше не заглушать в себе голос совести, не успокаивать ее дозволенностью преступления, его массовостью, вынужденностью объективными обстоятельствами. Убивая зародившегося в себе человека, лучше не делать вид, что это для пользы человечества или своего любимого ребенка: цель не оправдывает средство — это азбука этики.

Альберт Швейцер видел основу этики в благоговении перед жизнью. Благоговение должна вызывать жизнь всякого существа, потому что жизнь — это тайна, она священна. Все, что знает наука о жизни, — лишь капля в море непознанного. Управлять жизнью человек не может, она ему не подвластна. Человек не может сотворить жизнь, не может остановить смерть. А управлять наука может лишь тем, что она способна создать. Человеку дано лишь воспроизвести жизнь, имитировать ее; создать же он способен лишь свое механическое подобие — робота.

Самоуправство воспроизведением человеческой жизни может повлечь за собой вымирание народов и всего человечества.

“Но у нас это не от хорошей жизни!”... И социологи пишут, что многодетные семьи находятся на грани нищеты, дети в них чувствуют себя ущербными среди обеспеченных сверстников и т.п. Демографы вычисляют, что для простого воспроизводства населения хорошо иметь троих детей в семье: однако сегодня наше общество не в состоянии обеспечить многодетных матерей. Многодетные семьи в лучшем случае вызывают соболезнование, а нередко — осуждающее и враждебное отношение.

...После лекции о семье ко мне подошла молодая женщина и рассказала, что сотрудницы ресторана, где она работает, враждебно относятся к ней за то, что у нее пятеро детей, называют ее “самкой”. Откуда эта враждебность? Нет ли за ней зависти, ущемленного чувства несостоявшегося материнского призвания? Может быть, это осуждение — оборотная сторона самооправданий этих женщин? Подобные мотивы могут лежать и в формировании отрицательного общественного мнения о многодетной семье.

“А что если все дети будут рождаться на свет? Где взять средства, жилплощадь и т.п.?” В ответ можно спросить: “А что было бы, если бы страна наша была многолюдной, если бы деревни не пустовали, не было бы дефицита рабочей силы и нехватки материальных благ?” Кто может ответить на все эти вопросы? Я не берусь и не знаю человека, способного решить все возникающие здесь проблемы. Жизнь мудрее нас. Рассудок же лукав, он способен заглушить голос совести и убить жизнь. Благоговение перед жизнью сделало бы нас разумнее и мудрее.

Проблема абортов обсуждается во всем мире, и ответы на нее даются разные.

С точки зрения рассудка — просто несчастный случай. Но духовно чуткие итальянцы иначе восприняли это событие: смерть ребенка в утробе Матери-земли стала для них символом преступности аборта.

Нельзя обходить молчанием эту кровоточащую рану современной семьи.

Все сказанное, несомненно, вызовет бурю возмущения и протеста. Но консультирующему психологу это знакомо: так бывает всегда, когда затрагивается “больное место” собеседника. Это естественно и свидетельствует о продвижении в диалоге.

Остается признать, что современная семья перестает выполнять свое главное призвание — продолжение жизни на Земле, воспроизводство человека — телесное и духовное. Вместо того, чтобы быть очагом любви, согревающей и питающей души, она становится очагом вражды и убийства нерожденных детей. Семья не может держаться на сексуальной привязанности. Это — союз духовный.

Повенчаться им хорошо было бы до свадьбы, как положено, но тогда это было не так-то просто: могли и с работы уволить. Надо было иметь крепкую веру, чтобы крестить детей и ходить в церковь, не боясь лишений и пересудов. А теперь — вход свободен. Но годы советской власти сделали свое дело: ногами-то люди ходят в церковь, да двери сознания наглухо закрыты; школа и весь уклад жизни поработали основательно, чтобы отлучить от церкви. Кто живет сердцем, тому проще, а кто умом живет, тому ох как трудно пробиваться сквозь барьеры “научного мировоззрения”.

Они пришли просто, чтобы жить лучше. Старые люди говорят что, повенчавшись, муж и жена и после смерти будут вместе. О разводе тут и думать нечего! Кругом посмотришь — столько горя: пьянство, скандалы, брошенные дети... А по телевизору — один разврат. Какая тут семья! Надо же по-людски жить, порядочно, честно. И чтобы дети хорошую жизнь видели и жили ладно. Крестить их надо, так будет спокойнее: не зря же говорят: “все под Богом ходим”. И в жизни все складывается как-то не случайно, будто кто ведет тебя и устраивает, как лучше. Может быть, это и есть Бог?..

Молодой, красивый батюшка стал их спрашивать: как их имена, почему пришли венчаться, читали ли Евангелие? Они могли уверенно сказать только свои имена. Евангелие не читали и не могли толком ответить на вопрос, почему пришли венчаться. Но батюшка был добрый и просто объяснил им, что не понятно. Он сказал, что у Бога есть имя: Его зовут Троица — Отец, Сын и Святой Дух; Трое едины, потому что Бог — Любовь. Так и семья, состоящая из мужа, жены и детей, по образу Бога Троицы, должна быть единым существом. Бог невидим, но Он есть начало всего. Так и душа невидима, но без нее тело умирает. Мы же не сомневаемся в том, что в нас есть воля, разум и любовь, хотя их не видим. Мы знаем их по действию в душе и в поступках, мы чувствуем любовь близкого человека. Так и с невидимым Богом мы можем общаться: откликаться на Его любовь, благодарить, просить Его и, главное, любить Бога, как своего Отца, доверять Ему, слушаться, жить и трудиться ради Него. Ведь Он так нас любит, что для спасения нашего послал на землю Своего Сына — Иисуса Христа. Сын Божий взял на себя грехи всех людей, чтобы избавить их от власти сатаны, который со своими слугами сеет зло в душах и губит их. Если бы Христос не спас нас Своей Крестной смертью, мы умирали бы навечно. Но Он воскрес, значит, всякий верующий в Него, тоже будет жить после смерти, жить вечно! Вот, что значит для нас Воскресение Христово. Христианин не боится смерти, потому что она для него — переход в жизнь вечную. Но надо и жить по-христиански, любить, как Христос нас любит, надо брать на себя трудности друг друга, не бояться страданий, которые нам даются: нести свой крест. Без креста нет христианина, крест — путь в жизнь вечную. Так и трудности семейной жизни надо нести с радостью и все терпеть, прощать друг другу, как Господь нам прощает, как Он несет наши грехи и искупает их Своими страданиями. Вот что значит быть христианином в семье.

Так батюшка побеседовал с ними, а потом дал каждому в руку зажженные свечи и начал бракосочетание. Они, как дети, послушно выполняли все, что требовалось. Сама непонятность происходящего вызвала в душе какое-то чувство волнения и приподнятости: совершалось нечто таинственное, каждое действие и слово заключало в себе скрытый смысл. Вот священник выносит из алтаря два красивых царских венца. Крестообразно благословляет им Николая и дает ему целовать образ Спасителя на передней части венца: “Венчается раб Божий Николай рабе Божией Людмиле во имя Отца, и Сына, и Святого Духа”. Потом он также благословляет Людмилу, и она целует образ Богородицы, украшающей ее венец: “Венчается раба Божия Людмила рабу Божию Николаю во имя Отца, и Сына, и Святого Духа”. Затем священник трижды произносит молитву: “Господи Боже наш, славою и честию венчай я (их)” и трижды осеняет их крестным знамением.

Стоя перед алтарем в царских венцах и слушая эти слова, они чувствуют таинственную глубину, серьезность и ответственность этого момента: они стоят не только друг перед другом, но перед Богом, слитые воедино...

Простое и открытое сердце воспринимает духовную благодать, не сравнимую с обычными душевными радостями. Посещая душу, благодать делает ее светлой, легкой и благодарной, светится в лицах, глазах повенчавшихся. Теперь Николай и Людмила уже не только верят, но на собственном опыте знают, что брак — это таинство, открывающее им путь духовного единения в Боге, таинство, дарующее покровительство и помощь Бога. Брак для них — не временная связь, а вечный союз: и после смерти они будут вместе. Их временная жизнь теперь освящена светом вечности. Путь к ней открыт. Но пойдут ли они этим путем — зависит от них.

В своих молитвах священник испрашивает у Бога даровать брачующимся чадородие и “благодать в чадах” — это назначение христианского брака. Им испрашивается единодушие, долгоденствие, целомудрие, взаимная любовь, обилие благ земных и венец неувядаемый на небесах.

И третье назначение — это венцы Царствия Божия. “В супружестве Божие присутствие подает радостную надежду, что брачный обет сохранится не до тех пор, “пока смерть разлучит”, но покуда смерть не соединит нас окончательно, после всеобщего Воскресения — в Царствии Небесном”. Снимая с головы жениха и невесты венцы, священник произносит: “Восприими венцы их в Царствии Твоем”. Полнота любви — только в Боге; где царствует Бог — там совершенная любовь.

Евангелие от Иоанна, читаемое священником, повествует о чуде претворения воды в вино на браке в Кане Галилейской. Это — первое чудо, совершенное Христом по просьбе Его Матери. Оно знаменует тайну благодатного преображения земной любви в союз духовный. В этом и состоит смысл таинства брака.

По словам епископа Феофана Затворника, в христианском браке “любовь очищается, возвышается, укрепляется, одухотворяется. В помощь человеческой немощи благодать Божия подает силы к постепенному достижению такого идеального союза”.

Брак призван духовно преобразить плоть человека. Это и прообраз таинства Евхаристии — брачного пира всей Церкви. В таинстве Святого Причащения брачующиеся становятся причастниками (частью, клеточкой) Тела Христова.

Духовное единство венчающихся символизируется чашей вина, которой они трижды обмениваются, испивая ее до дна. Вечность их духовного союза выражается троекратным обхождением вокруг аналоя, на котором лежит Евангелие, вслед за священником с горящими свечами в руках. Оно сопровождается ликующими песнопениями, призывающими пророка Исаию и святых мучеников. Пророк Исаия предсказал рождение Бога от Девы Марии, и вот теперь повенчанная пара приняла благодать Святого Духа: Слово Божие воплотилось в ней, двое стали “одной плотью”'. Знаменательно и обращение к святым мученикам: супружество -это подвиг самоотречения, несения креста жизненных трудностей и испытаний.

Так высоко духовное призвание брачующихся в таинстве брака. В чинопоследовании обручения и венчания заключены основные нормы христианского брака.

— Брак совершается свободным избранием вступающих в него.

— Он является пожизненным союзом мужа и жены.

— Супруги должны хранить взаимную верность.

— Добрачное целомудрие — условие христианского брака.

— Продолжение рода — священная задача брачующихся.

— Семья — малая церковь, главой которой является муж.

Эти основы христианского брака были и остаются залогом прочности семьи. Без них семья лишается жизненных корней. То, что мы видим в наличности современной семьи, явно расходится с ее духовным призванием.

Кризис современной семьи и сопутствующий ему демографический кризис являются “доказательствами от противного” христианских основ брака.

__________________________________________

1 Климент Римский во Втором послании написал о том, что Иисус Христос на вопрос, когда прийдет его Царство, ответил: “Когда будут два — одним, а наружное как внутреннее, и мужское вместе с женским — не мужским и не женским”.

Мир ребенка, как на экране, отражен в его рисунках. Можно увидеть его и в такой игре: найдите детскую книжку, которую вы еще не читали своему ребенку, с картинками, живо изображающими взаимоотношения между детьми, между взрослыми и между взрослыми и детьми, предложите ребенку придумать рассказ к каждой картинке. В результате вы узнаете много интересного о себе, о своем отношении к близким и, главное, к своему ребенку.

В нашем распоряжении были не только иллюстрации детских книг, но и специально подобранные картинки с изображениями ситуаций и настроений неопределенного характера. Вот мальчик сидит за столом, перед ним — скрипка, лицо у него не то задумчивое, не то грустное, не то сонное — кому как увидится. Мы с Мариной Макеевой предложили детям 5—6 лет девять таких картинок с различными сюжетами и просили ребенка придумать рассказ на каждую картинку. Большинство детей охотно приняли игру. По рассказам детей нетрудно было составить представление о том, есть ли мир в семье. Вот рассказы детей о мальчике со скрипкой.

Дима: “Мальчик думает, как на скрипке играть. Ему только дали скрипку, он еще не знает, как на ней играть. Дали в школе учиться на скрипке играть...” Марина: “А почему он один?” — “Ну, это художник так рисует, а на самом деле не один: с папой, с другими ребятами, с учительницей. А у других ребят тоже скрипки, тоже разные инструменты...”

Кеша: “Мальчику надоело, все на него ругаются, потому что, когда ест, он не убирает... Потому что ему не хочется, а хочется, чтобы убирали за ним”.

Лиза: “Грустный... Потому что мама с папой никогда не возвращаются. Они у бабушки... Потому что бабушка старенькая. А мальчик больной. Вернутся, когда поздно будет”.

В одной и той же картинке ребенок видит свое. И это свое находит он в самых различных картинках: сквозь их восприятие проходит нередко одно и то же настроение, одна тема. Так, у Наташи главная тема — мальчик, который не хочет учить уроки: ему хочется поиграть, а все — и взрослые, и сверстники — укоряют его за то, что он не хочет учиться. Старший брат Наташи учится в третьем классе. По ее рассказам, брату часто достается за плохие отметки, а она его жалеет. По-видимому, эта ситуация глубоко травмирует ее.

Но наиболее интересны исключения из этого правила. У Веры в семье трудно: отец девочки пьет и в ее присутствии бьет мать. Тогда Вера была на его стороне и говорила: “Бей, бей ее!” (По рассказам матери, раньше она и сама била дочку. ) Теперь мать вспоминает о своем отношении к ребенку со слезами раскаяния. Девочка стала ее единственным утешением и помощницей, она заступается за мать и старается ее чем-нибудь порадовать. Положение в семье тяжкое, а рассказы у Веры жизнерадостные, в них все меняется к лучшему. Даже о сердитом мужчине, схватившем кота за шиворот, она сказала: “Сначала был злой, а потом стал хороший”. В ее рассказах много сочувствия, желания помочь. На вопрос, что она больше всего любит делать, шестилетняя девочка ответила убежденно: “Помогать!” У детей из “благополучных”семей, но лишенных настоящей любви родителей, нередки черствость, эгоистичность, равнодушие к людям. А у этой девочки, переживающей немало трудностей и душевных ран, столько чуткости, доброты, веры в людей! Любовь и сострадание к матери питают ее душу, делают ее сильной, способной противостоять жизненным трудностям и преодолевать их. Но это стало возможным лишь после того, как жестокость матери сменилась любовью. Она-то и пробудила в душе девочки силы, способные противостоять окружающей ее грубости и жестокости. Это уже признаки духовной жизни ребенка. Она невозможна без любви.

В психологии есть понятие “дефицит любви”. Наблюдения и исследования показывают, к каким тяжким последствиям в душевном развитии ребенка приводит этот дефицит.

Вот рассказы детей из детского дома, в котором воспитываются ребятишки, родители которых лишены родительских прав.

У Люды в пяти рассказах выражена только одна тема: “Оставили”. Люди или плачут, или не плачут. У Риты к этому добавляется постоянное чувство обиды. У многих детей сильно выражены чувство тревоги, боязнь темноты, волка, Бабы Яги, страх смерти. У некоторых не по возрасту обострена чувствительность к взаимоотношениям мужчины и женщины, к их конфликтам: “Тут тетя плачет, потому что папа ушел к себе... Потому что он разозлился... Это мама”. “Тут папа и мама. Мама ходит, а дядя стоит. Ругаются... Потому что они злые. Злые!” Вспомним, что подобные же настроения мы видели в рассказах детсадовских детей из трудных семей.

Дети воспринимают мир отношений в узком диапазоне минорных настроений: грусти, обиды, враждебности и страха. Они искаженно воспринимают и реальные отношения между людьми, хотя нередко проявляют большую тонкость чувств и наблюдательность. У детей из детского сада, растущих в хороших семьях, такого искажения восприятия не видно. Можно сделать предположение, что оно является следствием душевных травм, пережитых ребенком.

Мир представляется ребенку сообразно его опыту общения с людьми, близкими ему. Чем труднее и болезненнее этот опыт, тем сильнее печать душевных травм на его впечатлениях. Мир воспринимается тогда как опасный, угрожающий, враждебный.

...На картинке из детской книжки изображен паровоз, за которым бежит мальчик, стараясь догнать его. Несколько детей из детского дома сказали, что паровоз хочет задавить мальчика. В детском саду таких ответов не было.

... На другой картинке солнышко во весь рот смеется над мальчиком, грозящим ему: у ног мальчика осколки. Надя из детского дома сказала: “Солнышко не смеется, оно злится”. А другая девочка придумала рассказ о разбитом солнце.

Душевные травмы закрывают от ребенка свет и красоту мира. Даже радостные события преломляются сквозь призму тяжкого опыта прошлого и не доходят до сердца его.

Если ребенку недостает любви, его душа, подобно растению и темноте, чахнет и увядает. Возникают так называемые “психические отклонения”, трудности характера и дефекты личности, вплоть до душевных заболеваний.

Мир в семье и внутренний мир ребенка связаны неразрывно. Но верно ли считать, что душевное и духовное развитие ребенка полностью зависит от условий его воспитания. что оно “детерминировано”, как говорят многие психологи и педагоги, условиями окружающей его среды? От ответа на этот вопрос зависит и решение следующего: можно ли сформировать личность человека по заданному образцу, “запрограммировать” развитие личности?

Вспомним Веру, которая выросла в очень трудной семье, но любовь и сострадание к матери пробудили в ее душе силы, способные противостоять “окружающей среде” с ее грубостью и жестокостью. Здесь важно обратить внимание на то, что в душе ребенка скрыты неведомые силы, и они могут быть разбужены. Душа ребенка не простой экран, отражающий внешние воздействия. Становление личности начинается с этого противостояния среде и преодоления трудностей.

Немало еще людей, которые добиваются успеха за счет других и притом стремятся обосновать разумность своей жизненной линии. Кое-кто сошлется и на авторитетные мнения: одни — на теорию “разумного эгоизма” Чернышевского, другие — на относительность добра и зла в разнообразных интерпретациях — от Мефистофеля до Великого Инквизитора и Воланда. Всем хочется подвести базу под свое эгоистическое поведение, чтобы считать его справедливым и разумным, даже упомянутым литературным персонажам.

Как заметил поэт:

И история философии знает немало разного рода апологий эгоизма.

И в психологии есть вариации на эту тему. Так, Ганс Селье в своей книге “Стресс без дистресса” развивает теорию альтруистического эгоизма. Любовь к себе оказывается первичной, а альтруизм-производным.

На первый взгляд такая точка зрения кажется убедительной. Но если любовь к себе первична по отношению к любви, направленной на другого, как понять способность человека к самоотвержению, вплоть до принесения в жертву своей жизни? А ведь именно в таких проявлениях выражается суть человеческой любви и преданности.

С психологической точки зрения изначальная любовь к себе просто немыслима. Точно так же, как ребенок не может заговорить, если не услышит речь других людей, он не научится любить — ни себя, ни других, если сам не будет любим. Точно так же, как нельзя вытащить себя за чуб из болота, нельзя полюбить себя без любви к другому человеку. Любовь рождается и рождает людей в их отношении друг к другу не только в физическом смысле, но и в духовном.

Это рождение полюбивший человек переживает в открытии мира вокруг себя, в прозрении: вдруг он увидел сияние солнца и радугу в капле росы, услышал тишину леса, открыл скрытую глубину человека. Как будто спадает панцирь отчуждения и вновь рожденный в любви человек начинает жизнь, сопричастную (от слова “часть”, как и слово “счастье”) миру и людям. Это и есть нормальная человеческая жизнь, открытая каждому.

А вот — другая семья.

У Севы мама — врач, а папа — научный сотрудник. Они воспитывают ребенка постоянно: ни одной оплошности сына не пропускают, чтобы не прочитать ему мораль о долге и порядочности. Сева уже привык и терпит. Он выучился, как надо себя вести дома и в школе, чтобы избегать нотаций и неприятностей. Сейчас он кончает школу. Его мечта — стать владельцем магазина, найти такую работу, чтобы “было больше денег и связей”.

Нет ничего странного в желании ребенка стать продавцом или даже хозяином магазина. Маленькие дети любят играть в магазин. Но когда мечтой выпускника школы становится обогащение — это заставляет задуматься. У Кати было бы понятно: этот идеал воспитан матерью. Для родителей Севы такой выбор сына был попранием всех идеалов и воспитательных устремлений. Все их старания привели к прямо противоположному результату. Как понять это?..

Казалось бы, примеры противоположные. Но не сходятся ли эти крайности? Катю сознательно воспитывают в духе эгоизма; у Севы эти качества сформировались от противного, в противовес навязчивости родительских проповедей о долге, чести и бескорыстии, не подкрепленных реальным опытом его собственного поведения. Необходимость приспосабливаться к требованиям взрослых сформировала у мальчика способность хитрить, лавировать, подделываться под ожидаемые образцы поведения, чуждые его непосредственным желаниям. То, что эти желания постоянно подавлялись родителями, привело к их непомерному возрастанию и развитию потребительских идеалов под прикрытием благопристойного поведения.

Как видим, обе крайности — и поощрение потребительских наклонностей, и подавление непосредственных потребностей — ведут к разрастанию утилитарно-рассудочной установки и формированию эгоизма.

Избалованный ребенок может оказаться более доступным перевоспитанию, чем ребенок, научившийся хитрить и приспосабливаться. Родители Севы сформировали у ребенка негативизм и неприятие тех идеалов, которые они ему внушали. Перекорм всегда вреден, как бы хороша ни была пища: это относится и к словесным формам воспитания. Их навязчивость приводит к девальвации слова и нравственной глухоте.

Глухота к высоким материям привязывает человека к одним лишь материальным ценностям, и в погоне за ними человек забывает о своем призвании и достоинстве. Это своего рода болезнь, суть которой — в извращении человеческих потребностей. Материальные ценности как средства к жизни превращаются в самоцель, подменяя собой подлинный смысл жизни. Рассудочный практицизм вытесняет и подавляет духовное, творческое начало в человеке. Жизнь без смысла подтачивает человека изнутри, разрушает его, рождает постоянное чувство неудовлетворенности. Эта внутренняя неудовлетворенность до поры до времени может заглушаться погоней за успехами, удовольствиями, развлечениями... Но все это не заполняет внутреннюю пустоту, а лишь углубляет ее.

Швейцарский психолог К.Г.Юнг говорил, что большая часть его пациентов — это люди, утратившие смысл жизни. Психологическое объяснение массовости этого рода патологии он видел в рационализме западной культуры, ее потребительском характере.

Исследования показывают, что среди больных людей, у которых душевное расстройство вызвано тяжелой жизненной травмой (разрушение семьи, смерть близкого человека), выздоравливают те, у кого побеждает воля к осуществлению смысла жизни, формируются новые внеличные цели. Если же этого не происходит, личность распадается, человек остается душевнобольным. Значит, смысл — это есть то, что собирает воедино душевные силы человека. Смысл — это цель, образующая цельную личность.

Одиночество... Сколько людей страдают от него, жалуются на одиночество. Одиноким можно быть и в семье... Живут люди бок о бок, а чувствуют — они далеки друг от друга. Значит, одиночество — это прежде всего внутреннее состояние человека. Вот и мама Кати — работает продавцом в магазине, целый день толпы людей, дома — муж, дочка, приходят часто гости, а поговорить по душам не с кем: замуж она вышла по расчету, живут, притерпелись. Друзья приходят все с какой-нибудь целью (но и в “долгу не остаются”), а близкого человека нет. Одной остаться — тоска: без суматохи, суеты, развлечений она не может — нужно чем-то заглушить эту тоску, которая караулит ее из самой глубины души.

Ведь одиночество и уединение — это не одно и то же. От одиночества нужно бежать. А уединение необходимо для размышления, для творчества, для внутреннего равновесия. Человеку нужно прийти в себя, собраться, разобраться в себе после суеты, интенсивного общения, напряженной работы. Уединение— обязательная пауза в жизненном ритме человека (какова длина этой паузы — это зависит от характера, индивидуальности человека, его образа жизни).

Тот, кто нашел себя, свое жизненное призвание, не боится быть наедине с собой, и в уединении он переживает свое единство с миром и людьми. Вспомним Тютчева: “Все во мне и я во всем”. Такой человек, когда он один — “у-единен” со всеми. В каком бы внешнем положении он ни находился — он не одинок.

А тот, для кого цель жизни— “пожить для себя”, оказывается у разбитого корыта: себя-то он потерял и с другими у него нет единства. Потому он так боится уединения, чувствуя свою внутреннюю пустоту и потерянность.

Так, эгоизм, задуманный как практичная, реальная модель жизненного поведения, оказывается отнюдь не практичным, не разумным — вместо полноты жизни он приводит к ее пустоте, вместо богатства — к обнищанию, вместо человеческого признания — к одиночеству.

...Плотный мужчина с суровым лицом и тревожным взглядом вошел без стука. Он пришел, как он сказал, “проконсультироваться у специалистов”: что-то случилось с его сыном-второклассником. У мальчика пропала память. “Как это началось?” — “Однажды он забыл в школе тетрадь. Я его наказал”. — “Как вы наказали?” — “Выпорол...

Потом, на другой день, он забыл портфель. Я его опять наказал... Теперь он все забывает! Плачет, говорит, что не нарочно, обещает, что больше никогда не будет, — и все забывает!”

... Мама у Аси очень строгая и часто бывает недовольна дочкой, наверное, не без оснований. Девочка склонна к лени, может целыми днями сидеть за увлекательной книгой, не слыша окриков матери, пока та, наконец, не выйдет из себя и не заставит ее слушаться. Мама — труженица, умный и энергичный человек. Она не может допустить и мысли о том, чтобы ее дочь росла лентяйкой, неряхой и растяпой. Но с дочкой справиться нелегко. Каждый день одно и то же: приходит Ася из школы. “Ася, сними форму!” — говорит мама. Ася не слышит, она уже занята игрушками. Крик матери, наказания, угрозы — ничто не помогает.

В чем дело? Неужели дочке так нравится дразнить маму, издеваться над ней (так считает мама)? Нет, Ася очень ее боится, дрожит, цепенеет от страха, когда мама кричит. Почему же она упорно не выполняет такое простое требование? Потому что эта ситуация стала для никакое слово не в силах описать ее. С точностью говорится
лишь, как не соединены природы - во избежание ересей, сливающих, смешивающих,
разделяющих их. Но сам образ соедине-ния остается непостижимым для нас.

В приведенных примерах наказание было направлено на то, чтобы наличное Я ребенка соответствовало требованиям и ожиданиям родителей. Но те родители, которые стремятся к духовному воспитанию детей, проявляют свою строгость иначе.

Мне рассказали об одной православной семье, в которой одиннадцать детей. В доме посетителей поражал порядок, организованность и тишина: дети не кричали, не дрались, а спокойно играли или занимались своими делами. И на них никогда не повышали голос. Как же родители этого добились? Они относились к детям с любовью и уважением, каждый чувствовал свою важную и ответственную роль в семье. Но приходилось и наказывать. Ребенок знал, что если он опоздает к обеду, то останется голодным, если прийдет позже с гулянья, на другой день он гулять не пойдет — и так во всем. Отчитывать и кричать в таких условиях нет необходимости.

Когда мать или отец в раздражении обрушивают свой гнев на маленького шалуна, они не учат его, а всего-навсего “самовыражаются”, выплескивая на ребенка свои эмоции. Малыш может с самыми добрыми намерениями развинчивать часы, а с точки зрения родителей, это — трагедия, материальный ущерб. Их реакция может быть бурной и жестокой, если они в этот момент не сдержатся и не посмотрят на событие глазами ребенка, маленького исследователя. Лучше было бы спокойно отобрать часы или то, что от них осталось, и дать малышу другой предмет для исследования и развинчивания, приняв участие в его деятельности. Но выдержки и терпения не хватает.

Плодами таких “реактивных” наказаний становятся хитрость, лживость, притворство ребенка. Но самое тяжкое — враждебность и агрессивot;обман" безнравственностью, несвойственной Божеству, святой
Григорий отвечает, что так как диавол сам обманщик, то вполне справедливо было
со стороны Бога тоже обма-нуть Его: "(Диавол) употребил обман к растлению
естества, а справедливый, благой и премудрый (Бог) измышлением обмана
воспользовался к спасению растленного, благоде-тельствуя не только погибшему
(человеку), но и самому причинившему нашу погибель (диаволу)... Поэтому и самому
противнику, если бы восчувствовал он благодеяние, не по-казалось бы совершенное
несправедливым."
Некоторые другие Отцы тоже говорят о том, что диавол "обманулся," но не идут так
далеко, чтобы утверждать, что Бог его обманул. Так, в Огласительном слове,
припи-сываемом святому Иоанну Златоусту (оно читается на Пасхальной утрени),
говорится, что ад был "осмеян" Воскресением Христа и "попался" на том, что не
заметил под видимым человеком невидимого Бога: "Ад огорчился, встретив Тебя
долу: огорчился, потому что упразднился, огорчился, потому что был осмеян...
Принял тело - и коснулся Бога, принял землю - и встретил небо, принял, что видел
- и попался в том, чего не видел." В од-ной из трех коленопреклонных молитв,
читаемых в праздник Пятидесятницы, говорится, что Христос "началозлобнаго и
глубинного змия богомудростным льщением (т.е. обма-ном) уловил."
По другой трактовке, выкуп был заплачен не диаволу, так как он не имеет власти
над человеком, а Богу Отцу. Западный богослов Ансельм Кентерберийский в XI веке
пи-сал, что грехопадением человека была прогневана Божественная Правда, которая
требова-ла удовлетворения (лат. satisfactio), но, так как никаких человеческих
жертв не было дос-таточно, чтобы ее удовлетворить, Сын Божий Сам приносит ей
выкуп. Смерть Христа удовлетворила Божий гнев, и человеку возвращена благодать,
для усвоения которой ему нужно иметь некоторые заслуги - веру и добрые дела. Но
так как опять же у человека нет этих заслуг, то он может черпать их у Христа,
обладающего сверхдолжными заслуга-ми, а также и у святых, которые совершили в
своей жизни больше добрых дел, чем это было необходимо для их личного спасения,
а потому имеют как бы излишек, которым мо-гут делиться. Эта теория, родившаяся в
недрах латинского схоластического богословия, носит юридический характер и
отражает средневековые представления об оскорблении чести, требующем
сатисфакции. Смерть Христа при таком понимании не упраздняет грех, а лишь
избавляет человека от ответственности за него.
Теория сатисфакции частично проникла в русское академическое богословие,
ко-торое находилось в XVIII-XIX столетиях под влиянием латинской схоластики.
Так, на-пример, в "Пространном христианском катехизисе" написано: "Его (Христа)
вольные страдания и крестная смерть за нас, будучи бесконечной цены и
достоинства, как смерть безгрешного и Богочеловека, есть и совершенное
удовлетворение правосудию Божию, осудившему нас за грех на смерть, и безмерная
заслуга, приобретшая ему право без ос-корбления правосудия подавать нам,
грешным, прощение грехов и благодать для победы над грехом." Обилие юридических
терминов (цена, заслуга, удовлетворение, оскорбле-ние, правосудие, право)
свидетельствует о том, что подобное понимание ближе к средне-вековой схоластике,
чем к воззрениям Отцов Восточной Церкви.
В Восточной Церкви реакцией на западное учение об искуплении как сатисфакции был
Константинопольский Собор 1157 г., участники которого, опровергая ересь
"латино-мудрствующего" Сотириха Пантевгена, согласились, что Христос принес
искупительную жертву всей Святой Троице, а не одному Отцу: "Христос добровольно
принес Себя в жертву, принес же Самого Себя по человечеству, и Сам принял жертву
как Бог вместе с Отцом и Духом... Богочеловек Слово... принес спасительную
жертву Отцу, Самому Себе, как Богу, и Духу, Которыми человек призван из небытия
к бытию, Которых он и оскор-бил, преступив заповедь, и с Которыми произошло
примирение страданиями Христа." О том, что Христос одновременно приносит и
принимает жертву, говорится в священни-ческой молитве, читаемой на Литургиях
Иоанна Златоуста и Василия Великого: "Ты бо еси приносяй и приносимый, и
приемляй, и раздаваемый, Христе Боже наш." В одной из проповедей святителя
Кирилла Иерусалимского сказано: "Младенца вижу, приносящего законную жертву на
земле, но Его же вижу принимающим жертвы от всех на небесах... Сам Он - Дары,
Сам - Архиерей, Сам - жертвенник, Сам - очистилище, Сам - При-носящий, Сам и
Приносимый как жертва за мир. Сам - огонь сущий, Сам - всесожже-ние, Сам - древо
жизни и познания, Сам - меч Духа, Сам - Пастырь, Сам - жрец, Сам - Закон, Сам же
и исполняющий этот закон."
Многие древне-церковные авторы вообще избегают говорить о "выкупе" в бук-вальном
смысле, понимая под искуплением примирение человечества с Богом и усынов-ление
Ему. Они говорят об искуплении как о проявлении любви Божьей к человеку. Этот
взгляд находит подтверждение в словах апостола Иоанна Богослова: "Так возлюбил
Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него не
погиб, но имел жизнь вечную" (Ин. 3:16). Не гнев Бога Отца, а Его любовь
является причиной кре-стной жертвы Сына. По мысли преподобного Симеона Нового
Богослова, Христос прино-сит искупленное Им человечество в дар Богу,
окончательно освобождая его от власти диа-вола. Так как человек порабощен
диаволу от самого своего рождения в течение всей жизни, Господь проходит через
всякий возраст, чтобы на каждом этапе развития человека диавол оказался
побежденным: Христос "воплотился и родился... освящая зачатие и рож-дение, И
понемногу возрастая, благословил всякий возраст... сделался рабом, приняв об-раз
раба - и нас, рабов, снова возвел в достоинство господ и сделал господами и
власти-телями самого диавола, который прежде был нашим тираном... сделался
проклятием, бу-дучи распят... и Своей смертью умертвил смерть, воскрес - и
уничтожил всю силу и энергию врага, имевшего власть над нами через смерть и
грех."
Воплотившийся Христос, будучи во всем подобен нам, благоволит пройти через все
трудности, испытания и страдания, которыми насыщена человеческая жизнь.
Воскли-цание Спасителя на кресте "Боже Мой! Боже Мой! Для чего Ты Меня оставил?"
(Мф. 27:46) есть кульминация Его голгофского страдания. Но великая тайна этой
минуты в том, что Божество Христа ни на мгновение не разлучалось с человечеством
- Бог не оставлял Его, хотя Он как человек чувствует человеческую
богооставленность... И даже когда тело умершего Христа лежало во гробе, а душа
Его сошла в ад, Божество не разлучалось с че-ловечеством: "Во гробе плотски, во
аде же с душою, яко Бог, в раи же с разбойником, и на престоле был еси, Христе,
со Отцом и Духом, вся исполняяй, неописанный" (тропарь праздника Пасхи
Христовой). Христос одновременно и в аду, и в раю, и на земле, и на не-бе, и с
людьми, и с Отцом и Духом - все наполняет Собою, не будучи "описуем," то есть
ограничен чем-либо.
Во Христе осуществляется единение Бога с человеком. "Видишь ли глубину та-инств?
- пишет преподобный Симеон Новый Богослов. - Познал ли беспредельное ве-личие
преизобильной славы?.. (Христос) будет иметь с нами такое же единение по
благо-дати, какое Он Сам имеет с Отцом по природе... Ту славу, которую дал Отец
Сыну, дает и нам Сын по благодати... Став однажды родственником нашим по плоти и
сделав нас со-причастниками Своего Божества, Он (тем самым) сделал нас Своими
родственниками... Мы имеем со Христом такое же единение... какое имеет муж с
женой своей и жена с му-жем." Во Христе обновляется и воссозидается человек.
Искупительный подвиг Христа совершен не ради абстрактной "массы" людей, но ради
каждого конкретного человека. Как говорит тот же преподобный Симеон, "Бог послал
Сына Своего Единородного на землю для тебя и для твоего спасения, потому что
предузнал тебя и предопределил тебе быть братом и сонаследником Его."
Во Христе получает оправдание, завершение и смысл вся история человека, вклю-чая
его грехопадение и изгнание из рая. Царство Небесное, даруемое Христом тому, кто
верует в Него, есть нечто гораздо большее, чем первозданный рай; это "нетленное,
не-скверное и неувядающее наследие," по словам апостола Петра (1Пет. 1:4), это
"третье не-бо," о котором апостол Павел не смог ничего сказать, потому что
"неизреченные глаго-лы," звучащие там, превосходят всякое человеческое слово (2
Кор. 12:2-4). Воплощение Христа и Его искупительный подвиг имеют для человека
большее значение, чем даже са-мо сотворение человека. С момента Боговоплощения
наша история как бы начинается за-ново: человек вновь оказываетсябойником он и не мечтает стать, потому что мама с папой не разрешат. Но играть разбойников на сцене; как папа играет в театре, — это можно: и свободой насладишься, и никто не накажет. Разбойник для Вали — идеал смелости, независимости от власти старших, выражение протеста против этой власти. За этим негативным идеалом стоит истинно духовное стремление к свободе и развитию мужества.

Попробуйте побыть хотя бы один день в роли вашего единственного ребенка — и вам захочется устроить себе разгрузочный день: “Праздник непослушания”. Если в семье несколько детей, они найдут себе отдушину, да и родительский воспитательный пыл соответственно распределится. А тут он со всем запалом тревожности обрушивается на единственное любимое чадо, для которого это может оказаться непосильным. Как бы эта психическая нагрузка не привела к неврозу или еще более тяжкому душевному срыву. Хорошо, что у ребенка есть воображение и игра, где он может хоть в какой-то мере разрядить накопленное нервное напряжение.

За лето Валя вырос и возмужал. В деревне ему разрешили целыми днями играть с детьми без взрослых. Я попросила нарисовать, что он захочет. Валя нарисовал пузатого человечка, сверху — шляпа, на животе — пуговки: отсчитал по пять пальцев на каждой руке и в одну руку вложил шпагу. “Это — разбойник, —пояснил он. — Они мне очень нравятся”. — “Какой же это разбойник? — удивилась я. — Это же мушкетер!” — “Кто-кто?” — “Мушкетер: он ходит со шпагой, чтобы сражаться с разбойниками и спасать прекрасных дам”. Валя чуть подумал и спокойно согласился: “Ну, пусть — мушкетер”.

Я вспомнила прежний рисунок: страшный лохматый человечек в кого-то стрелял. Над головой разбойника улыбалось солнце: ничего, это пройдет, только, пожалуйста, разрешите Вале расти мужчиной!

Что унизительнее для Бога, чем образ раба? Что смиреннее для Царя всяческих, чем
доб-ровольно войти в тесное общение с нашей немощной природой? Царь царствующих
и Господь господствующих принимает образ раба; Судия всех делается данником
властите-лей; Владыка твари... не обретает места в гостинице, но полагается в
яслях бессловесных; чистый и непорочный не отвращается скверн человеческого
естества, но, пройдя все сте-пени нашего убожества, претерпевает, наконец, самую
смерть. Взирайте на величие Его самоуничижения; Жизнь вкушает смерть; Судия
ведется в претор; Владыка всякой жизни подвергается приговору судьи; Царь всех
надмирных сил предается в руки палачей.
Святитель Григорий Нисский

Итак, мы исповедуем, что Господь наш Иисус Христос, единородный Сын Божий, есть
совершенный Бог и совершенный человек, (состоящий) из разумной души и тела, что
Он рожден прежде веков от Отца по Божеству, а в последнее время, ради нас и
нашего спасе-ния, от Марии Девы по человечеству; что Он единосущен Отцу по
Божеству и единосу-щен нам по человечеству, ибо (в Нем) совершилось соединение
двух естеств. Поэтому мы и исповедуем одного Христа, одного Сына, одного
Господа. На основании такого неслит-ного соединения мы исповедуем Пресвятую Деву
Богородицей, потому что Бог Слово во-плотился и вочеловечился и в самом зачатии
соединил с Собою храм, воспринятый от Нее... Бог Слово сошел с небес на землю и,
приняв вид раба, истощил Себя, и назван Сы-ном человеческим, оставаясь тем, чем
был, то есть Богом.
Святитель Кирилл Александрийский

Итак, следуя Святым Отцам, все согласно учим исповедовать одного и того же Сына,
Гос-пода нашего Иисуса Христа, совершенного в Божестве, совершенного в
человечестве, ис-тинно Бога, истинно человека, того же из разумной души и тела,
единосущного Отцу по Божеству и того же единосущного нам по человечеству, во
всем подобного нам, кроме греха, рожденного прежде веков от Отца по Божеству, а
в последние дни ради нас и наше-го спасения от Марии Девы Богородицы по
человечеству, одного и того же Христа, Сына, Господа Единородного в двух
природах неслитно, неизменно, нераздельно, неразлучно познаваемого, так что
соединением нисколько не нарушается различие двух природ, тем более сохраняется
свойство каждой природы и соединяется в одно Лицо, одну Ипостась - не на два
лица рассекаемого или разделяемого, но одного и того же Сына Единородно-го, Бога
Слова, Господа Иисуса Христа...
Изложение веры Халкидонского Собора

Мы утверждаем в одном и том же Господе Спасителе нашем Иисусе Христе все
двоякое, то есть исповедуем в Нем два естества... Исповедуем также, что каждое
из Его естеств имеет естественные свойства: Божеское имеет все божеские
свойства, человеческое - все человеческие, кроме только греха... Исповедуя два
естества, две естественных воли и два естественных действия в едином Господе
нашем Иисусе Христе, мы не учим, что они про-тивны и враждебны друг другу... не
учим, что они разделены как бы на два лица или ипо-стаси...
Святитель Агафон, папа Римский

Всем людям присуще желание... Если человек по природе обладает способностью
жела-ния, то и Господь по естеству обладает способностью желания, не только
потому, что Он - Бог, но и потому, что сделался человеком. Ибо, подобно тому,
как Он воспринял наше естество, так воспринял Он по естественным законам и нашу
волю... "Придя, - говорит святое Евангелие, - на место, сказал: жажду. И дали
ему вино, смешанное с желчью, и вкусив, не хотел пить" (Мф. 27:34; Ин.
19:28-29). Итак, если Он возжаждал как Бог, и, вкусив, не хотел пить, то
следовательно Он был подвержен страданию как Бог, ибо как жажда, так и вкушение
есть страдание. Если же Он возжаждал не как Бог, то непременно как человек, и
обладал способностью желания, так же, как и человек... Мы утверждаем, что в
Господе нашем Иисусе Христе два также и действия... Сила чудес была
деятельно-стью Его Божества, а дела рук и то, что Он захотел и сказал "хочу,
очистись," было дея-тельностью Его человечества. Преломление хлебов и то, что он
услышал прокаженного и то, что сказал "хочу, очистись" - это было тем, что
совершено Его человеческим дейст-вием, а умножение хлебов и очищение
прокаженного было делом Божественного естест-ва...
Преподобный Иоанн Дамаскин

Плоть же Господа, по причине чистейшего соединения со Словом... обогатилась
божест-венными действованиями, никоим образом не претерпев лишения своих
естественных свойств, ибо она совершала божественные действия не своей
собственной силой, но по причине соединенного с ней Слова, так как Слово через
нее обнаруживало Свою силу. Ибо раскаленное железо жжет, владея силой жжения не
вследствие естественного усло-вия, но приобретая это от своего соединения с
огнем. Итак, одна и та же плоть была и смертна по своей природе, и животворна по
причине ипостасного соединения со Словом. Подобным образом говорим и об
обожествлении воли - не так, что естественное движе-ние изменилось, но так, что
оно соединилось с божественной Его и всемогущей волей и сделалось волей
вочеловечившегося Бога.
Преподобный Иоанн Дамаскин

Он - Бог от Бога, безначального Отца безначальный Сын, бестелесного -
бестелесный, непостижимого - непостижимый, вечного - вечный, неприступного -
неприступный, невместимого - невместимый, бессмертного - бессмертный, невидимого
- невидимый, слово Бога и Бог, через Которого все приведено в бытие - то, что в
небе и что на земле... Будучи таким и пребывая во Отце, и имея Отца пребывающим
в Себе, не отделяясь от Не-го и совершенно не оставляя Его, Он сошел на землю и
воплотился от Духа Святого и Ма-рии Девы, и вочеловечился, став... равным нам во
всем, кроме греха, чтобы, пройдя через все наше, воссоздать и обновить того
первого человека, а через него и всех рожденных и рождающихся, подобных своему
прародителю.
Преподобный Симеон Новый Богослов

Приидите, возрадуемся Господеви, настоящую тайну сказующе: средостение градежа
раз-рушися, пламенное оружие плещи дает, и херувим отступает от древа жизни, и
аз райския пищи причащаюся, от негоже произгнан бых преслушания ради. Неизменный
бо образ Отечь, образ присносущия Его, зрак раба приемлет, от неискусобрачныя
Матере прошед, не преложение претерпев, еже бо бе пребысть, Бог сый истинен: и
еже не бе прият, Чело-век быв человеколюбия ради. Тому возопиим: рождейся от
Девы, Боже наш, помилуй нас.
(Приидите, будем радоваться о Господе, провозглашая сегодняшнее таинство:
пре-града, стоящая посреди, разрушилась, пламенный меч обращается вспять, и
херувим от-ступает от древа жизни, и я вкушаю райскую пищу, которой был лишен за
непослушание. Ибо неизменный образ Отца, образ Его сверхсущности, принимает вид
раба, произойдя от Матери, непричастной браку, не претерпев изменения, ибо
остался тем, чем был - Богом истинным, и принял то, чем не был - стал Человеком
по человеколюбию. Воскликнем Ему: родившийся от Девы, Боже, помилуй нас).
Богослужение Рождества Христова

7. Церковь.
Царство Христа.
"Христианства нет без Церкви," - писал в начале XX веке архиепископ Иларион
(Троицкий), один из многих российских новомучеников. Церковь - это Христово
Цар-ство, купленное ценой Его крови, Царство, в которое Он вводит тех, кого
избрал Своими детьми и кто избрал Его своим Спасителем.
Начальным моментом существования Церкви на земле считается беседа Иисуса Христа
с учениками в Кесарии Филипповой, когда Петр от лица прочих апостолов испо-ведал
Его Сыном Божьим, на что Спаситель ответил: "Блажен ты, Симон, сын Ионин,
по-тому что не плоть и кровь открыли тебе это, но Отец Мой, сущий на небесах. И
Я говорю тебе: ты - Петр, и на сем камне Я создам Церковь Мою, и врата ада не
одолеют ее" (Мф. 16:17-18). То есть исповедание Петра становится камнем,
положенным в основание Церк-ви Христовой.
Однако в собственном смысле краеугольным основанием Церкви является Сам Христос:
апостол Петр говорит о Христе как краеугольном камне Церкви: "Приступая к Нему,
камню живому, человеками отверженному, но Богом избранному, драгоценному, и
сами, как живые камни, устрояйте из себя дом духовный, священство святое, чтобы
при-носить духовные жертвы, благоприятные Богу Иисусом Христом. Ибо сказано в
Писании: вот, Я полагаю в Сионе камень краеугольный, избранный, драгоценный; и
верующий в Него не постыдится" (1Пет. 2:4-6). Таким образом, вера во Христа есть
камень, становя-щийся фундаментом духовного здания, имя которому - Церковь. Об
этом же говорит и апостол Павел: "Итак, вы уже не чужие и не пришельцы, но
сограждане святым и свои Бо-гу, бывши утверждены на основании апостолов и
пророков, имея самого Иисуса Христа краеугольным камнем, на котором все здание,
слагаясь стройно, возрастает в святой храм в Господе, на котором и вы
устрояетесь в жилище Божие духом" (Еф. 2:19-22). В Посла-нии к Коринфянам
апостол Павел называет коринфскую общину "строением," себя "строителем," а
"основанием" (фундаментом) Христа: "ибо никто не может положить дру-гого
основания, кроме положенного, которое есть Христос" (1Кор. 3:11).
Греческое слово ekklesia, означающее "церковь," "собрание людей," происходит от
глагола ekkaleo - "призывать." Христианская церковь - это собрание призванных
Хри-стом, уверовавших в Него и живущих Им. Но Церковь - не просто общество или
содру-жество людей, объединенных верой во Христа, не просто сумма индивидуумов.
Собран-ные вместе, члены Церкви составляют единое тело, неделимый организм:
"Человечество, воссоединенное со своим божественным началом во Христе, есть
Церковь - живое тело божественного Логоса, воплощенного... в богочеловеческой
личности Иисуса Христа, - пишет Вл. Соловьев. - Это тело Христово, являющееся
сперва как малый зачаток, в виде немногочисленной общины первых христиан,
мало-помалу растет и развивается, чтобы в конце времен обнять собою все верующее
человечество и всю природу в одном вселен-ском богочеловеческом организме."
Наименование Церкви телом Христа принадлежит апостолу Павлу: "...Все мы од-ним
Духом крестились в одно тело, Иудеи или Эллины, рабы или свободные, и все
напое-ны одним Духом... И вы - тело Христово, а порознь - члены" (1Кор.
12:13-27). Через таинства, в особенности через причастие Тела и Крови Христа в
евхаристическом хлебе и вине мы соединяемся с Ним и становимся в Нем одним
телом: "Один хлеб, и мы многие одно тело, ибо все причащаемся от одного хлеба"
(1Кор. 10:17). Церковь есть евхаристи-ческое тело Христа: Евхаристия соединяет
нас с Ним и друг с другом. И чем ближе мы к Богу, тем ближе друг к другу, чем
полнее любовь ко Христу, тем сильнее любовь к ближ-нему. Воссоединяясь с Богом
через жизнь в таинствах, мы воссоединяемся друг с другом, преодолеваем нашу
обычную разобщенность и отчужденность, становимся членами неде-лимого организма,
связанными между собой союзом любви.
Ветхозаветным прообразом Церкви был израильский народ, избранный Богом и
отделенный от других народов. Признаками принадлежности к ветхому Израилю
служили национальность и обрезание, к новому Израилю-Церкви - вера во Христа и
Крещение. Ветхий Израиль был полком во главе с Богом-Предводителем, новый
Израиль является стадом во главе с Христом-Пастырем (ср. 1Пет. 5:1-2). Ветхий
Израиль странствовал по пустыне в ожидании земли обетованной, новый "Израиль"
странствует в этом временном мире в ожидании и предвкушении Царства Небесного,
которое во всей полноте откроется только после "скончания века," то есть в
будущей жизни, но которое уже сейчас предна-чинается для христиан в Церкви.

Небо на земле.
"Церковь есть земное небо, где небесный Бог живет и движется," - говорит
святи-тель Герман, патриарх Константинопольский. В Церкви реально и ощутимо
присутст-вует Бог. Мы веруем, что Христос, возносясь на небо после Своего
Воскресения, не поки-нул учеников, но неизреченным образом остался среди них,
"никакоже отлучаяся, но пре-бывая неотступный" (кондак праздника Вознесения
Господня). Его обещание "Я с вами во все дни до скончания века" (Мф. 28:20)
исполняется в Церкви, которую Он основал как место, где Он встречается и
общается с верующими. Вместе с Христом в Церкви пребы-вают Божия Матерь, святые
на Небе и верные христиане на земле. Так, Церковь небесная, состоящая из ангелов
и усопших, и Церковь странствующая, состоящая из живых людей, составляют одно
Христово тело.
Случается, что люди, впервые посетившие православное богослужение или слу-чайно
оказавшиеся в пустом храме, ощущают чье-то невидимое присутствие. Епископ
Диоклийский Каллист так рассказывает о своем первом соприкосновении с
Православием: "Почему я, англичанин, принадлежу к Православной Церкви? Все это
началось одним воскресным вечером, когда я еще был школьником. Не имея ясного
представления, куда я иду, я случайно вошел в русскую православную церковь в
Лондоне... Там было темно. Первое, что я заметил, это широкое пространство
полированного пола и ни одной скамьи, только несколько стульев. Церковь
выглядела пустой. Затем я услышал маленький хор, который был где-то вне поля
зрения. Я смог также увидеть несколько служителей, в большинстве пожилых,
стоящих за стеной с множеством икон. Но первое ощущение пус-тоты, почти
отсутствия, вдруг сменилось каким-то безграничным чувством полноты. Я чувствовал
не отсутствие, но присутствие - присутствие бесчисленного множества неви-димых
служителей. Я понял, что это маленькое собрание есть часть какого-то действия,
которое намного больше, чем оно представляется; действия, которое не началось с
нача-лом службы и не прекратится, когда она закончится. Я не мог понять ни
одного слова службы, так как все шло на славянском языке. Но я знал, что,
пользуясь выражением из великопостной Литургии Преждеосвященных Даров, "ныне
силы небесные с нами неви-димо служат." Много лет спустя я читал рассказ о князе
Владимире, содержащийся в "По-вести временных лет," и дошел до того места, где
русские послы описывали Литургию, на которой они присутствовали в
Константинополе. "Мы не знали, где мы находились - на небе или на земле, -
говорили они. - Мы не можем описать это тебе, но одно только мы знаем точно, что
Бог живет там среди людей. Мы не можем забыть эту красоту." И я не забуду
потрясения от прочитанных слов, потому что в них я с точностью узнал свой
соб-ственный опыт. Та вечерняя служба, в которой я принял участие... может быть,
была ли-шена внешнего великолепия Византии X века, но, подобно русским послам, я
тоже ощу-тил "небо на земле," незримую красоту Царства Божьего, непосредственное
присутствие сонма святых."
О том, что в Церкви во время богослужения присутствуют Богородица, святые и
ангелы, имеется множество свидетельств в Священном Предании. Так, например,
святой Андрей Юродивый, живший в Константинополе в X веке, однажды во время
службы ви-дел Божию Матерь, покрывающую народ Своим омофором. Преподобному
Сергию Радо-нежскому ангел сослужил во время Литургии. Существует и такое
древнее сказание: епи-скоп с диаконом, путешествуя, набрели на полуразрушенную
церковь, находившуюся вдалеке от населенных мест, и захотели совершить там
Литургию. И когда они в пустом храме начали службу и диакон произнес: "Миром
Господу помолимся," они вдруг услы-шали невидимый хор, который ответил:
"Господи, помилуй." Пение ангелов сопровожда-ло всю службу... Случается и в наши
дни, что священник в силу каких-то обстоятельств вынужден совершать службу один,
без прихожан: есть ведь такие приходы, где людей так мало, что иногда на службе
присутствуют два-три человека, а иногда и ни одного. И, хотя чин Литургии не
предусматривает подобных ситуаций и предполагается, что в службе участвует
собрание людей, все же и в таком случае священник не одинок, потому что ан-гелы,
а также святые и усопшие вместе с ним приносят бескровную жертву.

Свойства Церкви.
Слова Никео-Цареградского Символа "Верую... во Едину, Святую, Cоборную и
Апостольскую Церковь" определяют свойства Церкви как богочеловеческого
организма.
Церковь едина, ибо создана по образу Святой Троицы и являет собой тайну
сущно-стного единства при ипостасном различии: она состоит из множества
отдельных лично-стей-ипостасей, скрепленных единством веры и таинств. По слову
апостола Павла, "одно тело и один дух... один Господь, одна вера, одно крещение,
один Бог и Отец всех, Кото-рый над всеми, и через всех, и во всех нас" (Еф.
4:4-6). Об этом единстве христиан молил-ся Иисус на Тайной вечери: "Отче святый!
Соблюди их во имя Твое, тех, которых Ты Мне дал, чтобы они были едино, как и
Мы... Не о них же только молю, но и о верующих в Ме-ня по слову их - да будут
все едино: как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино"
(Ин. 17:11-21). Любовь трех Лиц Святой Троицы отображена в единстве Церкви. "На
земле нет единства, с которым можно было бы сравнить единство церковное; такое
единство нашлось только на небе, - пишет архиепископ Иларион (Троицкий). - На
небе несравненная любовь Отца, Сына и Духа Святого соединяет три Лица в единое
Существо, так что уже не три Бога, но один Бог, живущий триединой жизнью...
Люди, вступившие в Церковь и возлюбившие друг друга, подобны трем Лицам
Пресвятой Трои-цы."
О святости Церкви говорит апостол Павел, сравнивая Христа с женихом, а Церковь с
невестой: "Христос возлюбил Церковь и предал Себя за нее, чтобы освятить ее...
чтобы представить ее себе славною Церковью, не имеющею пятна или порока или
чего-либо по-добного, но дабы она была свята и непорочна" (Еф. 5:23-27).
Святость Церкви обусловле-на не только святостью Христа как ее главы, но и
святостью, к которой призваны все ее члены: апостолы в своих посланиях часто
называет христиан "святыми," подразумевая, что святость - не недосягаемый идеал,
но норма для членов Церкви. К святости призван каждый христианин, и во все эпохи
в Церкви были и есть истинные святые, однако таких святых людей, преодолевших
грех и страсти, очень мало. Большинство христиан - греш-ники, являющиеся членами
Церкви не в силу достигнутой святости, но в силу своего стремления к ней и
покаяния. Задача Церкви и заключается в том, чтобы освящать их и приводить к
Богу. В этом смысле о христианах говорится, что они находятся in patria et in
via - в отечестве и в пути, то есть одновременно внутри Церкви и еще на пути к
ней.

Церковь именуется в славянском переводе никео-цареградского символа веры
"со-борной, " в греческом тексте - "кафолической." Какое значение имеет это
греческое сло-во?
Слово katholikos в древнегреческой христианской литературе встречается крайне
ред-ко. Между тем христианская Церковь издревле избрала это слово для
обозначения одного из главнейших свойств Церкви, именно, для выражения её
вселенского характера, хотя имела перед собой такие слова, как kosmos - мир,
ikumeni - вселенная: очевидно, эти последние слова были недостаточны для
выражения некоего нового понятия, присущего только христианскому сознанию. В
древних символах веры при слове Церковь есть неиз-менно определение:
"кафолическая." Так в иерусалимском символе: "Во едино святую кафолическую
Церковь"; в символе римском: "во святую кафолическую Церковь, святых общение," и
т.д. В древнехристианской письменности этот термин встречается несколько раз у
апостольского мужа, св. Игнатия Богоносца, напр., "где Иисус Христос, там и
кафо-лическая Церковь." Термин этот постоянно содерж�ашне, рушится сама идея целостного Научного мировоззрения. Пора расстаться с этой иллюзией.

Рационализм нашей системы обучения и воспитания убивает творческое начало в ребенке. Лишь одаренные, сильные натуры способны пробиться сквозь стену рационализма. Вот как, например, рассказывает П.А.Флоренский о своем детстве.

Родители старательно оберегали его сознание от всего таинственного и сказочного, стараясь воспитать его “научное мировоззрение”: “С охотою воспринимал я всяческие объяснения жизни, самые рациональные, впитывал их в себя; но в душе оставлял право думать, в конечном счете, наоборот, быстро раскусив некоторую прагматическую, в смысле рабочей, полезность рациональных объяснений, равно как их производность, условность и пустоту. Я быстро научился жить двумя умами: на поверхности — умом взрослых, приняв с легкостью законы логики, и в глубине — умом своим, детским...” Взор детской души стремился к таинственному, необъяснимому: “к существам очаровательным и благодетельным, к душам цветов, и птичек и ручьев, к феям и эльфам...” Из глубины души ребенка возникали эти чудесные образы, а не из услышанных и прочитанных сказок и мифов. Да и сказки, как писал еще Гофман, “не оставили бы в нас такого глубокого следа, если бы в душе нашей не существовало самостоятельных, звучащих им в ответ в том же тоне струн”.

И мне не раз приходилось убеждаться в том, что дети представляют мир двояко: от взрослых они усваивают рациональное представление о мире, но в глубине их души это мир сказочный и таинственный. Беседуя с шестилетними детьми после кукольных представлений, я увидела, что, непосредственно воспринимая сказку как реальность и ее персонажей как живых, они боятся признаться в этом взрослым: дети усвоили от них, что это “понарошку”, не в самом деле. Но почувствовав, что взрослый обсуждает происходящее на сцене как реальное, а персонажей как живых, они с радостью включаются в этот язык сказочного мира: цензура снята.

Подобные явления наблюдаются и в более позднем возрасте. Как пишет об этом С.Ю.Курганов, “сказочно-мифологический взгляд греков на мир близок третьекласснику, усвоившему от взрослых, что земля — шар, но тайно верящему в существование Деда Мороза”.

Все это говорит о том, что, помимо усвоенных от взрослых понятий и представлений о мире и вопреки им, в душе ребенка живет самостоятельный таинственный мир. Он может быть “вытеснен” под давлением воспитания и обучения. Но вытеснение лишь обеднит и искалечит душу ребенка, лишит ее творческого потенциала.

Многие ученые писали о необходимости “двуязычия” сознания как основы творчества. А.А.Ухтомский говорил, что детский склад мировосприятия очень важно сохранить взрослому, но он “очень труден, требует постоянного напряжения, удерживается большим трудом, самодисциплиной, осторожным хранением совести”. То, что легко ребенку, трудно взрослому. Значит, ему следует не только учить, но и учиться у ребенка. В наш рационалистический век это особенно важно для внутреннего равновесия, расширения сознания и его очищения. “Осторожное хранение совести” открывает вход в эту чистоту детского восприятия мира. Помните сказку Данилки о сове?

В каждом из нас живет “сокровенный сердца человек”, о котором писал апостол Петр. И этот таинственный внутренний мир открыт четырехлетнему ребенку. Но достучаться до сердца взрослого человека порой бывает очень трудно.

Тревожно жить Сове в чужом дупле: нет мира в ее доме и в душе ее. И не найти ей покоя, пока не послушается она голоса своей совести.

Практическими психологами могут стать и учителя, и родители. Эта возможность обусловлена опытом развития диалогического общения, его глубины и осознанности. Все, что в этой главе говорится о принципах диалогического консультирования, может быть полезно для практического психолога в широком (а не только профессиональном) смысле слова.

У читателя может сложиться впечатление, что диалогический подход в психологической практике недоступен большинству людей и является уделом лишь немногих исключительных личностей. Действительно, этот путь непрост, он требует от человека внутреннего усилия, внимания, обращенного одновременно и на каждого человека, и на свое душевное и духовное состояние. Но, по существу, он открыт каждому и является призванием любого человека, стремящегося к глубокому творческому общению: ведь духовное Я потенциально есть в каждом человеке, осознает он его или нет.

Конечно, ближайший успех диалога в воспитании, обучении, психологическом консультировании, а также в повседневном общении зависит от духовного опыта. Необходимо самому опытно знать, что такое диалог с духовным Я, каковы трудности и перипетии внутренней борьбы с Двойником. Успех консультанта зависит не столько от книжной образованности, сколько от практики созидания, образования своего внутреннего мира. Этот опыт накапливается одновременно с диалогическим общением, одно невозможно без другого. Способность различать голоса во внутреннем мире собеседника зависит от опыта своего внутреннего диалога: чем глубже общение со своим духовным Я, тем легче услышать его голос во внутреннем диалоге собеседника и помочь ему в осознании духовного Я. Опытное знание трудностей духовного становлении учит терпимости в общении с другими. Но как быть тем, у кого этот опыт минимален или вовсе отсутствует?

На первых порах не знание, а вера в духовное измерение человека создает установку на расположение и уважение к каждому. Нужно не впадать в уныние и от своих срывов, и падений, веря в то, что любой человек не сводится только к наличному состоянию.

Признание потенциального и непознаваемого духовного Я учит бережности и осторожности в оказании психологической помощи: недопустимо внедрять себя, свои установки и оценки в душу другого. Человек призван осуществить свою неповторимую индивидуальность, идти своим единственным путем. Чужое Я может стать помехой на этом пути. Особенно явно это выступает в творческом становлении личности.

Стремление найти свой идеал, наставника, любимого свойственно большинству людей, ищущих психологической помощи. Поэтому, оберегая человека, нужно учиться вненаходимости и избегать позы учителя. Необходимо сдерживать свое личное рвение “продвинуть вперед” человека, стараться откликаться лишь на его вопросы и усилия. Нужно воспитывать в себе эмоциональную сдержанность и спокойствие.

Если такой творческий процесс совершается в душе консультируемого, в чем же роль консультанта? Чтобы состоялся внутренний диалог, человеку бывает необходим диалог с собеседником вовне — с человеком, верящим в него, в его духовные возможности; тогда он начинает верить в себя и открывает в себе эти возможности.

Постепенное осознание своего духовного Я все глубже раскрывает собственные изъяны и трудности их преодоления, это научает не осуждать людей, а сочувствовать, помогать им без неприязни.

Все это формирует доминанту на Собеседнике, помогает преодолевать свой эгоцентризм, чувство превосходства или, наоборот, неполноценности.

Вопреки распространенному мнению о подростковом негативизме, обостренном чувстве взрослости и независимости, наши собеседники-подростки обращаются по телефону Доверия с такими вопросами: “Что мне делать?”, “Посоветуйте...”, “Как?”, “Зачем?” Они явно хотят, чтобы их учили жить, и рады, когда взрослый человек делится с ними своим жизненным опытом. Беседы с подростками и юношами по телефону Доверия — это, в сущности, педагогический диалог: общение по телефону создает наиболее благоприятные условия для педагогики доверия. На примерах таких бесед постараемся раскрыть особенности педагогического диалога'.

Почему подросток, избегающий общения со взрослыми дома и школе, может долго и серьезно говорить по телефону Доверия? О чем это говорит? Прежде всего о его потребности в таком общении и его “дефиците”. Это общение не принудительно, оно свободно: подросток волен вступить в него и прекратить разговор по своему желанию. Важно для подростка то, что беседы эти анонимны: со стороны взрослых ему ничто не угрожает. Его не отчитывают, не читают мораль, а помогают разобраться в его жизненных трудностях и проблемах.

В числе этих трудностей далеко не последнее место занимают взаимоотношения с родителями, конфликты в семье. Иногда звонят и родители с жалобами на своих детей, отбившихся от рук.

Характерная для родителей и учителей дидактическая навязчивость затрудняет их общение с подростком. Показательно то, что в нашем опыте не было случая, чтобы подросток “бросил трубку” в знак возмущения, недовольства и протеста. Такие реакции в повседневном общении характерны для подростков. По телефону Доверия среднее время беседы — минут сорок, а то и больше.

________________________

1 Работа в этом направлении велась мною совместно с консультантом О.Е.Панасюк.

Принципы диалогического консультирования перекликаются с идеями “гуманистической психологии”, но заметно отличаются от них. Обсудим это сходство и различие на примере.

...Ф. начал разговор крайне возмущенным тоном: “Когда кончится этот кошмар?! Ждать — или сразу в петлю?..” Ф. обрушил на консультанта всю свою агрессию: ненависть к правительству, желание перестрелять, потопить в крови, резать и жечь...

Дать собеседнику выговориться, разрядить аффект— норма психологической помощи. Консультант проявляет сочувствие к человеку, впавшему в отчаяние. В гуманистической психологии этому соответствует принцип эмпатического слушания и принцип безусловного принятия собеседника. Но как быть консультанту, если он вовсе не сочувствует злобным чувствам собеседника? Чтобы это отрицательное отношение к состоянию говорящего не перешло на оценку его личности, консультант должен сохранять позицию вненаходимости, о которой мы уже говорили. Она в данном случае выражается в отстраненности от наличного состояния Ф. Для этого консультанту необходимо оставаться самим собой, иметь свою позицию и не поддаваться напору эмоций собеседника. В ответ на кровавые планы Ф. консультант спокойно высказывает свою точку зрения: кровопролитием делу не поможешь, “взявший меч от меча и погибнет”. Встретив сопротивление, поток агрессии не прекратился. Но Ф. проявил интерес к точке зрения собеседника. На его прямой вопрос: “Что же делать?” — консультант не дал ответа, чувствуя, что он вызвал бы лишь негативную реакцию и усилил агрессивность Ф., но дал понять, что ответ есть: “Серьезные люди занимаются делом”. В конце почти получасовой беседы речь Ф. была уже не агрессивной, а шутливо-иронической: “Что же, гречку сеять?”

...Л. 17 лет. Он позвонил, жалуясь на одиночество: нет друга, девушки. Потом заговорил о трудностях жизни — “все злые”.

На протяжении почти всей беседы Л. выговаривал то, что его мучило, смущало, чего он стыдился в себе. Из его слов можно бы сделать вывод, что он “не такой, как все” лишь потому, что над ним довлеют родители, запреты которых он боится нарушать. А из последних слов явствовало, что слова консультанта укрепили его сокровенную веру в любовь. Характерно то, что он не устыдился много говорить о сексе, но об этой вере в любовь сказал только в конце. Современные подростки и юноши стыдятся говорить о высоком: эта тема у них запретна. В подсознание вытеснены не постыдные сексуальные влечения, как о том писал З. Фрейд, а, напротив, высокие стремления духовного Я.

В душе Л. различаются голоса наличного Я, озабоченного сексуальными проблемами, и духовного Я, стремящегося к высокой любви. Важно слышать эти голоса именно так, как они звучат в душе собеседника, чтобы найти именно те слова, которые открывают вход во внутренний диалог собеседника. Тогда голос консультанта сливается с внутренним голосом собеседника, подтверждает, выявляет, укрепляет его.

...Девушка взволнованно рассказала о своей личной трагедии: друг, с которым она связывала свое будущее, бросил ее в крайне опасной для нее ситуации, испугавшись за свою жизнь. Все знакомые, да и он сам, считают, что ему нет прощения. И она не может его простить, но мучительно страдает от этого.

После долгого поиска голос духовного Я собеседницы был услышан, выявлен и подтвержден консультантом, и именно это принесло разрешение душевного конфликта и успокоило, утешило ее.

Другим признаком того, что услышан голос духовного Я, служит именно это умиротворение души собеседника. Оно приходит потому, что человек находит согласие с самим собой, своим высшим духовным Я. Важно то, что это чувство мира, внутреннего спокойствия и удовлетворения беседой возникает вопреки тому, что принятое им осознание жизненной ситуации и решение изменить поведение идет наперекор наличному Я с его самолюбием, эгоизмом, амбициями и даже благополучием.

...Девушка в отчаянии: ее преследует психически больной сосед, требуя выйти за него замуж. Он терроризирует ее и всю семью. Обращения в милицию и в психдиспансер не помогают: его периодически кладут в больницу и снова выписывают. Как избавиться от соседа? “За что такая судьба?”

Признаком успешного диалога является это переживание глубокого внутреннего контакта с собеседником и чувство спокойного удовлетворения, звучащего в голосе консультируемого и переживаемого самим консультантом. Между ними наступает согласие. У них нередко возникает совпадение мыслей. Консультант не телепат. Это совпадение мыслей объясняется просто: собеседники заговорили о вечном, общечеловеческом, живущем в глубине души каждого из них.

Типичные проблемы, с которыми обращаются подростки и юноши за советом, — трудности взаимоотношений, возникающие вследствие чрезмерной привязанности к возлюбленному и его охлаждения, вызванного повышенной требовательностью, ревностью, упреками и т. п. Стремясь к большей близости, девушки забывают о своем достоинстве, становятся навязчивыми, надоедливыми и в результате теряют свою прежнюю притягательность. Давление, притязания на собственность, неуважение к свободе любимого человека ведут к отчуждению. Парадокс взаимоотношений состоит в том, что настоящая близость возникает при условии правильно найденной дистанции — “вненаходимости”. Эти довольно непривычные и нелегкие для подростков и юношей мысли, высказанные на доступном им языке, и вызывают у них реакцию радостного согласия. Нелегко предоставить другому свободу: можно и потерять его; нелегко согласиться с тем, что ты надоела, потеряла привлекательность и т.п.: это должно огорчать и расстраивать. Но радость осознания смысла случившегося перевешивает отрицательные переживания. Существенно то, что “в глубине души” они это знали, но это знание, очевидно, затемнялось непосредственными желаниями и побуждениями. Психолог сыграл роль “повивальной бабки”, вызвав это знание из глубины души и подтвердив его правильность. Если бы это знание было не собственным, а внешним, оно вызвало бы у подростка и юноши протест и негативные реакции. Только внутреннее знание может быть действенным и преобразующим человека.

Это лишь одна из типичных ситуаций, для объяснения которой следует признать, что духовное знание потенциально живет в душе каждого. Обращаясь к человеку как духовной личности, можно вызвать к жизни это скрытое потенциальное знание.

На первый взгляд может показаться, что для успешного диалога достаточно иметь общительный, мягкий и доброжелательный характер — и все пойдет само собой. Но наш опыт говорит о том, что этого недостаточно. Сочувствие людям, желание скорее помочь нередко оборачиваются повышенной активностью консультанта в общении в то время, как от него требуется сдержанность и взвешенность в словах: он дает преждевременные поверхностные советы и рекомендации вместо того, чтобы терпеливо помогать собеседнику самому осознать смысл своих трудностей и найти путь их преодоления. Типичными ошибками в диалоге являются перенос своего личного опыта на ситуацию другого человека, а также на оценку личности собеседника и отношение к нему. Например, если человек рассказывает о своей беспричинной ревности к жене, сопровождающейся мыслями об убийстве соперника, консультант-женщина, у которой есть свой личный опыт немотивированной, необоснованной ревности мужа, невольно испытывает чувство антипатии к собеседнику, и пристрастное, необъективное отношение к ситуации консультируемого может привести к ложным оценкам и выводам. Диалог не состоится: вместо умиротворения собеседника консультант сама вступит в конфликт с ним и усугубит его личные трудности. Симпатии и антипатии к собеседникам возникают помимо воли, пока нет доминанты на собеседнике и вненаходимости, о которых мы уже говорили.

Распространенной ошибкой в диалоге является стремление скорее успокоить консультируемого, не разобравшись в существе его проблемы, не вникнув во внутренний диалог собеседника. Но часто оказывается, что его душевная боль вызвана муками совести, и тогда благие желания консультанта не приносят глубокого примирения человека с самим собой. Принцип гуманистической психологии “не оценивай”, распространенный и среди наших отечественных психологов, не позволяет высказать свою оценку нравственной ситуации, и тогда консультант утрачивает свой голос, пассивно следуя за собеседником. Вместо диалога выходит монолог консультируемого.

Сочувствуя человеку, можно легко увязнуть в его отрицательных пеживаниях и вместо того, чтобы умиротворить его, самому прийти в душевное расстройство. Другая опасность — увязнуть в личных взаимоотношениях с консультируемым, стать виной новых трудностей и неразрешимых душевных проблем. Сочувствуя одиноким, инвалидам, жаждущим общения, консультант может утратить ту душевную ясность и трезвость, которая дается вненаходимостью.

...Юноша-инвалид обращается к консультанту уже не в первый раз: ему нравится говорить с добрым, приятным человеком. Беседа длится более часа и заканчивается приглашением собеседницы к себе в гости. Консультант не может принять это приглашение и вынужден отделываться неопределенными уклончивыми фразами. Добрые намерения консультанта могут обернуться для этого юноши душевной болью: обнадежив его личным участием, приятельским тоном, он вынужден отказать в личных отношениях, которых ждет от него одинокий человек.

Характерной ошибкой неискусного в диалоге консультанта является стремление скорее “продвинуть” собеседника в духовном плане. Это оказывается безрезультатным...

...Девушка жалуется на одиночество, пустоту и бессмысленность своей жизни. В ответ на это консультант с воодушевлением говорит о развитии личности, о духовности... Собеседница вежливо выслушивает, поддакивает, но консультант чувствует, что контакта нет, беседа идет вхолостую. Последняя фраза девушки: “Да, но мне нужен друг” — выражает суть ее обращения, мимо которой прошел консультант, поторопившись наставить ее на путь истины.

Первичным для консультанта должно быть внимание к непосредственным мотивам обращения собеседника, его вопросу, каким бы маловажным он ни выглядел в его глазах. Это внимание способствует непосредственному контакту. Когда он установлен, собеседник сам охотно раскрывает свои глубинные личностные проблемы и в такой доверительной беседе сам же и осознает их. Тогда самые обыденные и “легкомысленные” вопросы типа: “Где можно подработать?” или “Как попасть в клуб поклонников Майкла Джексона?” могут стать началом серьезного диалога, дающего толчок духовному развитию подростка и юноши.

Наши собеседники сами сравнительно редко обращаются с вопросами духовно-нравственного характера. В психологии было принято считать, что старший подростковый и юношеский возраст — время личностного самоопределения, поиска смысла жизни, выработки мировоззрения. Но по опыту работы на телефоне Доверия этого сказать нельзя. Может быть, в этом сказывается негативизм в отношении ко всякого рода “идеологии”, а может быть, духовно-нравственная деградация общества?

О том, как значимы эти вытесненные духовно-нравственные проблемы, говорят беседы с подростками и юношами, стоящими на грани самоубийства. Они жалуются на бессмысленность своей жизни: “Так жить нельзя”. Все такие обращения переходят в беседы духовного плана. Только на уровне духовного Я можно обрести основание и опору для преодоления жизненных трагедий.

От того, как относится психолог-консультант к реальности духовного Я, зависит характер его общения с теми, кто стоит на грани самоубийства, а значит, и выбор самих этих людей.

Возникновение службы Доверия связано с трагедией самоубийства девочки-подростка. Священник англиканской церкви Чэд Вара, потрясенный этим самоубийством, основал общество “Самаритянин” для неотложной психологической помощи по телефону. Основание таких служб в разных странах способствует заметному снижению числа самоубийств. В подготовке работников этих служб участвуют священники. Люди, верящие в бессмертие души человека, конечно, скорее смогут помочь отчаявшемуся в жизни, чем атеисты, для которых смерть физического тела означает конец существования человека. Какой смысл переносить невыносимые трудности и страдания, терпеть непрерывные жизненные невзгоды, если с этим можно покончить?

Для христианина несение своего жизненного креста является путем, открывающим ему вечную жизнь; только добровольное несение трудностей и страданий соединяет со Христом, понесшим страдания всего человеческого рода. Такое страдание радостно: оно открывает в душе человека диалог с Богом. Прикосновение к таинственной глубине духовной жизни человека обнаруживает скудность и неполноценность психологического языка. В абстрактной системе рассуждений слова “истина”, “дух”, “вечность” отвечают на вопрос “что?”, а не “кто?” — вспомним снова вопрос Пилата: “Что есть истина?” — перед лицом живого Бога.

Признание преимущества языка религии над понятийным языком само по себе не делает человека религиозным: перестройка мировоззрения зависит не только от сознания. Но психологу-консупьтанту и педагогу необходимо избавиться от комплекса превосходства над религиозными людьми, порожденного десятилетиями мистического невежества. Подобная установка исключает возможность диалога с людьми религиозными. Общаясь диалогически, человек учится вхождению в способ мировоззрения собеседника: само продвижение в диалогическом общении способствует духовному развитию психолога и педагога.

Необходимо понимать разные языки и уметь ими пользоваться. По опыту консультирования можно сказать, что выбор того или другого языка, тональности, стиля общения происходит непроизвольно. Диалогом руководит не рассудок, а духовное Я посредством интуиции. Важно доверять этому своему творческому началу. Диалог — творческое духовное общение, и слово в нем не планируется, а рождается. В таком диалоге девушка, позвонившая в состоянии отчаяния и желания покончить с “бессмысленным существованием” по примеру своей подруги, приняла слова консультанта, несовместимые с ее атеистическим сознанием. Она поверила, что путем самоубийства ей от страданий не уйти: они пойдут за ней, только в другой форме жизни, и там она уже ничего не сможет исправить. Пока это возможно, ей нужно здесь сделать свое существование осмысленным. Слова, чуждые ее наличному Я, отозвались в скрытой глубине ее души. Звонок ее был не последним.

Мировоззрение, отрицающее вечную духовную жизнь человека, служит обоснованием и оправданием произвола распоряжаться самим существованием своей жизни, а значит, и жизни другого. Если вечной жизни не существует, человеку “все дозволено”. Но память о вечном живет в душе каждого и пробуждается вопреки искалеченному сознанию.

Книга “Мир дома твоего” была написана задолго до составления нового варианта программы “Этика и психология семейной жизни”. Поэтому не следует искать полного соответствия содержания публикуемой части этой книги последовательности и содержанию разделов программы. Данная публикация может послужить пособием к преподаванию курса в целом, раскрывая, аргументируя и научно обосновывая необходимость следования традиционным духовно-нравственным ориентирам для полноценного развития личности, для создания и сохранения семьи, воспитания детей.

Отдельные разделы книги могут быть использованы при подготовке занятий по темам:

Указанные соответствия приблизительны, они не дают пунктуального раскрытия перечисленных тем, но могут дать учителю необходимые смысловые ориентиры для подготовки к урокам.

курса для учащихся X—XI классов

общеобразовательной школы

Характер семьи, ее духовное и моральное здоровье во многом определяют характер человека, правильное воспитание подрастающего поколения и в конечном итоге развитие всего общества.

Ведущей целью курса “Этика и психология семейной жизни” является формирование готовности к вступлению в брак и воспитанию будущих детей, уважительного отношения к семье, ее духовным ценностям.

Курс имеет следующую структуру. Во введении характеризуются цели, задачи, содержание и межпредметные связи.

В первом разделе “Семья в свете духовно-нравственных и культурных традиций общества” раскрывается зависимость прочности семьи от сохранения ею традиционных норм нравственности. Рассматриваются негативные последствия разрушения традиционных устоев семьи.

Задача второго раздела “Психология личности” состоит в том, чтобы дать учащимся представление о строении личности, ее направленности, индивидуальных особенностях и способностях.

Третий раздел “Особенности межличностных отношений юношества” раскрывает понятия о психологии межличностных отношений, о нравственных основах взаимоотношений между юношами и девушками, о товариществе, дружбе и любви, о культуре их поведения.

Раздел “Брак и семья” начинается с раскрытия понятия “готовность к браку”, затем дается характеристика основных функций семьи, раскрываются особенности молодой семьи.

В разделе “Основные ценности семьи” характеризуются духовные и нравственные устои семьи, ее трудовая атмосфера, бюджет и хозяйство, эстетика быта. Особо выделяется вопрос о значении психологического климата семьи, анализируются причины возникновения неблагополучных семей.

В завершающем курс разделе “Семья и дети” рассматриваются темы: незаменимости семьи в воспитании детей, педагогики предупреждения и перевоспитания детского эгоизма и типичных недостатков семейного воспитания.

Необходимо иметь в виду, что воспитание качеств семьянина у школьников и подготовка их к будущей семейной жизни не ограничиваются рамками данного курса, а являются общепедагогической задачей, которая разрешается в той или иной степени специфическими средствами каждого учебного предмета, всей системой воспитания и обучения в школе.

Задача педагога, ведущего этот курс, состоит в том, чтобы активно включить родителей в воспитание качеств семьянина у своих детей.

Вопреки массовой пропаганде “сексуальной свободы”, в душе человека неистребимы стремления к высокой, чистой любви, прочной семье. Стремления эти могут быть глубоко запрятаны, “вытеснены” из сознания мнением большинства. Задачей же учителя является пробуждение духовных сил растущего человека, способных противостоять бездуховности, цинизму, разврату.

Курс “Этика и психология семейной жизни” может стать средоточием духовно-нравственного образования и воспитания, обращенного к насущным жизненным задачам юношества. Ведь семья — это жизненный центр, взращивающий в душе человека вечные ценности добра, красоты, разумности и любви.

для учащихся старших классов

общеобразовательных школ

“Этика и психология семейной жизни”

СЕМЬЯ В СВЕТЕ ДУХОВНО-НРАВСТВЕННЫХ

И КУЛЬТУРНЫХ ТРАДИЦИЙ ОБЩЕСТВА

Прочность семьи, основанной на традиционных духовно-нравственных ценностях. Неустойчивость современной семьи вследствие утраты традиционных духовно-нравственных ценностей.

Десять заповедей как основа христианской нравственности. Основные нормы брака: свободное избрание по взаимной любви; пожизненность супружеских уз; супружеская верность, добрачное целомудрие жениха и невесты; рождение и воспитание детей как цель брака; семья — “малая Церковь”, глава которой — муж. Жертвенная любовь как основание всех норм брака. Разрушительные последствия девальвации норм христианского брака.

Народные традиции русской православной семьи.

Устои и обряды народной жизни. Устроение домашнего очага. Жизненный круг в преданиях и обычаях наших предков.

ЛИЧНОСТЬ И СЕМЬЯ

Иерархическое строение личности. Дух, душа, тело. Направленность личности; ее способность к самоотдаче, самоотверженной любви.

Самосознание личности. Жизненные смыслы, идеалы, убеждения, мировоззрение. Вера.

Индивидуальность личности. Типологии личности. Возможные психологические различия между юношами и девушками. Способности. Творческая индивидуальность.

Самовоспитание. Самооценка, ее адекватность. Последствия неадекватной самооценки. Стремление к совершенствованию и самокритичность. Стыд и совесть как побудители духовно-нравственного развития личности. Различение добра и зла. Свобода выбора.

Важнейшая задача семьи —формирование личности, раскрытие лучших ее способностей. Влияние родителей и старших членов семьи на формирование у подрастающего человека смысла и цели жизни, развитие его способностей.

Уклад семейной жизни, сплоченность семьи как основа выработки ценностных ориентаций подрастающего человека. Хранение семьей духовно-нравственных традиций предшествовавших поколений. Воспитание чувства долга в семье. Уважение к матери, отцу, дедушке и бабушке. Обязанности старшеклассников перед младшими членами семьи. Воспитание в семье нравственной чистоты и целомудрия как залог продолжения рода, его духовно-нравственного и физического здоровья.

ОСОБЕННОСТИ МЕЖЛИЧНОСТНЫХ

ОТНОШЕНИЙ ЮНОШЕСТВА

Понятие о межличностных отношениях. Отношения деловые и личные. Черты характера, необходимые для полноценного общения. Тактичность и сдержанность. Искренность. Принципиальность. Доброжелательность.

Культура общения. Умение слушать человека, уважение его взглядов, мыслей, способность и стремление понимать мысли и переживания другого человека, прощать его недостатки.

Конфликтные ситуации, возникающие в процессе общения, возможные способы их разрешения.

Воспитанность, благородство и самообладание, скромность, вежливость, доброта, отзывчивость, уважительное отношение к окружающим, к старшим, самоотверженность

и т. д.

Современный юноша. Понятие о мужественности. Долг юноши — оберегать и охранять достоинство и честь девушки. Искаженные представления о мужественности.

Современная девушка. Понятие о женственности. Непреходящие ценности женского характера. Девичья честь и достоинство. Особая роль девушки в создании здорового климата в коллективе. Ложное отношение к женственности.

Этические нормы и правила “хорошего тона” во взаимоотношениях юношей и девушек.

Девушка и юноша — будущие мать и отец, воспитатели детей, хранители семейного очага.

Духовные, нравственные и психологические основы сдержанности чувств и переживаний. Принцип доминанты как психофизиологическое обоснование культуры воздержания. Необходимость преобладания духовного общения над физическим.

Стыд и совесть как свидетели ненормальности внебрачных половых связей. Пагубное влияние таких отношений на телесное и душевное здоровье человека и на здоровье его потомства.

Безвредность сохранения добрачного целомудрия для здоровья человека.

Товарищество и дружба как человеческие потребности и социальные ценности. Товарищ — человек, близкий по сходству взглядов, по совместной деятельности. Дружба — высшая степень товарищества. Общность интересов, убеждений, устремлений, взаимная симпатия, готовность оказать помощь другу, разделить радость и неудачу, поступиться ради друга собственным благополучием и др.

Дружба как школа общения, самовоспитания и любви. Дружба истинная и ложная.

Товарищеские отношения и дружба между юношами и девушками.

Духовная природа любви. Потребность быть любимым и способность любви, бескорыстной самоотдачи. Способность любви как выражение высшего уровня развития личности.

Особенности материнской и отцовской любви. Любовь как глубокое чувство между членами семьи и близкими людьми.

Вдохновляющая, творческая сила любви. Первая любовь. Особенности юношеской романтической любви. Идеал и идеализация человека; их различение. Умение различать любовь и другие чувства — симпатию, интерес, влюбленность, увлечение, влечение. Соотношение дружбы и любви. Любовь как основа брака. Мудрость любви: способность видеть незримую для других, неповторимую индивидуальность любимого человека.

Воспитание культуры чувств — дружбы и любви. Духовная ранимость друзей и любящих; необходимость бережного отношения к дружбе и любви. Стремление к полноте единства. Целомудрие — полнота мудрости.

Необходимость беречь взаимное чувство, не оскорблять его капризами, самолюбием, недоверием, требованием “доказательств”; уметь выразить свое чувство в уважении, внимании, верности, тактичном предпочтении своего любимого (любимой) всем другим. Быть готовым защищать, если потребуется, честь и достоинство любимого (любимой). Взаимовоспитание любящих. Счастливая пора юности, ее красота и неповторимость.

Необходимость глубокой проверки своих чувств. Знакомство с друзьями, близкими, родителями любимого (любимой) как знак уважения к ним, серьезного отношения к выбору будущего супруга (супруги).

Предложение о вступлении в брак. Гражданский брак. Обручение и венчание; благословение нерасторжимости брака.

БРАК И СЕМЬЯ

Брачный возраст. Осознание молодыми людьми того, что они берут на себя определенные обязательства друг перед другом, ответственность за будущую семью, будущих детей. Понимание духовно-нравственной и правовой основы брака. Мотивы вступления в брак: любовь, желание создать семью, вырастить и воспитать детей как ведущие мотивы заключения брака.

Психологическая готовность молодежи к браку. Наличие у будущих супругов глубокого чувства любви, уважения, доверия, взаимной преданности. Общность их взглядов на содержание семейной жизни, идеал семейного счастья. Распределение ролей и обязанностей в семье. Готовность уступить, простить оплошность, помочь супругу (супруге) достойно преодолевать трудности. Направленность на другого человека, способность считаться с его индивидуальными особенностями, ценить и уважать его творческие стремления.

Генетические аспекты брака. Нравственные и физические последствия добрачной половой распущенности. Значение целомудрия для здоровья будущего потомства. Законы наследственности. Влияние предшествовавших половых связей на потомство. Выбор будущего супруга (супруги).

Основная функция семьи — продолжение человеческого рода, рождение и воспитание детей. Необходимость сочетания интересов семьи с интересами общества. Важность наличия в каждой семье нескольких детей. Роль семьи в жизни общества и укреплении государственности.

Супружество — новый этап межличностных отношений. Обязанности молодых супругов друг перед другом, перед родителями, родственниками и близкими. Сходство основных ценностных ориентаций супругов как условие гармонии супружеских отношений. Создание круга общих друзей. Необходимость душевного труда в создании семьи и сохранении благоприятного семейного климата.

Начальный период брака. Изменение привычного образа жизни, сложившегося до брака. Возникновение чувства “мы”. Взаимное освоение вкусов, особенностей и привычек друг друга. Проблема “главенства” в семье. Сопереживание в трудностях и радостях.

Распределение обязанностей, планирование дел в семье.

Развитие добрых отношений с родителями обоих супругов, их друзьями и знакомыми. Типичные причины конфликтов в первые годы брака (борьба самолюбий, столкновения характеров, борьба за главенство в семье и др. )

Семья, ждущая ребенка. Здоровый образ жизни как условие рождения здорового ребенка, вредность алкоголя и никотина. Подготовка к принятию в семью нового человека. Психологические проблемы, связанные с рождением ребенка. Перестройка семейной структуры. Новый бюджет времени и средств.

Внимание к молодой матери. Влияние внутриутробного периода в жизни ребенка на его дальнейшее развитие. Момент зачатия — начало жизни человека. Пробуждение чувства материнства и отцовства.

Несколько детей в семье. Влияние детей на развитие личности родителей. Обогащение нравственно-эмоциональной сферы родителей в связи с воспитанием детей.

ОСНОВНЫЕ ЦЕННОСТИ СЕМЬИ

Отношения между членами семьи. Роль каждого члена семьи. Отец — духовная опора, глава семьи. Ответственность отца перед домочадцами в обычные дни и в трудные минуты жизни. Отец — моральный, юридический, физический защитник семейства. Его твердость в трудных обстоятельствах. Его ответственность за духовно-нравственное состояние членов семьи.

Жена — незаменимый помощник мужа, отца. Душевная роль жены на семейном совете. Особая роль матери в воспитании и привитии детям доброты и сердечности. Жена — хранительница домашнего очага.

Дедушка и бабушка, их роль в поддержании семейного тепла и уюта, и воспитании детей. Взаимное уважение между членами семьи.

Любовь. Долг. Ответственность друг за друга. Внутрисемейная солидарность. Откровенность, отзывчивость, тактичность и самообладание. Взаимное послушание. Умение уступать. Возможность создания положительного климата в семье как при сходстве, так и при различии темпераментов и характеров супругов.

Трудолюбие как качество личности. Добросовестный труд взрослых — основа жизни семьи, источник материального благосостояния и пример для подражания. Участие детей в трудовой жизни семьи. Нравственный смысл бытовых обязанностей. Воспитание уважительного отношения ко всем видам труда.

Соотношение умственного и физического труда в развитии личности. Необходимость совершенствования навыков домоводческого труда юношей и девушек (приготовление пиши, уборка помещения, уход за одеждой, обувью, мебелью, несложный ремонт бытовой техники, владение необходимыми в быту инструментами, комнатное цветоводство, труд на садово-огородных участках и т. д. ). Совместный труд супругов и детей — залог благоприятного семейного климата.

Гостеприимство. Домашние чтения. Домашние концерты. Совместные прогулки и поездки. Путешествия по памятным местам истории и культуры. Праздники. Ценность подарков к праздникам, сделанных самими детьми. Семейные традиции. Развитие интересов.

Строгая избирательность в просмотре телепередач. Вечерние беседы о прожитом дне. Опасность пристрастия к азартным и компьютерным играм.

Психология потребностей человека. Разумные потребности и псевдопотребности. Разрастание потребностей по мере их удовлетворения и с появлением новых предметов удовлетворения. Опасность превращения жизненных средств в цель жизни.

Соотношение духовных и материальных потребностей. Испытание семьи богатством и бедностью. Необходимость взаимопомощи, милосердия и посильной благотворительности в условиях социального расслоения общества.

Распределение семейного бюджета: постоянные ежемесячные расходы, затраты на лечение и сохранение здоровья, на одежду, обувь, мебель, ремонт жилья и др. Соотношение доходов и расходов. Бережливость в отличие от скупости, расточительности. Разумная организация питания.

Эстетическая культура семьи. Удобство и уют как средства создания благоприятной атмосферы в семье. Воспитание хорошего вкуса. Самобытность каждого дома. Выдумка, творчество. Народные мотивы. Вещи, сделанные своими руками.

Искусство в жизни семьи. Музыка в доме. Способность музыки умиротворять, гармонизировать, исцелять душу человека. Народная песня в семье.

Рок-музыка. Ее разрушительное воздействие на психику: растормаживание сексуальных и агрессивных инстинктов, потеря самоконтроля, снижение умственной деятельности, способности к сосредоточению; наркотизирующее влияние на организм. Манипулирование личностью и толпой: техника подсознательных сообщений (информации, воспринимаемой за порогом сознания).

Семейное неблагополучие и его причины: нарушение супружеских отношений, алкоголизм, неверность супругов, конфликтность, ревность, недоверие друг к другу, расхождение представлений супругов о значимости основных семейных ценностей. Нежелание одного из супругов иметь детей. Неумение супругов в конфликтных ситуациях сдерживаться, избегать “ярлыков” и опрометчивых суждений в адрес друг друга. Отсутствие между членами семьи единства, солидарности, духовной близости. Разногласия молодых супругов с родителями. Неумение преодолевать жизненные трудности и страдания. Иждивенческая позиция по отношению друг к другу или к родителям.

Отрицательное влияние неблагополучной семейной обстановки на формирование личности ребенка. Развод и его последствия. Специфика неблагополучия неполных семей.

СЕМЬЯ И ДЕТИ

Влияние на детей уклада семейной жизни, духовно-нравственных ценностей и традиций семьи. Преимущество семейного воспитания перед воспитанием детей в государственных учреждениях. Педагогически целесообразная организация жизнедеятельности детей (режим, домашняя учебная деятельность школьника, физкультура, обязанности по самообслуживанию, домашний труд, забота о ближних, домашнее чтение).

Воспитание доброты, сочувствия и сострадания, справедливости и честности. Роль идеала в воспитании ребенка. Руководство в отношении детей с внешним миром: помощь в установлении взаимоотношений со взрослыми; в соблюдении правил поведения в общественных местах; воспитание бережного отношения к вещам. Воспитание любви к природе и заботливого отношения к живым существам.

Специфика семейного воспитания: влияние на детей личного примера и авторитета родителей. Индивидуальный характер воспитания, последовательность и устойчивость педагогических требований. Использование в воспитании жизненных ситуаций. Включение детей в трудовую деятельность. Слово в воспитании.

Психологическая природа эгоизма. Его предупреждение и перевоспитание. Поощрение и наказание, их воспитательное влияние. Виды поощрений и наказаний. Послушание страха и послушание доверия.

Дефицит любви. Отсутствие согласия в деле воспитания. Проявление безволия, непоследовательности, гнева и раздражительности. Несправедливость и жестокость наказаний. Ложные формы проявления любви. Дефицит и однообразие общения с детьми. Редкое использование игр и других форм совместных развивающих занятий. Отсутствие и недостаточность трудового воспитания. Чрезмерное морализирование. Разрыв между нравственными требованиями к ребенку и собственными поступками родителей. Подавление воли, активности ребенка. Невнимание к индивидуальности ребенка, его духовному развитию.

10. Вера. Молитва. Любовь. М., 1993.

13. Жизнеописания достопамятных людей земли русской. М., 1992.

14. Залкинд А. В. Половое воспитание. М., 1928.

Казахстана. М., 1991.

хрестоматия для школ, гимназий и лицеев. М., 1994.

наследственность и неодарвинисты”, М., 1899.

27. Музыка созидающая и разрушающая. М., 1989.

30. О семье и воспитании. В 2 т. М., 1996.

34. Психология индивидуальных различий. Тексты. М., 1982.

35. Психология личности. Тексты. М., 1982.

36. Психология эмоций. Тексты. М., 1984.

психология семейной жизни”. М., 1986.

40. Семья православного христианина. В 2 т. М., 1997.

М., 1992.

Москва — Чебоксары. 1996.

58. Христианская семья и брак. М., 1992.

61. Этика и психология семейной жизни. Пособие для учителя. М., 1984.

62. Этика и психология семейной жизни. Программа курса для учащихся X—XI классов

обшеобразовательной школы. М., 1982.

Вильнюс, 1996.

“ЭТИКА И ПСИХОЛОГИЯ СЕМЕЙНОЙ ЖИЗНИ”

Как это часто бывало в отечественной истории, “у бездны на краю” (А.С. Пушкин) приходит точное знание о вечных и неизменных основах бытия. Говорить об этом вслух особенно трудно и мало кому удается. Автор новой программы курса смог в строгом стиле, уверенно и весомо дать гражданское и профессиональное утверждение высокого и прекрасного назначения человека, глубины, чистоты и сакральности семейных отношений.

“Программа” предваряется “Примерным учебным планом курса”, рассчитанным на два года (Х-ХI классы). Но можно с уверенностью сказать, что ее значение выходит за рамки школы. Вопросы, связанные с семьей, касаются многих и многих людей разных возрастов. Надежды, которые возлагались на их решение с помощью “всеобщего и обязательного” сексуального просвещения, не оправдались. Сама жизнь подтверждает, что оно не ведет к уменьшению часто трагических последствий ранних сексуальных связей: кроме физических заболеваний, искалеченного здоровья и загубленных новых жизней, страшит состояние травмированных душ, почти уже не способных воспринимать то, “что движет Солнце и светила”, — настоящую, животворящую и все преобразующую любовь. А что “новые просветители” могут предложить, посоветовать охладевшим друг к другу супругам? А совсем пожилым? Ведь известно, какой большой процент разводов приходится на браки, просуществовавшие не одно десятилетие. Значит ли это, что когда по законам естества плоть охладевает, не остается ничего, что способно цементировать семью? Соглашаться с этим было бы преступлением перед высоким, вечным назначением человека.

Обратимся к “Программе” опять. Раздел II “Личность и семья” утверждает иерархическое строение личности.

Понятие о трехчленном составе: дух, душа, тело было принято отечественной психологией в момент ее зарождения — вплоть до послереволюционной отмены всех составляющих, кроме “тела”. В абсурдном виде формулой биологии, психологии и всех наук о человеке, внезапно слившихся в одну, стала лысенковская: “рождается не человек, а организм”. С “организмом” можно поступать как угодно. Теперь-то нам понятно, что лысенковская идеология была оправданием всего происходившего в те годы в нашей стране, и незачем сейчас заменять ее на родственную, утверждающую только одну сторону “функционирования организма”, связанную с продолжением рода, да при этом и не способствующую его продолжению, а лишь убирающую чувство стыда как ненужный “пережиток”. “Программа” призывает: “Необходимо бережное отношение ... к чувству стыдливости. Подросток и юноша могут переступить через это чувство, но, в дальнейшем не исключена возможность преступления против совести, поскольку стыд и совесть связаны неразрывно”.

Нынешнее время, несомненно, как отмечают психологи, время выбора личности. И “Программа” в разделе “Психология личности” говорит о “различении добра и зла”, о “свободе выбора” о “стыде и совести как побудителях духовно-нравственного развития личности”.

Слово “любовь” особенно нуждается в восстановлении своего подлинного значения. В программе этой теме посвящен раздел, в котором — главное утверждение автора, даже в назывательной форме помогающее каждому устоять, удержаться в высоком понимании “любви как высшего человеческого чувства” (название раздела):

“Духовная природа любви. Потребность быть любимым и способность любви, бескорыстной самоотдачи. Способность любить как выражение высшего уровня развития личности. Особенности материнской и отцовской любви. Любовь как глубокое чувство между членами семьи, близкими людьми. Вдохновляющая сила любви. Первая любовь. Особенности юношеской романтической любви. Идеал и идеализация человека; их различие. Умение различать любовь и другие чувства — симпатию, интерес, влюбленность, увлечение, влечение... Мудрость любви: способность видеть незримую для других, неповторимую индивидуальность любимого человека...”.

Читая это, мы узнаем утверждения, так ярко и определенно прозвучавшие в книге “Человек и мир” известного отечественного психолога С.Л.Рубинштейна. Представляется, что многое из богатства отечественной психологической мысли нашло свое отражение в “Программе”, но не только из области привычной психологической науки. Глубокие знания о законах жизни души были и веками накапливались в святоотеческой традиции. Ныне имена и творения преподобного Нила Сорского, святителей Феофана Затворника и Игнатия (Брянчанинова) привлекают внимание историков психологии, а также специалистов в области психологии личности. Святоотеческая духовная традиция стала центральным моментом, определяющим “новый” взгляд на “старые” и вечные проблемы, нашедшим свое выражение в “Программе”, которая поддерживает мужчину в его правах главы семьи...

В разделе “Нравственный климат семьи” перечислено следующее: “Отношения между членами семьи. Роль каждого члена семьи. Отец — духовная опора, глава семьи. Ответственность отца перед домочадцами в обычные дни и в трудные минуты жизни. Отец — моральный, юридический, физический защитник семейства. Его твердость в трудных обстоятельствах. Его ответственность за дисциплину и духовно-нравственное состояние членов семьи”.

Роль женщины от этого не умаляется: “Жена — незаменимый помощник , отца. “Сердечный” совет жены на семейном совете. Особая роль матери в воспитании и привитии детям доброты и сердечности... ”.

...К сожалению, это так далеко от реальности. Какой “воз” дел и забот приходится ныне тянуть нашим соотечественницам в одиночку! Как редко удается “духовное главенство” мужчины в семье! Но знать о сакрально правильном устроении отношений люди должны — и чем раньше, тем лучше. Потому что искажение отношений приводит к их нарушению. Этой проблеме посвящен специальный раздел “Программы”: “Профилактика нарушений семейных отношений”. Необходимо подчеркнуть, что отношения между полами в “Программе” — это не удобные “здесь и теперь” встречи и контакты, а - бесконечная ответственность, имеющая свою историю и предысторию:

Нравственные и физические последствия добрачной половой распущенности. Значение целомудрия для здоровья будущего потомства. Закон “телегонии”: влияние предшествовавших половых связей на потомство... Влияние внутриутробного периода в жизни ребенка на его дальнейшее развитие. Научные доказательства того, что момент зачатия является началом жизни человека... ”.

Жизнь одного человека другой прерывать не имеет права. Предупреждение об этом лучше получить раньше, в школе. Даже для иных старшеклассников оно может подчас прозвучать с опозданием, но ведь курс рассчитан и на помощь семье. Многое она сможет сама, — если будет здоровой.

“Брачный возраст. Осознание молодыми людьми того, что они берут на себя определенные обязательства друг перед другом, ответственность за будущую семью, будущих детей. Понимание духовно-нравственной и правовой основы брака — одно из существенных условий здоровой и счастливой семьи...”.

Ответственность более всего связана со взрослостью. Нынешние “нормальные” отношения между полами отличаются инфантильностью и — тем самым — безответственностью. Утверждение предельной, не имеющей временных границ ответственности личности перед своим прошлым и будущим, совершенно необходимо школьникам, учителям, студентам, всем нам в нынешнее время выбора личности. Здоровый, ясный, спокойный, глубокий и укорененный в родной культуре взгляд на “Этику и психологию семейной жизни”, обнаруживаемый автором новой программы, помогает и укрепляет в нормально-возвышенном отношении к семье:

“Предложение о вступлении в брак. Гражданский брак. Обручение и венчание: благословение нерасторжимости брака”.

Предисловие

Дом души и храм духа

Открытие, сделанное подростками

“Я” — против “я”

Психология внутреннего мира

Символы супружеского союза

Мудрость любви. . . . . . . . . . . .

Идеал и идеализация

Любовь или влечение?

“Не сошлись характерами”

Власть женщины в семье .

Диалогический вопросник межличностных отношений супругов . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Продолжение рода. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

ПЕДАГОГИКА ДОВЕРИЯ

Внутренний мир ребенка . . . . . . . . . . . . . . .

Разумен ли эгоизм . . . . .

Мера наказания . . . . . . .

Праздник непослушания

Послушание доверия

Иллюзия “научного мировоззрения”. . . . . . . . .

ПРИМИРЕНИЕ С СОБОЙ

О диалогическом консультировании . . . . . . . . .

Я тебя слушаю. . .

(О молодежном телефоне Доверия) . . . . . . . . . .

Приложение. Программа “Этика и психология семейной жизни” . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Литература . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Учебное издание

“ВОСПИТАНИЕ ШКОЛЬНИКОВ”

БИБЛИОТЕКА ЖУРНАЛА

ВЫПУСК 5

ISBN 5-88527-222-0