Гераклеон, Секунд и Марк маг ушли [в своих построениях] очень далеко от исходного учения.

(3) Теотим (Theotimus) посвятил себя изучению “образов закона”. Однако все это еще напоминало учение самого основоположника, и они продолжали называть себя валентинианами.

Аксионик (Axionicus) Антиохейский – единственный, кто до настоящего времени верно следует наставлениям (regularum) мастера и чтит память Валентина.

Их ересь подобна куртизанке, которая всегда следует моде и меняет или обновляет каждый день свои одежды. А почему нет? Если каждый из них утверждает, что в нем присутствует “духовное семя”, то любое свое нововведение он в силах назвать откровением, и любой продукт своего извращения – духовным даром. Они отрицают единство, признавая только различия (nec unitatem, sed diversitatem)…[524][88]

Восточная и западная школы валентинианства

(Hippolytus, Refutatio, VI 35, 5-7)

(5) … школа их раскололась на восточную и италийскую. Представители италийской школы – Гераклеон и Птолемей принадлежит к ней – считают, что тело Христа было душевной природы, и поэтому во время крещения дух, то есть, Логос его небесной матери Софии, спустился на него в образе голубя…

(7) Восточная школа – Аксионик и Ардесиан принадлежат к ней – утверждают, что тело Спасителя было изначально духовной природы. Святой Дух, то есть София, и сила Всевышнего, то есть искусство Демиурга, снизошли на Марию для того, чтобы оформить тот духовный дар, который она получила…

3.4. Гераклеон. Фрагменты и свидетельства

Об обстоятельствах жизни Гераклеона мы ничего не знаем. О том, что Гераклеон был личным учеником знаменитого гностика Валентина, говорит только Ориген (Comm. in Joh., II 14, 100 = fr. 1 Völker), однако и он вовсе не уверен в этом. Климент Александрийский (Strom. IV 71, 1) сообщает лишь, что Гераклеон был наиболее значимым представителем «школы» Валентина.[525][1] Как бы там ни было, Гераклеон мог преподавать в Риме около 170 г. (а его ученики были известны в Александрии во времена Оригена). Бесспорно, что ему принадлежит первый в истории комментарий на Евангелие от Иоанна, который, как отмечают исследователи, вполне соответствовал стандартам, предъявляемым к экзегетическим работам подобного рода.[526][2] Качество комментария признает даже его противник. Сохранившиеся фрагменты показывают, что комментарий следовал за текстом «слово в слово», объясняя как религиозно-философский, так и филологический смысл отдельных выражений. Не очень понятно, однако, почему Ориген называет эту работу «заметки» (uJpomnh>mata). Если это сообщение принимать в буквальном смысле и комментарий действительно соответствовал жанру uJpomnh>mata или memorabilia, то вполне вероятно, что он касался только избранных мест. К сожалению, сохранившиеся фрагменты не позволяют сказать, был ли этот комментарий подобен школьным платоническим комментариям, и рассматривался ли в нем весь текст последовательно или же комментировались только основные высказывания «гностическим образом» (ведь именно в таком избирательном отношении к писанию чаще всего обвиняют гностиков их противники). То обстоятельство, что Ориген упоминает Гераклеона только по поводу определенных пассажей (начиная со второй книги своего комментария) и впоследствии забывает о нем на долгое время, наводит на мысль о том, что этот комментарий и в самом деле касался только избранных мест. Важно также и то, что в полемике с Гераклеоном Ориген зачастую решает проблемы филологической природы. В сохранившихся фрагментах Гераклеон цитирует Евангелие от Иоанна более пятидесяти раз, причем почти в трети из этих случаев его текст отличается от того, который использует и считает правильным Ориген.[527][3] Примечательно, что в ряде случаев именно чтение Гераклеона в конечном итоге сохранено в так называемом западном каноне: например, Ин. 4: 17: oujk e]ceiv a]ndra (Sinaiticus; Гераклеон), oujk e]cw a]ndra (Ориген). Примечателен, например, такой «спор» между этими двумя учеными филологами. В своем комментарии (Comm. in Joh. VI 92 и 115) Ориген говорит, что Гераклеон не заметил, что, отвечая левитам и священникам, и говоря, что он не Христос и не пророк (Ин. 1: 21), Иоанн Креститель употребляет два артикля, а следовательно говорит, что он не (мессианский) пророк. Таким образом, называя Иоанна пророком, Иисус не впадает в противоречие, поскольку Иоанн действительно не мессия, а просто пророк. Проблема, однако, в том, что Гераклеон в этом случае также в хорошей компании, поскольку именно его вариант текста без артикля содержится в Codex Sinaiticus и других ранних манускриптах так называемой западной традиции. Гераклеон исследовал писание, а не искажал его. Итак, ясно, что комментарий Гераклеона – это филологический и религиозно-философский труд, принадлежащий грамотному и тонко мыслящему автору, и в нем на удивление мало мифологических элементов, характерных для так называемых гностических систем.